Моё пламя
Девушка весело фыркнула.
– Другого ответа я и не ждала.
– Насколько ты приехала? Ты ведь останешься хотя бы на неделю?
– К сожалению, не могу, ― расстроенно выдохнула Элли, ― мне нужно будет уехать завтра днем. Вечером ― в крайнем случае.
– Так скоро? ― расстроилась Адель.
Элли кивнула, при этом крепче прижимая к себе малышку.
– Да, милая, мне жаль. Статью нужно закончить до начала международной научно―практической конференции, а она состоится уже в эту среду. Мне нужно быть там, потому что я не только выступаю с докладом, но и присутствую как слушатель―эксперт.
– И какая у тебя тема? ― не без интереса спросила Мэнди.
– Проблемы и перспективы развития современной репродуктивной технологии криобиологии и её роль в интенсификации животноводства.
– Ммм, ― протянула, медленно качая головой ― не буду утверждать, что хоть что―то поняла, но звучит действительно круто.
– Мы гордимся тобой. Каждым твоим достижением. Каждым шажком. Но… ты так далеко и совсем одна…
– Учиться и жить в кампусе ― нормально, ― попыталась успокоить меня Элли. ― Я уже завела друзей, и преподаватели у нас замечательные. И прости, что иногда я не отвечаю на звонки и забываю проверить почту. И ещё прости, что так редко звоню сама. ― когда я помолчала, она выдохнула и улыбнулась. ― Это всего лишь Принстон, и он находится в Нью―Джерси, а не на другом краю земли.
Ответить я не успела ― в дверь позвонили, и пришлось пойти открывать ― хотя побыть серьезной старшей сестрой хотелось, как никогда. Мэнди повела Элли в свою комнату, чтобы та могла кинуть вещи и переодеться. Адель поплелась следом.
Я даже понять толком не успела, кто стоял за дверью, лишь ощутила, как сильные руки крепко обняли за талию, а прохладные губы прижались к моим. Прикрыла глаза, с тихим стоном вбирая в себя его запах. Весь его запах.
– Я так соскучился, ― прохрипел он. ― А это платье убивает мою сдержанность.
Улыбнулась, чувствуя, как от его пальцев, блуждающих по спине, расползаются мурашки.
– Ты никогда не был сдержанным.
– Считаешь это недостатком?
– Смотря, с какой стороны посмотреть, ― игриво ответила, и лишь, заслышав в коридоре шаги, Дарен меня отпустил.
– Повторишь это сегодня ночью, ― прошептал он, а затем, мягко шлепнув меня по попе, втолкнул внутрь квартиры и закрыл за собой дверь.
Я едва удержалась, чтобы не взвизгнуть, но подавить короткий смешок так и не смогла. Вот же извращенец!
– Тигруля! Тигруля пришел!
– Как поживает моя принцесса? ― спросил Дарен, позволяя девочке запрыгнуть ему на руки.
– Хорошо. А ты принес подарки?
– Все подарки после ужина, ― завертела головой Мэнди, ― это традиция.
– Думаю, что кое―что можно отдать и сейчас, ― зашептал он, а затем залез в карман и вытащил оттуда небольшой белый конверт.
Адель заулыбалась и, спустившись с рук, начала аккуратно его распечатывать.
– Ты в порядке? ― негромко спросил Дарен, обращаясь к Мэнди. Ответа не последовало. Наверное, моя сестра просто кивнула. ― Я могу тебе помочь?
Его горячее дыхание обожгло, а руки нежно опустились на бедра. Он оказался возле меня всего за пару секунд ― истинный хищник.
– Да, если перестанешь делать так.
– Как? ― насмешливо спросил он, продолжая водить руками по бедру, опускаясь ниже к ноге и касаясь края итак недлинного платья.
Слава Богу, стол был достаточно высок и скрывал от всех его грязные шалости.
– Дарен! ― прошипела и резко развернулась, моментально оказываясь в кольце его рук и вплотную к его губам.
