Мысли перед сном

У Артёма нет ни одного плохого воспоминания из детского сада. Он с теплотой вспоминает это счастливое время в замечательном месте.

Родители матери Артёма жили в другом городе за пятьсот километров, рядом со столицей. Обычно, каждое лето мальчик ездил к ним в гости и это время для него ощущалось как другая жизнь, отдельная от повседневности. Как люди уезжают в отпуск в дальние страны, чтобы отдохнуть, расслабиться и оставить все заботы в стороне, так же и он ездил к своим дальним бабушке и дедушке.

Бабушка – Елизавета Варсанофьевна – работала врачом в деревенском медпункте недалеко от города. Очень добрая и заботливая женщина, любила и баловала своих внуков, стараясь, чтобы время, проведённое ими у неё в гостях, было счастливым и беззаботным.

Дедушка – Александр Павлович – работал в строительстве, но Артём никогда толком не знал, чем конкретно он занимался. Высокий и статный мужчина, серьёзный по натуре, но иногда не прочь пошутить и повеселиться. Он любил выпить, поэтому часто его настроение зависело именно от этого, но всегда прекрасно относился к своим внукам, хотя моментами бывал и строг.

Так как путь не близкий, добираться приходилось на поезде. Обычно, Артём ездил с мамой и сестрой. Он не помнит ни одного раза, когда его отец посещал родителей своей жены. Поезд отправлялся поздно вечером с железнодорожного вокзала города. Для экономии денег всегда покупали билеты в обычный плацкарт, который напоминал коммунальную квартиру на колёсах. Мальчик ненавидел находиться в этой некомфортной обстановке. Вокруг присутствовало много посторонних людей, которые разговаривали, ели, пили, постоянно проходили мимо и спали, храпя на весь вагон. В таких условиях становилось не по себе. Мальчик всегда занимал верхнее спальное место и практически сразу залезал туда. Наверху он чувствовал себя спокойнее и уютнее, но всегда присутствовал страх упасть оттуда, особенно во сне. На этих полках не имелось никаких ограничителей и любой неосторожный поворот мог привести к падению, а спал Артём всегда достаточно много ворочаясь. Поэтому эти переживания и шум окружающих людей вперемешку со стуком колес и раскачиванием вагона практически лишали шанса поспать во время пути. Когда за окном становилось светло, появлялась возможность любоваться проплывающими мимо пейзажами. Сменяющие друг друга леса, поля и деревни завораживали и успокаивали. С утра путешественники завтракали едой, взятой из дома, и заказывали у проводника чай, который приносили в гранёном стакане, вставленном в узорчатый металлический подстаканник. Поев, собирали вещи и готовились к прибытию в столицу, откуда, проехав на метро, требовалось пересесть на электричку или автобус, чтобы через несколько часов пути добраться до вокзала небольшого городка. Далее на городском общественном транспорте ехали в квартиру бабушки и дедушки. Такие путешествия происходили каждый год, но Артём никак не мог к ним привыкнуть. Смена обстановки деморализовала и требовалось время, чтобы адаптироваться к новому окружению, пусть и знакомому.

Когда Настя была ещё маленькая, с ней не могли ездить к родственникам, поэтому, чтобы забрать Артёма, в гости приезжала сестра Марины Александровны, которую мальчик в детстве называл няня Юля. Вспоминается, как он уже сидел в вагоне поезда и ждал отправления, смотря в окно на перрон, где находились провожающие его родители. В тот момент ему стало очень грустно от того, что он уезжает, а они остаются и, когда поезд тронулся, заплакал. Няня успокаивала ребёнка, чтобы не переживал, покидая свою семью. Она младше своей сестры и на тот момент не состояла в браке, хотя за мужем уже побывала, но неудачно. Иногда она прикрикивала и давала наставления, от чего Артём её всегда немного побаивался из-за довольно строгого характера. У сестёр отношения складывались не самым лучшим образом из-за всё той же банальной разницы в возрасте и уделённом внимании со стороны родителей, что влекло за собой частые конфликты и обиды даже уже в зрелом возрасте, но это не мешало им радоваться встречам друг с другом и общаться.

У Александра Павловича имелся старый автомобиль алого цвета, старше Артёма лет на десять. Однажды дедушка приехал на нём в гости, чтобы забрать дочь с детьми и отвезти на летние каникулы. В тот день мальчик сидел у окна в своей комнате и смотрел на улицу в ожидании появления этого яркого транспортного средства, проезжающего по дворовой дорожке вдоль дома. В то время и дороги и сами машины не позволяли быстро и комфортно передвигаться на большие расстояния. Поэтому путь, который сейчас можно преодолеть за пять часов, тогда занимал практически весь день. В дороге приходилось периодически останавливаться, чтобы размяться, отдохнуть и устроить пикник в тени деревьев рядом с полем, мимо которого пролегал маршрут.

Однажды Артём даже летал к родственникам на самолете, но знает об этом только по рассказам родителей, так как своих воспоминаний не сохранилось из-за слишком малого возраста.

Александр Павлович и Елизавета Варсанофьевна жили в девятиэтажном панельном доме, находящемся на окраине города рядом с лесом. Трёхкомнатная квартира располагалась на четвёртом этаже. Вперёд от входной двери шёл коридор, который вёл в помещения по бокам и в конце упирался в двери туалета и ванной. Сразу справа от входа находилась кухня, где иногда дедушка устанавливал огромный самогонный аппарат, чтобы пополнить свои запасы алкоголя. По левой стороне в конце коридора располагалась комната с выходом на лоджию, откуда открывался вид на лес. Там жил Артём вместе с дедушкой, а точнее только спал, а остальное время проводил в зале, который следовал за кухней по правой стороне коридора. В этой большой комнате с двойными входными дверьми вдоль всей левой стены стоял огромный шкаф, так называемая «стенка». В нём хранилось множество вещей, одежды, посуды и имелась ниша для телевизора. У правой стены находились два кресла, разделённые журнальным столиком, а за ними около окна размещался огромный диван, обитый яркой оранжевой тканью. Большое окно скрывали шторы, которые двигались с помощью верёвок, свисающих с правого угла карниза. Там ребёнок играл в игрушки, смотрел телевизор и развлекал себя, чем мог. В третьей комнате квартиры, находящейся в конце коридора по правой стороне, мальчик практически не бывал, она считалась женской и там в основном находились Марина Александровна, Елизавета Варсанофьевна и няня Юля.

