Кооп-стоп

Митрич еще несколько минут попыхтел, но согласился. И правда, семью кормить надо, другие и этого не дадут, а если и дадут, то через год. А тут можно прямо сегодня получить заветные деньжищи.

– Забирай Зорьку и Венеру! – прогундел Митрич.

– Скрестили арбуз с тараканами, на самом деле Венера? – усмехнулся Шлесинберг. – Вот тебе 200 рублей – и дело с концом!

Вдалеке базара торговался Белькович, наступая массой тела и громогласным баритоном на тщедушного мужичонку с бородкой:

– Слушай, это – не телятина, а старая говядина!

– Эй, мил человек, что ты говоришь, слушай, этот теленок только сегодня утром бегал за коровой.

– Так он не за молоком бегал! Наверное, за чем-то другим! – под общий гогот базара парировал Белькович, подходя к привязанной за веревку животине:

– Ну что, коровка, что ты мне сегодня дашь – молочка или говядинки?

Белькович заплатил за корову, погрузил в машину и направился дальше. Обладая полной свободой при закупке рогатого скота, он, как обычно, снижал вес и цену до неприличия, пока не нарвался на здорового крестьянина, готового постоять за себя и за свою упитанную корову:

– За 100 рублей иди кабанам хвосты крутить! 100 рублей он мне предлагает!

– Так твоя корова не стоит больше, уж я-то знаю!

Вскоре у мужиков аргументы закончились, в бой пустили кулаки, так что следующая покупка рогатого скота закончилась дракой.

Уже вечером в чайной всех продавцов и заготовителей примерила водка. У каждого нашелся повод отпраздновать и забыть нанесенные за день обиды. Теперь мужики, гремя стаканами, хвастались друг перед другом, сколько заработали за один базарный день. И на самом деле было уже не важно, кто и кого на этот раз обхитрил…

Иосиф Моисеевич Белькович вернулся из командировки довольным: ему удалось заработать приличные деньги. И теперь он, имея полную свободу сдать в контору мясо по фактическому весу, выписывал на неучтенный вес фиктивные квитанции. А если учесть, что конина и субпродукты имели практически ту же цену, – как минимум 800 рублей чистой прибыли за два дня командировки Иосиф Моисеевич точно урвал!

Сидя в частном деревянном доме на завалинке, он писал на листках ученической тетради примитивные документы с огромным количеством грамматических ошибок. За неполные семь классов образования в средней школе Белькович не успел овладеть грамотой в полной мере. Однако, чтобы при проверке не подкопались ревизоры, понятное дело – надо бумажки оформлять по всем правилам, но на вымышленных лиц. Вряд ли в силу своей необразованности он читал когда-либо гоголевские «Мертвые души», но в смекалке накопления денег, не проходивших через бухгалтерию, ему было не отказать.

Обслюнявив синий химический карандаш, Белькович старательно выводил последнюю подпись на состряпанном документе, как за спиной показалась голова супруги.

– Я смотрю, денег прибавилось в семье! Йеся, купи мне шубу! Я давеча в универмаге видела, что новые завезли!

– Ну скажи мне, Марго, на кой тебе четыре шубы? – не отрываясь от ученической тетрадки, пропыхтел Белькович.

– Так я в комиссионку норковую отнесу…

– И ты хочешь сказать, что все в районе будут знать, что у тебя четыре шубы? Ты смерти моей хочешь? Или чтоб я на нарах ошивался? – от нервного напряжения огромный пивной живот Бельковича стал перекатываться то влево, то вправо.

– Ну тогда давай на море съездим! Так давно не были! – не унималась Марго.

– А три месяца назад кто вернулся из Пицунды? Отстань, не гневи Бога, у нас скоро очередь на машину подойдет.

– Ты бы уже давно купил машину, чуть переплатив без очереди!

– Чтобы навлечь ревизоров на проверку? Откуда, черт возьми, у Бельковича такие доходы? Спасибо, матушка, уважила! Иди лучше не стол накрывай, есть хочу!

Марго скривила лицо в недовольной гримасе, но делать нечего, надо подчиниться главному кормильцу. Обладательница пышных форм отправилась на летнюю кухню греметь тарелками, ибо только так и можно было выказать недовольство решением мужа отказать в покупке новой шубы.

