Там за туманами. Балтийские грёзы. Часть 1
Просто скажу, что если бы мне в Калининграде пришлось работать, а не в Днепре, то не сидеть бы мне несколько месяцев под следствием и не оставаться голым и босым после пяти лет плодотворной работы на стройках «самостийной» из-за того, что кто-то резко поменял правила игры, решив играть без пешек, да и в других фигурах надобность отпала на какое-то время. Ведь делить всегда было легче на один. Принцип чем меньше нас – тем больше нам в России тоже имеет место быть, но здесь, всё-таки, иногда понимают, что одному всё кушать – можно и подавиться.
Ну, в общих чертах, на тот момент, у проходной гаражного общества «Колесо» я думал только о том, как прожить эти двадцать дней до возвращения Филиппа Первого, так я условно назвал для себя всемогущественного Филипповича, большого человека из департамента морского транспорта Калининградской области. Я конечно же не очень надеялся на Филиппа, понимая, что с первого раза попасть в яблочко тут вряд ли удастся, просто мне было важно понимать, что поступательное движение начато и теперь дело за другими шагами.
Для начала я набрал газет и перечитал все объявления, связанные с морской тематикой. Купил телефонную карточку, так как мобильники только-только появились и были скорее не средством связи, а атрибутом роскошной жизни, подчёркивая статус владельца. Зато у автоматов можно было простоять больше часа в ожидании всех желающих. Альтернативы советским двухкопеечным в России создано не было, равно как и на Украине, Белоруссии да и во всех республиках бывшего СССР. Ситуация, когда молодой человек признается в любви помимо своей избранной ещё десятку любопытных зевак, была почти нормой из-за отсутствия совковых телефонных кабинок, хоть как-то приглушающих звук, все они были давно разобраны на метал.
Вот из такого автомата я позвонил сначала домой и доложил, что всё нормально, всё идет по плану. Больше ничего не успел так, как карточка закончилась, ну и на том спасибо. Затем я купил ещё две и, попеременно пропуская после каждого разговора по одному, толпившихся за мной граждан, прозвонил по вакансиям и конечно же мой энтузиазм поутих.
Такса на то, чтобы с тобой начали разговаривать значительно выше, чем в Одессе. Прямо об этом конечно никто не говорил, тем более по телефону незнакомому человеку, но в последнее время я уже очень хорошо научился понимать людей, которые хотели бы получить от меня денег, сейчас или в среднесрочной перспективе, буквально или в каком-нибудь другом эквиваленте.
Да, без протеже будет очень и очень трудно, тем более с украинскими документами. Нужно что-то выходящее из ряда, даже если это «что-то» находится не в совсем правовом поле. После недавних мытарств на родине это не было проблемой, любая авантюра, равно как и афера не приводила бы меня в ступор. Словом, я не был похож на ответственного налогоплательщика, который бы не спал ночами, мучаясь видениями того, как его разоблачают и карают по всей строгости закона.
Это сейчас, прочитав труды таких, мною почитаемых авторов, как Карлосс Кастанеда, Теун Марез, Вадим Зеланд и некоторых других, понимаю, что со страшной силой притягивал неприятности на свою голову и на Украине, и здесь в России. Они не заставляли себя долго ждать и в какой бы стране мира я не оказался, всё повторилось бы, ну разве что с другим сюжетом. Неприятности были бы налицо так, как я носил их с собой, не вынимая из кармана. Это моё отношение к происходящему вокруг модулировало их последние годы. Надо было сразу разглядеть эту тенденцию.
Ещё до того, как развалили мою фирму «Луч» и забрали всё, что только было, я перестал делить людей на хороших и плохих, думая, что в общем то, разницы нет и всё решают время, место и обстоятельства. Когда же неприятности посыпались, как из ведра, я начал понимать, что есть таки разница в людях и стал делить их на плохих и очень плохих, а себя видел то в одном, то в другом лагере, не выражая приверженности ни к одному из них.
Этот цинизм и повлёк все последующие события, которых бы хватило, как я сейчас вижу, на пару тройку спокойных и размеренных жизней. Но как говорит классик «если бы я был такой умный, как моя мама потом».
