Транзитная зона

– Ты моя единственная девушка.

– Все вы так говорите!

– Честное слово! У меня не было других.

– Ты ведешь себя как маньяк!

Джастин понимал, что рискует ее потерять – по собственной вине. Он попытался обнять Кэтлин, та оттолкнула его и отвернулась. Он с болью отступил, проклиная себя.

– Можно я объясню?

– А смысл? – Кэтлин отшвырнула тетрадь, шагнула к двери, и в это мгновение он с мучительной ясностью понял, что теряет – нет, уже потерял ее. У двери она обернулась. – Хотя бы скажи, зачем это тебе?

– Просто по привычке. Я думал, это безобидные записки, но теперь понимаю, что чудовищно ошибался. Нельзя было про тебя писать. Слов нет, как мне стыдно!

Джастин знал Кэтлин чуть меньше года, а встречались они несколько недель, и все же она значила для него гораздо больше, чем он мог выразить.

Познакомились они на работе. Кэтлин работала курьером в агентстве, которое принимало заказы у издателей каталогов, и каждые два-три дня заезжала в студию на Фрит-стрит, а Джастин, как самый младший в коллективе, обязан был, среди прочего, принимать посетителей, расписываться в получении посылок и отдавать готовые заказы.

Впервые Кэтлин пришла в студию зимой, одетая в мешковатый кожаный костюм и мотоциклетный шлем, так что Джастин не знал, как она выглядит, сколько ей лет и даже мужчина это или женщина. Голоса он тоже не слышал – поводов для разговора не представлялось. Лишь в свой четвертый или пятый визит Кэтлин сняла шлем, и, подняв голову от документов, Джастин впервые увидел ее лицо. В следующий раз она зашла без шлема и улыбнулась на его приветствие, а когда потеплело, перестала носить громоздкую кожаную униформу.

Джастин с трудом верил, что такая девушка может заинтересоваться его персоной, и все же день за днем прислушивался к тихому гулу лифта, скрипу половиц, стону входной двери. Конечно, не всякий раз эти звуки возвещали приход Кэтлин, и все же его сердце трепетало.

Однажды она заглянула через плечо, пока он расписывался – «Дж Фммммр», – и спросила:

– Джон? Джим?

– Джастин.

– А я Кэтлин – Кэти.

– Вот мы наконец и познакомились.

С каждой неделей визиты в студию становились все дольше, а Джастин выдумывал все новые и новые способы задержать Кэти еще хоть на минуточку, прежде чем она наденет свой шлем и исчезнет. Кэти объясняла, что за ее работой строго следят, и всегда уходила быстрее, чем ему хотелось бы. Раньше Джастин уже флиртовал с девушками, но без особой надежды и интереса. Чувствуя себя неуклюжим и непривлекательным, он все же осмелился пригласить Кэти выпить после работы, и так начался их роман.

Кэти жила в Килберне, где снимала крошечную квартирку с двумя другими девушками. На работу курьером она попала случайно – подменяла друга, а тот уехал во Францию, нашел там невесту и не вернулся. Кэти продолжала работать вместо него и одновременно подыскивала более подходящее место: разъезжать на мотоцикле по опасным улицам Лондона ей не нравилось. Она закончила факультет журналистики и в минувшем году некоторое время работала в норвичской вечерней газете, а недавно разослала резюме в несколько журналов и одну бульварную газету, прошла одно собеседование и ждала ответа от остальных. Через месяц после того, как они с Джастином начали встречаться, ее приняли на должность младшего редактора в женском журнале.

Кэти поражала Джастина своей целеустремленностью – сам он четких планов на будущее не имел. Она говорила, что может это понять, хотя не разделяет. За свои двадцать три года Кэти успела побывать на Дальнем Востоке и в Австралии, учила русский язык, занималась дзюдо и имела множество друзей. По сравнению с ней Джастин чувствовал себя нелюдимым ботаником, каким, собственно, и был – или рисковал стать со своими тетрадями и картотеками. Появление Кэти он расценил как спасение от такой участи.

В один из выходных Джастин, волнуясь, робко предложил ей зайти в гости после кино. Кэти приняла приглашение, не задумываясь, и он почувствовал: этим вечером может произойти все, что угодно.

Произошла, однако, их первая ссора. Кэти вышла в туалет, а Джастин тем временем решил записать кое-какие сведения о фильме, который они сегодня смотрели, чтобы потом перенести в картотеку. Когда Кэти вернулась, он поспешно убрал тетрадь, и все же она заметила и поинтересовалась, что это.

– Да так, записал кое-что о фильме.

– Я заметила – ты вечно что-то пишешь.

– Люблю фиксировать, что посмотрел.

