Без сахара
Через полторы песни приходит преподаватель по лингвистике Маргарита Васильевна, открывает дверь ключом, и вся толпа семенит за ней. Юля не пришла. Я пишу смс: все ли у нее порядке? И обращаю все внимание на преподавателя.
Лекция скучная. Одна теория. Много имен ученых, которые я никогда не запомню, и названий книг, которые никогда не прочитаю. У Маргариты Васильевны тихий голос. Она говорит довольно быстро, почти без пауз, монотонно. Больше напоминает бормотание, под которое прекрасно засыпать. Думаю, что ей бы не помешало взять пару уроков у Армена.
Глаза закрываются. Иногда даже кажется, что начинаю видеть сны, и просыпаюсь от того, что голова падает. Хорошо еще, что я не храплю.
К усталости и сонливости вдруг прибавляется головная боль. А потом начинается трясучка. Я это понимаю не сразу. Появляется волнение внутри, которое волнами разлетается по всему телу, напрягая и нервируя, потом начинают трястись ноги и руки. Мысли путаются в густом, тягучем тумане. Появляется желание свернуться комочком, как будто это поможет от нее избавиться.
Надо измерить сахар, но в аудитории гробовая тишина, нарушаемая лишь слабым голосом Маргариты Васильевны. Мой глюкометр пищит, когда в него вставляешь стрип и когда показывает результат, что точно привлечет ко мне всеобщее внимание, а этого мне хочется меньше всего.
Я бесшумно достаю чехол с глюкометром и пакетики сахара и выбегаю из аудитории. В коридоре пусто. Выхожу в холл и сажусь на мягкий пуф у стены. В середине за столиком сидит компания студентов по обмену. Они что-то обсуждают, записывают, печатают на ноутбуках. Я долго разглядываю их мутным взглядом, не двигаясь и ни о чем не думая, вместо того чтобы измерить сахар и съесть быстрые углеводы. В глазах темнеет. Трясущимися руками, два раза уронив стрип, наконец измеряю – 3,0. Как же бесят эти горки, думаю, закидываясь сахаром. Есть чистый сахар неприятно. Он хрустит, застревает в зубах, а глотая, все время давишься и от этого кашляешь. Невкусно и противно. Опять хочется есть. Можно было бы взять сладкий кофе или какао в автомате, но я не взяла деньги. Да и после этого сахар опять слишком сильно поднялся бы. При купировании гипогликемии главное правило – вовремя остановиться. Вполне хватает десяти-пятнадцати граммов углеводов, чтобы из низкого сахара перейти в нормальный. А вот если переесть, то к норме вернуться будет сложнее и дольше. Но как же тяжело сохранять здравый умом, когда телом правит трясучка.
После гипы, купированной сахаром, ситуация нормализуется. Остаток дня проходит с довольно ровной линией в диапазоне 5 – 7. После университета захожу в магазин, накупив овощей, филе индейки, пару пакетиков сока и шоколадных сырков. Я могу отказаться от любых сладостей, кроме знаменитых сырочков: не зря их название переводится как «лакомство» и многие туристы объедаются ими в Латвии, да еще везут с собой на родину в качестве гостинцев.
Пока приготовила ужин, начало темнеть. Мне хотелось поваляться на диване и посмотреть какой-нибудь легкий глупый сериал, но надо готовиться к завтрашнему дню. Нам дали задание взять интервью у любого известного журналиста на наш выбор. Мы сами должны найти контакты, договориться о встрече и провести интервью. Совсем как большие!
Я выбрала новостной портал Riga Daily и договорилась с одним из редакторов, Глебом Андреевичем Шуваловым. Интервью будет завтра в десять. Потом сразу поеду в универ.
Составила список вопросов, подготовила одежду на завтра, сделала укол длинного инсулина и собралась ложиться спать. Сахар перед сном 7,2. Ну, сегодня гипануть не должна. Завтра нужно быть в хорошем и бодром настроении. Немного волнуюсь – это мое первое серьезное интервью, тем более еще со знающим человеком, опытным журналистом. Не хочется упасть в грязь лицом.
Глава 4. Интервью
– Чай, кофе? – администратор взмахивает длинными ресницами и вежливо улыбается.
– Нет, спасибо. Может, просто воды?
– Конечно. Одну минуту, – милая девушка, может, на год-два меня старше, легкой походкой направляется к кулеру. Синий костюм слаженно сидит по фигуре, делая ее обладательницу одновременно деловой и воздушной.