Итак, план минимум, который я себе составил на эти двадцать дней, состоял из двух пунктов:
Первый, – найти нечто выходящее за общепринятые представления о том, как можно уйти в море, для этого желательно заводить больше знакомств с людьми, имеющими к проблеме хоть какое-то отношение;
Второй, – попробовать всё-таки помочь моим новым знакомым с умирающим бизнесом, тем самым оправдать их надежды на «прозорливость Вадима и его умение разбираться в тонкостях человеческой души», как это было заявлено на приветственном мероприятии.
Остаток дня я провёл, гуляя по Калининграду и знакомясь с достопримечательностями. Город мне очень понравился и дело тут вовсе не в прусской готике, скорее какое-то едва уловимое сходство с Владивостоком делало его таким близким для меня. Те, кто бывал во Владике никакого сходства, как правило, не находят, но у меня были стойкие ощущения аналогичности.
К вечеру, который здесь начинался не раньше восьми, я опять пришел в гараж. Там был уже и Сергей изрядно выпивший и потрёпанный. Втроем мы пошли по направлению к дому. По дороге заглянули в магазинчик, взяв два литра пива и бутылку водки, дежурную закуску и три одноразовых стаканчика. Всё делалось на автомате из чего я сделал вывод, что это обычная практика. Здесь же не вдалеке заброшенные сады со множеством бесхозных яблонь, груш и слив, где мы это всё неспешно и приговорили. Фрукты меня просто удивили, сочные и вкусные, ничем не хуже, чем на юге. Благодатный красивый край, прав был Вадим, хоть здесь не обманул.
По мере приближения к дому, Сергей начал заметно нервничать. Ему хотелось подольше побыть на свободе и он конечно же искал предлог не идти за ненавистную границу. По Николаю Петровичу трудно было что-либо определить, уже перед самым домом он как-то резко сник и замкнулся в себе. Я подумал, что эти люди чем-то похожи на мазохистов, а вслух сказал, что нас уже, наверное, заждались. Николай ухмыльнулся как-то неестественно и вошел в подъезд, за ним вошёл и я с Сергеем.
Только женщин нам здесь и не хватало
Открыв дверь все с удовлетворением обнаружили, что дома никого нет и быстро разбежались по комнатам. Мне же прятаться было некуда, поэтому я сел в зале и стал смотреть телевизор, подбивая первые итоги.
И вот, где-то через час, распахнулась дверь, на пороге стояла Раиса, с нею женщина среднего возраста и весьма эффектной внешности. Обе были навеселе и в прекрасном расположении духа, чего не скажешь о Гордее, который прямо с порога начал лаять, напоминая о том, что он здесь не абы-кто и что бы никто не вздумал расслабляться.
– Вот, знакомься Женя, это Юрий. Юра, это Евгения – моя очень хорошая подруга и почти вдова, – они обе расхохотались, – нет, муж конечно жив номинально, но как мужчина, он у неё уже давно умер, мы как раз сегодня третью годовщину отмечали. Или четвёртую, Женя? – опять раздался смех, сразу видно было, что выпили они не мало.
– Вы прямо в краску меня вгоняете, Раиса Львовна, человек подумает, бог знает, что.
– А что он подумает? Подумает, что бабу уже четыре года не оприходовали и сделает правильные выводы.
– Ой, не слушайте Вы её, Юрий, просто мы сегодня немного выпили и поэтому лепечем всякие глупости, но мы исправимся.
Она подала мне руку и мы обменялись любезностями. Ей было где-то сорок, хотя при известной сноровке женщине с деньгами так выглядеть можно и в пятьдесят. Стильный деловой костюм, подчёркивающий довольно стройную фигуру, неброский, но в то же время профессионально подобранный макияж, создавали образ довольно обеспеченной женщины. И конечно же манеры. Очень просто и в то же время независимо она держалась, это как раз присуще женщинам, не слишком заботящимся о куске хлеба для голодных домочадцев, хотя бывают актрисы ещё те.
– Ну что, продолжаем продолжать продолжение, – сказал Николай, выходя из спальни. Он слегка обнял свою жену.
– Подлизывается хитрец. Эх, до чего же я его люблю, – она нежно поцеловала его в щеку, – а надо было бы убить. Рука не поднимается, ведь лучше его на свете нет никого, кто бы ещё такую дуру стал терпеть.
– А ты оказывается не такая дура, – сказал Николай и мы все дружно рассмеялись.
И опять началось застолье, правда уже на кухне и не такое беспробудное. В этот всё раз было как-то по-другому. Без ехидных выходок, без упрёков и истерик, и даже Гордей вёл себя поприличнее.
