Поклонница

Гифка вопящего от восторга мужика должна была подкрепить мои ощущения от произошедшего.

Шерил: Да иди ты!

Ульяна: Да! Вот его сообщение.

Я скинула скрин из «Твиттера».

Ульяна: Мне надо идти, но… ААААА!

Шерил: Хорошего дня! Я тебя понимаю!

Я отключилась и поспешила к шкафу. Не соображая, что я надеваю, на автопилоте собралась, быстро подвела глаза и выбежала во двор. Там меня уже ждал Миша, и мы отправились в кофейню поедать пятничное пирожное. Эту традицию мы придумали, когда нам было лет по четырнадцать. Меня тогда обидел мальчик, который мне нравился. Он сказал – не мне, а своему другу, я просто подслушала, – что в жизни не будет встречаться с кривоногой, надолго поселив во мне комплекс такой силы, что мини-юбки и шорты были забракованы на несколько лет. Я плакала, спрятавшись за школой, а Мишка потащил меня в кафе рядом с нашим домом, заказал самое большое пирожное, которое у них было, и мы ели его с одной тарелки. Я то ревела, то чуть ли не орала, как ненавижу всех парней на свете. Может, поэтому в личной жизни мне не очень везло, и к двадцати одному году я не могла похвастаться толпой поклонников. Была пара ничего не значащих романов, о которых и говорить-то не хотелось. И одна любовь, которая давно уже прошла, оставив лишь светлые воспоминания.

Мы с Мишей устроились за столиком (к тому времени площадь заняла сеть «Кофе Хаус») и ели, как всегда, одно пирожное на двоих. Миша молча сидел напротив, а я болтала без умолку:

– Ты представляешь, он написал мне!

– Нет, если честно.

– Да ты посмотри! – Я совала ему под нос телефон с заветным скриншотом. – Не могу поверить!

– И что теперь, замуж за него выскочишь? – Почему у него был такой кислый вид?

– Скажешь тоже – замуж… Хотя… – Я мечтательно закатила глаза.

Миша отпихнул от себя тарелку.

– Слушай, что я придумала. У Тони скоро день рождения, и я решила попробовать нарисовать его портрет. Настоящий. Я никогда не рисовала в реализме, но хочу попробовать. Или освоить, наконец, диджитал? Может, мне на курсы пойти? – больше у самой себя спросила я.

– Нет, это переходит все границы! – воскликнул он.

– Почему? – не поняла я.

– Ты помешалась. Серьезно.

– Нет! – оскорбилась я. – Просто я занимаюсь тем, что мне нравится.

– Ну-ну. Учиться в художке ты отказалась, а тут на курсы ради какого-то непонятного американского парня.

– Художка – это слишком серьезно. А вот курсы, чтобы немного подтянуть навык, – вполне реально.

– Ты несколько месяцев не притрагивалась к карандашу, – продолжал Миша. – Но стоило ему объявиться…

– Он моя Муза. Муз. Вдохновитель, – улыбалась я, все еще пытаясь свести наклевывающийся конфликт в шутку.

– Я не понимаю, чего ты хочешь добиться?

Мне не нравился его тон.

– В каком смысле?

– Чего ты этим всем добиваешься? Что он снова увидит, поставит лайк? Репостнет? А дальше? Он пойдет заниматься своими делами, а ты – своими. Тебе это что дает?

Я задумалась. Взгляд сам собой упал на телефон с заветным сообщением, и я расплылась в улыбке. Легкомысленно пожав плечами, я ответила:

– Поживем – увидим.

* * *

Уже вечером, сидя дома за ноутбуком, рассеянно слушая лекцию о рисовании портретов в жанре реализма и рисуя совсем не то, что предлагал преподаватель, я вспомнила вопрос Миши. И правда, чего я хочу добиться? Внимания Тони – очевидно. Но дальше что? Разве мы с ним можем вот так запросто, по-дружески, трепаться о чем-нибудь в чате? Был ли у меня хоть малейший шанс, что он обратит на меня внимание? На меня – как на девушку, а не как на поклонницу. У него там пара сотен тысяч подписчиков… Вообще, существуют на свете такие истории? Кроме «Золушки»?

Видео на мониторе сменилось, а я так и не поняла, что только что прослушала. В скетчбуке красовалось мультяшное лицо Тони в разных ракурсах. Неидеальное, местами больше даже шаржевое. Я поняла, что практика просто необходима, если я и правда хочу рисовать лучше…

Так возможно или нет? Мы с ним? Как будто в ответ на это вкладка с «Твиттером» замигала, извещая о новом сообщении. Я не спешила открывать, мне в последнее время часто писали. Такие же художники-самоучки, как я, предлагали устроить трейд; подписчики, которым нравились мои рисунки, комментировали или спрашивали, не соглашусь ли я нарисовать для них что-нибудь. Я не брала рисунки на заказ, потому что не хотела подвести, если вдруг что-то пойдет не так. И потом, когда я рисовала для себя, то сама себе была строжайшим критиком. Но вдруг что-то не понравится заказчику? Что тогда делать? В общем, пока это была не моя чашка чая, как говорят англичане.

Наконец я открыла окошко с личными сообщениями.

Тони: Привет, русская девчонка! Как дела? Извини, если я не вовремя. Не знаю, в каком ты часовом поясе. Просто я давно не видел твоих рисунков.

О боже мой! Я протерла глаза и еще раз внимательно перечитала сообщение. Это не шутка? Может, его страницу взломали? Так странно, я мечтала об этом моменте, видела его во снах, надеялась, но сейчас не верила в его реальность. Сейчас весь скепсис Миши накрыл меня с головой. Зачем Тони мне пишет? Почему мне? Почему не любой художнице, которая любит «Спасение»? Одно сообщение от мужчины мечты в сутки я еще могла пережить… Но целых два! Я сообразила, что ничего не ответила ему в первый раз.

Очень осторожно, как будто клавиши могли меня укусить, я написала:

Ульяна: Привет, Тони! У меня все хорошо, спасибо. Это очень мило, что ты поинтересовался.

Я нажала кнопку «Отправить» и стала ждать. Ничего не происходило очень долго. Система известила меня, что мое сообщение прочитано. Но ответа не последовало. Тогда меня осенило, что Тони и нечего мне сказать. Мой ответ заводил наш диалог в тупик. Чувствуя всплеск адреналина, я решила, что надо сделать шаг навстречу. В конце концов, за свое счастье надо бороться.

Ульяна: Я надеюсь, что у тебя тоже все хорошо, – написала я. – Мне приятно, что ты оценил мое творчество.

Надо что-то спросить, надо что-то спросить. Но я ума не могла приложить, что именно. Поэтому спросила самое банальное, что только может быть:

Ульяна: Как у тебя дела?

Ну и глупость! Сейчас он напишет «нормально», и на этом все кончится.

Тони: Я в порядке. Наверное. Или буду. Спасибо!

Уцепившись за это ощущение отчаяния в его сообщении, я написала:

Ульяна: Что-то случилось? Если хочешь, то мы можем поговорить. Обещаю сохранить это в тайне.

Я гипнотизировала монитор ноутбука, глядя, как он набирает сообщение. Наконец оно высветилось на экране.

Тони: Это личное, я бы предпочел не распространяться.

Мне пришлось проглотить внезапно появившуюся обиду. Но и правда, было бы странно, если бы он поделился со мной чем-то личным. У него наверняка полно друзей, с которыми можно поговорить.

Тони: Но ты могла бы немного поднять мне настроение. Как я уже говорил: давно не видел твоих рисунков. Скинешь какой-нибудь набросок? Творческие люди – лучшее лекарство.