Слишком старая
Да, было неприятно, но я быстро отрастила толстую кожу. Однажды одна особа отличилась тем, что сломала мне нос, пришлось снова прибегнуть к пластике. Заодно решила наконец добавить «золотых нитей». Признаюсь, пошла на это, так как зависть к молодым клиенткам, которые искали «папиков» была велика – да, глупышки, которым повезёт лишь на время. Но они были молоды и красивы! И пока что богаты. А что ещё нужно было для счастья?
В погоне за своим счастьем я рассталась с долгами. Снова смогла позволить себе путешествовать, однако впервые это сделала за свои собственные заработанные деньги.
Я никогда не сдавала своих клиентов ни с какой стороны. То, что жёны узнавали об этом, вина горе-клиентов, папарацци, следящих конкурентов, «доброжелателей» – свидетелей, частных клиентов, но никогда я не рассказывала никому о своих знакомых, даже если мне предлагали крупные издания написать биографию с добавлением имён как можно большего количества людей.
Я этого не делала, зная, что молчанием заработаю куда больше денег, чем продажа скандальной книжки и последующие за ней судебные разбирательства от обиженных клиентов. Никакие гонорары не спасли бы меня. Здравомыслие побеждало тщеславие.
Но деньги как приходили, так и уходили. «Золотые нити» однажды разорвались на моём лице, пришлось экстренно спасать внешность. Результат меня не обрадовал, потому я прибегла к нескольким дополнительным операциям, в результате моё лицо превратилось в маску …в идеальную маску без морщин. Это было не то живенькое лицо, что раньше привлекало мужчин, но оно напоминало фарфоровую вечно молодую куклу.
Я снова почувствовала себя девятнадцатилетней неопытной Роксаной, которая пыталась познакомиться хоть с кем-нибудь в местном мелком клубе. Я стала одержима идеей стать такой куклой не только в лице, но и в теле. Грудь, ноги, живот, руки. Все деньги я то и дело тратила на операции и восстановления. Это сравнимо, наверное, с наркозависимостью. Подолгу я смотрела в зеркало, разглядывая себя в поиске чтобы ещё поправить. Может нос поизящнее, а может губы пухлее сделать? Подверглись операции даже половые губы. Я хотела быть идеальной, точёной куклой.
Траты стали превышать заработки – я снова влезли в долги. Это было разрушительно и унизительно. Нужно было срочно искать заказы покрупнее, чтобы утолить мой «голод» в коррекциях, да и вообще для начала вернуться в прежний строй.
Так я связалась с одной небольшой группой искушённых жизнью людей, которых многочисленными юношами и девушками уже не удивить – они хотели нечто запрещённое.
Помню этот первый заказ как сейчас. Я сидела на террасе в кругу этих пяти влиятельных извращенцев. Они были настолько богаты, что могли купить несколько стран третьего мира, потому я была весьма заинтересована в том, чтобы им угодить. Рядом проходил фестиваль музыки, потому было очень много приезжей молодёжи из маленьких городков.
Молодые люди изнывали от жары и мучились в томительных очередях у фургончиков с мороженым или напитками. А я сидела со своими клиентами, попивая мохито, сходящая с ума от того, что не знала, что им предложить – они всё отвергали. Мне нужно было угодить им любой ценой, но, проклятье, они перепробовали буквально всё!
Отчаявшись, что рыбка может сорваться, я предложила им сказать, чего же они хотят. Один из клиентов, молодой мужчина лет тридцати в бирюзовом поло и белых брюках, поправил свои солнцезащитные очки и пальцем указал на кого-то сзади меня:
– Её. Воот ту девчонку в оранжевых шортиках, что ест мороженое.
– Но она не моя девочка, – возмутилась я.
– Вот именно.
– Что вы имеете ввиду?
– Похить её. Я никогда не имел похищенную девчонку.
– Но…
– Это наше условие. Мы давно уже ищем какой-то остроты, а здесь, – мужчина развёл руками и гадко улыбнулся. – Остроты хватает достаточно. Ей на вид где-то шестнадцать. Если повезёт, может ещё оказаться девственницей. Плачу авансом двенадцать с половиной тысяч. Согласна?
