Боги и не боги

– Легко, – согласилась я, сосредоточив все внимание на объекте исследований – тот извернулся и вцепился в палочку, легко перекусывая ее.

– А в Дайсар?

– Тем более. Только там везде очень жарко.

Я взяла другую палочку – чуть потолще и продолжила эксперимент.

– У меня амулет есть на такой случай.

– Значит, вообще – без проблем.

– А ты действительно не против? Ну, я все-таки чужой…

Гусенице все надоело, она выпустила из хвостовой части три клешни и, быстро-быстро вращаясь, уползла в землю, наверняка по-своему посылая проклятья всем приставучим дылдам.

– Понимаешь, Дэвлин присматривает за мной с весны, – ответила я, поднимая на эльфа, наконец, глаза, – Эрика я знаю с лета, а Десятого мы нашли примерно тогда же. До этого времени они все были мне чужими.

Вэль подал руку, помогая мне подняться на ноги, и не торопился ее отпускать, серьезно глядя мне в лицо своими потрясающими синими глазами.

– Мне давно не было так… – он поискал слово. – Весело, что ли? Не знаю. Вы – не похожи на моих сородичей.

Я улыбнулась. В этот момент к нам подошел Десятый, а Вэль отступил на шаг, разжав тонкие пальцы.

– Эльфы, обед готов, через час выезжаем, идите уже есть.

– Я не эльф! – привычно возмутилась я, направляясь к костру, но уже совсем вяло.

Химерик принялся подкалывать нас с первого же дня. Никогда не думала, что серьезный разумный Десятый способен так себя вести, но что-то в нашем поведении или внешнем виде очень забавляло его. Настолько, что он не желал быть серьезным в этом конкретном вопросе. Полудракон звал нас то «эльфы», то «остроухие», и альфар, как ни странно, не обижался вовсе. Кажется, даже его забавляла моя реакция на шутки химерика.

Вэль рассказал мне массу всего интересного про снежных альфар, в частности, и про эльфов, в целом. Альфар были воинами, магами, осколками древнего оплота четырех народов пришедших в этот мир по какому-то Звездному мосту. Сначала они развязали кровавую войну на уничтожение с какой-то расой людей, только чернокожих. Те были товарищами неприятными, баловались магией Хаоса и какими-то невероятно продвинутыми технологиями. Благодаря этому всему характер имели скверный, приносили кровавые жертвы, презирали даже собственных сородичей, не говоря уже о других народах. Они же изобрели и так называемый всеобщий зык с помощью заклинания Канона. Это такая общемировая штука, которая в один день превратила все наречья, бытующие в мире – в этот самый всеобщий. Проснулись такие обитатели мира утром – бабах! Все всех понимают. До сих пор действует. Через это и пострадали.

Эльфы тогда разделились на четыре ветви. Эльдары, или светлые эльфы были как бы высшей кастой – видимо, речь шла о чистокровных эльфах – творцы и маги, но высокомерные и надменные, они как-то умудрились заключить временный союз с арьергардом покидающих этот мир драконидов – те нашли что-то получше. Сумеречные или лесные эльфы – близкие к силам природы адепты натуральной партизанщины – дороги разрушали, стратегические узлы, связь, телепорты. И все силами природы, матери их. Третьими были темные эльфы или дроу. Эти решили вопрос выигрыша войны на свой манер – попросили помощи одной жутковатой богини – Лосс. Та дала им сил, но взамен потребовала жертв, уже после того, как те подсели на иголочку легкого могущества. Снежные эльфы или альфар – воины, разведчики и диверсанты, выбрали нечто среднее между сумеречными и дроу – богиня, но близкая к природе – Мать Зима или Ледяная Дева. В целом, это основные пути решения проблем у эльфов. Подобные сценарии повторялись и в других мирах. Много раз.

Общими усилиями от черных людей остались только воспоминания. И зараженный Хаосом целый континент. По нему до сих пор откуда-то прокатываются периодически волны отвратительных изменений, извращая все живое.

Однако, эльдар все никак не унимались. Они разорвали союз с остатками драконидов и попытались захватить выход в их межмировую сеть порталов. Эльфы были могущественны, но дракониды оказались умнее. Они успели не только уйти, но и запечатать все выходы на Звездные мосты из этого мира за собой. Эльфы остались в ловушке. Теперь ничего не мешало им заняться любимым междусобойчиком. Сначала все те же светлые потребовали у дроу отказаться от Лосс, в ультимативном порядке. А когда те отказались – началась уже эльфийская война. Сумеречные поддержали эльдар. Альфар, прекрасно понимая, кто будет на очереди, встали на сторону дроу. В итоге дроу плюнули на все и окончательно ушли под землю. Альфар оказались заперты на пораженном хаосом континенте. Эльдар и сумеречные, оставшись двумя смешавшимися небольшими анклавами, решили пробиваться в межмирье силой и обрушили Завесу. Ненадолго, к счастью. Но звездные мосты так и не открылись. Катаклизм длился пару лет, а в итоге изумленные светлые и сумеречные обнаружили, что больше не одиноки. В горах объявились гномы, взмыли в небеса проснувшиеся от долгой спячки драконы, а на равнинах завелись люди, хотя и не те, первые. На мир с нездоровым любопытством обратили внимание обитатели Инферно. А уж когда с веселым гиканьем по Ойкумене прокатилась первая толпа кочевых орков, эльдар окончательно обиделись. С тех пор они заперлись в своих лесах и носу наружу не кажут.

