Принц и Лишний

– Тебе она нравится? – спросил он, внимательно глядя на меня. – Мама для меня все…

– Очень… А еще она невероятно красивая… – заметила я, глядя, как принц откладывает свою игрушку.

– Знаешь, мне рассказывали, что мой отец, увидев ее, влюбился с первого взгляда! Она в тот день была в голубом платье… – мечтательно заметил жених. – Представляешь, мама в голубом! Она показывала мне это платье! Знаешь, она любит голубые цветы… Папа всегда дарил ей только голубые цветы… Я тоже дарю ей голубые цветы… Я хотел подарить голубые розы, но мой дядя не позволил мне к ним притронуться.

Камень на медальоне пожелтел. Я сидела и делала вид, что внимательно слушаю, хотя на самом деле думала о своем. Мои мысли были о том, что скоро платить за квартиру, а нужную сумму я еще не насобирала. Меня кольнула неприятная мысль, а поставила ли я борщ в холодильник? Она тут же перетекла в воспоминание, на сколько оборотов я закрыла замок…

– Неужели? – натурально удивилась я, поймав краем уха конец фразы про какую-то розовую подушечку.

– Да! Розовая подушечка. Мама сама вышивала на ней узор в виде листика. Она думала, что родится девочка… – вдохновенно рассказывал эльфийский принц, глядя на меня взором горящим. Королева незаметно подошла к нам, поправляя рукав своего нового платья.

– Я хочу поговорить с моим сыном, – негромко произнесла она, услышав тему нашего разговора. Ничего себе мне сегодня поездили по ушам!

Я встала и скромно отошла в сторону, ловя обрывки фраз.

– …Нравится, мой Листик? – спросила Мориэль, погладив сына по голове. – Честно!

– Не знаю… – вздохнул эльфийский принц, вращая спиннер. – Может, если бы была немного… правда, вкусно… Но так, в целом… А тебе?

– С внешностью можно поработать… Ей бы подошло белое платье с высокой талией. Я прямо вижу фасон… – услышала я голос королевы. – Я лично займусь ею… Ты потом сам будешь в восторге… Поверь мне… Через год ты ее не узнаешь…

Я молча отошла подальше, разглядывая цветные браслетики на своей пухлой руке. Долго они там совещаться будут? У меня уже камень в медальоне красный! Не хватало еще, чтобы эльфы раскусили обман. Держись, Вариэль! Хотела принца? Получай. Мама – в подарок!

Когда я уже начала нервничать, мне озвучили решение. Мама дала добро, сообщив мне, между нами, разумеется, чтобы я никогда больше не вышивала. Маме не хочется, чтобы у каждой второй было точно такое же платье, как у нее. Но если есть еще такая же ткань, то она с удовольствием заберет. А еще платье для меня мы будем выбирать с ней вместе. Она все подскажет, посоветует. Мама отлично разбирается в моделях. И, судя по моему опыту, в шторах. Она лично займется моей внешностью и воспитанием.

Невероятно! Не верю своим ушам! Я пообещала, что сегодня вечером вернусь с тканью, и мы будем готовиться к свадьбе.

Через пять минут уже в лесу я увидела, что медальон погас ввиду того, что окончательно разрядился. Кольцо сработало с пятой попытки, и я снова оказалась в офисе, уставшая и вымотанная, с припухшей от семейных подробностей головой.

– Алло, Вариэль! Эльфийский принц готов! – устало простонала я, слушая радостный визг. – Дуй в магазин штор, покупай несколько шторок с красивой машинной вышивкой. И чтобы блестяшек побольше! Сейчас я тебе эсэмэской адрес скину. Там у них скидки. Потом езжай ко мне в офис, а я пока тебе рецепт борща напишу. Будешь настоящей эльфийской принцессой. Ах да, я тебе еще про маму принца расскажу. Давай. Жду.

Все! Я откинулась на спинку стула, отхлебнула кофе, глядя на часы. Тысяча рублей. И смех, и грех.

Через пятнадцать минут дверь открылась, и на пороге появился мрачный, как грозовой фронт, взволнованный, как штормовое море, и противный, как Гимней Гимнеич… А впрочем, это он и был. Мой директор разговаривал по телефону, придерживая дверь и поглядывая куда-то на улицу.

– Да, я… Нет, не как в тот раз… Мне нужно машину починить… Да там немного, просто цену заломили!

После десяти минут препираний трубку с той стороны положили, оставив Гимнея Гимнеича в расстроенных чувствах. Судя по разговору, никто не дает Гимнею. Ни жена, ни друзья в долг, ни банки под проценты. Он молча посмотрел на часы, увидев, что к той половине города, которой он должен, прибавилась еще и я, чертыхнулся, прошел в комнату с порталом и исчез. Через полчаса директор появился довольный, как удав, пряча от меня звенящий мешок. Он снова бросил взгляд на часы, достал из мешка золотую монету:

– Сдашь в ломбард. Тысячу возьмешь. Сдачу вернешь. И попробуй только не вернуть! – строго предупредил он. – Ладно, возьми тысячу пятьсот. Разрешаю.

