Намек. Архивный шифр

Николай хмуро смотрел в пол.

Ещё не поздно наняться на строительство трамвайных линий. Зовут на хорошее место. Да после болезни тяжеловато приходится. Но есть ради чего перетерпеть. Мало, что заработная плата – жильё! Новый, чистый, разгороженный барак – плохо ли?! Главное: верная возможность в скором времени перейти в учётчики. Тогда – прощай, тяжёлый ручной труд с киркой и заступом, прощайте, тачки, гружённые камнями, увесистые рельсы и шпалы. Слюнявь карандашик да черкай цифры в книжечке. На пасхальной неделе побывал бы дома и вернулся. Да, не перекопает матери огород, зато сможет регулярно отправлять деньги. Рабочий день от и до, с осени можно по вечерам учиться. Ещё интересно строить электростанцию; тоже можно бы попробовать наняться.

А тут что за занятие? Зыбкое, непостоянное. Странный господин Извольский сегодня радуется клочку материи, завтра – тому, что нашёл в стене горшки, замурованные для звукового резонанса, и пустой тайник. Ладно бы! Но теперь он готов прыгать от радости, что в очередном особняке – котором уже из обследованных? пятом? нет, шестом – не оказалось ни особого зала, ни тайника. Что это означает? Что он ищет? Зачем? А самое плохое – что впереди – никакой ясности.

Поиски рано или поздно кончатся. Положим, особняков, в которые господина Извольского согласятся впустить для исследований их хозяева, арендаторы или агенты по сдаче внаём, в Москве ещё полно. Но комиссия по изучению старой Москвы, для которой старается Алексей Кондратьевич, преследует определённую цель, о которой Николаю ничего не ведомо. Сделав своё дело, господин хороший думать забудет о помощнике.

Осенью Николаю всё равно придётся искать постоянную работу…

– Тут всё. Идём во флигель. Для очистки совести надо и его на всякий случай осмотреть, – бодро распорядился Алексей Кондратьевич.

– Что мы ищем-то? – осведомился Николай, не двинувшись с места и по-прежнему глядя в пол.

Господин Извольский опешил.

В сущности, Николай понимал, что злится несправедливо, и примирительно добавил:

– Обойные гвозди опять нужны? Чёрный штоф? Сказали бы, что ищем, я б тоже смотрел. Может, вы не заметите, а я найду.

Алексей Кондратьевич почему-то ухмыльнулся, а потом и вовсе рассмеялся. И как это понимать?

Как внезапно развеселился, так же внезапно господин Извольский стал серьёзен.

– Ты прав. Пора рассказать тебе. Я и сам собирался. Не думай, тут нет никакой тайны. Есть секрет, но тебе я, пожалуй, могу его доверить.

Николай, хотя и обрадовался, что скоро его посвятят в смысл изысканий, промолчал. Если Алексей Кондратьевич потребует, он даст слово сохранить услышанное в секрете. Однако к чему навязываться с обещаниями, пока никто их не испрашивает?

– Мы сейчас закончим здесь, – продолжил господин Извольский, – а после пойдём поедим где-нибудь и поговорим.

– Сюда я обычно хожу обедать, когда бываю в Кремле по делам службы. Далековато. До дому ещё дальше, но можно бы успевать, а для чего? Бывал здесь?

– Нет, – скупо констатировал Николай.

Заведение выглядело довольно простым, без претензий, но рабочего люда в нём не наблюдалось: сидели за столами служащие, судя по костюмам. Извольский искренно убеждён, что тут можно недорого перекусить, но то для него – недорого. А Николаю придётся сдержаться: взять чаю с пирогом да глотать слюну. Не то чтобы без копья в кармане пришёл. Просто жаль потратить впустую. Скоро Пасха, а не все ещё купил подарки, какие наметил.

– Тут добротно: ни разу ещё не отравили, – смущённо улыбнулся Алексей Кондратьевич, будто оправдываясь за свой выбор. – Раз ты не знаешь, что и как тут готовят, я сам закажу тебе.

Прежде, чем Николай успел произнести «не нужно», решительный отказ обозначился у него на лице, и Извольский вдруг добавил ещё более смущённым тоном:

– Я угощаю. – Для предотвращения нового отказа он пояснил: – Я же затащил тебя сюда.

Теперь Николай не нашёл повода отказываться и промолчал.

Половой подошёл, и Алексей Кондратьевич быстро сделал заказ. Обед обещал быть насыщенным. Прекрасно! Уже не напрасно пришли. А ежели ещё и расскажет господин Извольский что-то, по-настоящему стоящее!..

– Приступим к делу, – объявил Алексей Кондратьевич. – Прежде расскажу тебе, как обещал, что мы ищем и что нашли уже. А после объясню, зачем.

