Машина пространства

– Не могу вам сказать.

– Но вам известна причина?

Амелия кивнула.

– Если вы сообщите ее мне, я постараюсь придумать, как вам помочь.

– Вы не можете мне помочь, Эдуард. Я сейчас приду в себя.

Я опустился перед девушкой на песок и положил руки ей на плечи.

– Амелия, мы просто не знаем, сколько нам еще идти. И мы никуда не дойдем, если вы больны.

– Я не больна.

– Мне сдается, что это не так.

– Я испытываю определенные неудобства, но я вполне здорова.

– Тогда будьте добры, держите себя в руках, – бросил я.

Моя озабоченность неожиданно для меня самого обернулась раздражением. Амелия помолчала немного, потом, опираясь на мою руку, поднялась и сказала:

– Ждите меня здесь, Эдуард. Я долго не задержусь.

Забрав у меня ридикюль, она медленно двинулась к зарослям. Осторожно протиснулась меж молодых кустиков на опушке, шагнула вглубь, к более высоким растениям. А достигнув их, обернулась, взглянула в мою сторону, затем пригнулась и скрылась из виду. Я встал спиной к Амелии, догадавшись наконец, что она ищет полного уединения.

Прошло пять минут, семь, десять – она не показывалась. Через четверть часа я начал беспокоиться. С тех пор как Амелия исчезла в зарослях, кругом повисла могильная тишина. Но, невзирая на растущую тревогу, я понимал, что уважение к спутнице обязывает меня подождать еще. Я ждал, судя по часам, более двадцати минут, когда до меня донесся неуверенный голос:

– Эдуард!..

Не в силах дольше сдерживаться, я бросился сквозь красные заросли напролом туда, где видел Амелию в последний раз. Меня терзала мысль, что на нее обрушилось какое-то страшное несчастье, – но никакое воображение не могло подготовить меня к тому, что открылось моему взору. Я замер как вкопанный и тут же отвел глаза: Амелия сняла с себя юбку и блузку и осталась в одном белье. Правда, она подняла юбку перед собой, пытаясь как-то заслоняться от меня; в глазах у нее читались мольба, испуг и откровенное замешательство.

– Эдуард, у меня ничего не получается. Пожалуйста, помогите мне…

– Что случилось? – вскричал я в изумлении.

– У меня слишком тугой корсет. Я едва дышу. Но никак не могу развязать шнурки… – Она громко всхлипнула и продолжала: – Я не хотела, чтобы вы догадались, но я же не была одна ни минуты со вчерашнего дня. Я задыхаюсь от боли. Ради всего святого, помогите мне…

Не стану отрицать, что патетичность ее выражений меня слегка позабавила, но я подавил улыбку и шагнул вперед, чтобы очутиться у Амелии за спиной.

– Что я должен делать?

– Развязать шнурки. Они должны быть завязаны внизу бантиком, но я нечаянно затянула узел…

Присмотревшись, я понял, что она имеет в виду. Я вцепился в узел ногтями и распутал его, в общем, без особого труда.

– Ну вот, – произнес я, отворачиваясь. – Готово.

– Будьте добры, расшнуруйте меня, Эдуард. Я сама не смогу дотянуться.

Чувства, которые я жестоко подавлял в себе, вдруг вырвались наружу, и я воскликнул:

– Не хватает еще, чтобы я вас раздевал!

– Я прошу вас распустить шнурки, только и всего.

И пришлось мне, переборов себя, приступить к кропотливому труду – выдергивать шнурки из петель. Когда задача была наполовину решена и шнуровка корсета чуть-чуть ослабла, я воочию увидел, как туго он впивался в тело. Из верхних петель шнурки вылетели сами собой, и броня распалась на части. Амелия стащила ее с себя, а затем сердито отшвырнула прочь и обратилась ко мне:

– Не могу выразить, как я благодарна вам, Эдуард. Еще мгновение – и я, наверное, задохнулась бы.

Если бы она сама не повернулась ко мне, я счел бы свое пребывание с нею рядом совершенно неподобающим, но она позволила юбке упасть к ногам, открыв мне сорочку из легчайшего материала и высокую грудь. Я не сдержался и подался вперед, намереваясь заключить Амелию в объятия, но она отпрянула и к тому же загородилась юбкой как ширмой.

– А сейчас оставьте меня, – попросила она. – Одеться я сумею и без посторонней помощи.

4

Когда две-три минуты спустя Амелия вышла из зарослей, она была полностью одета, а корсет держала на весу, пропустив его между ручками ридикюля.

– Почему вы не захотели расстаться с ним совсем? – поинтересовался я. – Вряд ли вам требуются новые доказательства, что эту штуку носить нельзя.

– Можно, если не слишком долго, – возразила она, но вид у нее при этом был весьма смущенный. – Сегодня я отдохну от него, а завтра надену снова.

– Заранее предвкушаю, как завтра мне придется помогать вам, – заявил я вполне чистосердечно.

– Вашей помощи не потребуется. К завтрашнему дню мы вернемся в лоно цивилизации, и я найму себе служанку.

Краска смущения еще не сошла с ее лица, да и я не избавился от возбуждения, а потому счел возможным добавить:

– Если вы хоть как-то считаетесь с моим мнением, смею вас заверить, что ваша фигура отнюдь не нуждается в корсете.

– Ваше замечание неуместно. Пора продолжать путь.

Амелия двинулась вперед, и мне пришлось последовать ее примеру.

Происшествие с корсетом на время отвлекло нас от опасностей нашего положения; теперь мы заметили, что солнце продвинулось достаточно далеко на запад и заросли начали отбрасывать тень. Едва мы ступали на затененный участок, на нас сразу же веяло холодом.

После получаса размеренной ходьбы я собрался предложить передышку, но тут Амелия внезапно остановилась. Впереди лежала неглубокая низинка, и девушка не замедлила подойти к ее краю, а я следом.

– Нам предстоит разбить бивуак на ночь. Полагаю, надо заняться этим не откладывая.

– Вообще-то я не возражаю. Но не следует ли сперва продвинуться еще дальше на юг?

– Нет, это место подходит как нельзя лучше. Мы проведем ночь здесь.

– Под открытым небом?

– Ну, зачем же? У нас хватит времени до прихода ночи устроить настоящий лагерь. – Амелия изучала низинку самым внимательным образом. – Когда я была в Швейцарии, мне показывали, как возводить укрытия на случай крайней необходимости. Нам надо лишь немного углубить эту дыру и надстроить вокруг бортики. Если вы займетесь этим, я тем временем нарежу стеблей.