– Мм―м?
Его близость сводила с ума. Тело пульсировало и горело, а сама я едва сдерживала стон наслаждения. Нельзя. Не здесь. Молчи, Эбби!
Справиться с собой помог радостный вопль малышки, которая в этот самый момент, по всей видимости, наконец, расправилась с конвертом.
– Диснейленд!
Сморгнула и замерла.
– Ты подарил ей Диснейленд?
– Всего лишь абонемент. Но если хочешь, я могу…
– Нет, ― тут же прервала его, и лишь затем выдохнула. ― И этого достаточно.
Он усмехнулся, а затем обнял меня сзади, простояв со мной до тех пор, пока я не закончила с шоколадной обсыпкой.
– Кстати, ― вспомнив о своем вопросе, нарушила тишину, ― не хочешь объяснить, зачем ты приставил к нашей квартире телохранителей?
Дарен напрягся. Но я надеялась, что мне показалось.
– В последнее время участились разбои и вооруженные нападения, ― отозвался он, и отчего―то сильнее прижал меня к себе. ― Я не хочу, чтобы вы пострадали.
– Вооруженные нападения? Я ни о чем подобном не слышала.
– Главное, что слышал я, ― мягко, но резко ответил Дарен, ― поэтому мои люди теперь будут вас охранять. Особенно, когда я не смогу быть рядом.
– И надолго это?
– Пока не станет безопасно.
Увидев, как загорелись его глаза, не стала продолжать эту тему. Ну хотел он, чтобы эти натренированные громилы приглядывали за ними какое―то время ― окей, пусть.
Через полчаса приехали Пол и Элейн. Адель была так счастлива снова видеть их, что весь вечер почти от них не отходила.
Через два часа все решили, что хотят попробовать десерт. Который, я не переставала надеяться, получился. Взяв тарелку, развернулась, но, не дойдя до стола, внезапно наткнулась на преграду. От неожиданности торт чуть было не выпал из рук: хвала Господу, Дарен вовремя его подхватил.
– Больше никогда так не делай, ― нахмурилась я, ― я так долго готовила его, хотел, чтобы все мои труды размазались по полу?
– Если бы ты позволила мне взять тебя за руку под столом, то этого бы не случилось, ― объяснил он.
– Как эти вещи связаны между собой?
– Я хотел побыть с тобой наедине. Хотя бы минуту. А ты… ― он подошел ближе и шепнул, ― не могла задержаться на кухне подольше?
Прикусила губу, пытаясь не рассмеяться.
Таким забавным и нетерпеливым, а главное ― податливым, я видела его впервые.
Уже три часа я не позволяла Дарену ни целовать меня, ни касаться. Объясняя своё упрямство нежеланием нежничать на глазах у всех ― пусть даже и близких ― а сама просто отчаянно желала его подразнить.
И, кажется, у меня получилось.
– Ребята, эй, ― Пол усмехнулся, привлекая наше внимание, ― извините, что прерываю вашу увлекательную беседу, но не могу не сказать, что вы серьезно влипли.
Он указал на потолок, вынуждая нас поднять головы.
Губы Дарена тронула удовлетворенная улыбка, а мои ― обреченная.
– Знаешь, ― тихо начал он, ― о появлении этой традиции существует очень интересное сказание. Говорят, что она берет своё начало от скандинавского мифа о боге Бальдре, сыне Одина и Фрейи ― его матери, которая так сильно любила Бальдра, что заставила все растения дать обет всегда защищать её сына. ― ощутила, как Дарен медленно взял тарелку из моих рук. ― К несчастью, она забыла взять клятву с омелы, и Локи, бог зла, убил Бальдра дротиком, сделанным из этого растения. Боги воскресили Бальдра, и омела пообещала, что никогда не причинит вреда их любимцу, если они защитят ее от прикосновений земли. Они передали омелу под покровительство Фрейи ― богини любви ― отсюда и этот обычай, ― он немного помолчал, а затем закончил уже чуть тише, ― целоваться под омелой.