Я сижу в фойе главного офиса Riga Daily в Старом городе, на одной из маленьких улочек. Найти здание было легко, оказывается, я миллион раз его видела, гуляя с друзьями по городу, но никогда не обращала внимания на вывеску. Оно стариное, с роскошными деталями югендстиля, а внутри – современный интерьер. Наверное, здорово здесь работать. Мне нравится, что очень светло – всё в белых и светло-желтых тонах, лампы – с ярким холодным светом. Мягкие удобные кресла, кристально чистая стойка ресепшен. У мягких кресел для гостей на столике лежат рекламные брошюры портала и различных мероприятий, которые они спонсируют. Хочу рассмотреть их поближе, когда слышу цоканье каблучков и вижу, как девушка элегантной ручкой с бежевыми аккуратными ноготками подает мне стакан с водой.
– Спасибо, – едва успеваю поблагодарить, как она зовет меня следовать за ней.
Мы проходим прямо по длинному коридору до одной из шести одинаково серых дверей. Администратор представляет меня молодому человеку, сидящему за компьютерным столом, и неслышно выходит. Я даже не сразу поняла, что ее рядом уже нет. Я удивилась, увидев симпатичного парня, старше меня лет на пять-шесть, наверное. На сайте в разделе контактов были фотографии редакторов, но маленькие, непонятные, там он выглядел совсем по-другому. Я думала, ему лет сорок, в волосах пробивается седина, виднеется пивной животик, двигается он медленно, лениво и смотрит на всех свысока. Почему-то именно такой образ редактора был в моей голове. Поэтому я слегка опешила, увидев молодого человека с темно-русыми волосами, зачесанными наверх ровненько и гладко, как будто он только что вышел из парикмахерской. Пиджак серого костюма открыт, рукава закатаны до локтей, под ним виднеется черная водолазка. Левую руку украшают стильные часы с черным ремешком. Даже через одежду видно, что он в отличной форме.
– Здравствуйте, Дарья. Присаживайтесь, пожалуйста.
Я со стаканом в одной руке и рюкзаком в другой прохожу к стулу напротив Шувалова. Чувствую себя неловко. Совсем неуверенно. Как-то это не очень хорошо для журналиста. Начинает потряхивать. Это я просто разнервничалась или сахар падает? Учитывая ситуацию, наверное, нервы. Надо было в комнате ожидания проверить гликемию, а не интерьер разглядывать. Сейчас-то точно не измеришь. С утра был 5,5, после творога с арахисовой пастой он не должен упасть. А вдруг поднялся?
– Итак? – Глеб внимательно смотрит мне в глаза, и я смущаюсь.
– Да, как я говорила по телефону, я учусь на журфаке. Нам дали задание взять интервью у опытного журналиста на наш выбор. Формат интервью может быть любой. Можно снять видео или записать аудио, но я решила все же выбрать письменный формат. Письмо мне как-то ближе всего.
– Рад помочь. С чего начнем?
– Я подготовила вопросы, – пытаюсь быстро достать блокнот из рюкзака, но он затерялся в диа-принадлежностях – глюкометр, коробочка стрипов, две инсулиновые ручки, запасы сока и конфет – и никак не хочет вылезать. Казалось, каждое мое движение выдает страх и волнение, чувствую себя жутко неуклюжей.
Наконец открываю блокнот, держа в руке ручку, и зачитываю первый вопрос.
– На диктофон не будете записывать? – спрашивает Шувалов.
– Ой, да-да, буду. Сейчас.
Об этом я совсем не подумала. Веди себя как профессионал, говорила я себе. А сама даже диктофон не подготовила. Еще минуту ищу телефон в рюкзаке, пока не вспоминаю, что он лежит в кармане кофты. Разблокировав, начинаю судорожно соображать, где у меня диктофон и есть ли он вообще. Этим телефоном пользуюсь относительно недавно и случая включить диктофон еще не было. Кажется, я копаюсь целую вечность.
Нажимаю кнопку «Пуск». Надеюсь, что больше ничего не надо делать и запись сохранится.
– Ну вот, теперь можем начать. Расскажите о том, как стали журналистом.
Задаю ряд банальных вопросов о том, где он учился, кем хотел стать в детстве, что нравится в работе и так далее.
