Особая жестокость

Марина продолжала удивленно смотреть на Любовь Фёдоровну, пораженная поведением свекрови, которая чуть не сбила её с ног, когда влетела в кухню. Юля пила чай и вытирала пальцами заплаканное лицо. Девушке на вид было лет двадцать пять, наверно, она поздний ребёнок. Собиралась явно наскоро: в спортивном костюме, кроссовках и собранными на затылке в пучок волосами.

– Юлия, нам нужно поговорить с вами. Мы из полиции. Девушка сделала глоток из кружки.

– Хорошо. Спрашивайте.

Антон попросил родителей и супругу покойного оставить их.

– Ваши мать и отец не могут договориться насчёт кандидатуры убийцы. Может у вас есть версии?

– Нет. Мама наверно говорит, что это Марина. Не верьте ей, невестка совершенно безобидный человек. Не представляю, как терпела характер моего братца, но убить бы не смогла. А мать всегда сюсюкала с Павлом, видимо чувствовала вину.

– Из-за чего вину? – уточнила Яна.

– Отец его бил в детстве. У него это называлось мужским воспитанием. Мать не могла защитить Павла, поэтому компенсировала тем, что приносила горячие обеды в постель. Брат в свою очередь, вымещал злобу на ней, мог швырнуть тарелку каши в стену и сказать, что она невкусная, но мать не сердилась, а пыталась его пожалеть. Он отталкивал и кричал, чтобы она ушла.

– Вас тоже отец бил?

– Меня нет. Кажется, он прикрывал историей о воспитании банальную ревность. Мама уделяла первенцу очень много внимания, а до его рождения вся её забота была направлена только на мужа. Ко мне мама относилась прохладно, и отец не чувствовал конкуренцию.

– Родители живут далеко от этой квартиры? – спросил Антон.

– Нет, пятнадцать минут пешком.

– Получается от этого места тоже близко?

Антон показал на карте в телефоне частный дом, где нашли труп Павла Васильева.

– Да, примерно также. Это брата нашли там?

Майор утвердительно кивнул.

– Мы должны спросить у вас. Где вы находились вчера с шести до восьми вечера?

– На работе. Вернулась домой в десятом часу.

– То есть коллеги могут подтвердить?

– Ещё два человека задержались вместе со мной. В бухгалтерии работают. Визитку с телефонами компании дать?

– Да, нам нужно уточнить.

Антон и Яна вошли в гостиную, где сидели отец, мать и супруга убитого. Майор спросил и их о наличии алиби. Оно было у всех, кроме Константина Михайловича. Он дома смотрел телевизор. Супруга в это время гуляла во дворе и общалась с соседками. Марина связала девушке свитер на заказ, и та приходила на примерку, а потом пила у неё чай с пирогом.

– Как вы можете подозревать родителей и сестру? – возмущалась Любовь Фёдоровна.

– А меня подозревать нормально? – рассержено спросила Марина.

– Я не то хотела сказать, – вдруг, смутилась Васильева.

– Да, уж. Я знаю, как вы меня любите! Хоть я и не давала никогда повода во мне сомневаться.

– Конечно, Мариночка, – неожиданно изменилась мать покойного.

Видимо, обсуждать невестку она могла только за глаза, а в других ситуациях предпочитала демонстрировать теплые семейные отношения.

Полицейские вернулись на кухню к Юлии.

– А какие отношения у вас были с братом? – спросила Яна.

– Натянутые. Кажется, он считал меня любимицей родителей. Якобы всё плохое доставалось ему, а хорошее мне. Разница лишь в том, на самом деле, что ко мне не применяли физическое насилие, только психологическое. Отец контролировал каждый мой шаг, меня не пускали гулять с подружками. Мама же заставляла меня готовить каждый день и вместо дискотек я пекла очередную шарлотку с яблоками. Ирония судьбы в том, что я вышла замуж за шеф-повара и меня просто не допускают на кухню, навык абсолютно не пригодился. Хотя возможно я подсознательно выбрала именно такого парня, чтобы не погружаться в ненавистную кулинарию. Брат жил с родителями до двадцати лет, я же сбежала от них после девятого класса, поступила в колледж и переехала в общежитие. Паша же продолжал терпеть выходки отца. Конечно, он уже не бил взрослого парня, боялся получить сдачи, но я более чем уверена, что отец не убил бы сына. В двадцать один он женился и съехал от родителей. Мама снова заботилась только о муже и ревность к сыну сошла на нет.

– Да, способ убийства мало похож на результат ссоры. Тогда бы это был удар по голове подручными средствами: вазой, статуэткой – а не целенаправленные пытки кипятком, – высказал свои мысли вслух майор.

– Отец мог бы убить его в детстве, но не сейчас, когда конфликт исчерпан. У него бы и сил то не хватило. Павел становится очень агрессивным во время ссоры. Мы как-то поругались, так у него глаза налились кровью, ноздри раздулись, он стал похож на быка, которого тореадор дразнит красной тряпкой.

– Он вас ударил?

– Нет! Что вы! Просто со злости разбил кружку о стену.

– Почему вы поругались?

– Это был как раз тот момент, когда он высказал мне, что-я-то жила прекрасно, а он страдал от поведения отца.

– Но, возможно, Константин Михайлович припомнил сыну эти утешительные супчики от матери?

– Отец совсем не умеет готовить, даже недоваренный суп ему не по силам.

Антон, вдруг, вспомнил про мужа шеф-повара и подумал, что тот мог отомстить Николаю за скандал с его женой.

– А где был ваш муж в момент убийства брата?

– Вы и его подозреваете? Ему это зачем? Я даже о нашей ссоре не рассказывала. Супруг наверняка работал. Ресторан «Махито» в центре города. Можете проверить.

– Хорошо. Спасибо вам за информацию.

Яна и Антон оставили семью наедине с их горем, попросив не покидать город.

После того как они спустились во двор, Фадеев обратился к Яне.

– Не хочешь заскочить в ресторанчик?

– Ты знаешь какие там цены? Тебе хватит только на воду!

– Что даже чайку выпить не получится?

– Может и выпьешь, но когда счёт принесут, пожалеешь об этом.

– Жаль. Понадеялся на то, что нас угостят бесплатно.