Ради нашей любви

– Все в порядке. Ты ведь болен.

– Я не болен. У меня сломана рука. Это не болезнь.

– И еще сотрясение мозга. Прости, мне не следовало на тебя кричать.

– Было сотрясение. И ты не кричала.

– Нет, кричала.

– Вовсе нет, ты… – Уголки его губ изогнулись в невольной улыбке. – Еще немного – и мы поругаемся из-за того, кто должен извиняться.

Лорелея осторожно улыбнулась в ответ.

– И то верно. Давай начнем сначала. Мы оба были неправы.

– Так-то лучше. – Взглянув на поднос, Курт поднял брови. – Сандвичи с салатом и тунцом?

– Ага. – Лорелея поставила поднос перед ним. – Фрида говорила, ты любишь рыбу. Вот лимонад. Пирожные. Если захочешь чего-то еще…

И она двинулась прочь. Но Курт поймал ее руку.

– Не уходи.

– Курт, я не хочу тебя раздражать. Доктор сказал…

– Останься и поешь со мной. Пожалуйста. Сегодня мой первый день дома. Составь мне компанию.

С сильно бьющимся сердцем он ждал ответа. Сколько можно раздумывать, отвечая на такую простую просьбу?

– Хорошо, – медленно ответила она наконец. – Спасибо.

Лорелея понимала, что это предложение перемирия. Курт, как и она, понимает, что они прикованы друг к другу на целую неделю, так что им ничего не остается, кроме как соблюдать приличия.

Что ж, она согласна.

Обеденное и послеобеденное время они провели в натужно вежливой беседе ни о чем. Подошло время ужина, и, тайно радуясь освобождению, Лорелея сбежала на кухню.

Притворная дружба оказалась еще тяжелее честной вражды. Невыносимо было сидеть рядом с Куртом, притворяясь, что они друг другу просто приятели, добрые знакомые, но никак не муж и жена. Не люди, которых однажды свела страсть…

И подарила им дитя.

Ужинали они в столовой. Лорелея – на одном конце стола, Курт – на другом. Как и за обедом, они старались поддерживать вежливую беседу, но на сей раз получалось куда хуже. Скоро оба замолчали. Курт уставился в тарелку, вяло ковыряясь вилкой в мелко нарезанном мясе пополам с картофелем и спаржей. Кажется, особого аппетита у него не было.

– Может быть, хочешь чего-то другого? – спросила наконец Лорелея.

– Что? – Он поднял голову, встретившись с ней глазами, но тут же отвел взгляд. – А-а… Нет, спасибо, все в порядке.

– Мясо не пережарено? Я спросила Фриду, и она сказала…

– Прекрасное мясо.

– Фрида еще сказала, что ты любишь спаржу, но…

– Бога ради, Лорелея! Фрида – не эксперт по моим кулинарным пристрастиям. Кстати, спаржу я в детстве терпеть не мог. С чего ты взяла… – Он оборвал себя и глубоко вздохнул. – Извини.

– Нет-нет, все в порядке. Ничего удивительного, что ты сейчас…

– Злой как черт?

– Что ты устал, – мягко ответила Лорелея, вставая из-за стола. – Ты только что вышел из больницы…

– Да. Конечно. – Курт тоже встал. – Я помогу тебе прибраться.

– Нет!

Этот возглас вырвался из ее груди прежде, чем Лорелея успела его остановить. Только не это! Еще несколько тягостных минут с ним наедине, когда каждая секунда напоминает, что ему не о чём с ней говорить, тяжело и неловко находиться с ней рядом, – нет, она этого больше не выдержит! Когда поблизости Уильям, все иначе. Но теперь, когда она осталась наедине с Куртом, приходится взглянуть в глаза горькой истине: в его жизни для нее места нет.

– Я хотела сказать… – Она выдавила улыбку. – Тебе пора спать.

Спать? Да еще и девяти нет! Впрочем, Курт подозревал, что сегодня вообще не заснет. Всю ночь пролежит без сна, вспоминая натянутую улыбку жены, мучаясь от мысли, что бедной женщине невыносимо тяжело просто находиться с ним в одной квартире…

– Да, – быстро ответил он. – Вот именно. Я устал, мне давно пора в постель. – И улыбнулся в ответ – должно быть, так же натужно. – Ужин был превосходный. Большое спасибо.

– Рада, что тебе понравилось. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи!

Уже отвернувшись, Лорелея вдруг снова повернулась к нему.

– Только… – Да?

Только, может быть, выпьешь чашечку кофе? – хотелось ей сказать. Или просто посидишь со мной? Протянешь мне руку, поможешь перекинуть мост через эту зияющую пропасть между нами?

Она с трудом сглотнула.

– Я… э-э… я только хотела спросить, не возражаешь ли ты, если завтра я приготовлю на ужин цыпленка.

Цыпленка? Так вот зачем она его окликнула! Чтобы обсудить завтрашнее меню! И это все, о чем им предстоит вести разговоры всю неделю? Меню, его вкусы в еде, познания Фриды… Что ж, очень может быть. Что им еще обсуждать? Что может сказать ему Лорелея? Разумеется, не то, что он жаждет услышать…

– Не возражаю, – коротко ответил Курт и исчез за дверью.

Несколько секунд Лорелея смотрела ему вслед, затем с глубоким вздохом принялась убирать со стола. День был жаркий и душный, но теперь, когда на город опустилась ночь, где-то вдалеке слышалось рычание грома.

Замечательно. Только грозы сейчас не хватало! Как будто мало бури в ее измученном сердце!

– Лорелея!

Обернувшись, она увидела в дверном проеме своего мужа. Волосы у него были растрепаны, рубашка наполовину расстегнута. Увидев его таким, она вдруг с пугающей ясностью поняла, что страсть, много лет назад бросившая ее к нему в объятия, не ушла – и никогда не уйдет.