Смущенно улыбнулась и отвернулась, собираясь уйти, но неожиданно почувствовала, как он осторожно взял моё запястье.
Сердце снова забилось, как сумасшедшее.
Прикрыла глаза, а затем ощутила, как он подходит ближе.
Дарен бережно притянул меня к себе, заставляя встретиться с ним взглядом, а затем аккуратно убрал с моего лица волосы, обхватив его своими ладонями.
– Такие традиции нельзя нарушать, ― шепотом объяснил он, после чего я почувствовала вкус его нежного, чувственного, но невинного поцелуя ― всё―таки в этой комнате мы, в самом деле, были не одни. Черт, ну почему мы были не одни!
– И всё же я весьма талантлива, ― усмехнулась Элейн. ― Так ловко придумала всю эту затею с пропажей Дарена и вертол…етом… что―то я увлеклась. ― скривилась она, ловя на себе шокированный взгляд.
– Так это ты всё подстроила? ― спросила, скрещивая на груди руки.
– Прости, я…
– Ты тоже в этом участвовал? ― повернулась к Полу, но тот лишь поднял ладони и завертел головой.
– Узнал, когда вы с Дареном уже вернулись.
Смерила Элейн прожигающим взглядом, а затем ощутила, как Дарен меня обнял.
– Прекрасно понимаю твоё негодование, но если подумать, то моя безумная сестренка очень сильно нам помогла.
– А я, кажется, впервые в жизни на сто процентов согласна со своим братом, ― виновато улыбнулась Элейн, а затем прикусила губу, ― только скажи, что не злишься.
Выдохнула, а затем со всей серьезностью закачала головой.
– Не злюсь. Но больше никогда не выкидывай ничего подобного, ― грозно сказала, заставляя Элейн часто закивать, ― если мы с Дареном снова поругаемся, то решать проблему будем только вдвоем. Без участия вас всех. Иначе потом пеняйте на себя. Вам всё ясно?
– Да я даже не знал, что она вытворяет! ― снова попытался оправдаться Пол. ― Я бы остановил её!
– Вот очень в этом сомневаюсь, ― прищурилась, ощутив, как Дарен уткнулся в мою шею и засмеялся.
– Обожаю, когда ты всех строишь, ― шепнул он, ― знаешь, я…
– Ложитесь!
Внезапный крик одного из телохранителей заглушила череда внезапных выстрелов: громких, мощных, протяжных. Дарен моментально среагировал, повалив меня на пол ещё после первого раздавшегося грохота, и, прижатая сильным телом к ледяному кафелю, я лежала, отчаянно закрывая руками уши.
Пульс отчаянно стучал в ушах, а всё внутри сжималось от страха и ужаса.
Кто―то стрелял. В них кто―то стрелял.
Это единственная внятная мысль, которая в этот самый момент крутилась в моей голове. Больше я ничего не понимала и не осознавала.
Всё закончилось быстро. Наверное. Я так подумала.
Буквально несколько минут, и я сумела выдохнуть, когда Дарен оттащил меня куда―то в сторону, крикнув что―то своим людям, а затем помог немного привстать.
– Ты в порядке?
Машинально кивнула, а затем начала оглядывать и ощупывать Дарена, боясь увидеть на его теле хотя бы маленький порез.
– А ты…
– В норме. Я в норме.
– Девочки… ― сглотнула и повернулась.
– Всё хорошо, ― кивнула Мэнди, помогая Элли. ― Мы все целы. Целы и невредимы. Всё хорошо.
Перепуганная Адель доползла до меня и, поцеловав в макушку, я прижала девочку к себе.
Дарен подлетел к сестре. Элейн лежала на полу ― видимо, сброшенная с кресла Полом ― но была невредима. Сам Пол сидел под разлетевшимся от выстрелов окном, облокачиваясь о стену.