Я обернулась к той девчонке. Молодая хохотушка только что испачкала мороженым свою футболку. Капля попала на её небольшую грудь. Среднего роста, слегка вьющиеся темно-русые волосы. Курносый нос, светло-коричневые веснушки, ещё детская припухлость щёк уже смешивалось с не по-детски пухлыми губками, призывающие к чему-то непотребному. Худощава и костлява, но бедра обещают обрести женственную округлость в будущем. Это было невообразимо сложно, аморально. Но мне так нужны были деньги…
Глава 9
– Возьмёшься за дело? Или получишь пятьсот фунтов за молчание и разойдёмся? – в интонации мужчины была напряжённость. Я отвлеклась от девчонки и повернулась к ним.
– Мне надо подумать.
– Здесь нечего думать. Либо да, либо нет. Эта девчонка случайна – прекрасная возможность понять, стоит ли тебе доверять. Если ты сомневаешься, то нам уже не по пути.
– Вы с ней будете хорошо обходиться? – осторожно спросила я.
– Поверь нам, если она будет послушной умницей, её жизнь будет великолепной.
Этим я себя успокаивала. Да, где-то в глубине души я понимала возможность «А если она против и не согласится играть по их правилам?», но обещание хорошей жизни намеренно заставило усыпить мою совесть. Я даже испытывала к ней зависть. Она вся такая молодая, уверенная, а я, зависимая от хирургов и людей, у которых рождаются всё более и более развращённые фантазии. У меня долги в размере ста тридцати тысяч, некоторые люди уже угрожают мне расправой. Меня не пускают на встречи, не дают новых долгов – я не знаю как мне жить, а жить, да ещё красиво, хочется.
Это дело не покроет всех моих долгов, но докажет, что я могу пойти на многое, а значит они сделают больше заказов и принесут мне больше денег. Вот почему место было назначено в не очень привычном для таких влиятельных персон месте – слишком бюджетно, шумно и многолюдно:
– Пятнадцать тысяч наличными сейчас и разговариваем дальше, – я сказала это твёрдо и уверенно. Мужчины посмотрели друг на друга. Разговаривающий со мной вновь улыбнулся:
– Хорошо, договорились.
– Вам она нужна сегодня? Куда?
– Стоп. Стоп. Стоп. Нет, давай через неделю по этому адресу, – на мой телефон пришло сообщение с адресом.
– Это же чуть ли не в дыре мира!
– А это уже не наши проблемы. Мы будем там в этот же день, в это же время там. И не такая уж это дыра. Это же не другая страна. А путешествуем мы очень часто. Вот ещё пять тысяч сверху, чтобы прикупить ей всевозможных вещей на все сезоны – она уедет с нами в этот же день. Как её поймать, какие силы применить – решай сама.
– А вам не страшно говорить об этом в людном месте?
– Рокси-фокси, именно такие места самые безопасные, – засмеялся мужчина, сидящий рядом со мной. Всё это время он молчал, потому его внезапное вмешательство в разговор немного спугнуло меня.
– Приступай к делу. Иначе упустишь её, – продолжил он и достал из кармана своего бежевого пиджака кошелек. Небрежно кинув пару сотен на стол, он снова обратился ко мне:
– Уходи сейчас, чтобы не вызвать подозрений. О деньгах не волнуйся, пока ты будешь за ней следить, в твоём почтовом ящике окажется пакет с обещанными деньгами. Увидимся через неделю.
– А что если у меня не получится?
– У тебя должно получится, – многозначительно ответил мой собеседник.
После этих слов, я встала и направилась к девчонке. Только что она положила телефон в карман своих шортиков, дернула за руку подругу и сказала, что ей пора домой. Подруга решила идти с ней. Я села в арендованный на вечер автомобиль и поехала за автобусом, на который сели девчонки. Проследив дальше, я узнала дом, где она живёт.
Рано утром я узнала в какой школе она учится, в какой магазинчик заходит после занятий, в какую студию идёт заниматься музыкой. На второй день её расписание не изменилось. На третий тоже. Значит это был её обычный распорядок. Никто её не встречал и не провожал. Значит после занятий можно её брать.
За это время я договорилась по телефону со своим давним клиентом, что он подскажет мне человека, который пойдёт на всё, лишь бы ему заплатили. Прикрылась я тем, что за мной якобы следит один назойливый человек, хочу припугнуть, поломав пару рёбер – нужен был человек, который не имел принципов, желательно сидевший, чтобы платить ему меньше.
В четверг я встретилась с ним на парковке, напротив студии, где занималась та самая девчонка. Для этого я арендовала дешёвый бус. Пришёл он ровно в назначенное время – за час до окончания занятий.
