Подмененный

Но те вампиры, что взобрались по лестнице на первый этаж, в нерешительности стояли у основания балки. Только услышав возглас своего повелителя, они мелкими шагами стали приближаться к троллю. Откровенный страх отпечатался на их мордах.

Но Питер уже успел ослабить узел, стягивающий ему лодыжки. Еще мгновение – он освободил ноги. Теперь в руках у него оказалось надежное оружие – конец цепи. Он мог запросто смахнуть вампиров с балки. И вдруг он вспомнил, что Лендсгейт владеет очень важной для него информацией! Он заколебался – сейчас был удобный момент для того, чтобы сбежать отсюда, но как же тогда быть с поисками отца? Что было важнее – свобода или те сведения, ради которых он явился сюда?

Питер окинул взглядом окружавшее его пространство. А что, можно попробовать. Если ему повезет, он схватит Лендсгейта. Держа в руках конец цепи, он встал на балке. Упыри сразу отпрянули.

Тролль прыгнул вниз. Когда цепь развернулась на всю длину, он ощутил резкий толчок. Питер был готов к нему и, не теряя ни секунды, спрыгнул на пол.

Те людоеды, что стояли внизу, раскрыли рты от удивления. Полуторастокилограммовый тролль пролетел по воздуху – и вот он уже на бетонном полу. Он бросился на них – прямо в толпу, размахивая на бегу обрывками цепей на руках. Пока вампиры опомнились, он успел разбросать их в разные стороны. Бил ногами, руками, цепями, так что только клочья летели.

Лендсгейт опомнился первым и, сразу догадавшись что к чему, бросился к лестнице. Очнувшиеся упыри принялись швырять в тролля камни, но Питера уже ничто не могло остановить. Он в три прыжка одолел лестницу, тех, кто был наверху, расшвырял в одно мгновение и наконец добрался до Лендсгейта. Прижал его к стене, схватил за горло:

– А ну-ка, прикажи своим молодцам успокоиться, или сам понимаешь…

– Теперь и я не откажусь отведать твоего мясца, когда ты сдохнешь! – раздельно, с нескрываемой ненавистью ответил тот.

– Если я сдохну… а пока прикажи своим ублюдкам держаться подальше.

Лендсгейт заколебался, глаза у него забегали. Вдруг он резко локтем ударил Питера в живот.

– Ты что, дурак? – удивился Питер. – Я же тролль. Ты куда тянешь свои поганые лапы, сволочь?! Ну так что, будешь паинькой или я оторву тебе голову? Хочешь посмотреть, как это делается? – И он легонько потянул вампира за подбородок.

Лендсгейт взвыл так, что даже уши заложило…

– Хорошо, хорошо, – сразу согласился он.

Питер чуть ослабил хватку. Теперь упырь мог крикнуть:

– Стойте! – приказал Лендсгейт, но людоеды продолжали приближаться к ним. – СТОП!! – вновь закричал доктор. Наконец те остановились. – Хорошо, хорошо, я скажу. Этим занимается «Микротек», швейцарская компания. Последние сведения годичной давности говорят о том, что именно эта компания занимается исследованиями в области нанотехнологии.

Питер по-прежнему держал его за горло.

– Продолжай! Ну, говори!

– Что?

Тролль взял упыря за запястье и поднял над землей.

– Я не верю ни единому твоему слову. Ты пойдешь со мной, и пока я не проверю эти сведения, посидишь у меня. В клетке. Если будешь плохо вести себя, я брошу тебя оркам и эльфам.

– Поверь, я же сказал правду…

Питер с размаху, не очень сильно ударил Лендсгейта о стену.

– Послушай, я не верю. Я пришел поговорить с тобой, а ты решил скормить меня своим выродкам. Так что и насчет «Микротека» ты мог соврать, во-вторых, без тебя я не смогу покинуть Жуткие могилы. Кстати, где мой пистолет?

