Практическое руководство по оборотничеству

– А теперь давай представим, что, пока человек тренировался на определенном инструменте, тот разболтался. Предположим, – задумался Ник, – сразу после последней проверки. Такое возможно?

– Но его же проверяют!

– Его только что проверили, – пожал плечами парень, – и сразу после этого инструмент разболтался. Такое ведь возможно? Вероятность невелика, понятное дело, но ведь и не нулевая?

– Ну да. – Нехотя согласилась девушка.

– И теперь, выставляя показатели на инструменте для подачи мячей, считается, что скорость именно прежняя, хотя это не так.

– Но…

Никита вздернул бровь, но Кате нечем было крыть.

– Безусловно, можно повторить эксперимент и вычислить ошибку. Но пусть данная марка инструментов ломается именно на определенном количестве подач. Маловероятно, но все же вероятно! И понятное дело, что можно дополнительно фиксировать скорость полета мяча, – сам подсказал ей Ник, – но в современном мире довольно много исследований, где нет возможности дополнительно фиксировать показания во время экспериментов.

– Я понимаю, – согласилась девушка.

– И что мы имеем? Человек работает на пониженных скоростях. Доли секунды, которые он сам заметить не в состоянии. Это погрешность ниже тысячных, но она есть. И эта самая погрешность может сыграть решающую роль в последующих экспериментах, в которых за основу будет взят результат предыдущих. И чем больше таких исследований, тем выше уровень погрешности. Кое-где его смело можно доходить до 50%, а это уже логика профана: или да, или нет. Вот мне и интересна ценность таких исследований.

– Но ведь не все результаты такие!

– А как ты можешь быть уверена в том, какие из них такие, а какие нет?

– Это же абсурд! – ужаснулась Катя. – Это ставит в ужасное положение все человечество, начиная с его зарождения.

– А вот тут ты неправа. Человеку плевать, что ступица немного шире вала. Пока едет – все отлично. Когда прекращает ехать, он пихает в щель бумажку и едет дальше. Главное, не исследования, главное, чтобы результаты работали. И что самое удивительное, они работают!

– Тогда к чему весь этот разговор? – окончательно запуталась ученица.

– К тому, что не исследования важны. Точнее, не так: не только исследования важны. Важна и теория, и практика! Если ты не знаешь, что делать, ты не делаешь или делаешь кое-как. Если ты знаешь, как делать, ты делаешь. Если ты знаешь тонкости и мелочи, ты делаешь это хорошо! – он вставил коронное. – И врачи, которые исследуют системы человеческого тела, нисколечко не противоречат тем вещам, которые рассказывают тебе профессора на лекциях. Или я неправ?

Катя задумалась. Навскидку ей не пришло ни одного противоречия.

– Прав.

– Тогда почему бы тебе, вместо того чтобы так яростно отрицать возможность существования энергетики человеческого тела, не попробовать провести следственный эксперимент, доказывающий твою теорию? Или опровергающий ее, например.

– Но я же так мало знаю о человеческом теле! Я могу быть необъективна!

– Ты всегда можешь попросить окружающих проверить твои суждения, – пожал плечами парень, – а чем меньше ты владеешь темой, тем более беспристрастна будешь. Главное здесь – быть до конца откровенной с самой собой. И если исследования покажут тебе определенный результат после нескольких проверок, ты должна будешь согласиться с этим.

– Но я даже не представляю, с чего начать! – поникла Катя, полностью разгромленная словами Никиты.

– Начни с физических реакций на те или иные упражнения. Например, зафиксируй свои показатели до и после выполнения упражнения на энергетику. Как личные ощущения, так и с помощью приборов. И сравни эти результаты с обычными физическими упражнениями. Можешь сделать несколько заходов в один день, скажем, в течение недели или месяца. А потом проверь показатели, построй кривую, зафиксируй результаты и двигайся дальше, постоянно принимая во внимание, что проделанные упражнения немного изменяют внутреннюю структуру твоего тела, так что каждый раз ты работаешь с немного новой версией себя.

Катя задумалась, прикинув в своей голове объем предстоящих ей работ. Потом она взглянула на Ника, который беззаботно улыбался, глядя на нее.

– Ты ведь проводил такие исследования? – догадалась девушка.

– Безусловно, – еще шире улыбнулся парень, – если хочешь, позже я покажу тебе свои результаты.

***

– Можно? – приоткрыв дверь, Никита заглянул в кабинет.

– О, привет! Заходи, ты как раз вовремя.

Ник присел на стул с этой стороны стола и взглянул в глаза командующему.

– Рассказывай! – жизнерадостно сказал Виктор.

Катя сразу довольно серьезно взялась за исследования, поэтому энергетический потенциал ее тела начал стремительно расти вверх. Оба мужчины прекрасно понимали, к чему это ведет.

– Думаю, на следующей неделе вы можете начинать переселения. – Подтвердил Виктор после отчета. – Тебе что-нибудь нужно?

– Еще несколько хомяков.

– Они все еще мрут?

– Я уже вплотную подобрался к решению этого вопроса. – Немного отчаянно заявил юноша. Витя видел, в каком состоянии находится парень. Он сам был виноват в том, что загнал парнишку так сильно. Неровен час, и этот близнец свалится замертво от инфаркта или инсульта. Этого Виктор допустить не мог. Но и сделать что-нибудь, чтобы облегчить жизнь юноши, он тоже не мог. Не уменьшать же ему нагрузку! Тем более сейчас, когда парень так близок к прорыву, который отделяет его от реального овладения оборотничеством.

Они обговорили еще кое-какие мелочи, и Ник ушел. Сегодня у него было еще три лекции, после которых оставалось десять минут на личные занятия, перед тем как к нему придет Катя.

Во время занятий с ней Ник не мог позволить себе даже немного расслабиться. Развитие девушки шло семимильными шагами. Один лишний подход мог стоить ей недель времени, которые она потратит на восстановление вместо занятий. Впрочем, ему было приятно наблюдать за тем, как его подопечная с легкостью справлялась с его сложными заданиями. Приятно и обидно, что сам он не мог похвастаться таким проворством в своем развитии.

После серьезных энергетических нагрузок куратор решил дать им обоим небольшой перерыв, во время которого между ними завязался разговор.

– Скажи, Никита, ты же умеешь видеть? – вдруг спросила его ученица. Парень понял, что речь шла не об обычном зрении, а о ясновидении. Такое давали специальные приспособления типа шлема Виктора или очков.

Начиная с конца первого курса каждый ученик осваивал азы ясновидения. Без использования посторонних инструментов. Кате еще предстояло это узнать.

– Да, умею.

– Для этого нужны какие-то посторонние махинации?

– Ты о чем?

– Свечи, ножи, курения? Это все необходимые атрибуты ясновиденья?

Ник ухмыльнулся.

– Нет. Грамотному специалисту не нужны даже глаза.

– Тогда почему ты проводил все эти странные манипуляции? – как-то грустно спросила девушка.

Сердце пропустило удар. Он чуть не сдал себя. Восстановив дыхание и ясность сознания, Ник сделал вид, что задумался.

– Катя, после того раза мне отшибло память. – Начал он, сложив руки в замок. – Мой организм едва пережил стресс, так что заблокировал часть воспоминаний о том дне. Ты… не могла бы мне рассказать?