Его звали Кевином. Он сидел ранее за ограбление, едва не убил человека. Человек, который явно не сдаст меня полиции. Он был огромной горой мышц, которая могла с легкостью меня прижать к земле и заставить отдать всё, что у меня было при себе. Однако он этого не делал, понимая, что я заплачу ему сейчас две тысячи за час работы. Мы проговорили свой план и встали на свои позиции.
Девчонка выходила из студии и направлялась в сторону уже закрытых магазинчиков с антиквариатом. Ей стоит только дважды повернуть налево на перекрёстках, и она попадёт на оживлённую улицу. Я шла прямо к ней, якобы с надеждой оглядывалась по сторонам в поиске людей, но никого не было. Вид мой был растерянный.
Увидев девчонку, я окликнула её и спешно подбежала к ней, попросила позвонить с её телефона и заказать такси, ибо заблудилась в неизвестном районе. Я вспомнила свой прежний акцент, когда только здесь основалась. Образ потерянной иностранки – идеальная приманка.
Она начала сама набирать номер, но я резко схватила телефон и побежала в обратную сторону. На бегу я успела отклонить вызов, девчонка, крича, начала бежать за мной. Я свернула направо, она за мной – то, что и надо было мне.
Она убежала в противоположную сторону от своего обычного пути, а там нас ждал бус с Кевином, который мигом подбежал сзади к девчонке, схватил её, зажав рот ладонью, и впихнул в машину. Я села за руль. Свидетелей не было.
Отвезли её на арендованный на пять дней небольшой коттедж. По дороге выбросили её телефон в сточную канаву. Спрятали в подвале. В пятницу и субботу я уже закупала для неё вещи. В воскресенье я опять вызвала Кевина, чтобы он держал девчонку по дороге рядом с собой на случай если она вздумает сбежать, заплатила уже три тысячи и, сев в тот самый бус за руль, привезла её в назначенное место:
– Рокси, ты молодец! Держи остальное. Через три дня позвоним тебе и назначим встречу, есть у нашего знакомого заказ. Он отдаст всё, – сказал мне мужчина, что ранее сидел справа от меня. Он посмотрел на девчонку, которая не переставала плакать и мычать. Если бы Кевин не надел ей кляп, она бы многое что сказала. Во взгляде мужчины читалось грязное желание и власть. Я повернулась к Кевину и пошла к бусу, сжимая пакет с деньгами, а сзади меня мычала и слабо отбивалась моя первая похищенная жертва.
Глава 10
Эти клиенты всегда платили в разы больше обычных заказчиков, но их предпочтения были совершенно иными – похищенные люди, дети, обездвиженные. И я находила.
Я быстро распрощалась с долгами, наняла вереницу адвокатов и таких же наёмных как Кевин. Больше так я не рисковала – то есть брала заказ и платила за услугу своим людям, чтобы за меня делали всю грязную работу.
Я не бросала дело сводничества бездарных, но амбициозных девиц со сластолюбцами, дабы иметь возможность прикрыть мою куда более аморальную деятельность. С каждым новым делом я чувствовала небывалый приток адреналина. С ним я вспоминала ощущения молодости. Так я чувствовала себя живой.
Жажда власти и денег вогнали в азарт, а чувство безнаказанности росло с каждой пойманной жертвой. У меня были деньги, у меня были связи – чего мне боятся? Меня всегда прикроют. Так я перестала искать людей, которые были согласны на какие-нибудь условия – я стала просто похищать людей, пичкая их различной наркотой.
Да, я завела знакомства с поставщиками наркотиков – так легче было «успокаивать» жертв, чтобы они не сопротивлялись и не буянили, пока за ними не приедет заказчик.
Была приятно удивлена, когда обнаружила, что среди моих богатеньких заказчиц, которая заказывала себе различных мальчиков и девочек по настроению, тоже оказалась из круга тех, кто любит немного нарушить закон. Так даже было легче – я сразу знала, кого и где ей надо похитить без лишних разговоров, чтобы не попадаться.
Наконец-то я зажила настоящей жизнью. Я купила свой собственный дом, свою собственную машину, у меня появились вклады и купленные акции. Теперь я стала той персоной, которая имела кучу средств и связей, но никто так и не знал, откуда они. Я отвечала: «Просто бизнес». Какой? Неважно. Всегда отшучивалась, что владею сетью салонов красоты. Люди смеялись и понимали, что я не хочу об этом говорить. И никто больше не лез дальше этого вопроса, ведь половина таких влиятельных знакомых имеет свой непонятный «бизнес».