– А где Сергей? – спросила Раиса Львовна.
– Спит, у него был трудный день, заказчик не стал забирать шкаф-купе, забраковал. Столько материалов и работы, не знает, что и делать. Женя, может среди твоих рыночных кому-то сбагрить, шкаф нормальный, я видел, заказчик просто урод, сам не знает, чего хочет. А наш, как всегда не взял предоплаты на материал, сколько раз ему говорил, всё как горохом об стену.
– Потому, что всё время выпивший, я уже устала с ним бороться. Эх, если бы можно было его отправить к Ленке в Америку, ведь у него руки, как и у отца – золотые, а здесь пропадёт парень, сопьётся.
Так неспешно ведя разговоры, перешли на тему о море, спокойно и без криков, будто совсем другой человек сегодня была Раиса Львовна. Вспоминала, как часто они ездили на курорт в Сочи, Ялту и даже в Болгарию, как всё было когда-то чудесно, «и где на нашу голову взялся этот х…р с пятном на голове?».
– У тебя, кстати, нет никого из тех, кто поможет уйти сейчас в море? – этот вопрос Раиса адресовала Евгении, как ни странно.
– Надо подумать. Есть тут одна идея. А надо ли? Может останется и будет жить, как все люди.
– Вы имеете ввиду, как все хорошо, или как все плохо? И потом, сильно хорошо – тоже не хорошо, а если очень плохо – так это уж совсем никуда.
Евгения оценила меня спокойным взглядом.
– Как все – это значит обыкновенно, без выпендрежа. Чтобы близкие и любимые люди были рядом и всегда могли быть близкими и любимыми.
Я подумал, что на сотню мудрецов, как всегда довольно простоты, женщина, способная так ответить, без подготовки и не задумываясь, заслуживает более детального изучения.
А изучать было что. Я успел хорошенько её рассмотреть, она была не то чтобы красавицей, но достаточно привлекательной дамой с волнующими формами, подчёркнуто скрытыми за строгостью убранства. И естественно возникал вопрос, – а что же там за…? Так как я человек любознательный, назревала интрига, хотя, как Вы понимаете, дорогой читатель, первым делом пароходы.
– Я думаю, что любимым и близким людям, кроме любви и близости не мешало бы получать и немного материальных, т. е. более приземленных знаков внимания в виде денежек и прочее, и вот именно поэтому Одиссей должен отплыть за золотым руно.
Она метнула на меня быстрый и не очень приветливый взгляд, из чего я понял, что попал в молоко. Да, моя манера о серьёзных вещах говорить легкомысленно не всегда оправдана и не всеми принимается.
– Хотя кто знает, некоторые наверное предпочитают «рай в шалаше», здесь одной мерки быть не может, – попытался я исправить ситуацию.
На этот раз взгляд стал помягче, Женя лениво потянулась и сказала:
– Вот-вот, а то привыкли всех баб за проституток держать, а мы ведь можем любить ни за деньги и регалии, а просто за красивые глаза, – при этом она очень откровенно посмотрела на меня и долго не отводила взгляд, пока это стало совсем уж неудобно.
События разворачивались стремительно, а я ведь ещё не успел узнать каким образом и с кем она может меня познакомить. Теперь надо менять тактику, с женщинами всегда так, одно неосторожное слово и всё сначала. Спроси я сейчас, после такого недвусмысленного намека и взгляда, вместо «можно ли с вами познакомиться поближе», про то, «каким образом вы поможете уйти в море», тут же будет холодный откат. Да, восток дело тонкое, но я то тёртый калач, не стану больше трогать сегодня этот вопрос.
Тем более, надвигалась совсем другая история, она волновала своей нетривиальностью при одновременной предсказуемости, я не против узнать, что там будет дальше.
– Ну что ж, мне пора, – сказала Женя, – время уже недетское. Голос звучал звонко и в то же время как-то отрешенно. Я глянул на Раису и она уловила моё настроение.
– Женя, ну что ты выдумываешь, уже поздно, да и чего ради тебе туда идти, у тебя что, семеро по лавкам? Оставайся у нас, позвони, что у меня заночуешь, хочешь, я сама позвоню?
– Ну как ты себе это представляешь, Рая? Где, да и чего ради, ещё совсем даже не поздно.