Оставив маленькую Настю на отца, Марина Александровна приезжала с Артёмом на несколько дней повидаться с родителями, а затем уезжала, оставляя сына у них на всё лето. Однажды она с Елизаветой Варсанофьевной и няней Юлей ушли к кому-то в гости, а мальчик остался дома с дедушкой, который вскоре ушёл спать. Поздним вечером на улице уже стемнело, а ребёнок сидел в зале и играл в игрушки, начиная переживать, что мама ещё не вернулась. Сев на подоконник, он стал ждать её, всматриваясь в окно на ведущие к дому плохо освещённые дороги. Время шло, и Артём уже открыл окно, выглядывая в него, чтобы попробовать разглядеть в свете фонарей силуэты проходящих людей в надежде узнать в них своих родных. Волнение нарастало и переполняло его. Переживая, что с мамой что-то случилось, он начал плакать. В комнате светила только настольная лампа, которая с трудом освещала всё помещение, и в этом полумраке ребёнок в одиночестве сидел на подоконнике и шёпотом вопрошал «Мама, где ты?», пуская по щекам слёзы. Видимо, Александр Павлович услышал эти всхлипы и проснулся. Он зашёл в комнату и спросил, всё ли хорошо. Внук сразу отвернулся и сделал вид, что всё в порядке, чтобы не показывать свои эмоции и слабость. Вскоре все вернулись домой, и Артём смог успокоиться, но прекрасно запомнил тот момент переживаний о своей маме.

Артём спускался и поднимался на четвёртый этаж дома обычно пешком, а точнее бегом, спрыгивая при спуске вниз по лестнице, стараясь пролететь как можно больше ступеней. Бывало, что из лифта кто-то выходил на первом этаже, и мальчик успевал в него забежать, чтобы подняться вверх, но, если же рядом находились ещё люди, которые собирались воспользоваться лифтом, то всегда проходил мимо, так как не хотел находиться с кем-то в замкнутом пространстве. В такие моменты от дискомфорта он не мог найти себе места – как лучше встать, куда смотреть и даже дыхание казалось слишком громким, что могло не понравиться попутчикам. Артём всегда переживал по поводу мнения окружающих о нём, поэтому старался соответствовать ожиданиям своим поведением и внешним видом. Однажды, он заскочил в пустой лифт и нажал кнопку четвёртого этажа. Но, несмотря на небольшое расстояние, которое преодолевалось за считанные секунды, успел застрять. На полпути кабина резко остановилась и внутри погас свет. Мальчик очень перепугался и не знал, что делать в такой ситуации. У него нет клаустрофобии, но в тот момент внутри быстро нарастала паника. Немного подождав, в надежде, что всё заработает, он начал колотить руками по дверям и звать на помощь. Ребёнок провёл в заточении всего несколько минут, но они казались вечностью. Также внезапно, как свет погас, он и зажёгся. Лифт, как ни в чём ни бывало, доехал до нужного этажа. Выйдя из кабины, Артём перевёл дух и решил, что теперь всегда будет ходить по лестнице, заработав небольшой страх перед поездками на лифтах на всю жизнь.

На улице у Артёма имелось всего два друга и больше он особо никого не знал и ни с кем не общался. Они были значительно старше, но всегда находили время, чтобы погулять с мальчиком. Один из них жил на первом этаже того же подъезда и именно с ним проходило почти всё время вне дома, а другой – в соседнем. Не получается вспомнить, как он познакомился с ними, но, скорее всего, Елизавета Варсанофьевна попросила этих ребят присматривать за внуком. Время, проведённое с друзьями, проходило очень насыщенно и интересно. Естественно, для своих старших товарищей Артём, скорее всего, являлся хвостом, который постоянно следует по пятам, но не возникало ситуаций, когда от него отмахивались или избегали. Видимо, им тоже нравилось с ним дружить. В большом дворе, огороженном домами со всех сторон, проводили не много времени, потому что там особо нечем было заняться. Кроме песочниц и небольших детских площадок больше ничего интересного не наблюдалось. Остальное пространство, покрытое песком в перемешку с островками низкой травы, пустовало. На песке друзья играли в довольно опасные игры с ножами. В одной из них на земле рисовался круг и делился на две половины. Каждый вставал на свою, по очереди кидая нож на сторону соперника, чтобы остриём воткнуть в землю. Если это получалось, то по направлению лезвия ножа проводилась черта, которая отрезала часть территории противника и присоединяла её к своей с целью уменьшить владения соперника настолько, чтобы он не смог там стоять. Для второй требовался складной нож, который раскрывался на девяносто градусов. Остриём он ставился на землю, удерживался кончиками пальцев за рукоятку снизу и резко подбрасывался вверх, после чего, крутясь в воздухе, должен был приземлиться в определенном положении на некотором расстоянии от точки запуска. В зависимости от положения, на месте приземления рисовалась геометрическая фигура, характеризующая тот или иной объект с определенным количеством жизней. Когда нож вонзался остриём лезвия в землю и с рукояткой образовывал треугольник, эта фигура рисовалась на песке и имела одну жизнь. То есть, чтобы победить этот объект, сопернику достаточно попасть в него ножом в том же положении. Случались варианты, когда нож приземлялся на тыльную сторону рукоятки, а лезвие торчало вверх – это означало круг с двумя жизнями, когда остриё сильно вонзалось в песок так, что рукоятка оставалась висеть в воздухе – квадрат с четырьмя жизнями. Очень редко получалось, что нож приземляясь застревал в рыхлом песке концом рукоятки и рисовался ромб с пятью жизнями. Имелась возможность объединять несколько рядом стоящих фигур в одну большую. Начинали игру из отдалённых друг от друга точек дворового пространства и по очереди делали ходы. Чтобы победить соперника, приходилось собирать более мощную армию и оказаться сильнее в итоговом сражении. Эта игра могла длиться целый день. Ребята на корточках ползали по двору, бросая нож в разные стороны, то убегая от соперника, то догоняя его. Весь песок вокруг изрисовывался различными геометрическими фигурами. Артёму очень нравилась эта увлекательная игра и для неё он даже уговорил бабушку купить ему складной нож. Из-за его опасности, она сначала отказывала, но в итоге согласилась. Мальчик постоянно носил его с собой, а потом потерял из-за своей рассеянности, оставив на сидении в автобусе.

Недалеко от дома находились большие заросли кустарника, внутри которых образовалось небольшое болото. Точнее это была обычная лужа, но из-за того, что она постоянно находилась в тени, то почти никогда не пересыхала и превратилась в водоём для мелких организмов и лягушек. Во время нереста, вода кишела головастиками, а Артём с неподдельным интересом наблюдал как они растут – появляются лапки, отпадают хвосты и превращаются в маленьких лягушат, которые потом толпами прыгали по окрестностям. В кустах друзья строили шалаш, принося туда доски, ящики и другие подходящие для этого вещи, которые находили в округе. Со стороны это больше походило на место обитания бездомных, но ребята любили проводить там время.