Удивительно, но впервые я познала вкус настоящей жизни лишь ближе к сорока годам. Тогда я даже успела завести короткий роман, который был не по расчёту. Это был двадцатишестилетний официант по имени Сахан. Красивый смуглый юноша с широкой и крепкой грудью, волосами до плеч и аккуратной темной бородой. Глаза цвета мокко, лисий прищур. Будь у него больше амбиций, стал бы успешной моделью нижнего белья.
Он был из бедной семьи мигрантов, потому о богатстве он мог только мечтать. Я знала, что он не любит меня. Что иногда я бывала ему отвратительна. Но я хотела впервые в жизни побывать в роли влюблённой женщины. Да, сексуально я его привлекала, но быть со мной вместе до конца дней, да и просто прожить со мной в одной комнате два дня, он не мог.
Я знала это, но всё же надеялась, что когда-нибудь он изменит своего мнения, потому дарила ему различные подарки. Как бы я сама не играла роль несчастной, которая безответно влюблена в юношу, но сама понимала, что меня привлекает в нём молодость, красивая фигура и хорошие способности в сексе.
Разошлись мы весьма глупо. Могу сказать, что в этом виновата я сама. Однажды я проезжала мимо одного из кинотеатров и заметила у входа спину Сахана. Он страстно целовал у входа какую-то молоденькую блондинку. Я давно подозревала, что у него кто-то есть, и даже не возмущалась, но, когда я увидела, как он её целует, такую молодую, такую красивую, во мне кольнула ревность. Меня никто никогда так страстно не целовал, даже тот самый Сахан.
Да, я была желанна, но всего лишь сексуальное влечение ничто в сравнении с химией, когда ты любишь того, кого желаешь и получаешь. Получается, меня никто никогда не любил, а сейчас я вообще вряд ли смогу найти кого-то, кто полюбит меня. Я уже не такая молодая, не такая привлекательная, не такая беззаботная и игривая. Сахан молод, и его привлекают такие же молодые девушки, а со мной ему скучно – просто ради денег.
Я проехала мимо целующейся пары и позвонила Сахану спустя полчаса, дав мысленно время, разойтись Сахану с девушкой. Я потребовала прийти ко мне вечером, будто сильно соскучилась. Он пытался уйти от обязанности, сказав, что сегодня у него планы, ему нужно помочь семье. Я поняла, что он врёт, сегодня Сахан полностью посвятил себя любимой и моё «соскучилась» ему вообще было не к месту.
Сглотнув болезненный ком в горле, я сладко сказала ему, что не против, тогда жду вечером следующего дня. Когда я встретилась с ним, сразу бросилась к нему в объятия, стремительно стягивая с него кожаную куртку и майку. Я нагло лезла своим языком в рот, прерывисто дышала, иногда кусала за губу, всячески пыталась разбудить в нём страсть. Он же отстранился от меня, спросил, что со мной. Тогда я попросила его быть со мной таким же страстным, как с той девушкой.
Тогда он и признался, что хотел давно уже рассказать об этом. А я от, скорее всего, зависти, расцарапал ему щеку. Я кричала тогда, чтобы он проваливал ко всем чертям, хотя внутренний голос говорил, что он ни в чём не виноват – мы же не присягали друг другу в верности, не клялись в вечной любви, вас объединяли деньги и постель. Сахан даже не знал, чем я занимаюсь.
Тогда я с особым рвением стала предлагать заказчикам похищать блондинок, вымещая злость на красавицах, которым просто не повезло быть молодыми и счастливыми рядом со мной.
Больше отношений я не заводила. Так прошло с тех самых пор практически двенадцать лет. Я недавно отметила пятидесятилетие, как вдруг меня наконец-то поймали. Какая-то похищенная Грейс дошла до полиции и рассказала всё обо мне.
Глава 11
– Грейс, ты нужна мне сегодня. Никаких подруг. Посидишь с Шоном, – четко командовала женщина, намазывая джем на очередной тост.
– Мама, но я же обещала! Я и так каждый день хожу на дополнительные занятия. Можно хотя бы один день побыть с Джесси? Я ведь тоже устаю.
