Заклейменная. История о том, как я сбежала из секс-культа

Позже я пойму, что это метод психологической манипуляции, попав под влияние которого я отучилась полагаться на собственные инстинкты. Так что я слушаю Лорен. «Здесь только я и женщины, которых ты знаешь», – уверенно говорит она, словно пытается помочь мне расслабиться, и закрывает дверь.

После ее ухода я на мгновение застываю, понимая, что это последний шанс сбежать. Полови-

цы скрипят подо мной, пока я переступаю с ноги на ногу и стягиваю джинсы. Когда я снимаю кофту через голову, по коже пробегают мурашки, и я обхватываю себя руками, пытаясь согреться.

Лорен пригласила меня на церемонию инициации, чтобы встретиться с женщинами, которых она назвала моими новыми «сестрами». Понятия не имею, что это за женщины, перед которыми я должна предстать совершенно обнаженной, и что мне нужно будет делать. Лорен сказала, что нам всем сделают одинаковую татуировку размером с монету в десять центов. Я никогда не хотела иметь татуировку. Еще будучи мечтательным подростком, проникнутым идеями хиппи, я подумывала о кельтском узле, а позже, лет в двадцать, об эмблеме Чудо-Женщины. На этом все. Я всегда радовалась тому, что в молодости удержалась от соблазна, осознав, что таким образом просто пыталась найти себя и свой уникальный стиль. И вот теперь я в растерянности сажусь на кровать и пытаюсь поверить в то, что процесс инициации необходим, только после него мы сможем стать по-настоящему избранными. А татуировка должна продемонстрировать мою приверженность идеалам общества, верность нашей миссии, что это не просто кратковременный каприз, а цель всей жизни. Мы должны поднять остальных женщин на борьбу, а они – поддержать нас.

Всякий раз, повторяя речевки NXIVM, я уверяла саму себя в правильности сделанного выбо-

ра. Да, я готова стать лучше, я не стану прогибаться под мир, напротив, буду менять его в соответствии со своей волей и желанием, смогу принять на себя ответственность и стать творцом каждого мгновения своей жизни. Лорен гарантировала, что ничто не даст нам столько сил, сколько обряд инициации. Он должен сделать нас сильнее.

Гостевая комната в доме Лорен маленькая и светлая. Лучи мартовского солнца падают через окна и освещают мое тело. Я родила почти три года назад и вернулась в форму, которая была до родов, но здесь, в чужом доме, я вижу все свои изъяны, словно смотрю на себя чужими глазами. Я изучаю варикозные вены на ногах, груди неодинакового размера, небольшую складку на животе, который был идеально плоским прежде, чем я забеременела сыном. Я аккуратно сажусь на кровать и слышу на лестнице шаги Лорен, а затем чьи-то еще. И тут понимаю, что стянула с кровати одеяло, чтоб прикрыться. Кто там с ней?

Меня буквально накрывает волна паники. В голове вертятся вопросы: Что происходит? Где я? Как я на это согласилась?

«Просто плыви по течению, Сара! – говорю я себе. – Лорен твоя лучшая подруга, ей можно доверять. Мы с ней знакомы уже двенадцать лет. С ней ты в безопасности».

В течение многих лет наставники NXIVM, с которыми я работала, убеждали меня в необхо-

димости превозмочь то, что они называли проблемами с контролем. Если я не справлялась с чем-то, Лорен решительно заявляла, что, желая постоянно все контролировать, я предаю саму себя. Сегодня был решающий день. Я закончила подготовительные тренировки и должна была наконец научиться затыкать свой внутренний голос.

Я взволнованно прислушиваюсь к движению в коридоре. Все органы чувств обострены до предела. Снова какие-то звуки на лестнице. За дверью раздается незнакомый женский голос. В соседней спальне хлопает дверь и звук эхом разносится по дому. Я уже десятки раз бывала здесь, но сегодня все кажется иным. Тяжелые темные деревянные панели словно давят на меня со всех сторон. Бархатное одеяло кажется чересчур толстым. Дом Лорен старый и раньше мне всегда нравилось, что в нем ощущается связь времен. «Что мы тут делаем?» – спрашиваю я у потолка. Но дому мои страхи безразличны.

Теперь дом кажется мне странным, как, впрочем, и сама Лорен. Лорен, глава учебного направления NXIVM и один из самых влиятельных старших руководителей, славится своим умением всегда и везде поддерживать своей авторитет и легкостью общения. До этого дня подруга представлялась мне очень важной, но сейчас, когда она заглянула в спальню, то показалась мне маленькой и слабой.

– Надень это, – шепчет она, передавая мне отрез черной ткани. – И возьми меня за руку.

Иди, Сара. Я стаскиваю себя с кровати и повязываю себе ткань на глаза, чувствуя себя дошкольником, которого вот-вот должен раскрутить учитель, прежде чем он ударит по пиньяте. Тут же вспоминаю сына.

