Пестрая бабочка

– Точно.

– Тогда поговорим. Потом. Через пару дней, ладно?

– Конечно.

И вот только тут я теряю сознание.

Следующие двое суток прошли ради разнообразия без эксцессов. Я практически успокоилась, как ни странно. Аскара казалась мне просто кошмарным сном, который не хочется вспоминать, и, к счастью, все мое время отнимала подготовка к открытию «Морского змея». Я поняла, что какова бы не была причина того, из-за чего влипла в это все – мне, в целом, наплевать. Никаких драм. Только вот колдовать я опасалась, все-таки получила истощение, когда… Оу. Не будем об этом.

По сложным вопросом, что касается этикета и рассадки гостей, советовалась по колокольчику с Дэвлином, по денежным моментам – с Эриком. О том, что было в Аскаре, мы не заговаривали. Мои компаньоны вежливо ждали, когда я дозрею. Десятый так и не объявлялся, хотя пару раз связывался со мной по тому же колокольчику. Уверял, что у него все хорошо, и обещал скоро вернуться и все рассказать. Про Гиса мы больше не говорили. Морель пропал. Тузат бессовестно дрых внутри Дика, Шаггорат и Да Ки Нэ себя не проявлялись, Шаман и Углук не показывались. Никаких вампиров, личей, орков и скавенов. Тишина. Леонард на меня, видимо, окончательно обиделся, к чему я отнеслась совершенно легкомысленно, если не сказать, наплевательски. Я вовремя ложилась спать, спокойно воспринимала попытки Управляющего высосать мне мозг на тему каких-то мелочей. Лично, кстати, познакомилась с великолепным маэстро Филличио, который долго расспрашивал меня подробности моих мнимых отношений с виконтом, а выпив лишнего, попытался полезть с поцелуями в той самой беседке с медальонами, был послан, но не побит. Видимо, не обиделся. Я чуть не порвала из-за него рубаху: золотая подвеска в виде маленького листа липы с тремя крупными рубинами и россыпью бриллиантов зацепился за какую-то складку, и мы с большим трудом смогли вернуть ему драгоценность, не порвав мне одежду. Невысокий пухленький человечек забавно размахивал ручками и тоненько пищал, что это – награда Королевского театра! Первая премия! Таких всего двенадцать штук выдано за всю историю! И если она потеряется,..! Я пригрозила подпалить ему что-нибудь, если он не успокоится, и маэстро мгновенно затих, позволив мне высвободить драгоценность. Если бы я сейчас еще и вышла в порванной рубашке, после того, как мы полчаса пили вино в уединенной беседке… Короче, вышел бы перебор. Я была ужасно рада, когда мы, наконец, разошлись.

В тот же день я объявила Аделаиде, что отныне она соуправляющий. По косметике и прочим целибам. Она изумилась, потом повисла у меня на шее. Потом поскучнела и сказала, что сможет бывать там разве что через день. Потому что совершенно не хочет оставлять меня надолго одну. Ибо, когда я являюсь среди ночи, белая, как покойник и начинаю таращиться в потолок, будто прикидываю грузоподъемность крюка от люстры, а от меня пахнет порохом… Кто-то должен поить меня горячим шоколадом с зефирками и гладить по голове. На том и порешили.

В назначенный день, с самого утра в «Змее» начали собираться гости. Почетную обязанность встречать их я переложила ничтоже сумняшеся на управляющего. А сама по совету Эрика щеголяла в легких брюках, легкой белой блузе, сандалиях и соломенной шляпке. Брала, как он выразился, эпатажем. Женщины из высшего общества, видевшие меня, ахали, прикрывали губы веерами и вполголоса обсуждали неприличность моего поведения и вида. Ага. Мнение некоторых людей очень важно для меня, у меня даже есть специальный палец на руке на этот случай.

Зато потом они потихоньку пытались узнать у управляющего или слуг – где можно купить подобное. Второй комплект был выдан приехавшей с самого утра Тайе, от чего ледяная графиня была в немыслимом восторге. Она в благодарность взялась мне помогать с премьерой: сцена, актеры, салют после, и, конечно же, режиссер.