На этом познания Вэля о всеобщей истории заканчивались.

Я рассказала ему в ответ о текущем состоянии дел, на другом конце мира, а Десятый за костерком и ужином, о человеческой империи тысячелетней давности. Я слушала во все уши, которыми Вэль научил меня шевелить, чтобы лучше улавливать звуки. Шевелящиеся уши заставляли Десятого хохотать в голос, поэтому рассказывал свои истории он с особенным удовольствием. Кстати, привычка – совершенно дурная и привязывается мгновенно.

Альфар будто бы нашел во мне какую-то совершенно незнакомую до того часть. Я могу тысячу раз подряд отмахиваться от того, что я эльф, но я выгляжу, чувствую, поступаю именно что, как эльф. Это не я – глупая, и дело не только в Геллере: любопытство и азарт для меня в моем возрасте более чем нормальны. Эрик только посетовал, что изо всех возможных геомантов им достался именно такой, которого в принципе невозможно контролировать.

И, кстати, Лусус – тоже типично эльфийская штука. Характерна для сильных магов. По возможности аккуратно я расспросила Вэля и про то, какие эльфы испытывают эмоции, и оказалось, что то, что я чувствую к Дэвлину – тоже… ну не то, чтоб совсем нормально, но в легендах довольно часто упоминается. Такая сжигающая душу страсть пополам с отчаянием никогда не приводила к счастливому финалу, но считалась даром свыше, раскрывала все способности эльфа на полную катушку, что и приводило, собственно, к созданию легенд, а в конце жизни такие не умирали – они либо сгорали до пепла, либо обращались в камень или лед. И никто не знал, что происходит с их духом после.

Альфар вообще не понимал моих заморочек с самоидентификацией.

Он научил меня многому связанному с эмпатией за эти дни в пути. Почувствовать рядом врага, например. Или гламоур – изобретение дроу, но в некоторой степени доступное всем остроухим – как понравиться кому-то. Ослепить его. В переносном, конечно, смысле. Кстати, чем-то похожим, только основанном на магии крови, пользуются и вампиры.

А вот с магией холода у меня вышел полный облом, как и у него с магией огня. Интересно, а как Дэвлин смог, пусть и с помощью мэтрессы альфар, создать эту гемму?

– Проверял одну теорию, – ответил мэтр Купер, когда небольшой лагерь готовился ко сну.

Он оставался дежурить первым, а я не могла сдержать любопытства. Теперь мы сидели на каком-то плоском камне перед небольшим костром, скрытые со всех сторон большими серыми валунами, за бока которых цеплялись болезненно искривленные мелкие деревца и гнилостного цвета лишайник. Ночевать приходилось прямо так, кутаясь в расстеленные на земле спальные одеяла, Эрик сказал, что использовать телепорт так близко к проколу Хаоса – безумие, а он может и психопат, если я так на этом настаиваю, но уж точно не безумец. Так что придется потерпеть тяжелые походные условия и радоваться наличию лошадей, скатерти с едой и питьем и безразмерным сумкам.

– Какую теорию?

– Я думал, смогу ли я пойти от противного.

– Это как?

– Если не создавать холод, а наоборот – убирать огонь. Полностью.

Я задумалась, машинально ломая в руках сухую веточку и кидая кусочки в огонь. Неожиданный вариант.

– Но это должно быть очень сложно?

– Да, и отнимает много сил, – Дэвлин смотрел на костерок, не мигая оранжевые отсветы лениво облизывали его лицо и отражались в глазах, казавшихся совсем черными, – трое суток работы меня очень утомили, но другого случая могло не представиться. Мне повезло, что я встретил Эринель.

Я кинула на него быстрый взгляд – не появится хоть тень улыбки? Но нет, привычная холодная, каменная маска.

– Мэтрессу?

– Да, вряд ли кто-то в этом мире знает о холоде больше, чем она.

Я фыркнула, доломала щепку и скрестила руки на груди.

– А я думаю, есть один. Как минимум.

Дэвлин посмотрел на меня, приподняв одну бровь. Потом пожал плечами и подкинул еще дров в костер. Их, кстати, несколько дней назад притащил откуда-то Эрик с помощью портала, еще раз доказав свою абсолютную незаменимость. Особенно в вопросах комфорта. Вокруг топлива не было вообще никакого. Редкие, низенькие, болезненно изогнутые деревья больше напоминали кустарник и горели отвратительно.

– Твою семейку все знакомые называют ходячими айсбергами, – ровно проговорила я.

– Оу. Но я имел в виду прямой смысл фразы.

Я уже только рукой махнула. Не понимает. Вообще не понимает и никогда не поймет. Иногда общение с Дэвлином вызывало у меня настойчивое желание побиться обо что-то головой.

– А еще она очень красивая, – буркнула я.

Где-то далеко завыл какой-то представитель местной фауны, или флоры, мертвяки разберут, кто есть кто в зараженных землях.

– Действительно. Одна из самых красивых женщин, которых я видел, – подтвердил маг.

Ну вот, теперь настроение у меня упало окончательно.

– Она заходила, пока ты спал, – с сарказмом заметила я.

– Я догадался, когда нашел кристаллы и гемму на столе, – ни тени эмоций, просто констатация факта.