Твой дым
Я хотела позволять ему быть ближе. И именно это и делала.
– Эй, всем привет, ― знакомый голос заставил опомниться и отстраниться.
Пол улыбнулся, а Дарен ошеломленно застыл в дверях, заставив меня задаться вопросом ― кого из нас двоих он большего всего не ожидал здесь увидеть: меня, Грега или всё же нас обоих, да еще и вместе?
Грег и Пол вроде бы здоровались, перекидываясь дружелюбными фразами… я не была уверена в этом наверняка, потому что не видела вокруг себя никого, кроме Него, и не слышала ничего, кроме собственного сердцебиения.
Оно неритмично билось каждый раз в его присутствии, а когда он находился в радиусе нескольких дюймов ― останавливалось.
Господи, да что же это такое…
– Эй, Дарен, ты так и будешь там как вкопанный стоять? ― поддел его Пол, возвращая нас обоих в реальность.
– Грег, ― подошел и пожал ему руку, ― не ожидал увидеть тебя.
– Элейн позвонила очень неожиданно, ― ответил на рукопожатие он.
– Моя сестра умеет удивлять, ― сказал Дарен, при этом, внимательно сосредотачивая свой взгляд на мне. Блин. Блин. Блин. Ну почему дыхание так учащалось, стоило ему только вот так на меня посмотреть?…
– А вот и мои мальчики, ― раздался из дверей веселый голос Элейн, ― прямо по часам. И прямо к обеду.
– Я ни за что не пропустил бы индейку карри, ― нежно сказал Пол, и я заметила, как смущенно моя подруга опустила глаза. Я прекрасно знала этот жест, и сейчас, вызывая в голове приятные и теплые эмоции, он заставил меня невольно улыбнуться.
– Я хочу сесть здесь, ― прощебетала Адель, вставая у стула рядом с Элейн.
– Что ж, если твоя сестра не против, то, пожалуй, я могу тебе с этим помочь, ― Грег весело подхватил девочку, изображая звуки самолетика, и она тут же звонко рассмеялась.
Он покрутил её, заставляя расхохотаться сильнее, а затем усадил за стол.
– Я хочу еще!
– Ади, милая, ― с некоторым укором покачала головой, но, заметив это, Грег лишь шире улыбнулся.
– Всё нормально, ― затем наклонился к малышке и продолжил уже чуть тише: ― Я покатаю тебя после обеда, договорились? И обязательно покажу тот пруд, которым тетя Элейн всё утро тебя дразнила.
– И ничего я не дразнила!
– Мы ведь не верим ей?
– Не верим, ― прошептала Ади, ― у неё в шкафу слишком много платьев.
Все за столом рассмеялись.
Почувствовав на себе взгляд пронзительных синих глаз, я повернулась и тут же ощутила, как всё внутри задрожало. Дарен внимательно смотрел на меня ― без тени стеснения или страха ― смотрел так, как никогда ранее не смел: собственнически.
Я видела его напряжение, чувствовала ярость и понимала, что лишь одно неосторожное движение или слово может вынудить его сорваться с цепи, как необузданного, дикого зверя.
Весь вечер эти глаза не давали мне покоя.
Казалось, он не отводил их ни на секунду.
Когда Грег наклонялся слишком близко, я будто слышала, как хрустели костяшки Его пальцев, а когда пытался заигрывать ― до меня доносилось звериное и безжалостное рычание. Я изредка поднимала глаза на других присутствующих, пытаясь понять, слышит ли эти странные звуки кто―то еще или я просто схожу с ума? Но все вели себя совершенно обычно: шутили и смеялись, с блаженством и аппетитом поглощая индейку карри, багат, тыквенный пирог и фрукты.
Все были расслаблены и спокойны, чего нельзя было сказать обо мне ― такого сильнейшего напряжения, как сейчас, я ещё никогда в жизни не испытывала.
И боялась этого.