Глаза у Лендсгейта широко раскрылись, он машинально сунул руку под мышку. Питер успел прижать его кисть к груди. Вампир вскрикнул от боли. Питер проверил его кобуру, потом вытащил свой «зверобой».

– Отлично. Теперь чем скорее мы покинем это отвратительное место, чем скорее ты докажешь, что не врешь, тем быстрее вернешься домой. К своим паскудникам.

Лендсгейт кивнул.

– Чудесненько! Пошли.

Он повернул доктора и, подталкивая в спину, погнал вверх по лестнице. Дулом постоянно тыкал ему в затылок.

– Эй, вы! – обратился он к толпе вампиров, которые загораживали верх лестницы. – Мы с вашим хозяином решили прогуляться. Он скоро вернется. Так что, – он сделал паузу, потом заорал во всю силу: – РАССТУПИСЬ, ГАДЫ!

Вампиры нехотя образовали проход.

За двадцать минут Лендсгейт вывел Питера к границе Жутких могил. Вампиры следовали за ними по пятам – то тут, то там мелькали их неясные багровые тени. Ни предупреждения Питера, ни приказы Лендсгейта – ничего не помогало. Упыри двигались как завороженные. Питер невольно усмехнулся и пожалел этих ребят – конечно, обидно, когда такой огромный кусок мяса уходит из-под носа.

– Может, отпустишь меня, Питер? – неожиданно сказал Лендсгейт у края развалин. – Пожалуйста… Два года я не покидал Могилы.

– Это плохо. – Тролль смотрел куда-то в сторону.

– Питер… Ради твоего отца… На той стороне я – монстр. За наши головы там назначена награда.

Лендсгейт не мог унять дрожь. Его колотило тем сильнее, чем ближе были два каменных столба, указывающих на выход из этого жуткого царства. Питер остановился, и Лендсгейт опустился на корточки. Он сразу стал напоминать собаку.

– Ну пожалуйста, Питер… – заскулил ученый и посмотрел на тролля – в глазах у бывшего светила науки стыл животный страх. – Не стоит выводить меня отсюда. Ну, Питер!… Мне туда нельзя, там все такое чуждое, враждебное. Я сказал все, что знаю. Здесь я – человек, я владею их душами и телами…

– Если у вас остались души! – не выдержал Питер.

– Правильно, но что мы можем поделать. Два года я провел здесь, вроде бы неплохо устроился… Там, – он ткнул когтистой лапой в сторону притихших к рассвету развалин, пустыми черными глазницами окон смотревших на занимающееся утро. – Там со мной такое сотворят… – Его даже передернуло. – Заставят пить молоко… Это ничего, ничего, я выпью. Потом, правда, будет плохо. А то еще станут руки-ноги ломать. По сантиметру. Косточка так – хрусть!… Побойся Бога, Питер.

Изо рта вампира обильно текла слюна, по краям губ выступила пена. Каждая капля этой зловонной жидкости, то и дело падавшей на снег, вызывала у Питера приступ тошноты.

– Питер, Питер, вспомни, ты всегда приходил ко мне за советом. Ну пожалуйста… Хорошо, я скажу. «Микротек»… Может быть, и «Микротек». Но скорее всего «Джинииринг»… Это во Франции. Это, я думаю, наверняка. Это все, Питер, я больше ничем не могу тебе помочь. Не уводи меня отсюда. Пожалуйста…

Питер глянул на пускающего слюни вампира, и у него сжалось сердце. При всем желании это пресмыкающееся у его ног существо нельзя было назвать доктором Лендсгейтом. А тем более человеком. И тем не менее так оно было, и от этого никуда нельзя было уйти. Ладно, Лендсгейт обратился во мразь, но он, Питер, тролль или человек? А если доктор соврал? Что ж… тогда придется поискать другой источник информации.

– Ступайте, доктор Лендсгейт, – тихо сказал он, – возвращайтесь.

