Нарисованная ведьма. Истории о первой любви

– Заметит он тебя, куда денется! У него же глаза есть.

Есть… Да ещё какие!

Но заметил мои колоссальные изменения только Женька.

Наверное, я сильно поменялась за каких-то пару месяцев. Однажды после школы Морозов подошёл ко мне на улице и сказал: «Пошли в кино, Ритка?» А раньше то плечом толкнёт, то обзовёт как-нибудь, то сумку спрячет, чтобы я по всей школе искала.

Эх, Морозов, разве до тебя мне сейчас? Мелочь!

– Некогда мне. Да и вообще, – оглядела я его. – Ты бы хоть брюки почистил, что ли. И погладил. Я уже не говорю о причёске.

Женька с изумлением оглядел себя и свои брюки, будто сам не помнил, в чём пришёл.

– Ритка, ты чего гулять не выходишь? – подскочил Фомин. – Без тебя и Жанка не приходит в наш двор.

Морозов прищурился. Ветер взлохматил его тёмные волосы, тот ещё парикмахер!

– А ей некогда с нами, неумытыми поросятами, ходить. Она, видишь ли, на курсы принцесс записалась, – процедил Женька.

– А ты что, следишь за мной? – усмехнулась я.

Женька покраснел.

Бинго! Я угадала.

Как раз сейчас я и направлялась в сторону своей второй школы, у нас сегодня по программе – рукоделие, история искусств и французский.

Разозлившийся Женька резко схватил мою сумку и сильно тряхнул её. По первому, подтаявшему снегу покатились ярко-жёлтые клубки, крючки и французский словарик.

«Придурок! Дебилоид! Козёл!» – заорала бы я ещё пару месяцев назад. Но сейчас я научилась сдерживать себя. «Всегда прощайте своих врагов, ничто не раздражает их больше», – сказал вроде бы Оскар Уайльд. Правда, Женька Морозов не был стоящим врагом. Так, мелким вредителем.

Я улыбнулась. Женька от моей улыбки разозлился ещё отчаяннее.

«Работает!» – ликовала я.

– У тебя какие-то неприятности, Женя? – ласково спросила я. – Хочешь об этом поговорить? Запишись к психологу.