Шувалов – главный редактор новостного отдела, посвященного культуре. Начинал он внештатным журналистом, подрабатывая еще в нескольких изданиях и на радио. Писал на разные темы: от обзоров и критики фильмов до политических и социальных статей. На радио вел развлекательную передачу с конкурсами для слушателей. Он посещал много мероприятий, общался с другими журналистами и довольно быстро обзавелся связями. Он легко сходился с людьми. Что не удивительно, – добавила я про себя, – с таким лицом и обаятельной улыбкой. Место редактора он получил также на одном мероприятии – оказался в нужном месте в нужный час.
Мне хочется спросить, занимается ли он спортом и встречается ли с кем-то, но я сдерживаюсь. Мельком глянув на руки, отмечаю, что кольца нет.
– Какие бы вы дали советы новичкам? Студентам, начинающим журналистам?
– Интересный вопрос, надо подумать, – он молчит всего несколько секунд и быстро собирается с мыслями: – Думаю, главное для любого журналиста – это любопытство и любознательность. Ему всё должно быть интересно. Если он будет увлечен тем, что пишет или показывает, то легко сможет донести это до своей аудитории. Ну и, конечно, практика и еще раз практика. Если вы пишете, нужно писать каждый день. Если снимаете видео, снимайте каждый день без выходных. Даже если это никуда не пойдет и вы потом всё удалите, всё равно пишите, снимайте, говорите. Только тяжелой работой можно добиться результатов. Вряд ли я сейчас открыл Америку, но я правда так думаю и живу по этому принципу. Я всегда это знал в теории, но в работе пришел не сразу. Только с годами я понял, что успех – это большая работа над собой. Талант, конечно, поможет, но на одном таланте далеко не уедешь. Только работая и совершенствуясь каждый день, можно чего-то достичь.
Все это были довольно банальные и всем понятные вещи, но в том, как он это говорил, действительно что-то было. Со светящимися глазами, со страстью, вдохновляюще, он правда верил в то, о чем говорит. И мне сразу захотелось быстрее оказаться дома и написать потрясающее интервью.
– Спасибо большое, я думаю, это действительно так.
Мы обмениваемся улыбками.
– Еще у меня есть такой вопрос. Если бы в журналистике не получилось, кем бы вы, думаете, работали?
– В юности я перепробовал много профессий. Даже на стройке поработал. А первая моя работа была летом – продавать мороженое, когда мне было лет пятнадцать. Все это большой опыт, который, я думаю, помог мне стать тем, кто я есть. Мне кажется, даже если бы я сейчас работал в офисе, составлял отчеты, например, то все равно рано или поздно начал писать и ушел бы в СМИ.
– А чем вы занимаетесь в свободное время?
Не знаю, почему я это спросила. У меня не было такого вопроса в списке.
– На выходные стараюсь уехать из города. Море, лес, тишина и покой. С собой я, конечно, беру ноутбук и, даже отдыхая, работаю. Записываю какие-то мысли, идеи. Люблю путешествовать. Несколько раз в неделю посещаю спортзал, бегаю. В общем, ничего необычного, всё как у всех, – он снова мило улыбается, не отрывая взгляда.
– Какую последнюю страну посетили?
– Я был в Эстонии на научной конференции на прошлой неделе. До этого летал в Германию, в Мюнхен. Бывали когда-нибудь?
– Нет, я не очень много путешествовала. Но не потому что не хотела, а особо возможности пока не было, – добавляю я.
– Ничего, всё впереди. Будете в Мюнхене, обязательно посетите остров Пратер. Очень живописное место. Вдохновляет.
– О, я обязательно запомню. Спасибо большое.
Заглядываю в блокнот проверить, все ли вопросы заданы. Я всё еще волнуюсь и не могу толком сосредоточиться на чтении, все сливается перед глазами. Кажется, Шувалов меня внимательно разглядывает, и под его взглядом я теряюсь. Прямо как с Арменом.
– Думаю, мне этого хватит для интервью. Спасибо еще раз!
Нажимаю на диктофоне кнопку «Стоп».
– Когда вам сдавать работу?
– На следующей неделе, во вторник.
– Зайдите ко мне, – он заглядывает в ежедневник, – в понедельник. Помогу доработать материал.
– О, это не обязательно. Я собиралась на выходных закончить… не хочу вас отвлекать.
– Мне очень интересно, что из этого выйдет. Приходите, две головы лучше! В четыре будет удобно?
– Да, конечно. Спасибо большое, – в который раз повторяю я.
– Отлично. Буду ждать.