Гимней Гимнеич подошел к каталогу, пролистал его, открыл на какой-то странице и бросил мне на стол. На меня смотрело знакомое лицо красавца принца, жертвы моей бурной фантазии и кривых ручек.

– Теперь каждый вечер, в шесть ноль-ноль, ты должна ходить к нему на свидания. Внешность придумаешь сама! Но чтобы была красивая. Я тебе показывал, как это делается! Если не помнишь, вспоминай. Ты меня поняла? Никаких поцелуев, объятий и так далее! – пригрозил пальцем Гимней Гимнеич, выходя из офиса.

Я сидела и смотрела на «нестабильного» принца, прикидывая, чем я так перед судьбой провинилась? Из состояния задумчивости меня вывел звонок. Запыхавшийся голос Вариэль настойчиво интересовался:

– Какие брать? Есть желтые, зеленые, фиолетовые, голубые и розовые? Есть еще белые! Какие надо? Мне еще карниз предлагают! По скидке!

Карниз – это хорошо… Бери себе, Варечка, шторки, а карниз – мне. И если есть веревочка красивая, то можно и ее. Нежное мыло, которое не сушит кожу, у меня есть. Я тяжело вздохнула и выдохнула со стоном:

– Голубые… Это любимый цвет мамы твоего принца…

Глава шестая. Ждуняшка

Витязь в тигровой шкуре ищет женщину в леопардовой блузке…

Для обмена трофеями.

Ворох штор влетел в офис, наткнулся на стол, сопя и пытаясь отдышаться. Варя, окрыленная мечтой о своем субтильном эльфике, скупила половину магазина. Она мне еще и чек принесла. На всякий случай. Мало ли? Вдруг понадобится! Мне пришлось налить кофе, чтобы успокоить запыхавшуюся «принцессу», мечта которой в ближайшем обозримом будущем имеет все шансы сбыться благодаря моим стараниям и страданиям. Умеют эльфы приседать на уши. Мой мозг, который не вынесли окончательно мама и сын, вытекал от излияний взволнованной, оттого и словоохотливой Варюшки. Мне приходилось оттаскивать ее от портала, потому что она порывалась броситься в объятия своей мечте как можно скорее, так и не дослушав моих наставлений.

– Варя! Подожди! – тормозила я Варечку с горящими глазами и трясущимися ручками, мечтающими зажать Листика этими самыми пухлыми ручками до хруста ребрышек. Внезапно она остановилась, посмотрела на себя в зеркало, тяжело вздохнула и как-то грустно произнесла:

– Знаешь, Люба…

Я поморщилась. Не люблю, когда меня называют Любой.

– Я с детства представляла себя эльфийской принцессой. Меня всю жизнь дразнили «жирухой», «коровой», «студнем»… Да как только не называли. Все были по парам, а я всегда была одна. И так всю жизнь. Всю мою долбаную жизнь, – Варя сглотнула и тяжко вздохнула. – Я всю жизнь была той самой «страшной подругой», которую брали на свидания для того, чтобы на фоне меня выглядеть красавицей. Мальчики, если и обращали на меня внимание, то только для того, чтобы потренироваться на мне или пошутить. А теперь я действительно эльфийская принцесса. Настоящая… Я выхожу замуж за самого красивого мужчину, которого только можно себе представить…

– И за его маму… – добавила я, глядя на свою уставшую физиономию, отражающуюся в зеркале, и стараясь не думать о том, что теперь каждый вечер я обязана проводить с тем, с кем мне его проводить отнюдь не хочется. – Удачи, Варя. С мамой не ругайся. Мама у твоего жениха – мировая. Та самая, «мировая».

Варя полетела навстречу своему счастью, а я поплелась домой. Перед тем как уходить, я спрятала портреты «пристроенных» в отдельный файл. На физиономию того, к кому должна теперь ходить как на работу, я посмотрела очень внимательно, а потом плюнула на него, устыдилась, вытерла и захлопнула каталог. Итак, кто-то с кем-то договорился, а я – отрабатывай? Значит, какая-то курица за рулем будет и дальше колесить по городу на своей машинке, пока я буду стоять на остановке, выглядывая, не ползет ли мой троллейбус? Не едет ли мой автобус? И за это я должна каждый вечер развлекать какого-то бабника? Здорово! А с другой стороны, почему бы не развернуться танком с надписью «На мужскую самооценку!» на окопе мужского самомнения «ты знаешь, кто мой папа»? Придумать красивые образы, перед которыми ни один мужик не устоит, мило поболтать, построить глазки, а потом медленно и с наслаждением прокрутить мужскую гордость на мясорубке: «Мм… ты хороший парень, но как мужчина ты меня не интересуешь!» И каждый раз придумывать новый образ и новую отмазку? Он уже трижды представил, как я с утра со взглядом побитой собаки поскуливаю что-то наподобие: «Мы еще встретимся? Да? Да?» – а сам ставит очередную зарубку на спинке кровати. Но не тут-то было. «Милый, ты не в моем вкусе! Досвидос!» – произнесенное сладеньким голосом быстро отрезвит даже самого самовлюбленного придурка. Тем более если он услышит это не от одной барышни, а от… хм… не знаю, насколько меня хватит, но предполагаю, что надолго. А вишенкой на тортике станет: «Мы же можем быть просто друзьями?»