За домом находилось небольшое футбольное поле, за ним дорога, а дальше начинался лес с множеством тропинок, по которым гуляли люди из близлежащих домов. Одна из них вела к большому пруду, где в жаркую погоду купалось и загорало много народу. Между дорогой и лесом над землёй пролегали трубы водоснабжения, которые шли вдоль опушки. Ребята гуляли по ним и срезали тонкие прутья кустарников, растущих рядом и нависающих своими ветвями над теплотрассой. Отец друга плёл из этих прутьев корзины и другие вещи. Артём тоже захотел что-то сплести и взял несколько веток домой, но не знал, как это делается, а спросить стеснялся. Вместо того, чтобы сплетать их друг с другом, мальчик взял моток ниток и начал связывать ими, в надежде получить в результате корзинку. Но получилась только бесформенная паутина, среди которой торчали несколько прутьев. Плетение корзин не задалось, и пришлось выбросить это произведение искусства. Друг показывал свои поделки, но мальчик так и не попросил научить его этому мастерству. В левую сторону от дома трубы уходили в гаражный кооператив и дальше к мясокомбинату. На свалках около этих объектов друзья тоже находили для себя немало развлечений. С мясокомбината часто выкидывали повреждённую целлофановую упаковку для сосисок – длинные мягкие прозрачные трубки, которые собирали, выбирали в них неповрежденные участки и наполняли водой, завязывая концы. Можно сказать – делали сосиски из воды. Эти ёмкости смачно взрывались при падении на землю, разбрызгивая воду в разные стороны. Сделав большое количество таких снарядов, забирались с ними на крышу дома. Люк, ведущий туда с последнего этажа подъезда, никогда не запирали на замок. С плоской покрытой чёрным гудроном крыши открывался прекрасный вид на окрестности. По краям находился довольно высокий бордюр и Артёму с маленьким ростом приходилось вскарабкиваться на него, облокачиваясь на живот, чтобы посмотреть вниз. Стараясь, чтобы снизу их никто не заметил, ребята кидали водяные бомбы, наблюдая, как те разлетаются вдребезги при соприкосновении с асфальтом. Несколько раз снизу начинали кричать и ругаться, что заставляло быстро убегать с места преступления, добавляя дополнительного адреналина и веселья. Рядом с гаражным кооперативом находили старые автомобильные аккумуляторы, проверяли, что внутри они высохли, чтобы не обжечься кислотой, и разбирали. Из корпуса доставали металлические пластины, отряхивали от застывшей жидкости и, разломав на небольшие куски, складывали с консервную банку. Затем разжигали костёр и расплавляли. Обычно, просто делали металлическую шайбу, равномерно распределив жидкую массу по дну формы и зафиксировав её в таком состоянии, опустив в воду. Когда металл остывал, банку разрезали и доставали получившийся увесистый слиток. Там же рядом находился пруд, в котором водилась рыба. Друзья ловили мальков рядом с берегом на удочки без поплавков и наживки – всего лишь небольшая палка, к которой привязана леска с маленьким крючком на конце. Водоём не предназначался для купания, так как всё дно покрывал слой мусора – банки, бутылки и другие вещи, которые выкидывали из близлежащих гаражей. Но в прозрачной воде с берега хорошо виднелось, как среди водорослей и разного хлама плавает множество мелких рыбёшек. Крючком проводили перед носом у проплывающих мальков, которые не задумываясь хватали добычу. Чаще всего всю добычу отдавали котам. Но бывало, что разжигали костёр на берегу, насаживали улов ртом на конец тонкой ветки и жарили на огне. Выглядело это не очень съедобно, но сам процесс проведения такого пикника вызывал приятные эмоции. Сейчас, конечно, Артём не стал бы есть ту рыбу из пруда рядом с гаражами, но в детстве не задумываешься о гигиене или качестве еды, пробуя всё на вкус – от размякшего от солнечных лучей гудрона на крыше дома до кислых муравьиных попок.

Недалеко от дома находилась проезжая часть, где в то время автомобили проезжали не часто. Друзьям пришла в голову идея сделать на дороге горки из песка и вставить в них гвозди. Маленький Артём доверчиво следовал за старшими, не понимая возможных последствий, поэтому воспринимал это просто как весёлое занятие. Они соорудили несколько ловушек по ширине асфальта и стояли в стороне в ожидании проезжающего автомобиля. Ничего другого произойти не могло, кроме того, что первое же колесо, проехавшее по песку, оказалось проколото. Автомобиль замедлился и остановился у обочины недалеко от ребят. Увидев это, они сразу же ринулись наутёк. Артём сильно перепугался, но осознание того, что они совершили плохой поступок, пришло не сразу, преподнеся очередной урок, что не нужно делать людям то, что не хотел бы получить в свой адрес, и влеча за собой чувства вины за ту пакость.

Такими стали самые запоминающиеся мгновения летнего отдыха у родственников в то время. Артём невероятно благодарен своим друзьям, которые подарили множество незабываемых весёлых и увлекательных моментов.

В соседнем доме жила сестра Елизаветы Варсанофьевны, к которой периодически приезжали погостить её дети и внуки. Артём виделся с ними не часто, но хотя бы раз за лето они собирались все вместе. Двоюродная сестра Марины Александровны со своим мужем и двумя дочерями приходили в гости. Устраивалось застолье по случаю встречи родственников. Несмотря на то, что все родня, мальчик всё равно смущался, когда его начинали обнимать и целовать, поэтому старался находиться в стороне. Но всё это приветственное действо доходило и до него, одаряя отдельной порцией нежностей. Ежегодно при каждой встрече ему говорили, какой он большой и красивый вырос и раздавали множество других комплиментов, что ещё больше смущало застенчивого ребёнка. Он никогда не любил такие всплески радости с объятьями и расспросами по отношению к нему. Становилось неловко от излишнего внимания к его персоне, но, конечно, льстило.

