Вавилонские куклы

6

Утро радовало свежестью, несмотря на то, что еще полчаса назад по радио передавали прогноз с нестерпимой жарой в 32 градуса. Да и движение сегодня было средней плотности: до офиса получилось доехать за полчаса до начала заседания. Второй понедельник месяца Друцкая занималась вопросами помощи людям, у которых не было средств заниматься само-образованием с сфере художественного и изобразительного искусства. И к своей работе в фонде «Вуаль», так же как в других благотворительных фондах и обществах, Жанна относилась очень серьезно.

Конечно, если говорить о таких числах, как население мира, страны, или даже ее города, статистика со всех 14 организаций, в которых была вовлечена женщина, выглядела скудно. В прошлом году, Друцкая (и остальные учредители) смогли помочь примерно тридцати людям и девяти лошадям. За год до этого, цифра – и людская, и лошадиная, была немного меньше. Однако, в уме у себя Жанна старалась постоянно держать запомнившуюся фразу: «Даже если ты помог не всему миру, а всего лишь одной живой душе, для этой души ты открыл весь мир».

А если отвлечься от пустой философии, то дел в галерее было не так уж и много. Персонал у Жанны был вышколен и обучен до такой степени, что «Атрибут» являлся прекрасно сложенной машиной. Необходимости приезжать на работу каждый день было смехотворно мало. Выставки длились неделями, и смена картин происходила примерно два раза в месяц. Надо же чем-то занять себя в дневное время, перед тем, как друзья съезжались на мини-парти

, обычно происходящие на втором этаже «Атрибута»: с коктейлями, пальчиковой едой и обязательной беседой о выставляющимся художнике.

Обыденно припарковав свою белоснежную «Ауди» на подземной стоянке, Жанна размеренным шагом направлялась в галерею. Здание располагалось всего в метрах 200, за углом от кофейни «Глубокая Чашка». Идти Друцкая могла с умеренной скоростью из-за лаковых «Джимми Чу» насыщенного сливового цвета с каблуками в восемь сантиметров. Эта была абсолютно новая пара, к ней пришлось купить брючный костюм от «Garavani» грязно-розового оттенка со штанинами, которые утончаются к голени, и новую белую блузу от «Neiman Marcus», чтобы угол разреза на воротнике был полностью параллелен отвороту на пиджаке.

Жанна, заморгав внезапно появившемуся солнце, вытащила зажатую подмышкой лаковую сумочку от «Miu Miu» и, оторвав взгляд от дороги, опустила прищуренные глаза вниз на сумку. В эту секунду, она почувствовала, как кто-то наткнулся на ее левый локоть.

–Ой, осторожно, – услышала Жанна женский голос, и, повернув голову налево, увидела девушку, идущую Друцкой на встречу, которая выронила из рук телефон и большой блокнот формата А4.

Вещи упали прямо на прохожую часть: девайс свалился экраном вниз, а блокнот раскрылся и показал свои внутренности не только Жанне, но и всем прохожим.

–Господи, нет, нет, только не это, – взмолилась девушка, и Жанна окинула ее беглым взглядом. Потертые старые джинсы, черная майка, надетая под рубашку из блекло-синей фланели, которая повидала несколько десятилетней. Когда-то бывавшие белыми кроссовки теперь имели цвет неизвестный науке, на носке левого ботинка подошва отошла от тканевой части минимум на три сантиметр. Жанне стало интересно, в чем был смысл такой обуви, которая пропускает через себя и дождь, и ветер, и грязь.

С легкой грацией, Друцкая присела, держа коленки вместе, как настоящая леди, и подняла блокнот, так как из двух предметов ближе к ней упал именно он. Отправив сумочку обратно подмышку, женщина не удержалась в любопытстве и перехлестнула пару страничек. Увиденное так ее восхитило, что она не смогла удержать нейтральную мимику на ухоженном лице.

Со страниц блокнота на нее смотрели десятки зарисовок простым карандашом и угольком, выполненных в разных техниках. Предметами миниатюрных рисунков служили руки, обычные человеческие пальцы, держащие чайную кружку, ручку, ложку. Как известно любому художнику, рисовать эти части тела было особенно трудно. Тот, кто сумел запечатлеть фаланги (и женские, и детские) в данном черновике, потратил десятки часов на то, чтобы натренировать свои профессиональные навыки.

–Господи, он же меня убьет, – взвыла девушка, подняв старенький смартфон с зацементированной дорожки.

Жанна, сначала не понимая, о чем речь, увидела паутинку разбитого стекла на дисплее айфона:

–Возьмите, пожалуйста, – вежливо произнесла она, немного жалея о том, что в такой грустный для девушки момент Друцкой было бы неприлично поинтересоваться о личности автора зарисовок.

–Спасибо, – сдавлено произнесла девушка, и Жанна только что заметила ее огненную гриву, собранную в высокий хвостик на макушке. Обильная челка закрывала почти пол-лица, на котором виднелся синяк – прямо в центре левой скулы. На бровью заживала еще одна ранка, по виду, немного старше синяка. Когда девушка протянула руку, чтобы забрать блокнот, Жанне показались несколько пластырей на костяшках тонкой кисти незнакомки. Рукав ее фланелевой рубашки задрался к локтю, обнажив зелено-фиолетовые разводы на коже, браслетом опоясывающие запястье обладательницы медных волос .