Поэтому, когда Грег пытался заигрывать, переводила тему и предупреждала любые физические контакты, пытаясь не навлечь на себя Его праведный гнев.
Под взглядом Дарена я всегда ощущала себя маленькой, загнанной в угол ланью, находящейся во власти жестокого и беспощадного хищника. Но только теперь этот хищник, помимо всего прочего, был еще и очень зол.
– Нет! Эбби, скажи ему! Одна я не справлюсь с этими упертыми баранами!
– Ммм? ― переспросила, переключаясь. ― Прости, ты что―то сказала?
– Убеди моего брата, что он должен сыграть с нами в эту игру.
– У меня много работы, ― строго сказал он, ― я обещал тебе обед. Слово я сдержал. Теперь нам с Полом нужно готовить важную презентацию.
– Ты и Пола забираешь? ― ахнула она. ― Эбби, ну сделай же что―нибудь!
– Но я… ― совершенно не знала, что ответить.
– Да ладно, Эл, дай своему брату поработать. ― подоспел на помощь Грег. ― Мы повеселимся, это я вам обещаю.
Повернувшись, он задорно подмигнул мне.
Дарен замер, но лишь на мгновение. А в следующую секунду сжал пальцы в кулаки и стиснул скулы. Ему хватило нескольких секунд, чтобы принять решение.
– Но презентация может и подождать, ― я резко подняла голову. Он смотрел мне прямо в глаза, а я почти что забыла, как правильно дышать. ― Ты ведь говорил, что клиенты перенесли встречу, верно, Пол?
– Да? Я такое гово… аааах, да―а, ― протянул он, после того, как слегка дернулся, ― я говорил, да. Помню. Прекрасно помню, ― как―то быстро закивал. ― Словно это только утром было. Да. Было.
– Отлично, ― радостно прощебетала Элейн. ― Тогда пока миссис Поттс показывает Адель окрестности, у нас есть время для веселой и очень интересной игры.
– Что за игра? ― спросил Грег, когда мы перешли в гостиную.
– Сейчас… у меня есть мешочек. Здесь написаны наши имена. А здесь, ― она указала на серебряный поднос, ― карточки с цитатами из кинематографа. С помощью мешочка мы определяем пару, затем эта пара выбирает одну из стопок с карточками и зачитывает цитату. Наша задача ― узнать фильм. Засчитывается только полное название. Счет ведется индивидуально, но в совокупности ― это борьба между полами.
– Вот оно что? ― усмехнулся Пол. ― Хочешь узнать, кто круче?
– Скорее, кто сообразительнее.
– Мы выиграем.
– Уверенность в победе ― это еще не победа, ― тихо ответила Элейн, чем вызвала на его губах задорную улыбку. Она определенно сделала так, чтобы он захотел победить. И отчего―то мне казалось, что у этого парня есть все шансы. ― Все готовы? Я достаю, ― объявила она, а затем с любопытством развернула сложенные листочки. ― И… первыми будут… Грег и Эбби!
Улыбка с моего лица тут же исчезла.
– Что? Я?
– Давай же, ― подбодрила меня Эл, ― не бойся.
– Но я никогда не играла…
– Доверься мне, ― Грег протянул мне руку, повторяя те же самые слова, которые сказал в тот вечер, когда мы впервые встретились.
Тогда он объяснил, что танец нужно чувствовать сердцем, и я знала, что если и сейчас поступлю точно так же, то у меня всё получится. Почему―то я это ощущала.
– Ладно, ― немного неуверенно встала с дивана и, подойдя ближе, приняла из его рук карточку. Цитата была мне незнакома, и я поняла, что, скорее всего, Элейн выбрала себе не очень сильного игрока, но всё же не собиралась сдаваться. ― «Но какова причина всех этих грехов?», ― прочитала, пытаясь вложить в свои слова как можно больше чувств.
– «Женщины», ― процитировал Грег, поднимая на меня глаза, ― «они мне очень нравятся. Но самое страшное знаешь, что?»