Вокруг города находились леса и деревни. Они сменяли друг друга во всех направлениях. В одном из населённых пунктов в нескольких километрах от города жила прабабушка Артёма – мама Александра Павловича. Её дом располагался в самом конце деревни по левой стороне дороги, ведущей из города. Здесь практически все поселения имели одинаковую структуру – пролегающая асфальтированная дорога и частные дома, расположенные по обеим сторонам от неё и окружённые лесами и полями. Вокруг распростёрлась живая природа, а многочисленные небольшие деревни органично вписывались в общий пейзаж. Одноэтажный дом, покрашенный в жёлтый цвет, выделялся яркостью среди остальных, но по строению все они мало чем отличались друг от друга. Артём был ещё довольно маленький, когда прабабушка умерла, поэтому плохо помнит её, да и не так часто ездил к ней в гости. Но запомнил, как она ругалась, когда, бегая вокруг дома, мальчик прыгал по небольшим кучам песка под окнами, разбрасывая его по сторонам. Старушка высовывалась из окна и кричала, чтобы ребёнок перестал хулиганить. Но за него заступался дедушка и разрешал продолжать. От этого хозяйка дома начинала кричать ещё громче. Однажды, решив закончить этот скандал, Александр Павлович взял лопату и сам раскидал весь песок. Сейчас Артём понимает, что поступал неправильно, делая назло, но тогда это казалось весёлым занятием для маленького ребёнка, оставившее не самое лучшее единственное воспоминание о прабабушке. После её смерти, дом достался дедам, которые переехали в него жить, оставив квартиру младшей дочери. После этого свои летние каникулы мальчик проводил в деревне, только изредка приезжая в город за покупками и в гости к родственникам, в частности к няне Юле, которая говорила мальчику, что он уже достаточно взрослый и может называть её просто по имени, но тот испытывал неловкость от этого, поэтому заменил детское слово «няня» на «тётя». Вскоре она вышла замуж и родила сына Лёшу – двоюродного брата Артёма. Со своими друзьями в городе он больше не виделся.

Деревня являлась прекрасным спокойным местом вдали от городской суеты и шума. От проезжей части через небольшую лужайку стоял забор из тонких редких кольев, который ничего не скрывал за собой. Калитка закрывалась обручем из проволоки, который накидывался сверху на колья её и забора, чтобы они держались друг за друга. Справа от неё находилась лавочка в тени растущего рядом размашистого дерева черёмухи. За ней шла дорожка из уложенных друг за другом небольших бетонных плит, по обеим сторонам от которой располагались грядки. В правом углу участка стоял металлический гараж для машины, покрашенный в коричневый цвет. Перед домом между дорожкой и гаражом вдоль забора раскинулась красочная рассада различных цветов. Дальше вдоль дорожки справа находился сам дом. Входная дверь вела в сени и дальше в небольшую и довольно узкую кухню. Слева у двери находился рукомойник, а за ним в стене располагалось окно, перед которым стоял стол. В дальнем левом углу на полтора метра от пола возвышалась газовая колонка, трубы из которой уходили в потолок и в батареи вдоль стен для обогрева жилища. Справа от двери висела вешалка для одежды, а за ней находился вход в единственную, но довольно большую, комнату. Примерно четвёртую её часть занимала старая дровяная печь, которая располагалась слева у входа. Ей уже давно не пользовались, поэтому теперь она выполняла функции кладовки. За ней вдоль левой стены около окна стояла высокая кровать. Высоту придавали несколько перин, вскарабкавшись на которые, просто проваливаешься в обитель мягкости. Днём кровать всегда аккуратно стелилась покрывалом, а сверху торчком стояли две подушки, накрытые кружевными наволочками. На стене над кроватью весел ковер с изображением оленей в лесу. Вся левая часть комнаты выглядела исконно деревенской с непередаваемым ощущением уюта. Справа от входа стояла двухместная кровать. В дальнем правом углу висела большая икона, а перед ней с потолка свисала лампада. В противоположной от входа стене находились три небольших окошка, через которые виднелись цветы перед домом, черёмуха и проходящая вдоль деревни дорога.

После переезда Александр Павлович начал строительство пристройки. Следующим летом Артём увидел, как рядом с домом из брёвен внезапно выросло строение примерно таких же размеров. Со стороны кухонного окна появился фундамент и стены из красного кирпича. Внутри ещё отсутствовал пол, а на больших продольных брёвнах лежало несколько досок для перемещения. Внизу находилась глубокая яма с дном из песка для будущего погреба. Для ребёнка всё это выглядело как сцена из приключенческого фильма, где над пропастью висит хлипкий мостик, по которому нужно перебраться на другую сторону. Поэтому мальчик часто там играл, представляя себя киногероем. Так как старую часть дома ещё не переделывали, вход в новую пристройку осуществлялся с улицы. Но иногда Артём пролезал через окно на кухне, чтобы оказаться там. Старые сени демонтировали и на их месте возводились новые, более широкие и длящиеся не только вдоль стены старой части дома, но и новой. Внук принимал активное участие в строительстве. Александру Павловичу с его габаритами и весом было проблематично крыть крышу над сенями, поэтому мальчик являлся единственным подходящим кандидатом. На деревянный остов сверху он прибивал продольные доски, на них стелил битум, а поверх укладывал шифер. Работа была не простая – приходилось много времени проводить под горячим летним солнцем, поднимать наверх тяжёлые предметы и стараться не свалиться вниз. Высота казалась небольшой, и Артём даже сам спрыгивал оттуда на землю, но всё равно не покидало ощущение страха. Несмотря на сложность, мальчику нравилось помогать и видеть результат своей работы.

Приехав на следующий год, Артём увидел уже полностью достроенный дом. Пристроенные новые сени покрасили в голубой цвет. Входная дверь вела в прихожую. Справа находилась маленькая комната с большими окнами. В ней находились шкаф, кровать и стол. Здесь мальчик проводил довольно много времени, если хотелось уединиться и позаниматься своими делами. В жаркую погоду там ночевал Александр Павлович, так как ночью в этой комнате становилось прохладнее. Слева от входа располагалась комната-кладовая, где стояли шкафы, лежали инструменты и хранились разные вещи. Прямо напротив входа осталась всё та же старая массивная дверь, обитая чёрным кожзаменителем, ведущая на кухню. Слева от неё на подставке стояли два больших металлических ведра с колодезной водой, которая из-за отсутствия водопровода использовалась для всех домашних нужд и быстро расходовалась. Горячую воду получали кипячением на газовой плите в кастрюле. Потом её заливали в стоящий над раковиной рукомойник с металлической заглушкой в виде сосульки снизу, которую приходилось поднимать ладонью вверх, чтобы полилась вода. Со временем появился рукомойник с большим объёмом, обычным краном и нагревательным элементом внутри, который работал от электричества. Кухня осталась в том же виде, но, вместо окна на улицу, теперь имелась дверь, ведущая в новую комнату, которая примерно тех же размеров, что и старая, но более светлая благодаря трём большим окнам. Там слева у входа располагался холодильник, а за ним сервант с посудой. Далее раньше в стене находилась дверь, через которую заходили в пристройку с улицы, но теперь дверь заложили кирпичом, а выемку в стене приспособили под книжный шкаф, который частично закрывался раскладным диваном, стоящим вдоль стены. В дальнем левом углу находился ещё один сервант с посудой. Справа от входа в углу был шкаф с вещами, между двумя окнами около стены – большой стол и стулья, а в дальнем правом углу на тумбе стоял телевизор. В противоположной от входа стене освещало помещение светом ещё одно окно. В старой комнате снесли печь, двухместную кровать передвинули на её место, а в дальний левый угол поставили шкаф с вещами. Дом стал значительно просторнее внутри и, когда Артём приезжал в гости вместе с уже подросшей сестрой и мамой, а на выходные собирались ещё родственники, то всё равно находилось место, чтобы разместить всех. Хотя, иногда мальчику приходилось спать на старой провисшей раскладушке.