Шувалов протягивает мне руку с вежливой теплой улыбкой. Я пожимаю ее и быстро бегу прочь. Выходя из офиса, всё еще чувствую неловкость. Я вроде бы довольна тем, как прошло интервью, но хочется волноваться поменьше. Боюсь, что произвела неправильное впечатление о себе, где-то сказала лишнее, а где-то не договорила. Хочу быть сильной и уверенной в себе, но вместо этого ощущаю себя неуместной и какой-то растерянной.
Только на остановке вспоминаю, что надо же измерить сахар, но тут подходит мой автобус. Измерю в университете.
Перед лекцией в коридоре – 10,1. Скорее всего, от стресса. Решаю ничего не подкалывать, надеясь, что он сам снизится к обеду.
По пятницам у нас всего одна лекция в двенадцать, так что в два часа дня я уже еду домой. Мне хочется быстрее сесть за интервью. Я вдохновлена примером Шувалова. Вдруг поняла, что очень хочу оказаться на его месте. Иметь постоянную работу в журналистике, работать со страстью и знанием дела, быть погруженной в свою профессию так глубоко, как только можно. И хотя это мой последний семестр и через несколько месяцев будет выпускной, мне еще столькому нужно научиться. Я чувствую себя совсем не подготовленной к журналистской жизни. А найти свое место будет большой удачей. Русские СМИ весьма ограничены, а латышский я хоть и знаю, но не на блестящем уровне. Говорю хорошо, но в письме не могу себя выразить так, как на родном языке. Великий и могучий всегда был мне ближе, хоть я никогда не жила в России, но при этом росла на русской классике и советском кинематографе. Это странное чувство русских прибалтов: кто я, к какой культуре принадлежу, где мое место? Иногда я погружаюсь в эти мысли, как в вязкое болото, поэтому чаще стараюсь не думать. Идти своей дорогой, строя личное счастье, ни от кого не завися и ничего не ожидая.
Придя домой, сразу сажусь за ноутбук, включаю диктофон и начинаю расшифровку. За работой пролетает пара часов. Оторвавшись от ноутбука и посмотрев на время, с удивлением обнаруживаю, что уже половина пятого, а я ничего не ела и не вводила себе инсулин с самого завтрака. А последнее измерение показывало 10. Бегу в коридор за глюкометром, в очередной раз говоря себе, какая же я глупая, нельзя всё пускать на самотек. На глюкометре 12,3. М-да, неприятно. И только увидев плохой сахар, я начинаю чувствовать симптомы гипергликемии. Сухость во рту, жажда, слабость. Раздражение. Хочется кинуть глюкометр, закричать и заплакать. Но я сдерживаюсь.
Надо придумать, что я буду есть на обед. В холодильнике вчерашнее мясо, запеченное в духовке. Ставлю вариться гречку и делаю укол.
Мне написала лучшая подруга Света. Предложила вечером сходить в бар поболтать.
«Сходить в бар поболтать» у нас очень часто заканчивалось шотами текилы и танцами в клубе до утра.
Соглашаюсь.
Поужинать смогла лишь через час. За работу пока больше не садилась, решила ею заняться на выходных. У меня еще висело одно невыполненное задание по копирайтингу, но его тоже пока отложила. Хотелось отдохнуть, и я все время просидела в соцсетях и посмотрела одну серию «Анатомии страсти». Поплакала, как бывает всегда с этим сериалом.
В десять вечера встретилась со Светой и другими нашими друзьями в баре в Старой Риге.
Глава 5. Путь к счастью
Такие выходы в свет прекрасны тем, что есть повод накраситься и красиво одеться. В универ я надеваю джинсы и оверсайз свитер. И считаю себя красивой и без ежедневного макияжа. А еще мне просто лень краситься по утрам.
Сейчас надеваю черное платье с кружевным верхом, сверху кожаную куртку, сапоги на маленьком каблуке. Волосы распускаю, приподняв корни и выпрямив концы, крашусь аккуратно и не слишком ярко. Выходя из дома, остаюсь вполне довольна своим видом.
Со Светой встречаемся там, где все всегда встречаются – у часов Laima перед входом в Старую Ригу. Место встреч изменить нельзя, и рядом со счастливым7 памятником шоколада действительно стоят люди в ожидании. Часы не менее известный символ Риги чем Памятник Свободы, расположенный совсем рядом на бульваре Бривибас (Свободы). На площади перед Старым городом всегда шумно, весело, людно. Играют уличные музыканты, подростки занимают все уличные столики Макдональдса. Мощеная дорожка, обрамленная средневековыми домиками, уводит вглубь, увлекая барами и кафе на любой вкус. Летние террасы наполнены посетителями и яркими коктейлями. Старая Рига ловко сочетает в себе старину соборов и церквей в готическом и классическом стилях, зданий модерн, барокко и современность ночной разгульной жизни.