– В другой раз погуляете. Будто вы только сегодня можете встретиться. Я поеду с Конором к его тёте. Ты же знаешь, как там за городом сыро, Шону там не место. Посидишь с ним. Всего лишь один вечер.
– Можно я тогда приведу Джесси к нам домой? Мы вместе будем смотреть за братом.
– Нет! Его надо уложить в девять вечера, а вы ещё будете шуметь, он не сможет заснуть и будет плакать. Да и зачем тебе эта Джесси? Вы и так уже в воскресенье на фестиваль ходили, вам мало?
– Тебе вообще плевать на меня? Шону нужно всё, а обо мне ты думаешь?
– Грейс, прекрати разговаривать с мамой в таком тоне!
– Я вообще не просила тебя рожать Шона! Жила бы просто так с Конором, а меня бы отправила жить к папе!
– Грейс!
– Не буду я смотреть за Шоном, он не мой ребёнок!
– Грейс! Я понимаю, ты подросток, гормоны и всё такое. Ещё и развод с твоим папой. Но пойми, надо взрослеть и нести ответственность…
– Вот именно. Я обещала Джесси встречу, и всё было хорошо, пока ты не вздумала поехать куда-то, оставив мне Шона, не спросив меня о планах!
– В жизни бывает так, что всё идёт не по плану, Грейс.
– Не надо врать! После занятий я иду к Джесси, а ты забирай Шона с собой! – девушка взяла свой рюкзак, и ушла, громко хлопнув дверью.
Пять лет тому назад родители Грейс развелись, однако мать девочки очень быстро оправилась от переживаний, найдя утешение в новых отношениях. Конор был моложе матери на десять лет, однако влюблённых не смущала разница в возрасте. Вскоре Конор заселился в дом, где жила Грейс с матерью и пытался заменить любящего отца девочке. Грейс не понравился молодой человек, потому их отношения были не самыми лучшими, однако они терпели друг друга ради матери.
После того как родился Шон, мать стала видеть в Грейс обязательную помощницу, считая, что девочка с удовольствием проводит время с младшим братом, однако всё было совсем иначе. Грейс жутко ревновала, ибо для матери она стала резко взрослой, всё внимание уделялось маленькому ребёнку, а о ней вспоминали лишь тогда, когда нужно было разделить домашние хлопоты и посидеть с ребёнком.
Вот и сейчас случилась такая же ситуация. Естественно Грейс придёт домой после занятий и посидит с малышом, поскольку любит свою маму, но для начала ей надо было побыть одной, успокоиться и подумать. Ничего не изменить. Ребёнок сам о себе не позаботится, а тётя не приедет сама из сырой глуши. Выбора не было.
В школе Грейс встретила свою подругу и, с сожалением, передала, что встреча отменяется, поскольку надо посидеть с братом. После школы Грейс, как обычно, пошла на дополнительные занятия, которые находились в здании бывшего завода, около магазинчиков с антиквариатом. Матери она ничего не писала, так как всегда, когда она ссорилась, оставляла за собой молчаливую гордость. Так же молча и гордо она придёт домой и посидит с Шоном, а мать на следующий день сухо скажет «спасибо» и начнёт дальше общаться как будто ничего не происходило. Всё как всегда.
Уже достаточно стемнело. Улица, где была Грейс, опустела. Девочка пошла после занятий по своему обычному пути домой, но неожиданно к ней подбежала женщина попросила с акцентом вызвать ей такси, поскольку заблудилась.
Женщина была ухоженной, видно, что у неё были деньги, потому Грейс не испугалась того, что та могла бы её ограбить. Однако эта женщина ухитрилась выхватить телефон из её рук и убежать в противоположную сторону. Выхода не оставалось, пришлось бежать за ей. Повернув направо и пробежав мимо буса, она не заметила, как из него вышел мужчина.
Грейс зажали рот и потащили в ту самую машину. На неё навалился здоровый мужчина и закричал в лицо, что, если она скажет хоть слово, убьёт её прямо здесь и сейчас. За руль села та самая женщина. Грейс завязали глаза и засунули тряпку в рот. Руки и ноги связали скотчем. Дальше её сопровождала лишь тьма. Она молчала и слушала рёв мотора, стук маленьких камешков о колёса, всплеск воды в лужах, шелест листьев. Они были где-то за городом.
