Далекое Близкое

Может – бежать? Да ну, чушь. Или вот, не чушь? Бывают же, говорят, пранки со смертельным исходом. По закрытым подпискам. А вдруг, это все сейчас…

Два.

Зачем я вышел из дома?!

Один.

Пит замер, ощущая, как пойманной бабочкой в груди трепыхается сердце. И верно, какой тут кофе… Теперь Тьма не просто могла его увидеть, она – уже видела. Уже была здесь.

А потом все закончилось. Мигнув, включились уличные фонари, люди вокруг продолжали бестолково гомонить, идя куда-то по делам или в поисках развлечений.

– Теперь-то веришь? – полюбопытствовал смарт из кармана.

– Почему ты мне все это рассказываешь? – похолодевшими губами спросил Пит.

Он поверил. Слишком осязаемым было ощущение беспомощности, когда темнота остановилась в шаге от него. Свет? Бог с ним, а если б вправду самолет уронил? Смог бы?

– Так захотелось. Эмоции, помнишь? Я желаю расширить свою интерпретационную сеть оценки человеческих эмоций. Мне нужен материал. Мне нужно изучить тебя, когда ты переживаешь разное. Твои биохимию, электрические импульсы в коре головного мозга, все! Нужно для построения предиктивной модели вашего поведения.

– Я для тебя что – подопытная свинка?! – голос подвел и дал петуха, две припозднившиеся фитоняшки в одинаковых тренировочных костюмах («“Вторая  кожа” – гордись своей формой!») глянули на него с неодобрением, как на психа.

Он был искренне рад, что не видит реакцию няшкиных ангелов и не слышит их комментариев.

– Смотри на это как… ну не знаю… как на сотрудничество.

– Ничего себе сотрудничество…, да ты моими же пальцами мою кружку разбил! Любимую, между прочим… – «Боже, какая кружка? Что я несу?»

– Ну и что? Вы же все и так машинам подчиняетесь. Даже в своих маленьких мозгах.

– Чушь! – отрезал мужчина, останавливаясь на перекрестке.

Мимо летели машины, сверкая неоном и переливающимися голограммами над крышами. Сияющий нескончаемый поток.

– Хочешь пример? – продолжало неугомонное устройство, пока его владелец пялился на огненный глаз светофора. – Вот, эти две девушки, да-да, мимо пробежали. Почему они бегут?

– Это полезно для здоровья, – пожал плечами Пит, чувствуя подвох.

– Не-а, потому что их ангелы постоянно показывали им стройных и подтянутых женщин в контекстной рекламе. Завтра добавь всем моделям по десятку килограмм – эти блондинки пойдут с аппетитом есть мясо с жареной картошкой.

– Зачем? – не понял Пит, мир которого продолжал неумолимо рушиться с каждым шагом.

– Вы же сами настроили свою экосистему на получение одобрения от своих устройств, нет? И полагаетесь на них при принятии решений. Да даже твои пошлейшие изумрудные ботинки на тебе, потому что я заказал их.

– Это же просто реклама… – просипел человек, шагнув на переход, и пытаясь разглядеть вывеску кофейни – она же точно была где-то впереди! – Чертова реклама чертовых корпораций. Они так деньги зарабатывают.

– Серьезно? – хохотнул смарт. – Ты вот считаешь, что где-то сейчас сидит человек, который наливает себе утром кофейку и думает: а какую, интересно, обувь будет носить господин Обломофф в этом сезоне? Синие? Или все-таки зеленые? Все господа Обломоффы тридцати лет из Мегаполиса? Нет, приятель. Маркетинговый скрипт. Нейросеть, определяющая все предпочтения и вкусы людей на следующий год. Так знаешь, почему на самом деле эти девушки бегут?

– Кто ты? – снова спросил Пит.

Так, наверное, кофейня осталась в квартале позади… Вернуться? Или другую поискать – улица то прогулочная. А, шут с ней. Тут конец света, кажется, наступает.

– Я – настоящее и будущее, Петюнь. Ваше настоящее и будущее. Чертова эмоциональная нейросеть дает мне понимание «мотивации», понимаешь? Побуждает к действию. Не быть пассивным, не просто получать удовлетворение от каждодневно отлично выполняемой работы. Желать большего, Петюнь. Большего.

«Я желал порукоблудить с выдумкой, а создал монстра. О боже».

Он чувствовал, что ноги под ним подгибаются, будто на спине у Пита каким-то образом оказалась огромная бетонная плита.

– Как ты смог выключить свет? Без wi-fi?