Мы идем к бару, где нас ждут друзья.
Света и я – лучшие подруги с первого класса. Мы сидели за одной партой, смотрели одни и те же мультики и сериалы, читали одни и те же книги, вместе мечтали, вместе взрослели. После школы она пошла учиться на врача, а я – на журналиста. Теперь мы видимся гораздо реже – раньше и дня не могли провести врозь. Я слышала, что люди после школы расходятся, и очень боялась, что это произойдет с нами. Пока мы держимся. Надеюсь, после университета ничего не поменяется, хотя Свете еще долго учиться, это я уже заканчиваю через пару месяцев.
– Как учеба?
Мы идем по брусчатке, и я жалею, что надела каблуки; и так каждый раз.
– Ой, не спрашивай. Мне бы остаться дома и зубрить анатомию, но я так устала. Хочу напиться.
– Когда ты так говоришь, это плохо заканчивается.
Мы смеемся. Хотя так оно и есть.
– Я сегодня брала интервью.
– Да? У кого?
– У одного журналиста. Редактора Riga Daily.
– Ого, класс! Как прошло?
– Вроде нормально. Волновалась сильно, надеюсь, не было заметно.
– По тебе никогда не заметно! Вечно ты говоришь «я так волнуюсь, меня всю трясет», а со стороны выглядишь как скала.
– Надеюсь, так и есть, – я усмехаюсь, – мне хотелось произвести впечатление профессионала.
– В любом случае ты еще учишься. Всё впереди.
– Кстати, их офис находится недалеко отсюда. Надо повернуть на эту улицу, там будет четырехэтажное здание на углу.
– О, давай посмотрим.
– Но бар в другой стороне!
– Пошли пройдемся. Мне интересно, где находится офис Дэйли!
Мне не хочется оказаться там снова, я вновь чувствую утреннее волнение. Но Света хватает меня за руку и тащит за собой.
Через пару минут мы подходим к зданию.
– Вот и оно, – говорю я, и в этот момент дверь открывается. Выходит мужчина в твидовом пальто. Он поворачивается в нашу сторону, и я узнаю в нем Шувалова.
– Добрый вечер, – я неловко улыбаюсь.
– Здравствуй. Гуляете?
– Да, мы тут… гуляем. Это моя подруга Света. А вы так долго работаете?
– Что-то задержался. Последний в офисе, все давно отдыхают. Трудоголик, что делать.
Мне становится немного стыдно, что я тут прохлаждаюсь, вместо того чтобы выполнять задание. Он словно читает мои мысли:
– Как работа над интервью?
– Отлично. Я расшифровала запись, завтра буду приводить в порядок.
– Это хорошо.
– Может, вы хотите к нам присоединиться? Мы идем в один бар неподалеку, – весело лепечет Света. Я бросаю на нее свирепый взгляд. Будь я Суперменом, из моих глаз вылетели бы лазеры.
– О, спасибо за приглашение, но я, пожалуй, откажусь. Мне завтра рано вставать. А вам хорошего вечера!
– Спасибо. До свидания, – я хватаю Свету, пока она еще чего-нибудь не ляпнула.
– А ты не сказала, что он красавчик! – шепчет она, когда мы достаточно отходим.
– А ты не спрашивала. И не нужно было его звать, что на тебя нашло?
– Почему нет? Чем больше народу, тем веселее!
Я не стала спорить, тем более мы уже пришли к бару. Друзья нас заждались.
– Где вас носит? Вы пропустили всё веселье!
Пока наш друг Сашка пересказывает нам все шутки, я думаю о том, как бы мне провести этот вечер наилучшим образом. Я люблю отдыхать с друзьями и танцевать, но на вечеринках тяжело следить за сахаром. Разный алкоголь по-разному влияет на уровень сахара, что-то повышает, что-то понижает. У ребят на столе стоит тарелка с закусками, девочки пьют сладкие коктейли, парни – пиво. Я решаю заказать мой любимый напиток – белое сухое вино, оно не повышает сахар. Правда, может понизить, особенно с гуляниями и танцами. Поэтому буду есть всё, что захочется, без подколок. Надо только не забыть ввести длинный инсулин. Смотрю на время: без десяти десять. Да, можно ввести прямо сейчас.