Жанна оторопела. Разумеется, в реальной жизни человеческие увечья она наблюдала не раз. Однажды, ее бывший муж так напился на Новый Год, что упал в сугроб и рассек себе губу. Лариска, лучшая подруга Друцкой, на ее глазах, свалилась с лошади, когда готовилась к краевым соревнованиям, и сломала руку. Сама Жанна неоднократно падала с Дакоты, своего любимого жеребца, и бесконечно наносила специальные крема на порезы в районах ладоней и коленок. Но наблюдать результаты настоящих побоев на незнакомой, совершенно чужой, да еще такой молодой девушке оказалось делом более грустным, в отличии от разбитой губы пьяного супруга.

–Простите, – вкрадчиво начала Жанна, и осеклась.

Как бы по-вежливее спросить «Кто вам по башке настучал?».

–…у вас все в порядке?

Девушка закусила губы и едва заметно кивнула:

–Да, простите, все хорошо, – незнакомка засунула блокнот в потертый спортивный рюкзак, и снова с унынием уставилась в разбитый телефон.

–Это вы рисовали?

–Ага, – выдавила рыжая, и внезапно разрыдалась, – он меня точно убьет…Это ведь его телефон, а не мой.., –утирая слезы размером с горошину, девушка всхлипывала так, что у Жанны сжалось сердце.

Люди, проходящие мимо, с очевидной любознательностью рассматривали парочку, застывшую на середине тротуара. Мельком глядя на часы, Жанна осторожно, боясь потревожить старые синяки, сжала запястье девушки:

–Послушайте… Как вас, простите?

–Ирина.

–Послушайте, Ирина, давайте мы на секундочку забежим в кафе, вот сюда, – Жанна указала на «Глубокую чашку», которая своим крыльцом находилась в нескольких метрах, – вы любите кофе?

–У меня смена через полчаса, – сквозь слезы выговорила рыжая и утерла глаз манжетой фланелевой рубашки с торчащими нитками.

–Ничего, мы за полчаса успеем, – пообещала Жанна, сама толком не зная, что именно она собиралась успеть.

Зайдя в кафе, Жанна выбрала им местечко подальше от кассы и кофейной машины. Бариста, правильно оценив то, что женщина такого калибра как Друцкая не станет заказывать у кассы, как обыкновенный плебей, сам подошел к их столику.

–Ирина, – обратилась к девушке владелица галереи, попросив парня принести два латте и бискотти с миндалем, – меня зовут Жанна. Вы меня простите, что я так… бестактно… но у вас в семье сейчас какие-то проблемы? Вы не чувствуете себя в безопасности?

Рыжая, поставив серый поношенный рюкзак на стул рядом, лишь потупила свои изумрудные глаза.

–Кто это вас? – снова спросила Жанна, имея в виду синяк на щеке.

–Сама виновата, – буркнула в ответ девушка.

Жанна лишь вежливо кивнуло. Когда она только начинала работу в фонде по оказанию помощи женщинам, переживших домашние насилие, Друцкая прочитала несколько книг на эту тему. Большой процент потерпевших искренне считал, что заслуживал ужасного отношения к себе. Психика людей как феноменом для Жанны являлась штукой невероятно увлекательной. Женщина так же помнила, что автор одной из этих книг при разговоре с жертвой не рекомендовал ее разубеждать (велика вероятность натолкнутся на внутренний защитный блок), а зайти с другой стороны.

–Скажите, Ирина, тот блокнот, что вы уронили…Это рисовали вы или кто-то другой?

Девушка, прищурив круглые глаза цвета весенней листвы, глянула в излучающие доброту лицо Жанны:

–Я.

–Вы? – с толикой недоверия переспросила Друцкая.

С подносом к руках к столику подошел бариста. От Жанны не ускользнуло то, как ее новая знакомая чуток склонила голову, когда мужчина оказался совсем рядом, будто хотела защититься от представителя мужского пола. Парень поставил керамические кружки с напитками и бискотти перед посетительницами и, блеснув белозубой улыбкой, вернулся обратно за стойку.

–Я, – повторила Ирина, держа руки на коленях, не поднимая глаза на Жанну, – у меня бабушка – искусствовед и преподаватель изобразительного искусства начальных и средник классов. Всю жизнь в школе проработала. А я у нее выросла. Родители погибли, когда мне было около пяти. Вот и взяла меня бабушка к себе, в Дубовку.

–Конечно, Дубовку, – поддакнула Жанна, похвалив себя за удачно выбранную стратегию, – это… далеко отсюда?

–В двухстах километров, на север.

–И ваша бабушка научила вас рисовать?

–Не только. Но рисовать я люблю больше всего. Вот и приехала в город поступать в институт. Три года назад. С первого раза взяли, да только в общаге места мало, туалет общий. Пришлось снимать гостинку, – видя не большое замешательство в глазах Жанны, Ирина добавила, – то есть комнату одну. Не всю квартиру.

Жанну передернуло. Снимать всего одну комнату? Из всей квартиры? Что это за варварство какое-то, средний век. А за бильярдную и шкаф для хранения постельного белья отдельно доплачивать? Друцкая отхлебнула кофе. Превосходно сварено, и молоко взбито прямо идеально. Нужно будет почаще посылать сюда Дашу, пусть берет стаканчик перед приездом Жанны в офис.

–А мне домой надо деньги отсылать, – продолжила Ирина, и, наконец-то взялась за кружку. Подула на пенку, отхлебнула один раз, потом еще один, – в общей компании встретила Савву. А он местный, у него своя квартира. Вот я к нему и перебралась, да только… Иногда он, выпить может. А вообще, он очень хороший, правда! Добрый такой, и ласковый, когда трезвый!

Жанна удержалась от того, чтобы пустить колкость в направлении этого «добрячка» Савелия.

–Это у вас откуда?