Маэстро Филличио, напрочь забыв о вчерашнем, начал безумно восторгаться образом. Потребовал у примадонны в своей пьесе остричь волосы и переодеться в такое же. Вышел скандал. Примадонна вопила и швыряла в него из своего специального шатра фужеры, парики и элементы гардероба. Вокруг шатра прыгал цирюльник с ножницами, боясь заходить внутрь. Я одолжила из собственного гардероба еще одни брюки и рубаху, и маэстро меня совершенно заобожал. Примадонну скрутили, влили в нее успокоительного, обстригли и переодели.

Скандал получился знатный. Все гости получили от процесса массу удовольствия.

Кто-то знакомился с купальнями, кто-то плавал в море, кто-то танцевал под живую музыку, пил игристое вино, или ел за столиками под разбитыми на лужайке шатрами.

Слухи ползали самые противоречивые.

Сначала ко мне подошел управляющий и спросил, когда я собираюсь объявить о помолвке – до спектакля или между ним и салютом? Я сделала круглые глаза и принялась открещиваться. Он хмыкнул, но отстал.

Потом явилось мое семейство. Матушка и Француаза быстренько пошли знакомиться с целебными ваннами. Я оставила за ними одни из лучших номеров в вечное пользование. Елена с подругами тайком баловались игристым вином, а вот отец взял меня за жабры.

– Ты мне скажи, дочь, ты выходишь замуж или нет? – деловито поинтересовался он.

Я покачала головой.

– Нет.

– А почему тогда в столице половина слухов о твоей тайной помолвке с виконтом?

– Просто все немного вышло из-под контроля. Он не понимает, когда ему говорят «нет».

– А мэтр Купер?

– Папа, я не выхожу замуж! Мне вот этого всего, – я обвела рукой происходящее вокруг, – за глаза хватает.

Он покачал головой, кажется, немного разочарованно.

– Эх ты, воробей…

– Все нормально, – улыбнулась я, – сейчас все успокоится, и я подумаю над планами на жизнь, ладно?

– Успокоится – это ты на счет твоего курорта?

– Ну конечно!

«Боги, только бы Ник ему ничего не сказал! Мне не хватает только выяснения отношений с семьей!»

Управляющий с какими-то вопросами меня спас. Отца это, кажется, не совсем устроило, и он обещал закончить беседу позже. Я кивнула и сбежала.

Проходя мимо импровизированного ресторанчика, я внезапно увидела мою мелкую сестру Елену, беседующей с подозрительно знакомым рыжеволосым типом. Я подошла к ним, извинилась и увела Эрика в сторону на пару слов. Мы укрылись за какой-то портьерой.

– Где Десятый и Дэвлин?

– Дэвлин будет позже, у него какие-то дела, а Десятый просил извиниться. Мне кажется, он просто не хочет привлекать к себе всеобщее внимание, рост все-таки скрыть не удастся под любой личиной. Зато я видел полковника Идальго и капитана Хольстена.

– И успел найти мою сестру, – усмехнулась я.

– Серьезно? – изумился Эрик. – Твоя сестра? Это значит – нет?

Кто я такая, чтобы лишать Елену сердечных переживаний?

– Сами разберетесь, – пожала я плечами, – люди взрослые.

– И ты не будешь ревновать? – проговорит он мне прямо на ухо так, что по шее привычным строем побежали мурашки. Дрессирует он их что ли?

– Эрик, скажи мне, – так же тихо продышала уже я в его ухо, – есть ли женщина, которая заставит тебя бросить нашу маленькую команду? После всего, что было?

– Нет, – признался рыжий, – такой нет и быть не может. И вообще! Хватит меня дразнить, принцесска.

– Да? И чего я такого делаю? – промурлыкала я, вставая на цыпочки и чуть касаясь губами его уха.

– Вот это самое!

– Лжец! У тебя все прекрасно с самоконтролем. Ты же снайпер!

Он ухмыльнулся.

– Просто кто-то однажды залез мне в голову…

Я вспомнила лес, нож в руке и сжигающее меня изнутри пламя. Забавно, больше меня это не ужасало. Скорее даже наоборот.

– До сих пор вспоминаешь?

– Иногда.

– Я тоже. Может, повторим как-нибудь? Ну чтобы ты снял свои талисманы…

Он глянул на меня своими наглыми зелеными глазами и снова ухмыльнулся.

– А ты не боишься?