Николай приготовился внимать, не перебивая.

– Собственно, ты и так знаешь, что мы нашли, я ведь не скрывал, – перебил самого себя Алексей Кондратьевич. – Мои поиски сумбурны вроде бы, но в них есть система. Помнишь помпезный особняк в Басманной части? Мы нашли в нём тайную комнату и лестницу. Как будто стена двухметровой толщины, но в ней спрятана потайная лестница.

– Вход на потайную лестницу был укрыт ложной колонной, а лестница вела прямо в ту самую комнату.

– Верно. Причём с обеих сторон особняка симметрично расположены тайные помещения. В Знаменском переулке маленький особнячок, комната, отделанная чёрным штофом, находилась в цокольном этаже.

– Вы ещё назвали её «чёрной храминой», – вторично встрял Николай.

Он помнил наизусть дома, где побывал с господином Извольским, и результаты изысканий, и слушать повторение пройденного ему не хотелось. Скорее бы добраться до новой информации!

– О храмине позже, – решительно объявил Алексей Кондратьевич – А ещё мы там обнаружили дивную акустическую залу. И в двух ещё местах – акустические комнаты – так?

– Так.

Николай приготовился терпеть.

– В Гагаринском нашли и чёрную комнату без окон, но вовсе не спрятанную, и тайники, давно раскрытые. Кроме того, аж на трёх домах в Гагаринском – особые знаки прямо на фронтонах. Я показывал тебе.

Николай кивнул.

– И ещё один дом мы посмотрели с тобой – с любезного согласия там живущих. В нём ничего особенного не обнаружилось… Везде, где только было возможно и приличия позволяли, я скрёб стены, фундамент пробовал только что не на зуб.

Алексей Кондратьевич и Николай синхронно ухмыльнулись.

– Сумбур, казалось бы, – продолжил Извольский, – однако он поддаётся классификации.

Принесли наваристой ухи и хлеба. Оба собеседника, внезапно ощутив, как проголодались, набросились на еду. Однако голод лишь ненадолго перебил возвышенную беседу. Ещё не доев и половины, Алексей Кондратьевич вернулся к своим пространным пояснениям.

– В трёх домах фундамент и цементирующую смесь я нашёл поразительными. Прочность, как у фортификационных сооружений… Знаешь, что это такое?

– Да.

Благодаря чтению, особенно энциклопедии, Николай знал довольно много понятий. Другой вопрос, что не каждое он сумел бы применить в разговоре.

Господин Извольский замялся, подождав с недоверием, не сознается ли его помощник в собственном невежестве. Не дождавшись, продолжил:

– Однако, что самое поразительное, и кирпич, из которого сложены эти дома, необычного качества… Ещё в Гагаринском и у Никитских мы встретили такого же качества кирпич, но там только цоколи кирпичные с отделкой камнем, а дома бревенчатые и тёсом обшиты. А вот те три особняка, о которых я сказал вначале, – они полностью из кирпича. Дорогие были дома, хотя на вид просты. Помнишь мраморные колонны? Это отделка для дворца, а не для простого жилого дома!.. Так вот, про кирпич. Глина хороша, и, главное, обожжён по особой технологии, звенит. Такие кирпичи – особенно прочные, время их почти не разъедает. Перекрытия дубовые. Доски в мансарде очень плотно пригнаны одна к другой…

Алексей Кондратьевич остановился – перевести дыхание и попробовать гречневой каши с говядиной, нарезанной соломкой: только что половой поставил перед обоими обжигающе горячие тарелки. Николаю тоже хотелось зачерпнуть каши с кусочком мяса и подливой, однако он предпочёл, воспользовавшись случаем, отпустить собственное замечание по теме беседы, так как в затронутом предмете разбирался.

– Доски хорошо высушили перед строительством. Высушили и выпрямили. Такие после, как прибиты, уже не крутит. И щелей между ними не будет: иглы не всунешь.

– Точно! – подхватил Алексей Кондратьевич. – Что гладко оструганы – поминать нечего. Кроме того, оштукатурено было качественно во всех помещениях. Ведь штукатурки не меняли от самого строительства – лишь перекрашивали. Штукатурка по-старинке перетёрта со льном. Не удивлюсь, если замешена на молоке, но, чтобы узнать наверняка, нужно делать лабораторный анализ. Словом, в нашей с тобой коллекции есть несколько домов, выстроенных на совесть, так качественно и надёжно, как будто это не дом, а крепостная башня.

Николай, слушая, со своей кашей уже управился и, как ни ждал с нетерпением продолжения начатой господином Извольским лекции, всё же великодушно напомнил:

– Алексей Кондратьевич, вы поешьте, стынет!

Потом принесли чайник, пироги и каждому – по стакану в подстаканнике с завитушками. Тут уже можно было не торопиться.