– «Что?»
– «Им очень нравлюсь я», ― улыбнулся он, и я сделала то же.
– Я знаю―знаю, ― тут же воскликнула Элейн, ― это Адриано Челентано!
– Для того, чтобы получить очко, ты должна назвать фильм, ― сказал Грег.
– Нет―нет―нет, ― застонала Элейн. ― Кто придумал эти дурацкие правила?
– Ты, ― в один голос ответили мы, после чего улыбнулись.
– «Особые приметы», ― между тем ответил Пол.
– Верно. Одно очко в команду «мужчин».
– Ты же говорил, что не любишь смотреть фильмы! – взвизгнула Эл.
– Да, ― кивнул он, а затем его губы расплылись в улыбке, ― но это не значит, что я их не смотрю.
Я старалась не смотреть в тот угол, где сидел Дарен. Потому что и без того каждой клеточкой ощущала на себе его пристальный взгляд.
– Теперь тяни ты, ― Элейн повернулась к Грегу, в последний раз кинув на Пола свой недовольный взгляд. ― Так будет честнее.
– Хорошо, ― пока он вытаскивал бумажки, я удобно устраивалась на диване. ― Вы будете смеяться, ― спустя несколько секунд молчания заявил он, а затем театрально поклонился, ― Пол. Элейн. Прошу на сцену.
– Не подведи меня, ― шепнула она мне, ― мы должны обыграть их.
Я прикусила губу, сдерживая смех и откидываясь на спинку дивана.
С удовольствием наблюдала за тем, как Элейн брала карточку и отъезжала в центр комнаты, а затем стала свидетелем чего―то невероятного. Пол опустился перед ней на колени, что бы они имели возможность смотреть друг другу в глаза. Я знала, что, возможно, для каждого в этой комнате, этот жест совершенно ничего не значил, но видела всё иначе.
– «Ты думаешь, настоящая любовь способна сотворить чудо?», ― тихо спросила она, медленно считывая вопрос с карточки.
– «Конечно, способна», ― искренне веря в это, ответил он. ― «Только чудо возвращает тебя ко мне».
– «Думаешь, наша любовь смогла бы забрать нас обоих?»
Его глаза поднялись и встретились с её. Это заставило меня заворожено застыть.
– «Для нашей любви нет ничего невозможного», ― Пол сказал всего лишь фразу, считанную с листочка, но мне казалось, что он придавал ей намного больше значения, нежели все полагали.
Я узнала цитату с самых первых строк и, как бы сильно мне не хотелось нарушать это завороженное молчание, всё же прошептала:
– Дневник памяти.
– Не смотрел, ― признался Грег, заставляя меня сморгнуть. ― О чем он?
– О любви, ― тихо ответила, ― которая смогла победить Смерть.
Когда я произносила эти слова, то смотрела Дарену прямо в глаза. Казалось, что он чувствовал то же, что и я, и что точно так же боялся совершить ошибку.
– Предатель, ― Пол сузил глаза и ткнул пальцем в Дарена. ― Почему ты молчал? Ведь знал же этот фильм.
– Смирись с поражением! ― весело пропела Элейн. ― И вообще, у нас 1―1!
Я отвернулась первая. Но ощущала, что Дарен продолжает смотреть.
Мы играли ещё долго, в итоге выдержав счет 9―9. Дарен вышел лишь раз. И то вместе с Грегом. И то после долгих уговоров сестры. Сказать, что эта ситуация была крайне неловкой ― почти ничего не сказать. Мне казалось, что Он сдерживал себя из последних сил, но до сих пор не понимала истиной причины его злости.
Ведь они хорошо дружили, разве нет?
Мартин был их семейным врачом и к тому же замечательным человеком. Тогда почему он смотрел на него так, словно был готов зубами порвать ему глотку?