– Пол… ― срывающийся голос прорезался сквозь затуманенное сознание. Вырвавшись из рук брата, Элейн подползла к нему. ― Ты в порядке?
– Да. Да, я цел, ― тихо ответил он, но как только шевельнулся, пытаясь подняться, тут же поморщился и застонал, вновь скатившись по стенке.
– Пол… ― глаза Элейн нервно забегали, а затем она одернула край его пиджака. ― Боже! Дарен, у него кровь! Он ранен! Дарен, сделай что―нибудь! Я прошу тебя!
– Тише, ― велел он, тут же опускаясь перед другом на колени.
Я интуитивно сильнее прижала к себе Адель. Отдаленно слышала голоса телохранителей: приказывая им не подниматься, они связывались с каким―то Кейденом ― вероятно, самым главным среди них.
Выражение на некогда уверенном и бесстрашном лице перемешалось с внезапными нотками ужаса и страха. Но, несмотря на это, Дарен не мешкая разорвал свою рубашку, зажав легкой тканью огнестрельную рану ― наверное, огнестрельную.
Пол был бледным и часто сглатывал, а Элейн тихо плакала, моля его ни в коем случае не закрывать глаза.
Машина скорой помощи уже ехала, но подниматься было ещё опасно. Так сказал тот мужчина, который предупредил о выстрелах, и это же я видела по взгляду Дарена.
Нам оставалось только ждать.
Ждать и молиться.
А страшнее этого не было ничего.
15. Эбигейл и Дарен
Дарен остановил кровотечение, туго перевязав рану, а затем прижал к ней свой мобильник ― первое, что попалось под руку ― и снова замотал.
Машина скорой помощи приехала спустя пятнадцать минут; ещё через десять Пол уже был в операционной и за его жизнь сражался один из лучших врачей Флориды.
С тех пор, как двери палаты закрылись, прошло почти два часа.
– Тебе нужно отдохнуть, ― присела возле мертвенно―бледной Элейн и протянула ей стакан воды. ― Давай попросим Гейла, он отвезет тебя домой.
Элейн замотала головой.
– Я никуда не поеду, пока не увижу Пола. И просижу здесь до утра, если потребуется.
Кивнула, осознавая, что спорить бесполезно ― да и справедливо ли? Ведь на её месте я поступила бы так же.
– Мэнди! ― голос Тайлера заставил повернуться. ― Я был на другом конце города, но выехал сразу же, как только узнал… ― моя сестра бросилась к парню, мгновенно оказываясь в его руках. ― Ты в порядке? Не ранена?
– Нет.
Тайлер облегченно выдохнул и прикрыл глаза, обнимая любимую крепче.
– Иногда лишь понимая, что можешь потерять, начинаешь по―настоящему ценить, ― прошептала, опускаясь на стул, чувствуя, как прохладные пальцы переплетаются с моими.
Повернулась к Дарену, позволяя ему ласково поцеловать себя в волосы.
– Я бы с ума сошла, если бы там был ты.
– Но я бы предпочел быть там, ― тихо отозвался он, ― вместо него.
– Знаю, ― кивнула, а затем положила голову ему на плечо.
Адель спала, удобно устроившись на коленях у Элли. Медсестра дала малышке небольшую дозу успокоительного, поэтому всё это время она пребывала в выдуманном мире прекрасных сновидений, позабыв об ужасной и давящей реальности.
– Возвращаться обратно небезопасно, ― сообщил Тайлер, приближаясь к нам.
– Я забронировал номер в отеле. ― согласился Дарен. ― Клиффорд отвезет вас и будет охранять внутри всю ночь. Ещё двое моих ребят будут снаружи. Если что―то случится, сразу же звони мне, ― тише сказал, заставляя меня приподнять голову.
– Я никуда не поеду.
– Поедешь.