Остальные дни Грейс сидела в кромешной тьме подвала и думала о том, как сейчас мать ищет её по всему городу. Дни и ночи смешались воедино, однако то, что прошло несколько дней, девушка поняла благодаря тому сколько раз приходили её кормить.
Спустя несколько дней всё тот же мужчина поместил Грейс в машину. Кто он? Кто эта женщина? Для чего она им? Куда её везут? Страх и любопытство обуревали Грейс. Когда Грейс вывели из буса, она увидела перед собой ту самую похитительницу телефона и несколько мужчин. Они разговаривали о деньгах. Её продают! Паника охватила Грейс. Кто эти мужчины? Кто имеет право её покупать? Почему мама до сих пор её не нашла?
Взгляд мужчины раздевал её, Грейс поняла, для чего её продали, она начала выбиваться, однако цепкие руки хорошо держали. То, что происходило потом, Грейс вспоминает как кошмар. Ей постоянно говорили о том, что, если она примет свою участь, будет роскошно жить. Однако Грейс не нравилось то, что с ней делали.
Ей было противно видеть постоянно голых мужчин. Ей было противно то, что они её грубо ласкали. Ей было больно и физически, и душевно. Мужчин раздражали вечные слёзы Грейс. День за днем она ожидала, что за ней вот-вот придёт мама, скажет, что помирилась ради неё с отцом, искали её и нашли. Но чуда не происходило.
Спустя несколько месяцев её отправили с помощью корабля во Францию в какой-то закрытый притон. Она надоела мужчинам окончательно и потому её отдали своим знакомым. Пару раз её накачивали героином, красили, делали причёску, надевали красивое нижнее бельё, красиво укладывали на кровать и фотографировали.
Сквозь туман в голове она слышала приказы, в какие позы ей стать или лечь. Как потом она поняла, её фотографировали для сайта услуг притона в даркнете. Никого не интересовало то, что она несовершеннолетняя, что она ещё не закончила школу, что её ждут дома, что она здесь не по собственной воле. Для клиентов она была Режина, двадцать три года.
Здесь уже к ней обходились не так, как те мужчины. Она их вспоминала уже с некоторой ностальгией, ведь здесь она часто получала удары из-за того, что часто пыталась клиентам обратиться за помощью, говорила им, что она не Режина, что ей всего лишь шестнадцать. День за днём она совершала свои попытки и день за днём её били, мучили голодом, закрывали в тесных и жутких помещениях.
Клиенты её не слышали. Она лежала под очередным мужчиной, плакала и просила о помощи вызвать полицию, а мужчина пыхтел, делал своё дело и говорил, что обязательно поможет. Но день, другой, приходили другие клиенты, обещали то же самое, и уходили. От пяти до восьми молений о помощи за ночь разным людям. Но на помощь не приходил никто.
Через три года её отправили таким же транспортом в Албанию. Здесь уже ранг клиентов был куда ниже. К ней приходили многочисленные мигранты, от которых могло отвратительно пахнуть. Часто Грейс выпивала с девушками, чтобы как-то легче переносить очередного клиента.
Опьянение затуманивало сознание, не чувствовалась сильная вонь, не так больно было от побоев и грубых действий, не так противно, не так тоскливо. Клиент сделал своё дело, отдал деньги сутенёру, а Грейс лежала на кровати без чувств и так и засыпала, урывками просыпаясь от того, что над ней склонился очередной пыхтящий ублюдок.
Несколько абортов, пару венерических заболеваний, два перелома носа – всё это пережила Грейс. Она уже не просила о помощи, не называла себя ни Грейс, ни Режиной. Чем смиреннее вела себя она, тем быстрее заканчивался этот ужас. Всего лишь потерпеть около пятнадцати противных моментов за ночь, и наступит следующий день.
Сутенеры уже привыкли к ней и стали доверять ей небольшие вылазки. Иногда её привозили к клиентам на дом. Точнее на барак, где могли сидеть пятеро мигрантов, накопив деньги на одну проститутку. Грейс приезжала уже пьяной и делала своё дело. Через час к ней приезжал помощник сутенёра и забирал её. Иногда были драки между помощниками сутенёра и мигрантами, если те считали, что ребята приехали слишком рано.
Однажды Грейс привезли к очередному клиенту, мужчина был изрядно пьян и потому очень быстро заснул, оставалось ещё двадцать минут до того, как её заберут обратно. Мысль, которая годами зарывалась в сознание, начала мучить: «А что, если сбежать? Но куда?»