Я поднималась по грязной лестнице своего подъезда. Света в конце туннеля я не видела. И дело не в пессимистичном настрое. Просто в подъезде какой-то наглец выкрутил последнюю лампочку. Я белым северным зверьком кралась на свой этаж, подсвечивая себе телефоном. Да, я с детства боюсь темноты. А вот буквально неделю назад я поняла, чего конкретно в темноте я боюсь. Спасибо Азерсайду за столь бесценный опыт!

Пока что моя френдзона насчитывает только одну холостую особь мужского пола. Просто та когтистая лапка, которую я пожимала, обливаясь ледяным потом, не отблескивала обручальным кольцом. Хотя утверждать не могу. Может, за этой тварью целая очередь выстроилась, а я просто не в курсе?

Дверь открылась, я успела спрятать наушники, развеять грустные мысли и сделать очень занятой деловой вид. На пороге стояла дама неопределенного возраста, которую в эпоху Рубенса признали бы эталоном красоты. Ее грудь обтягивал застиранный леопард, тщательно заправленный в красную юбку до колен. На голове у нее было три волосины. Зато какие! Завитые в парикмахерской «Мечта» и выкрашенные в бордово-баклажановый цвет. Глядя на ее нос, я вспомнила, что забыла купить картошку, а при виде ее макияжа, где-то у озера вздрогнул крошка-енот. Мне показалось, или мастер, который набивал ей синие брови, больше специализировался по куполам и погонам? Судя по тому, что коррекции шедевра давно не было, он сейчас находится в хорошо охраняемом офисе, которое ему подарило правосудие, в окружении постоянных клиентов.

Мадам или мадемуазель опустила на пол дамскую сумку, в которую спокойно поместились бы две буханки хлеба, три пачки макарон и упаковка молока. Уныло осмотрев офис, дама устроилась на диване, расправляя свою красную юбку, облепившую отекшие ноги.

– Я правильно пришла? – осведомилась дама, подвигая сумку к себе, словно я собираюсь ее отобрать.

Интересно, куда ее изначально посылали?

– Это брачное агентство! – торжественно ответила я, делая самое деловое лицо и закрывая пасьянс «Паук». – Вы кого-то ищете?

– Если я вас отвлекаю, то я могу подождать… Я половинку ищу, – вздохнула дама, проверяя целостность карманов и наличие красного дерматинового кошелька в недрах прожорливого чудовища с заедающей молнией. – И вроде же красивая, умная, хозя-я-яйственная. Да и многого мне не надо. Да, а чтобы жить тама визу надо будет делать?

«Большая половинка ищет свою меньшую половинку!» – грустно вздохнул в моей голове Идеал.

– Нет, не надо! Мм… Одну секундочку, – вздохнула я, открывая базу данных по женихам. Чахликов, дохликов, бродяг и прочих доходяг я отмела в связи с профнепригодностью, красивых я пожалела сразу, представляя, как они с выпученными глазами волокут свое большое потное счастье по красивой лестнице в спальню. Может, маг? Хотя какой маг? Тут что-то попроще надо…

– А у вас это лега-а-ально? – поинтересовалась дама. – Меня Галина зовут. Запишите сразу. Просто Галя. И можно посмотреть женихов? Чтобы я точно убедилась! А вдруг сердце екнет? Вдруг – судьба?

– Сейчас, одну минутку, – я шуршала файлами, тоскливо глядя на часы.

– Я подожду… Я привыкла ждать… – тяжело вздохнула клиентка, собирая руки на животе в замок. – Я же своего Витюшку с армии дождалась. Никто из баб не дождался, а я дождалась. Пожили маленько, а потом он к Нинке ушел. И когда он с Нинкой шашни крутил, жил с ней, тоже ждала… Вернулся. Пожили маленько, а Витюшка на заработки поехал. Дождалась я его с заработков, больного, увечного. Выходила, выкормила, а он на бутылку сел. Я его в клинику определила. Кучу денег потратила. Назанимала у всех. Витюшка лечился, а я ждала… Потом сорвался и в тюрьму сел. Я ждала, передачи возила. Вышел. Пожили маленько, а он опять за старое. Снова сел. Я снова ждала. Передачи возила… Вышел… Пожили маленько, он к Надьке ушел. Надька-то моложе меня на пять лет. Я ждала, когда вернется… Вернулся… И снова сел…