Вампир вздрогнул и, почувствовав свободу, быстро, на карачках засеменил между кучами щебня и разбросанными вокруг бетонными глыбами. Потом поднялся на ноги и не оглядываясь бросился в спасительную темноту.

Тролль благоразумно выскочил за пограничные столбы и уже здесь, на мертвой улице, в окружении пусть даже и брошенных, сгоревших, но привычных и родных домов остановился. Обернулся, глянул назад… Ноги подогнулись в коленях, он едва не упал прямо на грязную улицу. Ничего постыдного в этом не было, он даже не думал о стыде – ему так хотелось прижаться щекой к замусоренному, оплеванному асфальту! К сожалению, расслабляться было нельзя – вампиры конечно же следили за ним из своего заповедника.

– Питер! – послышался из развалин торжествующий визгливый голос доктора Лендсгейта. Тролль обернулся, в той стороне никого не было видно. – Питер! Я сказал правду! «Джинииринг» во Франции! Приглядись-ка к ним.

9

Только на рассвете, когда зыбкий, розоватый свет зажегся в небе над брошенным районом, Питер наконец добрался до убежища Нона. По улицам уже бродили многочисленные толпы бездомных: Этот час суток Питер хорошо помнил по прежним годам. Потом движение здесь прекратится – кто-то отправится отсыпаться в свою нору, кто-то так и будет целый день стоять столбом в подворотне. Одним словом, люди замрут, жизнь остановится, разве что дети еще будут носиться по улицам или копаться в мусорных ящиках. Но это потом, а сейчас все здесь находилось в движении. Казалось, бездомные устроили демонстрацию и все разом решили покинуть Нуз, где они бродили всю ночь, и оккупировать Лун. Люди двигались безмолвно, деловито. Каждый здесь прекрасно знал свою задачу – найти хотя бы маленький кусочек пищи. А если повезет, на глаза попадется труп какого-нибудь бродяги – кто-то же должен был сдохнуть в этих мрачных руинах! Труп такого же оборванца – это ценная добыча. На нем можно отыскать нож, а если покопаться в лохмотьях, то и ломоть хлеба.

Некоторые бродяги отрывались от своих дел и пристально, подолгу следили за Питером, когда он квартал за кварталом одолевал Стейт-стрит. Из его ран сочилась кровь, и на снегу оставались красные следы, одежда была изодрана в клочья, левую руку он осторожно придерживал правой. И все же к этому гиганту троллю лучше было бы не приставать. На это у бродяг нюх. Идет человек, измочаленный, уставший до крайности, и благодушно улыбается. Значит, силенки у него еще остались; значит, стоит только сунуться, и он тебе такого пинка закатит, что улетишь на десяток метров. Хорошо, если встанешь… а этот ублюдок тролль так и будет весело ухмыляться. Выходит, удачная ему сегодня выпала ночка. Лучше не связываться.

Батюшки, да у него за пазухой такой большой пистолет?! Такие в магазинах «зверобоями» называются. Нет, пусть лучше идет своей дорогой, такого захочешь с товарищами взять за пищик[14 - Взять за пищик – схватить неожиданно за горло.] или на прихват[15 - Взять на прихват – неожиданно напасть сзади, взяв за горло.] – пинками не отделаешься. И взгляд как у дурака! Идет, лыбится… Иди, иди, голубь… Ну тебя!

Наконец он добрался до брошенного административного здания, где располагалось логово Нона. Было светло, и теперь он мог разглядеть весь первый этаж. Здесь, по-видимому, когда-то размещался большой магазин – вокруг огромным лабиринтом громоздились стенды и контейнеры для размещения товаров. Все было выкрашено белой эмалью – для контраста с пестрыми товарами, которые когда-то размещались на полках. Теперь, при отсутствии даже малого намека на какой-либо товар, здесь безраздельно царил белый цвет. Пол, потолки, стены – все хоть и было присыпано пылью, поблескивало и сверкало. У Питера даже заболели глаза.