Эрагон. Возвращение

– Завтра утром. Если, конечно, у тебя на завтра нет иных планов.

– Нет.

– Это хорошо. – Насуада нервно стиснула пальцы. – Да, вот еще что: с вами отправится один из гномов. Король Хротгар настоял на том, чтобы в интересах справедливости во время твоего обучения у эльфов присутствовал и кто-то из его подданных. Так что он посылает с вами Орика.

Сперва Эрагон почувствовал страшное раздражение, Сапфира могла бы отнести его и Арью на спине до самых границ Дю Вельденвардена, избавив их от нескольких недель утомительного пути. Но трое – ноша для нее слишком тяжкая. А значит, присутствие Орика вынудит их идти по земле.

Но, немного подумав, Эрагон признал разумность просьбы Хротгара. Да и для самих Эрагона и Сапфиры важно было сохранить хотя бы видимость равного отношения к людям, гномам и эльфам. Он улыбнулся:

– Ладно, хотя это и замедлит наше продвижение на север, но я готов простить Хротгара. А если честно, то я даже рад, что с нами пойдет Орик. Все-таки страшновато отправляться через всю Алагейзию в компании одной лишь Арьи. Она ведь совсем…

Насуада тоже улыбнулась:

– Она совсем другая.

– Вот именно! – Эрагон снова посерьезнел. – Скажи, ты действительно собираешься вскоре напасть на Гальбаторикса? Ты ведь сама только что сказала, что вардены ослаблены. Мне кажется, сейчас это было бы довольно опрометчиво. Если мы немного подождем…

– Если мы немного подождем, – резко оборвала она его, – то Гальбаторикс снова соберется с силами, а может, станет и еще сильнее. Ведь только сейчас – впервые с тех пор, как был убит Морзан, – у нас появилась хоть какая-то надежда застигнуть его врасплох! Он никак не думал, что нам удастся разгромить его армию ургалов – что нам удалось только благодаря вам с Сапфирой! – и он не подготовил Империю к возможному вторжению неприятеля.

«Вторжение, ха! – услышал Эрагон насмешливый голос Сапфиры. – Интересно, как она собирается убить Гальбаторикса, когда он вылетит на своем драконе и с помощью магии попросту сотрет войско варденов с лица земли?»

Эрагон пересказал Насуаде сомнения Сапфиры.

– Судя по тому, что нам сейчас о нем известно, – возразила Насуада, – он не станет сражаться до тех пор, пока сам Урубаен не окажется под угрозой. Пока мы не подберемся к логову Гальбаторикса, он, по-моему, и пальцем не пошевелит, даже если мы уничтожим половину его Империи. Да и с какой стати ему беспокоиться? К тому времени, как нам удастся до него добраться – если вообще удастся, конечно, – наши войска будут настолько обескровлены, что он с легкостью нас уничтожит.

– Но ты так и не ответила на вопрос Сапфиры! – запротестовал Эрагон.

– А я и не могу пока на него ответить. Эта военная операция требует длительной подготовки. Возможно, ты сам в итоге обретешь достаточно сил, чтобы победить Гальбаторикса; возможно, к нам присоединятся эльфы… Между прочим, их маги – самые могущественные в Алагейзии! Неважно, что именно произойдет впоследствии, но сейчас мы не имеем права откладывать начало решительных действий. Мы должны вступить в эту рискованную игру и попытаться сделать то, чего от нас никто не ожидает: выиграть! Слишком долго вардены оставались в тени; пора либо бросить вызов Гальбаториксу, либо покорно склонить перед ним голову.

Грандиозность предлагаемых Насуадой планов встревожила Эрагона. Эти планы таили слишком много риска и неведомых опасностей и казались ему почти безрассудством. И все же решающее слово в данном случае оставалось не за ним. И он не собирался оспаривать принятое Насуадой решение.

«Пока что нам придется довериться ей», – мысленно сказал он Сапфире.

– А как же ты, Насуада? – спросил Эрагон. – Будешь ли ты в безопасности, когда нас здесь не будет? Я должен об этом думать, ибо теперь в мои обязанности входит и забота о том, чтобы в ближайшее время нам не пришлось хоронить и тебя.

Она слегка напряглась, потом небрежно махнула рукой и сказала спокойно:

– Не стоит за меня бояться. Я хорошо защищена. – Она помолчала, глядя в пол, и призналась: – Знаешь, одна из причин моего желания отправиться в Сурду в том, что Оррин давно меня знает, а потому обеспечит мою защиту. Я и правда не смогу спокойно дожидаться здесь вас с Арьей, пока еще в силе Совет Старейшин. Они ни за что не признают моей власти, если только я не докажу им, что вардены подчиняются не им, а именно мне!

И Насуада, точно в поисках источника некоей внутренней силы, углубилась в себя, сразу став далекой и неприступной. Затем, расправив плечи и гордо подняв подбородок, она сказала Эрагону:

– А теперь ступайте. Готовь своего коня, Эрагон, и собирайся в дорогу. На заре вы должны быть у северных ворот.

Эрагон почтительно поклонился ей и вместе с Сапфирой покинул кабинет юной предводительницы варденов.

После обеда Эрагон и Сапфира решили в последний раз полетать над городом-горой. Вылетев из Тронжхайма, они долго парили над городом, затем покружили над Фартхен Дуром, заходя с разных сторон и оставляя за собой длинный белый след пара из ноздрей Сапфиры. Оказалось, что еще довольно светло, хотя внутри горы уже почти наступила ночь.