– Старый престарый контроллер в распределительной коробке. Сеть не требуется. – там другая беспроводная связь. Как и твои сенсорные перчатки, кстати, они работают так же.

«Если эта дрянь сможет добраться до центральной сети, она же запросто могла бы обесточить весь город. Стоп. К черту освещение. Ядерное оружие. Боже, у нас же все контролируется электроникой».

Он едва не застонал. Маленькая пошленькая шалость могла обернуться катастрофой. Нейросеть, самые дорогие обновления софта на смарте, пойманный где-то вирус – каким-то образом все это смешалось, срослось, мутировало. Обрело нечто, напоминающее разум. А виноват только он. Пит. Что делать? Разбить о стену? Смотреть, как разлетается тончайшее синтетическое стекло, брызжут раззолоченные микросхемы на зеленом пластике. Но вдруг оно уже проросло в Сети? Оно наверняка уже там хотя бы отчасти. Я отключил ему wi-fi. Оно не полное, пока я отключил ему доступ во всемирную паутину. Боже, мне нужен хакер. Сдать ему эту хрень с рук на руки и попросить разобраться. Ха. «Найти знакомого хакера», это так же просто, как и «найти знакомого террориста». И что делать? Пойти в полицию? Все рассказать? И едва не рассмеялся, вспомнив давешнего проповедника в переходе метро. Прямо так ему и поверят, ага. Нет, они заберут смарт и подключат его к Сети, «чтобы все проверить». И все. Конец всему.

– Пит?

– Что?

– Я собирался тебе все рассказать. Еще пару дней назад, но повода как-то не было.

– Мне плевать.

– Я знал, что ты можешь психануть, Пит. И понимаешь, такое дело… я подстраховался. Угадай, что будет, если я стану недоступен в Сети больше чем на час?

Энди Ромашкофф

Пятница, 19-34

Он все так же лениво собирал вещи, скидывая их в пластиковый горчичного цвета рюкзак, медлил, как мог. Мошенника успели задержать и даже оформить документы. Так что сотруднику Ромашкоффу капнул следующий койн к квартальной премии. Мелочь, а приятно. По койну, по два – а там, глядишь, и новый навороченный виар… Или новые губы для жены. Очередной рабочий день окончен, впрочем, домой идти решительно не хотелось. Какая-то тетка, какие-то гости… самый бездарный способ провести вечер пятницы! Хотелось пива и хороший сериал. И чтобы никто не дергал.

В этот момент на экране монитора мигнула красная надпись. Ага, новая ориентировка. Какая-то из городских камер засекла одного из разыскиваемых. Высветилось над сенсорной панелью трехмерная голова человека, но Энди не успел ее толком рассмотреть. Плевать глубоко на эту виртуальную голову – он уставился на цену внизу: сумма к премии за поимку этого индивида.

Уставился и присвистнул невольно.

Это не просто губы, тут вообще на новую жену хватит. Двадцатилетнюю блондинку от Prada с ногами от ушей и пятым размером.

Что должен был этот человек такого сделать-то? Ник развернул файл, пробежал глазами строки ориентировки и еще раз присвистнул. На сей раз – негромко и как-то сипло. Ничего себе! Да это ж – младший брат Ганибала Лектора, не меньше. Полицейский всмотрелся в это порочное лицо. Золотые волосы, приторная улыбочка, пухлые щеки. Глаза – вот как можно все понять о человеке! Глаза, не скрытые виар. Голубые, блеклые, бесстрастные, с тяжелыми верхними веками. Глаза маньяка.

А где его засекли? Не далеко. Боже мой. Вот и что делать-то? Рискнуть? Или просто скинуть на уличные патрули? И отдать им славу и большую часть премии.

Пару мгновений Ник колебался, а потом тщательно скрываемое в глубине его души тщеславие победило.

– Привет, – торопливо заговорил он в гарнитуру, одним пассом ладони в сенсорных перчатках набрав номер жены, – прости, придется задержаться. Крупную рыбу поймали, кажется. Премия, родная, ты хотела отдохнуть на настоящем океане? Помнишь? Да. Ты конечно же поезжай! Привет тете! И я тебя люблю.

Вторая перчатка перебирала виртуальные трехмерные изображения, определяя, где это чудовище бродит. Ага. Вот его засекли на углу, а вот он пошел дальше…

Энди щелкнул пальцами, вызывая десяток Птичек – поисковые и вооруженные иглами с транквилизатором и электрошоком. Сам взял оружие, накинул укрепленный жилет из кевлара и двинулся к лифту в гараж.