Любовь на Навьем перекрестке

И тут я увидела черный пушистый хвост за его спиной, а на руках сталью сверкнули когти.

– Помогите! – крикнула я, снова кусая за руку и пытаясь огреть сумкой.

– Я тебе что? Столовая? Сама не справишься? – заметил удивленный голос, когда я изо всех сил пыталась откусить себе кусочек этого ненормального.

– Ииии! – пискнула я, чувствуя, что меня все-таки куснули в ответ. Правда, сквозь одежду, но тоже больно. – Ой… Помогите!

И тут послышался топот. Кто –то бежал ко мне на помощь! Какое счастье!

На поляне появился огромный суровый красавец – мужик. При нем было все! И доспехи, и плащ, и конь и грозный взгляд! Прямо богатырь! Ух!

– Ну ничего, – выдохнула я, начиная тут же по – женски обожать будущего спасителя.

Надо же! Есть же сознательные люди!

В женском сердце всегда имеется отдельный пьедестал для «спасителей». Там уже теснились блондин с наушниками «девушка, садитесь! Я на следующей выхожу!» и дядька – таксист: «Ой, а куда вам сумки поставить?», чтобы освободить место для нового героя.

Мы с этим страшным котом стояли, словно влюбленная парочка, вот только я понимала, что бежать отсюда надо сломя голову!

Но сейчас я чувствовала себя принцессой, которую вот-вот спасут.

– Слышь, нечисть, – выдохнул мужик, с грохотом слезая с коня. – Пусти уф-уф-уф!

Грозный богатырь перевел дух, оглядываясь в сторону леса.

– Слышал, что тебе сказали! – гордо произнесла я, пытаясь скинуть с себя чужие руки. – Пусти меня!

– Я смотрю, ты тут девицу обслуживаешь! Нечисть, будь другом! Пусти без очереди! Мне срочно меч – кладенец нужен! – послышался голос, как оказалось, безоружного богатыря. – Там полчище врагов неразбитое стоит! Так что позарез надо!

Богатырь тряхнул буйной головушкой.

– Я бил, бил, – не разбил! Други мои били-били, не разбили. А какая-то крыса бежала, сабелькой махнула, а меч мой пополам об березу разлетелся! Так что мне меч о как нужен! Там наших бьют! – посмотрел богатырь богатырскими глазами.

– Меч значит, – послышался оживившийся голос кота. А его хвост, словно ненароком скользнул по табличке: «Меч – кладенец под залог коня и доспехов!».

– Уууу! Погань навья! – бухтел богатырь, сдирая с себя кольчугу и шлем. – Чтобы я с супостатом торговался! Да ежели бы нужна – кручинушка не заставила, так не в жисть! Ежели бы беда не пришла, то вовек бы не сторговались! Уууу! Нет, ну сказано было! Направо пойдешь – коня потеряешь! А это все ты, погань навья! Ты это мне? Червонец скинешь?

Все доспехи звякали в кучу рядом с ногами кота, который кивнул.

– Ты это с девкой хорошо придумал, чудище окаянное! Так бы не нашел тебя! А тут крики слышу, сразу догадалси! – ворчал богатырь, грозно глядя на кота. Я попыталась выкрикнуть что-то вроде: «Спасите! Он меня ест!». Но мне зажали рот рукой, поправив волосы.

Шлем звякнул в общую кучу, а потом покатился к моим ногам.

– Это моя сотрудница, – потерлись об меня щекой, все еще зажимая рот рукой. – Промоутер!

– У слово-то какое! Басурманское! Ты, лучше, погань нечистая, по-нашему скажи! – скривился богатырь, комом сворачивая плащ.

– Зазывала, – усмехнулся предприимчивый кот. – Ну что, пошли мечи смотреть?

На меня смотрел голый богатырь, как бы всем видом показывая, что он богатырь.

– Одну минутку, – усмехнулся кот, а прямо в дубе появилась огромная дыра, похожая на белье в стиралке в режиме отжима.

Меня тащили за собой в эту дыру. Позади нас ржал конь. Стоило нам шагнуть внутрь, как все вокруг показалось мрачным складом.

– Так, меч-кладенец, – перебирал кот одной рукой, а второй он придерживал меня. – Меч – леденец с ледового побоища с кусочком языка, кстати! Есть меч – писец… Так, а это руками не трогать! Это – меч – образец! Хотя…

Рука богатыря уже взяла огромный меч, подбросила его разрубила воздух.

– Давай мне, погань навья, меч – образец! Буду богатырем образцовым!– нахмурился богатырь, прикрывая рукой половину богатырского достоинства.

– Как скажешь, – вздохнул кот, пока я с удивлением смотрела на волшебные мечи. Неужели? Это что? Подсветка там такая? Или это действительно… волшебство?

– О! – одобрил богатырь, делая крутой взмах перед моим носом. – То, что нужно! Вот прямо сам в руку лег! Небось, редкий?

– Единственный, в своем роде, – кротко вздохнул кот, все еще не давая мне и слова сказать. Ничего себе он сильный. Я уже минут десять вырываться не могу. – Редкая работа! Им, между прочим, трех Василис вызволили… Я вообще его никому давать не хотел…

Кот задумчиво рассматривал свои когти, которые напоминали железные. И косился желтым глазом на богатыря, мол, ну что? Впечатлил?

– Да не, мне не Василису вызволять, – покачал головой богатырь. – Мне врагов – супостатов надобно! Может, че другое есть? Нужно, чтобы как меч берешь, так сразу руки чесаться начинали! Был у меня такой! Верой и правдой служил… А этот какой-то не такой! Положь на место! Будем другие смотреть!

И тут мне удалось вырваться. Отшатнувшись и отдышавшись, я бросилась к богатырю, глядя на него снизу вверх: «Помогите, спасите, умоляю! Он меня сейчас съест! Я прошу вас!».

– О! Чую руки зачесались! Прямо таки к вражине и тянутся! Значит, ошибся я! Мой меч! – обрадовался богатырь, делая лихой замах надо моею головой.

– И! – пискнула я, прикрывая голову руками.

– Спасибо, девица! – на голову мне рука тяжелая легла. – Ну, может, свидимся! Бывай, чучело поганое!

И богатырь шагнул за порог, а я осталась наедине с этим страшным котом.

– Тихо, тихо, – крался он ко мне, когда я пятилась. – Кис-кис-кис…

Глава вторая

Я вздрогнула и зажмурилась, когда его стальные когти сверкнули совсем близко.

– Ой, – пискнула я, но ничего не случилось. Я открыла глаза, видя улыбку перед самым носом.

– Жук, – пожал плечами кот, отряхивая мое плечо. – Так, на чем мы остановились! А, я принимаю тебя на работу!

Мою безвольную руку схватили и потрясли, мило улыбаясь. Я осторожно с опаской вытащила ее из чужой руки и спрятала себе за спину. Ну, хоть так…

– Погодите, – застыла я. Меня, значит, тут только что чуть не съели, а теперь работу предлагают!

– Итак, форма одежды кокошник и улыбка, – произнес кот, крутанувшись на месте. – Больше ничего.

Я представила себя в кокошнике с улыбкой, стыдливо прикрывающей руками «больше ничего».