– Итак, ― начала Элейн, ― этот раунд будет решающим, поэтому мы немного изменим правила. Теперь карточки в руках наших двоих счастливчиков будут совершенно разные, кто первый сдастся, не зная, что за фильм представляет его соперник ― тот проиграл. Как и вся команда.
– Это значит, что пойдет один участник от каждой «стороны»? ― уточнил Пол.
– Именно.
– Тогда пойду я, ― сказал он, ― и принесу своим парням победу.
– Нет―нет―нет, ― Элейн усадила его на место, ― всё решит случай. ― она вытащила бумажки и, перемешав, протянула ему. ― Но я разрешаю тебе стать его частью.
– Ты просто мастер убеждать, ― усмехнулся он, а затем вытащил одну.
– Ну? Кто там?
– Эбби.
– Что? ― моргнула. ― Нет! Я не смогу!
– Сможешь, ― поддержала меня Эл. ― Особенно, если тебе попадется Грег, ― затем виновато посмотрела на доктора. ― Прости.
– Ничего, ― рассмеялся он, ― я действительно неважный игрок. Нашу команду заслуженно вытянул Пол.
– Это правда, ― довольно согласился он, тут же получая от своей подруги шлепок по руке. ― Но если это правда!
Элейн смерила его грозным взглядом, а затем вытащила еще одно имя.
– Дарен.
– Что?
– Не «что», а иди, ― она кивнула в сторону сцены. ― Фортуна выбрала тебя.
Я чуть не задохнулась.
Вот черт…
И как мне быть?
Идти? Отказаться? Сбежать, пока не стало слишком поздно? Или…
Наши пальцы соприкоснулись, когда мы одновременно потянулись к одной и той же карточке. Уступив, я быстро одернула руку. Прикосновение обжигало, но невыносимее, чем это, было находиться к нему так близко.
На расстоянии в несколько ничтожных дюймов.
Это пробуждало в памяти самые эмоциональные и чувственные воспоминания: первая встреча, поцелуй, дождь… сделала вдох, и лишь после этого смогла пошевелиться.
Почему с каждым днем становилось всё труднее? Почему то, что я считала шалостью, будоражило во мне такие безумные желания? Открывало что―то доселе неизведанное, непознанное, но такое томное и притягательное?
Я видела перед собой огромный омут, и готова была окунуться в него с головой.
Бездумно. Импульсивно. Возможно, впоследствии, сильно об этом пожалев.
Да, это неправильно, безрассудно и, может быть, даже глупо… но пересилить то, что подчиняло себе не только сердце, но и разум, становилось всё невозможнее.
Сделала шаг и встала напротив, всё ещё не решаясь поднимать на Дарена глаза.
Перевернув карточку, пробежалась глазами по цитате, ощутив, как застучал пульс.
Порой, устами кого―то иного, говорит наше сердце…
Порой то, что мы не в силах сказать в глаза, мы говорим шутя…
– «Я боюсь всего, ― прошептала, пытаясь не дрожать, ― того, что я видела, того, что сделала, того, кто я есть, а больше всего ― выйти из этой комнаты. Такого не бывало за всю мою жизнь. Того, что я чувствую рядом с тобой».
– Да! Проще простого, ― неожиданно подпрыгнул Пол, делая жест руками, но, поняв, что остальные молчали, опустился обратно на диван. Хотя улыбку оставил. ― Мы вас сделаем. Точно говорю.
Эбби осмелилась поднять свои глаза лишь тогда, когда он опустил свои.
– «Я думал, что знаю, как устроен мир, ― спокойно начал Дарен, ― но лишь встретив её, понял, что это не так. Я отталкивал её от себя каждый раз, когда чувствовал, что она становится ближе, потому что боялся того, что начинаю ощущать рядом с ней, и этим причинял ей сильную боль, ― эта фраза заставила меня выдохнуть. ― Я хотел бы… хотел бы просто сказать ей, что она дает мне надежду. Каждый день. Что я просыпаюсь и засыпаю с мыслями о ней. И что только когда вижу её, чувствую, что всё еще способен дышать… и всё еще имею силы бороться…».