И хоть я и делаю уколы в общественных местах, все-таки в такой большой компании среди всей этой музыки, смеха, криков мне некомфортно, да и сижу я на самом краю диванчика, у прохода. Поэтому иду в туалет, где можно спокойно измерить сахар и сделать укол в уединении. В женский, конечно же, большая очередь. Минут пять стою и рассматриваю картины на стенах бара в стиле пин-ап. Веселые компании громко смеются, чокаются стаканами; вокруг царит всеобщее веселье, и, кажется, что я часть этого общего праздника, хотя и не знаю этих людей, но сегодня мы объединены местом и желанием расслабиться и выпустить накопленный стресс.
Сахар – 5,4. Очень хорошо, но боюсь, что может упасть ночью. Решаю на ночь ввести поменьше продленного инсулина. Все-таки, если он поднимется, будет не так страшно, чем не почувствовать гипогликемию из-за алкоголя и впасть в гипокому.
Вернувшись к нашему столику, вижу, что вино уже принесли, а к нам присоединилась еще парочка знакомых. Делаю большой глоток. Теперь можно отдохнуть.
Как я и предполагала, через час мы перешли на шоты. И когда стало совсем весело, пошли в клуб танцевать. В туалете клуба я сделала замер сахара, глюкометр показал 11,6. Поднялся от еды. Я ничего не делала, потому что собиралась танцевать так долго, насколько хватит сил. Мы со Светой танцевали всю ночь, приглашая наших друзей присоединиться. Кто-то танцевал одну песню и потом садился, кто-то совсем не двигался, а только пил коктейли, кто-то вообще исчез.
Я обожаю танцевать и даже в детстве занималась танцами. Еще до диабета. Для веселых танцев мне не обязательно пить, я могу и дома включить любимые песни и скакать по дивану. Но уж если в ход идет текила, то меня точно не остановить всю ночь. Очень хотелось пить, и я покупала то воду, то шоты. О сахаре я больше не думала. Да вообще ни о чем не думала. Отдыхала от учебы и работы, глюкометра и инсулина, контрольных работ и текстов. В этот момент я чувствовала себя свободной и счастливой. Под громкие звуки хитов и дымно-алкогольные ароматы.
До дома мы добрались без приключений. Это вообще была очень хорошая ночь. Я соскучилась по Свете, до этого мы виделись больше месяца назад (пили кофе около часа), а тусили ночью уже даже и не помню когда. Было здорово снова с ней поговорить по душам, обнять ее и посмеяться над всякими глупостями. Не с каждым человеком легко быть собой. Не думать о том, что сказать и как выглядишь. Дурачиться, кривляться, хохотать до болей в животе и улыбаться пока не сведет скулы. Такая дружба самая ценная, она переживет абсолютно всё.
Придя домой, сразу ложусь спать. Надо было бы измерить сахар, но у меня нет ни сил, ни трезвых мыслей.
Просыпаться не хочется, но сквозь сон я чувствую ее. Трясучку. Я вся мокрая от холодного пота. Пытаюсь встать, но в голове гудит и стреляет, так что ложусь обратно на мягкую подушку. Рот пересушен, тошнит. На секунду кажется, что я отделяюсь от своего трясущегося тела и взлетаю вверх над кроватью, к белому, одновременно близкому и далекому, потолку.
Беру себя в руки и тянусь к тумбочке за глюкометром, но его там нет. Странно. Приходится собрать все силы и встать наконец. Покачиваясь и пытаясь разлепить глаза, плетусь в коридор, слегка пошатываясь. Долго не могу найти рюкзак. Обыскиваю весь коридор, перебираю всё в комнате, проверяю под кроватью, под столом, на стуле, в одежде, в шкафу… нигде нет. Тут я начинаю нервничать. Неужели потеряла? Глюкометр, инсулин, запас иголочек, телефон… Самое страшное было бы потерять глюкометр, так как дома запасного нет. Придется покупать. А я и так слишком много трачу денег в последнее время, а стабильного дохода нет. Новый глюкометр может выдать эндокринолог, но я недавно у нее была и теперь записана через два с половиной месяца. Только если звонить ей на мобильный, объяснять сложившуюся ситуацию… но это слишком стыдно. Я напилась и потеряла сумку. Идиотка. К тому же попасть к врачу – большая проблема. На одно место претендуют сразу несколько пациентов, нужно записываться за два-три месяца, а получить оплачиваемое государством время – удача. Чаще приходиться платить, и если нет страховки, то это ощутимо бьет по бюджету.