Иосиф Моисеевич тем временем закончил мусолить документ, достал из кармана аккуратно свернутые в трубочку купюры и, сложив деньги в стеклянную литровую банку, спрятал в деревянном туалете под крышу.

– Водки налей! – прогундел Белькович, глядя на поставленную перед ним тарелку ароматных свежих щей. Марго, по-прежнему дуясь и играя в молчанку, беспрекословно налила 70-граммовую рюмку и стукнула ею по столу, словно сваю вбила.

– Полегче на поворотах, ишь надулась, шубу ей подавай! – прокричал было заготовитель, но тут же поперхнулся ложкой горячего супа, увидев перед собой на веранде соседа Виктора Абрамовича Манько. «Вот нюх у человека, как только где сто грамм наливают, он тут как тут!»

– Здорово живешь, Йеся, извини, я на минутку!

– Присаживайся, соседушка, – поменяла гнев на милость Марго, доставая тарелку из шифоньера для нежданного гостя. – Щи свеженькие, попробуй!

– Благодарствую, Маргарита Павловна, не откажусь, коли так!

– Рюмочку?

– Что ты спрашиваешь, Марго, когда Виктор Абрамович от рюмочки отказывался?

– Спасибо, соседушка, вот жена у тебя, Иосиф Моисеевич, загляденье! Понятливая! Заботливая!

– Будь здоров и не кашляй! Да не заглядывайся! – буркнул Белькович, недовольно чокаясь с соседом.

Уже через полчаса два соседа, сидя на завалинке после сытного обеда и выпитой поллитры, рассуждали на тему: «Ты меня уважаешь?». Горячительная влага согрела не только трубы, но и душу, поэтому обычно грозный Белькович раздобрел, обмяк и растаял при одной только мысли, что какую-нибудь бумажечку можно оформить и на соседа. Не зря же он ему водку наливал!

– Абрамыч, на, подпишись за моего кабана!

– Давай, – охотно согласился сосед. – А где?

– Вот тут!

Сосед подписал акт на фиктивную сдачу кабана от своего имени, и теперь Белькович с легкостью мог отчитаться, что он получил за выращенную скотину 274 рубля и 25 копеек.

11

Вера Андреевна шла по дороге, переступая через не высохшие после дождя грязные лужи. Она направлялась к оперуполномоченному Горунову, чтобы узнать новости о судьбе своей анонимки про деятельность Оршицкого райпотребсоюза. Судя по всему, какое-то движение анонимка уже должна была получить, и женщина, мечтающая наказать нерадивого мужичка, отказавшего ей, пребывала в приподнятом настроении от предвкушения услышать подробности об осуществленной мести. Вдруг вдалеке у магазина она заметила две до боли знакомые фигуры – бывший муж с новой пассией направлялся в сторону автомобиля с покупками.

У Веры Андреевны защемило в груди от обиды – не столько от того, что ее какое-то время назад оставил муж, а скорее потому, как он заметно преобразился рядом с молодой женщиной. Он и сам помолодел, постройнел, оттого казался выше ростом и – о Боже – стал элегантным и обходительным с дамой, чего в прежней жизни за ним не водилось. Когда это он открывал двери автомобиля перед ней? В их жизни и автомобиля-то никогда не было, так, считанные поездки в такси. «Что он в ней такого нашел, чего нет во мне, образованной и уверенной в себе? Ничего, ничего… погуляешь и вернешься, кобелина…» – думалось Вере Андреевне, на мгновенье остановившейся на перекрестке. Хорошее настроение от предвкушения мести заведующему овощным складом заготовительной конторы растворилось как дым, и теперь уже грузная дама в скромном серо-черном одеянии, не глядя по сторонам, зашаркала на стоптанных каблуках в сторону районного отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности.

– Ну что, Вячеслав, чем порадуешь?

– Да ничем, Вера Андреевна, не могу вас порадовать. Рапорт я подал, но прокурор оставил его без движения. Недостаточно фактов. А улик и вовсе нет! – недовольно бурчал себе под нос Горунов, приглашая Веру Андреевну присесть.

– Значит, надо организовать серию анонимок, одной не поверили, а сотне поверят!

– Ох, да где ж их взять? Да еще чтоб не под копирку?

– Нам надо, мы найдем! – парировала женщина, не привыкшая отступать перед трудностями.