Я отчаянно пыталась успокоить своё сердце, но оно колотилось и колотилось… и его ритм, кажется, было невозможно замедлить.
– Ммм, не могу понять, откуда это, ― задумалась Элейн.
– И не одна ты… ― так же задумчиво ответил Пол. ― Хотя это совсем не важно! Мы же знаем ответ, верно, друг? ― он снова подскочил. ― Ну же, не молчи! Ответь!
– Не знаю, ― неожиданно сказал он, чем заставил всех в удивлении открыть рты. Он задержал на мне взгляд, а затем медленно положил карточку на поднос, ― я сдаюсь.
В воздухе повисла тишина и лишь спустя несколько секунд её нарушила Элейн:
– Да! Да―да―да! Мы вас сделали! Сделали―сделали―сделалииии!
Пока она кричала от восторга, а Пол в расстроенных чувствах падал на диван, я наблюдала за тем, как Дарен, опустив глаза, направился к выходу.
Я чувствовала, что он знал ответ. Видела это по его глазам.
Так почему он сдался? Почему солгал?
Смех и споры стали задним фоном.
Сейчас я различала лишь собственное дыхание и бешено стучащий пульс.
Доверилась интуиции и подошла к серебряному подносу, не без содрогания касаясь той самой карточки, которую Дарен ещё недавно держал в своих руках.
Глаза бежали по тексту, и с каждым прочитанным словом я чувствовала, как задыхаюсь. Пальцы сильнее сжали картонку, а затем та безвольно выпала из моих рук.
17. Дарен и Эбигейл
Налил бурбон и бросил в стакан три кубика льда.
Мне нужно было очистить мысли.
Успокоиться. Расслабиться. Забыться.
Я всё так же не выносил алкоголь, но из двух возникших в голове вариантов, виски и лёд казались менее пагубными. Потому что бить морду Грегу было не лучшей идеей.
Тихие шаги вынудили меня замереть.
Запах лимона и мяты окутал комнату, и я прикрыл глаза, не зная ― пытаюсь запомнить его или прогнать.
– Нам нужно поговорить, ― её шепот шарахнул по оголенным нервам. Она пьянила меня всё сильнее, а после того, что я сделал в гостиной, казалось, что похмелье никогда не наступит. ― Я хочу знать причину.
Пальцы сильнее сжали стакан. Но я сдержался и расслабил их.
– Не понимаю, о чем ты.
– Об этом, ― Эбби подошла ближе, а затем осторожно положила передо мной карточку. Взгляд опустился и пробежался по тексту. Сердце застучало, пускай всё ещё и отказывалось принимать правду. ― Ничего не хочешь мне сказать?
– Вижу её впервые, ― поставил стакан на стол, но как только сделал шаг, ощутил, как её рука сжала моё запястье.
– Лжешь, ― спокойно сказала она, словно видела насквозь. Обошла меня, всё ещё не разжимая пальцев, и встала напротив. Я неосознанно поднял глаза. ― Почему ты не хочешь говорить правду? Что тебя удерживает?
– В этом разговоре нет смысла, ― отвел взгляд, но как только попытался уйти, она преградила дорогу, прижав свои ладони к моей груди.
– Я не знаю, почему ты сделал это, ― шептала Эбби, пытаясь снова поймать мой взгляд. ― Не знаю даже, значило ли это что―то для тебя, но могу с уверенностью сказать, что для меня значило очень многое.
Поднял голову, не в силах контролировать то, что сидело внутри чертовой занозой. Не должен был смотреть ей в глаза, но плюнул на рассудительность и осторожность, пусть даже головой и понимал, что это неправильно.
Это была игра, ― ответил, ощущая муку и одновременно зная, что так надо. ― Я просто делал то, что и все. Не пытайся найти в этом иной смысл.