– Найдем где постелить, посидим ещё, поговорим, душевно ведь время проводим, разве не так?
– Так то оно так, но перетакивать не будем, меня, если что, Юрий проводит, я думаю, он волков не боится.
– Да, зубов я не боюсь, – сказал, а сам подумал, что слава богу она не поняла мой быстрый шуточный ответ, всё-таки язык мой – враг мой.
Ещё немного выпили, никто уже не настаивал на ночлеге и вскоре мы с Женей вышли на улицу, где было совсем светло для этого времени суток по украинским меркам и не совсем тепло для этого времени года всё по тем же меркам.
– Ну что, Юра, я беру вас под руку и мы не спеша проходим несколько кварталов, думаю, что такси нам сейчас ни к чему.
– Если честно, я надеялся на романтическое приключение, ну или что-нибудь подобное. А тут так прозаично всё может закончиться, Женя, вы что, смерти моей хотите, я имею ввиду – смерти от скуки и нетерпения.
– А что же вам так не терпится, Юрий? Чего вы так страстно желаете?
– Я мог бы огласить весь список, но начну с малого. Во-первых – я хотел бы перехода на «ты», или время ещё не пришло?
– А что во-вторых?
– Боюсь показаться таким же непосредственным, как поручик Ржевский, но прежде всего в спектр моих интересов входит твоя очаровательная особа, я должен придумать, чем тебя заинтересовать, чтобы не отпустить прямо сейчас, тем более, ты ещё не придумала как от меня отвязаться.
Она рассмеялась и притворно влюблено повела глазами.
Да, эта девочка охмурять обучена, – подумал я, а вслух сказал, что совсем не знаю города и даже не предполагаю, куда можно было бы её отвести, чтобы совсем не возникало желания идти домой.
– Не надо, Юра, вернее, не сегодня. Это только Раиса считает, что я вдова, почти…. Хотя мой почти умерший муж так не думает, да и дети, хоть и не совсем взрослые, но тоже имеют на этот счёт своё мнение.
Я поймал себя на том, что ни разу за весь вечер не спросил о том, как она живет, где работает, как проводит время. Не хотелось быть слишком назойливым и любопытным, а получилось как-то даже не учтиво. Об этом я ей и сказал, добавив, что все эти вопросы хотел задать наедине. Она грустно улыбнулась.
А что тут рассказывать, ничего особенного, всё, как у всех. У меня двое дочерей, одной семнадцать, другой пятнадцать, муж – объелся груш. Короче говоря, родилась, крестилась, училась, женилась, умерла.
Я быстро прикоснулся к ней чуть выше живота, на грани дозволенного и сказал:
– По-моему живая ещё, слышно, как сердце бьется – и не почувствовав протеста, поднял руку ещё выше на грудь, рискуя получить какую-нибудь неприятность в виде пощечины, – моральной или даже физической. Она с большой задержкой, явно смакуя момент, убрала мою руку из уютного нежного углубления и сказала незлобно, как-то даже доверчиво:
– Юра, я не шлюха. Хоть ты мне и нравишься, но я не стану крысятничать, ведь у тебя дома семья и приехал ты сюда, как я понимаю, не за тем, чтобы меня по кабакам водить, а что б как-то эту семью содержать. Знаю, что в море людей гонит не благополучие и комфорт, а безнадёга и безденежье, так что сойди с ковра и пошли пить кофе, вот в это маленькое кафе, надеюсь, что здесь мне не встретиться никто из знакомых или доброжелателей, хотя, мало я кому чего должна.
Меня не очень устраивал переход на чисто дружеские интонации, но это лучшее из того, что можно было тогда придумать, учитывая мое шаткое финансовое положение.
– Я бы хотел подробнее остановиться на «хоть ты мне и нравишься», ты ведь так сказала, – начал я опять разговор после того, как мы уселись в углу совсем пустынного и достаточно уютного зала, с интимным освещением и негромкой, хорошо подобранной музыкой на весьма изысканный вкус.
– Тебе совсем не интересно, с кем я могу поговорить на счёт твоего трудоустройства?
Вот что значит опыт, побольше уделяй женщине внимания и она сделает всё, что тебе нужно, ну или почти всё, в который раз я убеждался в этой истине.