Прямо напротив входа в дом, слева от дорожки, находился погреб. Он выглядел так, как будто избушка провалилась под землю и осталась торчать только треугольная крыша, покрытая шифером. Его бетонное основание немного возвышалось над землёй, поэтому к дверце, в которую, чтобы протиснуться, приходилось пригибаться даже ребёнку, вели две ступеньки. Внутри в полу находился люк, под которым лестница вела на пару метров вниз, где хранились запасы овощей и законсервированные банки. За погребом вдоль дорожки параллельно с домом находился большой сарай с сеновалом на чердаке и пристройкой-курятником сзади. В хозяйстве имелось много кур и несколько раз в день Артём с энтузиазмом заходил в вольер и проверял на специальных полках наличие свежих яиц. Иногда там ещё сидела курица, поэтому мальчику приходилось немного подождать, чтобы забрать свежую ещё тёплую добычу. Он боялся петуха, поэтому всегда брал с собой палку. Иногда куриц забирали для готовки еды – Александр Павлович клал птицу на пенёк и отрубал голову. Затем Елизавета Варсанофьевна ощипывала тушку и готовила блюда. Ребёнок жалел убитых питомцев, но и жареную курицу очень любил. Однажды деды завели поросёнка, которому сделали загон внутри сарая. Артём кормил его и развлекал, от чего тот забавно хрюкал. Но и его постигла участь куриц, благо, что мальчик в тот момент в деревне уже отсутствовал, но его семья по почте получила посылку с внушительным куском засоленного сала.

За сараем стоял деревенский уличный туалет, покрашенный, как и дом, в жёлтый цвет, что придавало ему дополнительной колоритности. В паре метров от него находилась собачья конура, в которой в то время жил лохматый беспородный чёрный пёс по кличке Черныш. Артём всегда с опаской относился к большим собакам и побаивался их. Хотя маленьких очень любил, несмотря на то, что преимущественно являлся кошатником. Пёс являлся ответственным охранником и, сидя на цепи, гавкал на каждого постороннего, проходящего мимо участка, а если заходили на территорию, то начинал остервенело брехать и пытаться сорваться с привязи, чтобы наброситься на нарушителя. Так же он гавкал и на Артёма, когда тот приезжал в гости после долгого отсутствия, сначала не признавая его своим, но через пару дней привыкал. Хотя мальчик всё равно старался всегда обходить его стороной и держаться на расстоянии длины его поводка. Поэтому каждый поход в туалет казался балансированием на краю обрыва – между стеной сарая и радиусом действия собачей цепи имелась безопасная тропинка шириной всего в полметра.

Помимо собаки в доме всегда жили один-два кота, которые гуляли сами по себе с полной свободой действий. С собакой они не враждовали и спокойно прохаживались мимо друг друга. Справа от входной двери дома около земли имелось вырезанное отверстие, через которое питомцы могли свободно попадать в помещение и выходить из него гулять. Часто они уходили куда-то на весь день, а потом возвращались только чтобы поесть и поспать. К сожалению, многие из них не проживали долгую жизнь. В условиях полной свободы они попадали в разные неприятности, но чаще всего погибали под колесами автомобилей, перебегая дорогу. Главной долгожительницей и полноценным членом семьи являлась кошка Маркиза – преимущественно белого окраса с рыжими и чёрными пятнами, очень ласковая и умная. Артём помнит её всё своё детство. Она жила в этом доме ещё при прабабушке и каждый год приносила потомство. Однажды кошка рожала летом, когда мальчик находился в деревне. Во время родов она лежала на подстилке под кроватью в старой комнате и тихо мяукала. Писк маленьких котят слышался во всём доме. Слепые они ползали по полу в поисках своей мамы, а та лежала, подставив живот, чтобы новорождённые могли кормиться. Когда какой-нибудь котёнок уползал в сторону, Артём перекладывал его обратно к кошке. На следующий день малыши уже пропали. Елизавета Варсанофьевна их куда-то уносила после каждых родов. Ребёнок очень переживал по этому поводу, жалея животных, но понимал, что содержать их всех невозможно. Ещё больше переживала Маркиза, которая бегала по дому в поисках своих детей и не переставая звала их. Через несколько дней она успокаивалась и возвращалась к обычной жизни. Кошка прожила около двух десятков лет, пережив множество своих детей, которых периодически оставляли после очередных родов, взамен погибших предыдущих. Под конец от старости она начала много болеть и в последние месяцы жизни почти не ходила, мучаясь от болей. Чтобы избавить от страданий, её усыпили, о чём было невероятно грустно узнать уже повзрослевшему к тому времени Артёму.