– Нет, ― твердо заявила, а затем перевела глаза на Тайлера. ― Позаботься о девочках, и в случае чего, сразу же звони. Я остаюсь.
Парень кивнул, а я моментально ощутила на себе яростный взгляд человека, готового перекинуть меня через плечо и дотащить до ожидающей у выхода машины.
Наверное, так бы и было, если бы в эту самую секунду не открылась дверь.
– Доктор Фолк, ― Дарен встал со стула, ― как Пол?
– Прошу, скажите, что операция прошла успешно, ― взмолилась Элейн, и я поддерживающее сжала её плечо.
– Успешно, ― подтвердил Итан. ― Мистер МакЭвой полностью стабилен.
– Боже, спасибо тебе, ― на губах Элейн промелькнула улыбка: счастливая, облегченная. ― Я могу увидеть его?
– Боюсь, что пока это невозможно. Во время извлечения пули возникли некоторые осложнения… она раскрошилась, ― начал объяснять Фолк, ― её фрагменты попали в мягкие ткани и чудом не задели жизненно важные органы. Открылось внутреннее кровотечение, но его удалось вовремя остановить и извлечь металл. Сейчас говорить о видимых повреждениях ещё рано, но они вероятны. Мы должны заботиться о покое пациента до тех пор, пока не убедимся, что из его тела были извлечены все осколки.
Опустилась на корточки перед подругой и сжала её дрожащие ладони в своих.
Дарен отвел Итана в сторону. Вернулся минут через пятнадцать ― хмурым, серьезным, ни на шутку озабоченным ― ну и как здесь не переживать?
– К Полу до утра нас всё равно не пустят, поэтому я убедила Элейн поехать в гостиницу. Гейл её повез. ― Дарен лишь кивнул: не поднимая глаз, пребывая где―то в своих мыслях. ― О чем вы говорили с доктором Фолком?
– Ни о чем таком, ― мотнув головой, ответил Дарен, ― просто узнавал, какие лекарства понадобятся, когда Пола выпишут.
– Разве ты не мог узнать это при всех? ― спросила, и, понимая, что своими догадками попала в точку, продолжила. ― Объясни мне, что происходит.
Его синие глаза потемнели ― такой оттенок они приобретали лишь когда он пребывал в одной из двух ипостасей: в страсти или ярости.
– Я уже говорил тебе.
– Я хочу знать правду. А не слышать очередную ложь про вооруженные нападения, которых в действительности нет!
Его эмоции и мысли невозможно было прочесть.
Этот человек закрывался от меня.
Снова.
– Не понимаю, о чем ты, ― спокойно ответил он, а затем повернулся, чтобы взять со стула мобильный и ключи. ― Это и была правда.
– Дарен, я не дура! ― не выдержала, чувствуя, как внутри предательски кольнуло. ― Ничего не объяснив, ты приставляешь к нам телохранителей. После этого в нас стреляют и ранят Пола. Ты ведешь с врачом тайные разговоры, а затем делаешь вид, что всё нормально и продолжаешь врать!
– Что ты хочешь услышать?! ― он повысил тон голоса и резко развернулся. ― Я уже ответил на твои вопросы, чего ещё ты от меня ждешь?
– Правды! ― крикнула, совершенно забыв о том, что мы в больнице. ― Я жду правды! В нас стреляли, Дарен! Стреляли! На месте Пола могла оказаться Мэнди, Элли, Адель, или я, в конце концов! Моя семья могла пострадать!
Он сделал шаг и неожиданно обнял меня за плечи.
– Пока я рядом, никто из вас не пострадает, ― тихо заверил Дарен. ― Я обещал, помнишь? Обещал, что сделаю всё, чтобы не дать вас в обиду. Так и будет. Я со всем разберусь. Ты просто должна мне верить.