– Как не интересно? Очень даже интересно. Подозреваю, что твои возможности не ограничиваются нужными знакомствами, но распространяются и на другие сферы жизни. Меня не очень впечатлили твои выпады в сторону солидарности со всеми покинутыми жёнами Земли. Уважая твои принципы, я всё же чту и свои, главный из которых – возлюби ближнего, а то будет поздно, поэтому от такой лакомой женщины отказываться не хочу, хоть убей.
Да, сказано на грани фола, но действовать надо стремительно и лавинообразно.
– И убью, всенепременно! В постели до смерти заморю! – смеясь, ответила Женя.
Похоже, такая тактика привела к успеху, теперь дело за малым, на этом этапе нужна маленькая пауза, буквально один день, если женщина взрослая и один час, если совсем молодая девушка, хотя и наоборот бывает.
Мы выпили кофе, съели мороженное. На прощанье успели даже поцеловаться, в полумраке нас никто не видел, да и посетителей кроме нас было всего трое, – пьяные в хлам девочки в другом конце зала.
Дело шло к расставанию, под самый занавес она пообещала завтра же назначить встречу со своей подругой Тамарой – директором компании, которая отправляет моряков на суда.
– Да, кстати, если ты с ней будешь вести себя так же фривольно, я тебя очень больно зарежу.
– Тогда у меня ещё один вопросик, – где тут можно купить недорогую кольчужку? – Женя рассмеялась.
Выйдя на улицу, мы остановили такси прямо у дверей кафе и пожирая друг друга страстными взглядами, расстались.
Да, день удался – это последнее, о чём я подумал ложась в постель, оказывается, не так много надо человеку, всего лишь надежду, хотя много это или мало – вопрос совсем уж философский.
Да, Кёнигсберг – это Европа! Опа, опа, опа, опа
Утро. Я сотню раз прокручиваю варианты, которые мне могут быть предложены крюинговой компанией, коих я насмотрелся немало. Может здесь в России всё на более цивилизованном уровне, хотя глупости конечно, все мы заканчиваемся на «ов» ли на «ко», за исключением тех, кто на «ян» или на «швили». Так, что чудес ожидать не стоит, просто из всякого правила бывают исключения, вот на них и уповаю.
Но самое главное, хотелось бы узнать, на сколько они хорошие подруги, чтобы этой Тамаре не сорвать с меня по полной. С другой стороны, – а я то кто для Евгении? Чел, который хочет вжохать её слегонца, при чём желательно по-быстрому и без лишних разговоров. Да, сегодня с утра именно так всё и смотрится, ни дать – ни взять. И всё-таки продолжаю уповать на исключение из правил.
Где-то ближе к одиннадцати прозвучал звонок и Раиса многозначительно улыбаясь, подала мне трубку. Женя сказала, что меня ждут к двум дня и назвала адрес. Я спросил, будет ли и она присутствовать на встрече, на это последовал довольно шуточный ответ, что вчера я ей показался вполне самостоятельным мужчиной, но если у меня трясутся колени при виде незнакомых женщин, то она может держать меня за руку. Итак, мы договорились пойти вместе.
Встреча была назначена на пороге торгово-выставочного павильона, от него было рукой подать до офиса фирмы «Руслан Фрахт», занимающейся, как потом выяснилось, набором моряков на суда под иностранными флагами, включая Норвегию, Грецию, Германию, Англию.
Женя, как и вчера, была одета подчеркнуто по-деловому. Я так и не узнал, где и кем она работала. Евгения держалась на довольно ощутимой дистанции, давая понять, что вчера всё было понарошку, а сегодня день новый и лучше, если мы начнём его с чистого листа. Ну что ж, наверное так будет действительно лучше, нужно заработать расположение, а не просто взять на халяву, воспользовавшись слабостью не совсем трезвой женщины.
А то, что заработать расположение надо – это бесспорно. От этого будет зависеть моё дальнейшее продвижение в рамках крюингового агентства.
– Женечка, ты красива, как богиня! Твоя внешность помогает мне отвлечься от невеселых мыслей, ведь трудно будет добиться чего-либо конкретного от директора фирмы, занятой, деловой женщины, тем более совсем не знакомой, тем более гражданину другой страны.
Это вступление помогло мне сразу ненавязчиво обозначить болевые точки. Я хотел как-то растрогать или наоборот раззадорить её, подвигнуть на активные действия, направленные на оказание помощи страннику, влюблённому и безутешному.
