Паучий Случай

– Маман, – выдал паукан к моему облегчению.

– Ма-монт! – еще раз повторила я.

– Ипусий слусяй! – вздохнул паукан и стек с кровати. Он недоверчиво подошел к отцу. Тот не обратил на него внимания. Маленькая пушистая лапка потянулась в сторону бледной руки. Но рука украдкой отодвинулась. Король не удостоил сына даже взглядом.

Мне показалось, что он нарочно отводил глаза.

– Возьми его на руки, – потребовало его величество. Я подбежала к паукану, схватила его на руки. И снова это чувство. Как будто меня нежно закутывают в одеяло. И бархатистый голос шепчет на ушко сладкие непристойности.

– Почему у меня складывается впечатление, что нянька нужна няньке? – прихлопнули меня вопросом.

– А что не так? – пожала я плечами. – Мы учим буквы.

– Что это за слово такое? «Мамонт»? – произнесло его величество. Он смотрел на меня равнодушным взглядом. Где-то палач уже проверял острие  топора.

–Мамонт? Это в нашем мире … эм… – замялась я. Зачем наследнику толстенький волосатый вымерший слон, я не успела придумать.

– Я жду, – на меня смотрели черные глаза.

– Мамонт – это няня… В переводе с древнего интернетовского языка,– соврала я. Ложь мне понравилась.

– Значит, мамонт – это няня? – повторил отец. – Ну что, мамонт, будем проверять? Мага сюда! Живо!

Служанка покорно метнулась за двери. «Мамонт» резко оказался на грани вымирания.

– Скажи мне, неужели я плохо с тобой обращаюсь? А, мамонт?  – послышался вопрос. «Мамонт» сделал вид, что в тундре.

– А почему он редко превращается в ребенка? – спросила я. Предательский румянец щедро заливал мои щеки.

Мой вопрос так и остался без ответа. Зато его величество взяло мой «алфавит».

– Плохо, что ты не знаешь половины букв. После буквы «м» есть еще буквы. «А» -это что? – мне ткнули бумагой.

– Аист? – захлопала ресницами я. Мне срочно нужен грузовой аист. Пусть он унесет меня отсюда!

– Неправильный ответ. А – автократия, – отрезало его величество.

– Мне кажется, что это не совсем понятно, – замялась я.

– Люди тоже не понимают, что значит безграничная власть жестокого тоталитарного режима, – ответило его величество. – «Б» у нас что?

– Бал! – решила подыграть я.

– Рано ему еще о балах думать. Б – это богатство, – произнес отец. Он бросил на пол очередной листок. – «В» у нас что?

– Власть! – ответила я. Мой взгляд тревожно посматривал в сторону двери. – Г – государство, д – деньги, е …

– Еретики, – предложили мне вариант. Я старательно записывала.

– А «Ё»? – спросила я, поглаживая паучка.

– Ёжик, – строго произнес отец.

Вот так среди власти, денег и богатства затесался обычный ёжик. И я бы с ним с удовольствием поменялась!

– Маг отъехал, – послышался скрип двери и голос служанки. – Будет вечером!

– Вечером и разберемся, – мне вернули листы и покинули комнату. – Учи буквы, мамонт.

По хлопку двери, я поняла. Мне здесь не рады. Если я до вечера ничего не придумаю, то игра в «жмурки» превратиться в «игру в жмурика».

Я решила немного посражаться за свою жизнь. В этом гостеприимном мире многие так делают.

Каша и Золушка сразили принца наповал. Он храпел на моей подушке и подергивал во сне третьей и седьмой лапками.

Включив режим вражеского шпиона, я выскользнула за двери. Мрачноватые коридорчики намекали на неприятности. Топографический кретинизм помогал им, чем мог. Заблудиться я могла в трех соснах. Я себя знаю. Но на этот раз я заблудилась очень удачно.

– Великий маг, мыслитель, мудрец, философ Элуард, – прочитала я золотую надпись на роскошной двери. – Трепещи невежда перед знаниями!

Я потрепетала ради приличия секунды три. А потом проверила двери. Двери были открытыми! Вот удача! В комнате Элуарда царили роскошь и хаос. Причем одновременно.