– Верить? ― усмехнулась сквозь щемящую боль в груди. ― Во что? В то, что ты будешь защищать нас до самого конца? Или в то, что это окажется тебе по силам? ― он замер, а я завертела головой. ―Ты хочешь уберечь тех, кто тебе дорог, и я понимаю это. Но твоя проблема в том, что ты не знаешь, когда следует остановиться. Не понимаешь, что есть вещи, против которых ты бессилен.
Мой голос сорвался, а затем опустился до умоляющего шепота.
– Прошу… расскажи мне правду. Расскажи, или поклянись, что не лжешь.
Дарен не шевелился. Я понимала, что поступала нечестно, заставляя его выбирать, но чувствовала облегчение от того, что, не сказав ей правду, он и не поклялся. Хотя это облегчение было несравнимо с силой появившейся внутри обиды.
– Необходимо, чтобы ты верила мне, ― тихо повторил он. ― Я буду защищать вас до тех пор, пока полиция не найдет банду этих отморозков и не посадит каждого за решетку. А до этого момента сделаю всё, чтобы вы находились как можно дальше от этого квартала и района в целом. А сейчас пойдем. Машина уже ждет.
Его глубокие синие глаза смотрели сосредоточенно, а затем он неуверенно, но протянул мне руку.
Я злилась. На него, на себя, и на всё происходящее, потому что отчетливо понимала: что―то надвигалось. И это что―то настолько сильно беспокоило Дарена, что начинало пугать и меня. Я боялась лишиться не только своей семьи и жизни, но и той сказки, в которую лишь недавно смогла заставить себя заново поверить.
Дала ему свою руку, ощутив, как твердые пальцы сжали ладонь.
Дарен выдохнул ― словно от облегчения ― будто боялся, что я поступлю иначе.
На улице было темно, но я разглядела знакомый тонированный автомобиль, который пригнал один из телохранителей.
Мысли вновь хаотично забегали; и от этого круговорота становилось дурно.
– Ты снова делаешь это, ― прошептала, понимая, что слова сами рвутся наружу.
– Что?
– Отдаляешься.
Прохладная рука слегка сжалась, но Дарен ничего не ответил.
Я не знала, чувствовал ли он вину; осознавал ли свою неправоту, и самое главное, хотел ли всё это изменить. Потому что просто открыл дверцу машины, и помог мне забраться на сиденье.
Он так и не понял моей обиды, злости и бессилия.
Когда дверь захлопнулась, я закрыла глаза, прислушиваясь к бешеному ритму сердца. Прикусила губу, прислонилась щекой к холодному стеклу, а затем позволила соленым слезам покатиться по лицу.
Покинул номер только после того, как все уснули.
Убедившись, что вокруг спокойно, а Гейл и Клиффорд ответственно стоят на посту, спустился в бар, где меня уже ждал Кейден.
– Что―то выяснил?
Мужчина кивнул и протянул мне стакан виски.
– Снайперов ― замечу, весьма неумелых ― было трое. Стреляли из пневматической винтовки пятого с половиной калибра. Пули использовали экспансивные, вот, почему, операция проходила тяжело. Извлечь такую пулю очень сложно, потому что при попадании в тело, она раскрывается, образуя своеобразный свинцовый цветок. Осколки очень часто не удается извлечь до конца.
– Значит, стреляли дилетанты.
– Настоящий опытный снайпер никогда бы не промахнулся.
– А так как их целью вряд ли был Пол, выходит, что все трое сработали не чисто.
– Или они хотели смертей, и твой друг попал под пулю случайно, ― предположил Кейден, ― такой вариант возможен, если наш Палач хотел оставить это. ― заметил, как Кейден скользнул рукой по столу и опустил взгляд. ― Написано передать тебе.
Это оказался снимок. Бесцветный, почти черно―белый, на нем был изображен мальчик лет пятнадцати, который держал за руку девочку намного младше. Они стояли спиной к фотографу и смотрели на плавающих в озере уток. Внизу стояла подпись: «Я шел плечом к плечу со Счастьем; Июль, 1995».