Дорожка шла всё дальше по участку вдоль грядок по обеим её сторонам и заканчивалась у заднего забора, где с левой стороны стояли сложенная из брёвен баня и металлический сарай. Слева от входа в баню находилась поленница с ровными рядами сложенных берёзовых и сосновых поленьев. Вход вёл в предбанник с печью в дальнем правом углу и дверью, ведущей в парилку. Банный день проходил по субботам. Обычно, каждые выходные приезжали родственники, чтобы отдохнуть на природе и попариться. С утра Александр Павлович начинал таскать вёдра с водой из колодца и заполнять ей котёл для горячей воды и бидоны, стоящие на полу в парилке, для холодной. Артём просил, чтобы днём, когда наступало время затапливать печь, звали его, чтобы он сам разжёг огонь. В печь складывалось несколько поленьев, промеж них засовывался обрывок местной деревенской газеты и поджигался. Сухая древесина мгновенно загоралась, а из трубы на крыше начинал валить белый дым. Периодически мальчик прибегал, чтобы проверить огонь и подбросить ещё топлива. Через несколько часов баня прогревалась и, открывая дверь в парилку, всё тело мгновенно обдавало жаром. Артём никогда не любил жару и париться в духоте. Но в детстве его всегда отправляли мыться с дедушкой одним из первых при максимальной температуре. Большую часть времени он проводил на полу в более прохладном воздухе. Внутри парилки слева от входа находился большой металлический котёл, сверху которого торчала труба, идущая к потолку и обложенная крупными гладкими камнями. Снизу располагался кран, чтобы набирать кипяток. Справа стояли несколько бидонов с ледяной колодезной водой, чтобы разбавлять огненную воду из котла до приемлемой температуры. Впереди в ширину всей задней стены располагалась лавочка и возвышающаяся позади неё полка для отпаривания. Во время мытья вода просто лилась на пол и утекала в щели между досками, уложенными на полу. Иногда Александр Павлович загонял внука на верхнюю полку и даже слегка прикладывался веником, мотивируя это тем, что нужно сбить всю грязь, которую ребёнок собирает на улице. Мальчику это очень не нравилось. Процедура мытья происходила непросто. Сначала требовалось навести в тазу воду нужной температуры, налив несколько ковшей холодной воды, а затем разбавляя её кипятком. Ещё маленький Артём целиком помещался в стоящей на полу металлической ёмкости. Дедушка намыливал его и обливал сверху водой из ковша. Когда мальчик подрос, то стал мыться самостоятельно. Александр Павлович всегда заставлял мылить голову по три раза, чтобы волосы блестели и скрипели между пальцами. Дальше губкой старательно тёрлось остальное тело, после чего ребёнок вставал на пол, а дедушка сзади окатывал его остатками воды из таза с головы до ног. Помывшись, Артём выбегал из парилки, чтобы наконец-то вдохнуть свежего воздуха и остыть. Хоть он и мылся со своим дедушкой и понимал, что это нормально, но всё равно стеснялся и всегда чувствовал неловкость, находясь голым в присутствии других людей, кем бы они ни были. Поэтому со временем он стал ходить в баню один и самым последним, когда уже все помылись и в парилке становилось не так жарко. После купания весь распаренный и кристально чистый мальчик выходил на улицу и ветер мгновенно обдавал свежестью, даря приятное ощущение прохлады. Тело успевало остыть за время преодоления пути от бани до дома, где каждого вернувшегося встречали возгласами «С лёгким паром!» и приглашали присоединиться к семейным посиделкам. Банный день являлся важной частью жизни в деревне и приносил много радостных моментов в кругу семьи.

Большую часть правой стороны участка занимало поле для картофеля. Так как Артём приезжал в деревню только летом, то на нём уже ровными рядами возвышалась над землёй ботва. Периодически выдавали консервную банку, наполовину наполненную водой, и отправляли собирать колорадских жуков. За домом рядом с гаражом стояла теплица, где обычно росли огурцы и сладкий перец, и большая бочка, в которую набирали воду для полива огорода. Ёмкости поменьше равномерно расставлялись вдоль дорожки для удобства полива грядок. В огороде росло множество продуктов – лук, чеснок, морковь, горох, фасоль, капуста и другие. Имелось и много вкусностей, таких как клубника, малина, земляника, красная и чёрная смородины. Возвышалось несколько деревьев яблонь, слива и орешник. Выйдя в огород, мальчик мог наесться, срывая на ходу плоды с грядок.

Через задние ворота, у которых заканчивалась дорожка, идущая через всю протяжённость участка, выходили на так называемые «зада», где в пяти метрах находился пруд, за которым возвышались деревья начинающегося леса. В небольшом водоёме купались и ловили рыбу. Прямо напротив ворот над водой располагался мостик, с которого полоскали постиранное бельё и спускались в воду, сквозь которую проглядывалось песчаное дно. Ещё в отсутствии водопровода пруд использовали для полива огорода. Александр Павлович устанавливал рядом с мостиком водяной насос и по проложенным вдоль всего участка шлангам вода наполняла бочки. Рыба ловилась не очень активно, видимо, из-за жаркой летней погоды, поэтому, чтобы самому не стоять часами в ожидании поклёвки, Артём забрасывал несколько удочек, сделанных из длинных веток орешника, в разных местах и уходил. На крючок в качестве наживки насаживался земляной червь, которых в изобилии имелась возможность накопать в огороде. Периодически мальчик приходил, чтобы проверить состояние снастей и, если везло, то доставал из воды попавшуюся рыбу, но чаще всего обнаруживал пустой крючок. Однажды, как обычно придя проверить поплавки над водой, он не обнаружил один из них у самой маленькой удочки в дальней стороне пруда среди зарослей камыша. Пробравшись сквозь кусты, рыбак поднял удилище и потянул на себя. Тонкая ветка орешника изогнулась как натянутый лук. Почувствовалось что-то тяжёлое на другом конце лески. От осознания, что это большая рыба, нахлынуло волнение и от адреналина сердце забилось быстрее. Руки с трудом удерживали удочку и никак не получалось вытащить добычу, так как от тяжести древесина изгибалась так сильно, что вот-вот могла сломаться. Перебирая руками вдоль удилища, Артём смог дотянуться до его конца и схватиться за леску. Стоя на самом краю около воды, он начал тащить её на себя, несмотря на то, что от прилагаемых усилий натянутая как струна тонкая нить больно врезалась в кожу ладоней. Добыча упиралась и виляла в разные стороны, пытаясь сбежать. Мальчик изо всех сил старался победить и достать трофей из воды, но роста и длины рук не хватало, чтобы тянуть вверх. Приходилось тащить вдоль поверхности воды до самого берега, попутно собирая прибрежные водоросли. Леска была не очень длинная, но по ощущениям казалось, что в ней метров десять, и тянулась она бесконечно. В конце схватки мальчик увидел в воде прямо перед собой огромного карпа, серебряная чешуя которого переливалась от движений тела, и, подняв руки вверх, с трудом вытащил его из воды. Под тяжестью веса добычи удилище гнулось, не позволяя поднять её над землёй. Сжимая в одной руке леску с висящей на ней рыбиной, а в другой держа удочку, ребёнок находился в таком возбужденном состоянии, что не ощущал ни тяжести, ни боли в натёртых красных полосах на коже. Артём не решался взять рыбу руками, так как боялся её из-за больших размеров. С уловом он сломя голову побежал домой, а стоявший в это время неподалёку сосед восторженно восклицал, глядя на блестящего в лучах солнца карпа. Елизавета Варсанофьевна пребывала в шокированном состоянии от вида висящей в воздухе огромной рыбы, которая закрывала собой солидную часть её внука. После раздумий, что делать с этой добычей, решили сварить уху в выходные, чтобы накормить гостей и заодно похвастаться перед ними уловом. Всего из одного карпа приготовили большую кастрюлю ухи, которой хватило на всех. Помимо кусков мяса в воде плавало огромное количество икры, которая оказалась в брюхе. Мелкие бледно-оранжевые шарики закрывали дно каждой тарелки. Довольные угощением все хвалили Артёма, а он испытывал большую гордость и счастье от такого невероятного успеха.