В её глазах промелькнула боль, и осознание того, что именно я является тому причиной, заставило сердце ёкнуть. Она опустила взгляд и едва заметно улыбнулась.
– Да… только вот на твоей карточке были другие слова.
– Просто это была не та карточка.
– Нет, та. Ведь я взяла её там, где ты оставил.
– Значит, не там, ― стиснул пальцы в кулаки.
– Почему ты так поступаешь со мной? ― спросила она, поднимая глаза. ― Почему просто не можешь сказать причину…
– Черт! ― резко развернулся и, запустив руки в волосы, закрыл глаза. Простоял так всего несколько секунд, но понял, что это не поможет. ― Что ты хочешь от меня услышать?
– Правду…
– Правду? ― повторил, смотря в её океан, а затем кивнул. ― Хорошо. Вот тебе правда: да, я сказал не то, что было написано на этой дурацкой картонке, а то, что на самом деле ощущал. Слова шли отсюда, ― он стукнул себя в грудь, ― и как бы я не пытался сдержать их, я не смог, ― заметил, как изменился её взгляд. ― Как бы сильно я не пытался уверить тебя в том, что этого не было, я бы лгал. Ты права в каждом своем суждении.
Перевел дыхание, а затем зашептал:
– Это ты хотела услышать, верно? Такую правду? Хотела убедиться в том, что в нашем мире на самом деле есть место сказке, и что такие люди, как я, меняются? ― она молчала, и хотя в её глазах мелькала боль, стискивая зубы, я продолжал. ― Нет, Эбигейл. Это не так. Я всё тот же бесчувственный, жестокий и холодный человек. Я не знаю, что такое доброта и жалость. Мне не знакомы чувства нежности и заботы. Я не умею быть ласковым, мне чужды сантименты, и из всех реалий жизни я признаю лишь деньги и власть. Мне плевать на других. Плевать на их желания, мечты и планы. Для достижения своей цели я могу пожертвовать чем угодно, и меня не остановят обыкновенные людские слабости. Я именно такой. И никогда не намерен меняться.
Её взгляд молча бегал по моему лицу.
Несмотря ни на что, эта девушка всё ещё отчаянно пыталась разгадать меня.
Я разглядел в её глазах всю возможную гамму чувств и эмоций: грусть, удивление, ласку, боль, муку, сострадание, даже недоверие и веру… я видел в них всё, но не мог уловить хотя бы малейшей частички страха. Она не боялась правды, какой бы та ни была.
А ещё ― совсем не боялась Его.
– Но ведь даже несмотря на это, ты сумел сказать то, что чувствовал, ― прошептала она. ― Так, может быть, сказка всё же есть?
Надеялся, что та правда, которую озвучил, наконец―то, поможет ей понять, что лучше не иметь с таким человеком никаких дел. Рассчитывал, что после этого она оставит меня в покое. Уйдет. Исчезнет из моего поля зрения. Но она вновь удивила. Вновь ухватилась за тоненькую ниточку надежды, несмотря на то, что я вновь причинил ей боль.
Черт! Если бы она только знала, как сильно я хотел обладать ею! Если бы догадывалась, что для меня значат её глаза, улыбка, слова и чистая вера… если бы она только знала, как тяжело мне каждый раз снова и снова отталкивать её от себя, раз за разом причиняя всё новую боль… если бы только знала, как невыносимо терпеть нескончаемые истязания, когда одно и то же лезвие без конца точит всё ту же, кровоточащую рану… если бы она только знала… если бы только я мог ей сказать…
– Эй, Дар, тут… ― Пол остановился в дверях, заставляя нас тут же отпрянуть друг от друга. ― Оо… я не знал, что вы… то есть, я не собирался мешать… я могу уйти.
Он показал рукой на дверь, но Эбигейл легко улыбнулась и покачала головой.
Она всегда восхищала меня своей исключительной способностью улыбаться в самые непростые моменты.
– Всё нормально. Я всё равно уже ухожу.