Эрагон откинул назад голову, с наслаждением подставляя лицо свежему ветру. Он соскучился по ветру, который шуршит в траве и приносит дождевые облака, делая все на земле свежим и немного взъерошенным, точно после купания. Он соскучился даже по бурям и грозам, да и по деревьям он тоже соскучился. Фартхен Дур, думал он, место совершенно невероятное, но там нет ни растений, ни животных – точно в той прекрасной каменной гробнице, где покоится Аджихад.

Сапфира была полностью с ним согласна. «Гномы, похоже, думают, что самоцветы заменяют цветы!» – фыркнула она и надолго умолкла. Лишь когда стало совсем темно, она сказала:

«Поздно уже. Пора возвращаться».

«Хорошо», – согласился Эрагон; он уже почти ничего не видел вокруг.

Сапфира поплыла к земле большими ленивыми кругами, опускаясь все ниже и ниже. Тронжхайм сиял, точно маяк, в самом сердце огромной горы, хотя они были еще довольно далеко оттуда. Вдруг Сапфира мотнула головой и сказала:

«Смотри!»

Эрагон попытался проследить за ее взглядом, но видел перед собой лишь серую мглу.

«Что там?» – спросил он.

Вместо ответа Сапфира сложила крылья и скользнула куда-то влево, на одну из четырех дорог, выходивших из Тронжхейма точно на север, юг, запад и восток. Лишь когда они опустились на землю, Эрагон заметил поблизости на небольшом холме необычный белый столб. Столб этот странным образом изгибался в сумерках, точно оплывшая свеча, а потом вдруг превратился в Анжелу, одетую в рубаху из светлой шерсти.

В руках у ведьмы была огромная плетеная корзина, полная каких-то невиданных грибов; Эрагон даже названий этих грибов не знал. Когда Анжела подошла поближе, он спросил:

– Ты что, поганки собираешь?

– А, это вы! – улыбнулась Анжела, ставя корзину на землю. – Вечер добрый! Только «поганки» – понятие слишком общее. Да и вообще, у каждого из них свое название. – Она протянула ему на ладони несколько грибов. – Это вот желтый рогатик, а это – чернильный гриб. Смотри, это гриб-пупок, а вон тот называется «щит гнома»; еще вот «жесткая подошва» и «кровавое кольцо». Ну, а это пятнистый обманщик. Прелесть, правда? – Она по очереди показывала ему каждый гриб. «Пятнистым обманщиком» назывался гриб с розовыми, лиловыми и желтыми пятнышками на шляпке.

– А это что такое? – спросил Эрагон, указывая на гриб с ярко-синей ножкой, огненно-рыжей бахромой и блестящей двухъярусной шляпкой.

Анжела любовно посмотрела на гриб и сказала:

– Фрикаи Андлат, как его называют эльфы. «Дружок смерти». Если съесть хоть крошечный кусочек его ножки, мгновенно умрешь, зато шляпка способна исцелить от большей части ядов. Это из него делают нектар Тюнивора. Фрикаи Андлат растет только в пещерах Дю Вельденвардена и Фартхен Дура, но здесь его грибница скоро погибнет, если гномы не перестанут повсюду раскидывать свое дерьмо.

Эрагон оглянулся и понял, что они стоят на огромной куче навоза.

– Привет, Сапфира, – сказала Анжела, подойдя к драконихе и ласково потрепав ее по морде.

Сапфира от удивления даже глазами захлопала, но вид у нее был довольный, и она виляла хвостом, как собака. Вдруг из темноты, как всегда неслышно, вынырнул кот Солембум с пойманной крысой в зубах. Слегка поведя усами в качестве приветствия, волшебный кот устроился неподалеку и принялся ужинать, старательно игнорируя всех остальных.

– Значит, – сказала Анжела, засовывая за ухо непослушную прядь вьющихся волос, – вы отправляетесь в Эллесмеру?

Эрагон кивнул. Он даже спрашивать не стал, как она об этом узнала; она, похоже, всегда все и обо всем знала. Поскольку он продолжал молчать, Анжела проворчала:

– Ну ладно, хватит тебе! Не будь таким занудой. Это же все-таки не допрос под пыткой! (Эрагон невольно улыбнулся.) Вот-вот, улыбнись наконец! Ты должен радоваться, что это не казнь и не допрос! А то ишь, обмяк, точно та крыса, которую Солембум поймал. Да-да, обмяк! Какое выразительное слово, тебе не кажется?

Эрагон не выдержал и рассмеялся; Сапфира тоже довольно фыркнула, и глубоко в горле у нее что-то заклокотало.

– Я не уверен, что этим словом стоит так уж особенно восхищаться, – сказал Эрагон, – но я отлично понял, что ты имела в виду.

– Ну, и хорошо, что понял. Понимание – вещь хорошая. – Изогнув брови дугой, Анжела своим кривым ногтем поддела шляпку гриба и перевернула ее, изучая бахрому на ножке и пластинки на внутренней стороне шляпки. Потом сказала: – Между прочим, это чистая случайность, что мы сегодня встретились, поскольку ты собираешься уезжать, а я… буду сопровождать варденов в Сурду. Я ведь тебе говорила, что люблю находиться там, где что-то происходит, а Сурда станет как раз таким местом.

Эрагон снова улыбнулся.

– Но это значит, – сказал он, – что наше путешествие в Эллесмеру будет совершенно безопасным, иначе ты, наверное, отправилась бы с нами.