От задних ворот участка направо мимо пруда вела дорожка к колодцу. На бетонном кольце высотой примерно в полметра располагалась крышка из досок, половина которой открывалась, чтобы набирать воду. Подъёмного механизма не имелось, поэтому, если уровень воды опускался достаточно низко, то приходилось привязывать в ручке ведра верёвку, чтобы наполнить его. Воду из колодца носил в основном только Александр Павлович, но потом со временем подрастающего Артёма тоже стали просить принести пару небольших вёдер. Дотянуться руками он не мог даже при высоком уровне воды, поэтому приходилось бросать привязанное к верёвке ведро в колодец и притапливать палкой, чтобы оно не плавало на поверхности. Наполненный сосуд с трудом вытаскивался наверх и с остановками для передышки тащился в дом. Со временем длины рук стало хватать, чтобы набирать воду без помощи верёвки, а сил, чтобы принести в дом два больших металлических ведра колодезной воды.

Мимо колодца дорожка уходила дальше за пруд, где с одной стороны находился забор вокруг территории электроподстанции, а справа проходила просёлочная дорога, покрытая песком, которая шла от основной асфальтированной дороги. Сразу за дорогой находился высокий бетонный забор, скрывающий большой участок, на котором стоял чей-то дом, но никто точно не мог сказать, чей он. Дети боялись залезать на эту заброшенную территорию, поэтому, то, что находилось за этим забором оставалось загадкой. Грунтовая дорога шла вдоль этого огороженного участка и мимо электроподстанции уходила дальше, разделяя лес на две части. Справа возвышался большой лесной массив. На опушке, даже не заходя далеко, жители округи собирали малину, чернику и землянику в банки и корзинки. Посыпанные сахарным песком свежесобранные ягоды являлись невероятным лакомством. За опушкой практически сразу начиналась чаща смешанного леса. В основном здесь росли сосны, но присутствовало и множество других видов деревьев. Туда люди ходили за грибами, а деды Артёма являлись знатоками по их сбору. Для похода в лес надевалась плотная одежда, чтобы не кусали комары и клещи, и высокие резиновые сапоги, чтобы не промокали ноги. На голову надевалась шапка или бейсболка с козырьком, чтобы защитить глаза от веток и падающих сверху иголок, а лицо от развешанной между деревьями паутины. В руки бралась плетёная корзина и нож. Обычно, на тихую охоту уходили с утра. Заблудиться там было можно, но не на долго, так как со всех сторон лес разрезался дорогами, и рано или поздно человек выходил к одной из них. Но Александр Павлович и Елизавета Варсанофьевна отлично ориентировались на местности и знали, как добраться до грибных мест, а затем вернуться обратно. Грибы особо и не требовалось искать, потому что появляться они начинали сразу и в довольно больших количествах. Разница заключалась только в их качестве, если на окраине леса росли в основном сыроежки, то дальше появлялось множество более благородных видов, а когда начинался сезон опят, то встречались деревья, ствол которых на два метра вверх обрастал их маленькими шляпками. При таких находках корзина ставилась на землю под дерево, а ножом проводили вдоль ствола снизу-вверх, и срезанные грибочки падали прямо в лукошко. Иногда даже приходилось сажать мальчика на плечи дедушки, чтобы достать до всей добычи. Артём достаточно хорошо разбирался в грибах, но если возникали сомнения, то спрашивал у дедов или просто проходил мимо неизвестного экземпляра. Дойдя до нужного места в лесу, все разбредались по сторонам, чтобы охватить большую площадь сбора. При этом мальчик всегда старался держаться в поле зрения, боясь потеряться. Его постоянно окрикивали сквозь лесные заросли, чтобы голосом показать своё местонахождение. В охоте за грибами проводилось несколько часов, но время в те моменты абсолютно не замечалось, так как это занятие полностью погружало в себя. Свежий воздух, запах леса, приятная сырость, красота пейзажей в лучах пробивающегося сквозь кроны деревьев солнечного света, звуки ветра, шелеста листьев, потрескивания качающихся деревьев и пения птиц – всё это дарило умиротворение и позволяло расслабиться, абстрагировавшись от всего остального. Практически каждый поход заканчивался полными корзинами. Всё собранное проверялось, сортировалось, промывалось и готовилось в зависимости от вида – жарилось с картошкой и луком, варился грибной суп, закатывалось в банки или высушивалось. Артём с огромным удовольствием ходил в лес за грибами и с не меньшим любил их есть, о чём с радостью вспоминает.

Дальше дорога выходила в поле. По правой стороне оно быстро переходило в лесные заросли, а в самом начале этого участка зарождалось новое кладбище, где в то время находились всего пара-тройка могил. Слева поле тянулось к горизонту и в дали виднелись деревья, растущие вдоль русла маленькой речки. Здесь ничего не сажали – дикая трава использовалась как корм для домашнего скота. В то время в деревне имелось большое количество животных. Многие держали коров, коз, кур, свиней, гусей, кроликов. Каждый день пастух по несколько раз вёл стадо коров через всю деревню на эти поля пастись. Они неспешно шли вдоль асфальтированной дороги, подгоняемые свистом, окриками и щелчками кнута. Самые непослушные отклонялись от курса и искали траву повкуснее прямо около заборов участков жителей деревни, за что получали нагоняй. Дети боялись их, поэтому, завидев стадо, прятались и наблюдали за ними с безопасного расстояния.

В деревне Артём наслаждался жизнью и отдыхом. Он мог спать, сколько хотелось, потому что деды с утра уезжали на работу, что давало полную свободу действий до их возвращения. Возвращение Елизаветы Варсанофьевны предугадывалось по времени прибытия автобусов, на которых она обычно приезжала. Автобусы ездили строго по расписанию, которое всегда висело на кухне рядом с рукомойником. Там подробно указывались маршруты и время их прибытия в обоих направлениях. Поэтому, чтобы куда-то поехать, люди в определенное время приходили на остановку, которая находилась прямо напротив дома. За деревней дорога разрезала лес и немного изгибалась вправо. Стоя на остановке мальчик наблюдал за этим поворотом в ожидании, когда из-за него на фоне деревьев появится автобус. У Александра Павловича чёткого расписания не имелось. Он мог приехать с работы поздно, а мог появиться ещё до обеда. Обычно, при раннем возвращении, он оказывался выпившим и чаще всего сразу ложился поспать.