– Уверена? Я могу подождать. У меня не срочно…
– Нет―нет, ― она снова улыбнулась, ― Адель уже, наверное, ищет меня. Я пойду.
Когда она вышла, осторожно закрыв за собой дверь, Пол помолчал несколько секунд и лишь потом повернулся ко мне. По глазам понял ― он хотел спросить о том, что увидел.
– Ты, кажется, что―то хотел. ― помог ему, пресекая его попытку сунуть нос не в своё дело. Привычная холодность не заставила себя ждать.
– Да, ― Пол повертел в руках мобильный, ― хотел узнать, что мы будем делать с Дэмиеном Гровером. Мне только что звонила Холли. Его адвокат снова обратился в суд.
Еле слышно зарычал. Этот жалкий любитель «позолоты» уже начинал порядком напрягать. Это было его второе обращение за эти две недели ― он обвинял «Даймонд Констракшн», а соответственно и меня, в ущемлении своих чертовых прав.
Конечно, на заседании его аргументы не были засчитаны, так как отказ компании от заключения договора не является противозаконным. Я не знал, какую причину этот Индюк придумал на этот раз, но и копаться в этом не имел никакого желания.
– Позвони Гранту. Пусть с юристом разбирается юрист. Но будь в курсе. Я не хочу терять своё время из―за такого никчемного человека, как Дэмиен Гровер.
Пол кивнул.
– Понял. Свяжусь с ним прямо сейчас, ― он развернулся, чтобы выйти, но внезапно помедлил, видимо, вспомнив что―то еще, ― кстати, а что за фильм у тебя был?
Этот вопрос вновь вернул к нежеланным воспоминаниям.
Новые чувства и эмоции вихрем закрутились внутри.
– Я не помню, ― резко ответил, желая, как можно скорее закрыть эту тему, но, дабы не вызвать подозрения, всё же добавил: ― ты ведь знаешь, я не смотрю всю эту романтическую ерунду.
– Да… и я не стал бы спрашивать тебя, если бы мы нашли твою карточку. Элейн уже всю голову себе сломала от раздумий, ― он слегка усмехнулся. ― Ладно, ничего. Может, вспомнит. Когда поговорю с Грантом ― сообщу.
Я слышал музыку, играющую за стенкой, веселье и смех, и понимал, что, несмотря ни на что, мне придется туда пойти. Придется сдерживать себя в её присутствии и держаться холодно и отстраненно. Так же, как и в их первую встречу.
Я должен был доказать ей, что мои слова ― единственная правда, которую она должна понимать. И, как бы тяжело мне ни было ― эта самая правда никогда не изменится.
Один раз, много лет назад, я уже совершил подобную ошибку. Но затем заплатил за неё слишком высокую цену. Теперь я знал ― для того, чтобы выживать в этом мире, нужно уметь брать свои чувства под контроль. Нельзя давать им даже малейшей власти, иначе они разрушат тебя до основания.
Растопчут. Сломают. Уничтожат.
И как бы сильно мне не хотелось верить в то, что на этот раз всё может быть иначе, изо дня в день колотя боксерскую грушу и отключая свой разум, я помнил лишь об одном: что уже давно продал свою душу, и что иного пути нет.
Вышла в коридор с одной единственной мыслью ― Майк был абсолютно прав.
Как бы старательно Дарен не доказывал, что в его жизни нет места чувствам и человеческим слабостям, его неосторожные слова и поступки говорили совсем об обратном. Я знала, что взяла именно ту самую карточку. Знала, что, произнося те слова, он не играл, и что они действительно шли от сердца.
Сердца, которое билось внутри Дарена Бейкера, но которое он всячески прятал.
Этот мужчина с чем―то боролся. Я чувствовала это. Как и то, что его «противник» был невообразимо силен. Что―то разъедало его изнутри день ото дня, и он видел лишь один способ противостоять этому ― закрыться от внешнего мира и не позволять никому увидеть его боль.
