Пушистая Катастрофа

То ли глупый, то ли ленивый…

Злобно фыркнув, я подбежала к нему, решив попытать удачу в последний раз. Если этот тугодум так и останется стоять, пойду искать кого-нибудь посмышленее.

– Берт, за каким бесом ты тут прохлаждаешься? – В нашу сторону уверенно направлялся секретарь Хельму.

Я воспряла духом и уже собиралась проделать с ним тот же трюк, когда тугодум заговорил:

– Эта мелочь от меня чего-то хочет.

Секретарь посмотрел на меня.

– Это же нечисть командора.

– Уверен?

Секретарь присмотрелся.

– Точно она.

Звучало многообещающе. Я на удачу отбежала на три шага и повернулась к секретарю, игнорируя тугодума.

Тот не подвел, велел мне немного подождать, взял еще трех стражников и пошел за мной.

К тому моменту, как я вернулась к волку, он уже спал, уронив голову на грудь. Качественно вырубленный похититель валялся рядом и радостно синел от холода.

А я уже представляла, как в красках опишу Эдит спасение ее безголового отца героической мной…

Хорошая должна была получиться история.

***

Хельму не вернулся этой ночью домой, я тоже.

Бессознательного командора оставили отдыхать в лазарете, на третьем этаже управления. У меня было как минимум три возможности выскользнуть из-под рассеянного надзора помощника и сбежать к Эдит, но я не смогла себя заставить. Представила, как мне придется объяснять мелкой, почему ее безответственный отец не вернулся сегодня домой, врать о том, что он точно в порядке, хотя я не была совсем в этом уверена… и малодушно решила оставить эту неприятную работу кому-нибудь другому. Пусть лучше Юстина объясняет все детенышу или кто-нибудь из прислуги.

О том, что мне стоило бы вернуться, чтобы хотя бы помурлыкать Эдит ночью, я подумала уже слишком поздно, свернувшись клубочком на мерно вздымающейся груди волка, разместили которого в отдельной палате.

Поджаренный, наверное, лежал где-то в соседней палате. Возможно, такой же одноместной и насквозь пропахшей стерильностью. Возможно, в общей, среди стражников, с трудом пришедших в себя после его атаки…

Хотя нет, конечно, он в одноместной. Прикован к кровати, прямо к этому железному каркасу, что прекрасно заметен под съехавшей в сторону простыней и жжется холодом, если прикоснуться.

Хельму, как истинный мазохист, стремился примерзнуть к железу рукой. Я, чувствуя себя чуть ли не его нянькой, всю ночь стояла на страже волчьего здоровья: сползала с тепленькой груди оборотня, убирала его руку под тонкое одеяло, пыталась как-то спрятать каркас под простыней (всегда неудачно, но я каждый раз упрямо пробовала) и заползала обратно. И так до самого утра.

А утро в управлении наступало рано. Почти ночью.

Еще в темноте по коридору начали ходить люди, в отдалении слышалась вялая ругань, где-то кто-то глухо кричал с недолгими перерывами.

У волка тоже утро наступило слишком рано.

– Анха? – В голосе его было море удивления и ни капли радости.

– Знаешь, босс, я еще не в курсе, сколько ты мне платишь, но уже уверена, что сильно недоплачиваешь, – мрачно сказала я, растирая морду лапками. Потом сообразила, что ничего он мне не платит, мы же никаких договоров не заключали, а люди без них с деньгами расстаются сильно неохотно, и настроение мое совсем испортилось.

Челюсть сводило от желания куснуть разочек волка. Или не разочек…

Хельму мои страдания не заботили, он желал знать, как оказался в лазарете, что с преступником и с его людьми.

– Записку с предупреждением, что ты не вернешься, в твой дом отправили, хотя я все равно думаю, что Эдит будет беспокоиться, – мстительно начала я не с того, о чем он спрашивал. Волк вроде бы устыдился, но бросать дела и ехать к дочери не спешил.

Выслушал отчет от меня, потом то же самое – от его помощника. Долго пропадал в душевой, а вернулся отвратительно свеженьким и готовым работать. Мне даже смотреть на него, такого выспавшегося, было противно.

И чтобы не смотреть, я забралась на его плечо, устроилась со всеми удобствами, вцепилась лапой в волосы и нагло спросила:

– Что собираешься делать?

– Проведать заключенного…

– И я с тобой! – выпалила, не дав ему договорить.

– Анха…

– Ты же к поджаренному, так?

– Поджаренному?

– Ну вчерашнему неудачнику?

– Анха, – повторил он вместо нормального ответа, и я поняла: попала в самую точку.

– Хочу на него посмотреть. Это мой трофей.

Я его выследила, я его поймала, я его обезвредила… и вырубить его тоже могла бы я.

И пусть право решать его судьбу у меня отняли, но он все равно принадлежал мне. Человек бы этого не понял, и я сомневалась, что может понять Хельму, с его-то спящим зверем.

Но спорить волк не стал. Может, и понял.

Мы не пошли ни к одной из палат, прошли мимо всех, спустились на первый этаж – волк рассеянно кивал подчиненным, я дремала, – прямо от главной лестницы свернули в длинный коридор без дверей, завершившийся еще одной лестницей, ведущей вниз.

Коридор этот был насквозь пропитан магией, и к концу пути я была сыта по горло. Напиталась на месяц вперед.

– Ты меня сюда почаще води, – попросила я шепотом.

– Зачем?

– Ты же боевой маг, должен был нечисть изучать, – с укором сказала я. – Мы вашу магию любим. Я так вообще обожаю, она поддерживает мой огонь.

Еще у меня была теория, что именно благодаря контакту с человеческой магией нечисть и получает возможность превращаться, но рассказывать об этом Хельму я посчитала лишним.