Иногда Елизавета Варсанофьевна брала внука с собой на работу. Её медпункт находился в соседней деревне и представлял из себя тёмно-коричневый бревенчатый дом с несколькими комнатами, одна из которых являлась приёмным кабинетом. К ней приходили жители округи с различными жалобами на здоровье. Она пользовалась большим уважением и работала ещё несколько лет после выхода на пенсию, пока самой здоровье позволяло это делать.

Александр Павлович ездил на работу в основном на машине, но она вскоре начала часто ломаться и со временем безвылазно осела в гараже. То и дело он пытался её чинить, но исправив одну проблему, сразу сталкивался с другой. Это было и не удивительно, учитывая её возраст. Скорее всего, по причине привязанности, мужчина не хотел с ней расставаться и не терял надежды всё-таки привести в рабочее состояние.

Уже ближе к полудню Артём не спеша просыпался, умывался и завтракал, оставленной на кухне молочной кашей, которую бабушка заворачивала в тёплую плотную ткань, чтобы не остыла. Потом смотрел телевизор или шёл гулять. В одиночку он старался далеко не уходить, чтобы не оставлять дом без присмотра. К тому же, когда его сестра подросла и её также стали оставлять на всё лето в деревне, приходилось присматривать и за ней. Поэтому мальчик занимался чем-нибудь в доме, на участке, проводил время на пруду или лазил по черёмухе – невысокое дерево, но с толстым стволом и ветками, по которым легко взбираться наверх и сидеть среди листвы свесив ноги. Однажды, Артём, пытаясь проползти как можно дальше по горизонтальной ветке, сорвался вниз с высоты примерно трёх метров на небольшую насыпь щебня, которая осталась после строительства пристройки к дому. Не успев сгруппироваться в воздухе, он упал плашмя, ударившись животом о камни. В первые мгновения ребёнок лежал неподвижно не в состоянии вздохнуть. В груди и животе всё перехватило от боли. Собрав силы, мальчик поднялся и сел на траву, согнувшись и обхватив ноги руками. Он всё ещё не мог свободно набрать в лёгкие воздух, стараясь маленькими глотками захватывать его ртом. Слёзы непроизвольно текли из глаз. Артём не знал, что делать, и не решался позвать на помощь, боясь, что будут ругать. Поэтому просто продолжал сидеть в надежде, что всё само пройдет. Через некоторое время начало становиться лучше, боль отпускала, позволяя дышать нормально. Придя в себя и, почувствовав облегчение, мальчик встал и пошёл домой, где ещё долго приходил в себя, лёжа на кровати. Он никому так и не сказал об этом инциденте, опасаясь, что запретят залезать на дерево или того хуже – гулять самостоятельно.

С обеих сторон по соседству жили семьи, в которых имелись дети одного возраста с Артёмом. Он не помнит, как с ними подружился, но много времени они проводили вместе. Тот, кто первый выходил на улицу гулять, подходил к калитке других и, из-за отсутствия дверных звонков и телефонов, громко кричал, чтобы друзья услышали и тоже вышли. Домашний телефон имелся только у соседей справа, поэтому, если требовалось срочно куда-то позвонить, то ходили к ним в последний дом деревни, где жила семья мальчика Саши. В их большом хозяйстве присутствовали куры, гуси, кролики и корова, которых охраняла собака внушительных размеров. На участке даже вырыли небольшой пруд, где водилась рыба. В гости к ним дети заходили редко, так как побаивались строгих родителей, которые держали сына в ежовых рукавицах. Возможно, из-за этого он казался скрытным и часто держался в стороне. Другие дети тоже не всегда хотели, чтобы он присутствовал рядом, так как тот часто обижался по пустякам и жаловался родителям на всё подряд, а потом приходил его отец и ругался. В доме слева жил мальчик Дима, который являлся настоящим деревенским пацаном – активный, импульсивный, без особых моральных устоев в плане поведения, но хороший друг. Его родители злоупотребляли алкоголем и о нём мало заботились, поэтому и выглядел он довольно неопрятно, но при этом рос самостоятельным и трудолюбивым, помогая родителям вести домашнее хозяйство. Через какое-то время его отец образумился и перестал пить, после чего ребёнку стало жить намного легче. Так как Диме никогда не сиделось на месте, он часто подходил к дому Артёма и звал гулять. Они проводили много времени вместе – ходили на пруд рыбачить или купаться, в лес собирать ягоды или бить палками крапиву, болтали, сидя на лавочке, или играли у него на участке, который являлся проходным двором в прямом смысле слова. Так как пруд и колодец находились за частными владениями, то люди, которые хотели туда попасть с другой стороны дороги, проходили через этот участок, чтобы не обходить по грунтовой дороге в конце деревни, делая значительный крюк. Здесь же всегда было открыто, их все знали, и они знали всех. Даже собака встречала проходящих мимо не лаем, а радостным вилянием хвоста в надежде получить что-нибудь съестное. Больше нигде в деревне такого гостеприимства не встречалось. Даже, чтобы позвать Диму гулять, чаще всего не кричали, стоя около калитки, а просто заходили к нему домой. Один Артём так не делал, потому что стеснялся.

Третьего друга звали Максим и жил он неподалёку на другой стороне дороги. Артём считал его взрослым, несмотря на то, что сам младше всего на один год, и очень уважал за ум и рассудительность, чего не наблюдалось у Саши и Димы, которые плохо учились и сами по себе были без царя в голове. Из-за всех этих качеств мальчик старался держаться Максима и брать с него пример. С ним всегда становилось интереснее – пойти на другой конец деревни, где находился небольшой микрорайон с пятиэтажными домами, магазином и клубом или играть в игры, когда вместе с ними собирались ещё другие ребята из его друзей. Они бегали в догонялки по всей округе, играли в футбол, ходили на большой пруд, который находился в центре деревни. У детей имелось множество различных весёлых и интересных занятий. На противоположной от дома Артёма стороне асфальтовой дороги вдоль забора последнего участка шла грунтовая дорога, которая сразу выходила в поле, часть которого обустроили для игры в футбол с воротами, сбитыми из берёзовых брёвен. Друзья часто собирались большой компанией, делились на команды и гоняли мяч часы напролёт, затем разгорячёнными и взмокшими от бега отправлялись купаться в пруду. А по вечерам сидели на лавочке напротив дома Димы или разжигали костёр рядом с прудом, разговаривали, шутили, смеялись и вообще весело проводили время, часто подшучивая над Сашей и Димой. Над Сашей, потому что он обижался, а над Димой, потому что наоборот не воспринимал всё всерьёз. К тому же он очень любил приврать и, когда начинал рассказывать какую-то историю, сразу становилось понятно, что это выдумка, от чего выглядело ещё смешнее.