Он объяснил, что ведет собственную базу данных: записывает (иногда прямо в полумраке кинозала) мысли, подробные сведения и краткое описание, а раз в неделю переносит все это в картотеку.

Кэти заинтересовалась – она любила кино и следила за рецензиями в журнале, где работала. Заинтересовал ее и стеллаж, заставленный книгами о фильмах. Потом она взяла со стола тетрадь и стала перелистывать.

Джастин не сразу заметил, как изменилось выражение ее лица, погруженный в нежные мысли. Ему нравилось, как Кэти стоит у стола с тетрадью в руках и светло-русые волосы падают на лицо – совсем как в первый раз, когда он ее увидел. Поначалу Кэти напоминала ему Жанетт Маршан: те же светлые волосы, большие бледно-голубые глаза, четко очерченные скулы, по-своему правильное, слегка треугольное лицо. После того как Джастин узнал Кэти получше, она перестала казаться похожей на Жанетт, и все же время от времени та вспоминалась ему, как и сейчас.

Кэти повернулась к нему, и память сразу померкла.

– Что это? Зачем ты обо мне писал?

– Ни за чем! – воскликнул Джастин, запоздало поняв, что записи о фильмах убрал на место, а рядом с печатной машинкой лежала совсем другая тетрадь.

Он шагнул к Кэти. Та отвернулась, не желая отдавать ему тетрадь.

– Ты что, больной? Про такие записи ты мне не рассказывал!

– Я могу объяснить… Пожалуйста, отдай. Ну пожалуйста, Кэти!

– Нет, я хочу прочесть все!

Джастин взял ее за запястье и попытался отобрать тетрадку. Кэти высвободилась.

Ведя потихоньку личные заметки, Джастин и представить не мог, что все закончится катастрофой. Объяснить эту привычку было невозможно, хотя он и попытался оправдаться.

– Я-то воображала, что тебе нравлюсь!

– Нравишься! Я люблю тебя, Кэти! – воскликнул Джастин и тут же понял, что промахнулся и со словами, и с моментом. Она швырнула в него тетрадь, и та, шелестя страницами, упала на стул. Когда Кэти шагнула к двери, он, горя стыдом и раскаянием, не попытался ее остановить.

Кэтлин всегда интересовала и волновала Джастина. До нее он ничего подобного не испытывал – любовь и привязанность были ему в новинку. В ее присутствии и даже в ожидании встречи сердце трепетало. Все началось в тот памятный день, когда она впервые сняла мотоциклетный шлем, и Джастин, подняв голову от документов, впервые увидел ее лицо. Это так его поразило, что захотелось записать – ухватить сущность девушки в словах.

После того первого взгляда Джастин не знал, увидит ли ее снова, хотя отчаянно на это надеялся. По дороге с работы купил еще одну тетрадь и вечером записал все, что увидел, – мгновение, когда ему открылось ее лицо, глаза, волосы, мимолетная улыбка легкого узнавания, – а потом она ушла, вновь спрятавшись под темным куполом шлема. Джастин описывал увиденное, а не свои чувства.

После следующей встречи он продолжил и писал о Кэти каждый день, неделю за неделей. Понимал, что это напоминает нездоровую одержимость, и все же не думал, что невинные личные записки могут причинить кому-нибудь вред. Он продолжал писать, даже когда они с Кэти начали встречаться, хотя теперь это было еще большим вторжением в ее личную жизнь. Описывал, во что она одета, что рассказала о прошлом и о своей новой работе, время от времени прибавлял, как восхищается ею и как сильно она ему нравится.

Было ли это ошибкой?.. Джастин не писал и даже не задумывался о любви, хотя понимал, что значит и подразумевает это слово. Для него все происходящее было совершенно новым опытом. Показывать свои записки Кэти он не собирался – но для кого тогда писал? Ведь она теперь была с ним по-настоящему, и не требовалось больше выносить свои мысли на бумагу. Не стоило даже начинать.

– О чем ты вообще думал? – воскликнула Кэти. – Это что, больные фантазии со мной в главной роли? Без моего ведома?

– Нет, – возразил Джастин, чувствуя себя жалким.

Наконец она присела на краешек кровати, и повисло молчание. Джастин испытывал облегчение оттого, что она хотя бы не грозится уйти, и в то же время стыд, вину и желание защищаться. Разгневанная, Кэти сидела, уткнувшись взглядом в старый потертый ковер, доставшийся ему вместе с квартирой. Джастин подобрал брошенную тетрадь и вырвал исписанные страницы. Кэти подняла глаза.

– Теперь ты собираешься меня разорвать?

– Нет. Можешь сделать это сама, если хочешь.

Джастин протянул ей страницы. Она пожала плечами и отвернулась. Тогда он положил их на стол.

– Ты вроде бы хотел объяснить, – через некоторое время напомнила Кэти, слегка успокоившись.