Присмотрелся к изображению. В нем было что―то знакомое. Что―то… близкое сердцу. Я чувствовал свою связь с этим снимком, но не мог объяснить, почему.
– Узнаешь? ― голос Кейдена выдернул из размышлений.
Мотнул головой.
– Впервые вижу.
– Мои ребята нашли его, прибитым дротиком к стене. Есть что―то, что я должен знать?
– Ничего такого.
Кейден кивнул.
– Мне нужны имена всех людей, которым ты дал хоть какой―то предлог ненавидеть тебя: загубленная карьера, причиненная обида, невыполненное обещание… малейший повод. Нам пора составить список и начать прогонять его по базе.
– Ты даже не представляешь, насколько велик будет этот список, ― усмехнулся, а затем сделал несколько быстрых глотков, позволяя бурбону обжечь горло.
– Мы найдем его, ― заверил Кейден.
Я снова кивнул.
Сейчас, как никогда ранее, я желал найти этого ублюдка, припереть его к стенке, а затем придушить голыми руками. Не потому что этот негодяй хотел причинить боль мне, а потому что угрожал моей семье; людям, которых я любил.
Это был стандартный ход ― если хочешь увидеть, как страдает твой враг, заставь его смотреть на мучения дорогих ему людей; заставь его бояться их потерять.
– Я поговорил с Итаном Фолком ― хирургом, ― сказал, заказывая ещё одну порцию виски, ― он обещал молчать, а также уничтожить все записи об операции и фрагменты осколков.
– Считаешь, Палач может сфальсифицировать улики?
– Не знаю, ― честно ответил, ― но рисковать не стану.
Мы проговорили ещё около получаса.
Кейден разъяснил дальнейшие действия моих ребят, которые должны были заниматься не только охраной, но и поиском зацепок; всерьез повторил свою мысль насчет составления списка, который был крайне необходим; а также напомнил, что мне следует разобраться с фотографией.
И это было самое трудное.
Я не понимал, что ублюдок пытался сказать своим чертовым посланием, но больше, чем это, не понимал, какого дьявола ему было нужно.
Чего он хотел?
Взгляд вновь пробежался по снимку. Почти полностью выцветший; ничем не примечательный. Обыкновенная фотография, которая абсолютно ни о чем не говорила.
Ещё раз посмотрел на надпись: «Я шел плечом к плечу со Счастьем; Июль, 1995». Пальцы пробежались по глянцу. Ничего. Ни единой мысли.
Подал знак официанту, чтобы тот плеснул ещё виски. Слова, которые Эбби сказала в больнице, вновь всплыли в голове. Опустил голову и запустил пальцы в волосы.
«В нас стреляли!»; «Моя семья могла пострадать!»; «Правды! Я жду правды!».
Осушил стакан в несколько больших глотков. Его наполнили снова.
«Верить? Во что?»; «…поклянись, что не лжешь…».
Голова шла кругом. Алкоголь заглушал желание кричать.
«Ты снова делаешь это… отдаляешься»; «…есть вещи, против которых ты бессилен»; «Ты хочешь уберечь тех, кто тебе дорог… но не знаешь, когда следует остановиться…».
Боль. Жгучая, невыносимая. Стараясь изо всех сил, она безжалостно рвала меня на части.
Эбби была права. Я не знал, когда остановиться; не мог остановиться. Мой Зверь не позволял.
Я жаждал расправы. Хотел наказать сукиного―сына, посмевшего посягнуть на жизнь моей семьи. Но, выпустив Его наружу и позволив чинить правосудие, я поставлю под удар всех, кого люблю.
Палач знал это. Поэтому ломал меня частями.
Ощутив знакомый запах сандала и прикосновение к плечу, дернулся.
– Что ты здесь делаешь?
– Пытаюсь понять, почему проснулась в пустой постели, ― тихо ответила Эбби, а затем немного помолчала, переводя взгляд на стакан ― какой он там был по счету? ― Мне казалось, ты не пьешь.