– Не надо, Юрий, а то у меня тушь дешёвая, сразу течёт. Спокойно и толком, как ты это умеешь, расскажи, что ты хочешь и что можешь, она моя хорошая подруга, если это в её силах, окажет содействие по максимуму.
Агентство находилось в здании института, где, как водится, мало что напоминало храм науки. На трёх этажах четырёх этажного здания располагались офисы коммерческих фирм. Мы вошли в дверь с надписью «Руслан Фрахт», которая располагалась на первом этаже.
– Здравствуй, Лена. Тамара Никифоровна нас ждет так, что мы сразу и полетели. Неплохо смотришься, красотка, так держать. Мы им слоникам хоботы закрутим, а карманы они и сами вывернут, никуда не денутся, правильно?
Секретарша Лена только намеревалась открыть рот, но мы уже входили в кабинет директора. Там уже оказался посетитель и возникла неловкая пауза. С одной стороны, нам надо было бы сразу выйти, но с другой – мы то пришли, как друзья, вернее сказать, как подруга и друг подруги.
– Ничего, заходите, заходите, вы не помешаете, тем более, что мы заканчиваем, так ведь, Сергей Викторович, по-моему, все вопросы решены, вы возвращаетесь в Клайпеду и проситесь опять в экипаж. Дай бог, что бы Андреев вас простил и взял назад, хотя я на его месте, если честно, не взяла бы. Другого судна у меня нет, очередь из старпомов на два года вперёд и если бы вы не пришли в своё время от людей, которых я искренне уважаю, то такое развитие событий было бы мне только на руку.
– Он и слушать меня не будет, вот если вы ему скажите. Это же диктатор, Пиночет курит бамбук. Да и не стану я унижаться пред ним, он сам такое вытворял, а тут стал праведником, видите ли.
– Все дело в том, Сергей, что ты «чиф», а он «мастер», разницу чуешь? А не станешь просить, так ты слышал моё мнение на этот счёт, – в конец очереди. Хотя почему в конец, есть предложение на газовоз, и гробовые хорошие. Ой совсем забыла, там же документы не те и опыт на этой категории судов в должности не менее десяти, и где они хотят взять старпома с таким опытом, что бы за десять лет не стал мастером. Да и языков кроме английского, немецкий и разговорный французский. Может пойдешь? Или ты не ботаешь на чужеземных? А нет, тогда иди и просись слёзно. Или в конец очереди, глядишь через пару-тройку лет и уйдешь…, вторым…, если повезёт.
Пока она расправлялась с незадачливым старпомом у меня было время чуть-чуть адаптироваться к обстановке и к ней самой, к её манере общения. Я почувствовал, она рада, что я слышал этот диалог и теперь сделаю свои выводы. Ну что ж, я их сделал.
Прежде всего я понял, что она хоть и директор крюинга, но на некоторых судах, очевидно принадлежащих российским судовладельцам под дешевыми флагами, в состоянии решать кадровые вопросы внутри судна, что само по себе уже и не плохо. Что-то типа хозяйственно-эксплуатационной группы судов. Ещё я понял, что она не очень любит, когда ей приводят друзья и знакомые своих друзей и знакомых, то есть мой случай. И конечно же всё будет решать полнота налитого стакана, если конечно будет решать, тем более, в бутылке осталось совсем на дне.
Наконец мы остались втроём и началось неспешное знакомство. Сначала говорили на отвлеченные темы, потом узнав, что я из Украины, Тамара смеясь сказала, что половина её поклонников были почему-то именно из Украины, на это я пошутил, что почти все мои жёны были почему-то именно из России. На секунду она замерла обескуражено прикидывая, шутка это или нет, тогда я хмыкнул и они обе громко рассмеялись.
– Он умеет прикалываться, а что он ещё умеет? Потому, что этого явно недостаточно для работы на судах под серьёзными флагами.
– Для этого достаточно быть хорошим актёром и уметь смеяться, когда хочется плакать, ну и конечно же иметь определённые профессиональные навыки, коими я несомненно обладаю, – быстро парировал я.
– Да, излагает тоже не плохо, почти как Шекспир. Женя, у тебя же есть один достаевский, не много ли классиков на одну овечку?
– Нет, дорогуша, я как раз тебе привела этого юмориста из города Одессы, в надежде, что ты сможешь пристроить его в море, а не ко мне в постель.