Лишенная возможности видеть и одежды, я медленно ощупываю ладонь Лорен, прежде чем беру ее. Она ведет меня по коридору, помню, как подруга подчеркнула, что мы должны прийти с разницей в пятнадцать минут. Согласно правилам, никто из нас, рекрутов, не должен видеться перед обрядом.

Лорен идет вниз по лестнице, я следую за ней, неуверенно переступая со ступеньки на ступеньку. Все так тщательно продумано, что я понимаю, насколько высоки ставки. Еще когда мы здоровались у входной двери, подруга показалась испуганной, она говорила тихо и явно переживала за то, чтобы все шло по плану.

– Добро пожаловать, – прошептала она тогда. – Рада тебя видеть. Не могу поверить, что это и правда происходит.

Позже причина ее нервозности станет мне понятной.

Я ступаю на линолеум, похоже, мы на кухне, а потом прохожу через фойе в прилегающую гостиную. Вместе с одеждой Лорен заставила меня снять и часы, но я понимаю, что сейчас пример-

но середина дня. Повязка на глазах – это тонкая черная салфетка, скорее всего из итальянского ресторана, который проспонсировала и превратила в клуб для членов общества наследница NXIVM Клэр Бронфман. В организации мы называем это место «Апропос». Главы NXIVM выбрали ресторан из-за его местоположения: всего в четырех минутах езды от Олбани, штата Нью-Йорка, пригорода Клифтон-Парк, где находились дома нашего основателя, Кита Раньера, и высших членов клуба, включая Лорен.

Физическая близость невероятно важна для Кита, а потому все старшие наставницы живут неподалеку от него: Лорен, ее мать Нэнси (президент NXIVM), Эллисон Мэк, Ники Клайн (которую в организацию привела уже я) и еще свыше десятка людей. Не думайте, что они живут коммуной, просто их дома находятся в маленьком кондоминиуме, в пределах пешей доступности. Дом Лорен, например, выстроен между районом Нокс-Вудс и деревенькой, где живет ее мать.

От нашей с мужем съемной квартиры до кондоминиума минут тридцать езды, мы живем в другом пригороде.

Наше решение оставить какое-то расстояние между нами и сообществом привело к напряженности между мной и мужем, когда мы искали квартиру, потому что нам нужно было летать из нашего дома в Западной Канаде.

Мне хотелось найти место рядом с моими друзьями, а он искал дом, который обеспечил бы нам приватность, подальше от наших коллег, но ближе к аэропорту и вокзалу. Я не стала спорить: его доводы казались логичными, и мы сняли квартиру в другом пригороде.

И вот сейчас я ставлю ноги на коврик из овечьей шерсти в гостиной Лорен и осознаю, что мой муж где-то очень далеко. Я уже скучаю по нему, хотя он совсем недавно довез меня сюда. Лорен велела сказать ему, что это просто «встреча».

Лорен велит мне сесть на ковер и не двигаться. Я чувствую, что вокруг меня есть люди. Мы ждем, хотя я не знаю чего. Не уверена, что даже они знают. Мне никогда раньше не доводилось сидеть обнаженной перед кем бы то ни было, и уж точно я этого не делала с завязанными. Это словно стоять перед односторонним зеркалом во время процедуры опознавания подозреваемого в полицейском участке. Однако не в первый раз в NXIVM я почувствовала, что тайная команда людей наблюдает за мной и определяет мою судьбу.

Я слышу, как кто-то спускается по лестнице, проходит через кухню, фойе и заходит в комнату. В течение этой вечности я слышу дыхание женщин вокруг себя, все начинают волноваться. Никто из нас, включая Лорен, не догадывается, что сегодня начало конца NXIVM.

Рядом со мной кто-то прочищает горло. Кто-то хихикает. А потом мы все смеемся – по комнате проносится общая волна возбуждения. Мы чувствуем облегчение, осознавая, что, по крайней мере, мы окружены только женщинами и все они дружелюбные.

– Расслабьтесь, дамы, – произносит Лорен. В ее голосе звучит фальшивая напыщенность. – Вы все знаете друг друга. А теперь снимите повязки и встретьтесь с сестрами!

Снимая повязку, я ощущаю себя ребенком в момент, когда взглядом нахожу Лорен, сидящую на стуле.

На полу рядом с ковриком мерцают свечи. Лорен читает с экрана компьютера несколько формальных фраз приветствия, словно мы получили какую-то огромную привилегию… Но, оглядываясь друг на друга, мы ощущаем напряжение. Почему она читает это с компьютера? – гадаю я. – Разве не стоило распечатать текст, если это такая знаменательная церемония?

Лорен была права, сказав, что я знаю здесь каждую женщину. Нас пятеро, включая меня. Две коллеги из Калифорнии, две из Мексики. Я прилетела в этот город на встречу, за которой последует десятый восьмидневный Jness (Джу-НЕСС), тренинг, который мы проходили четыре года вместе с основной группой, пытаясь понять и осознать женскую силу и динамику отношений между мужчинами и женщинами.

Но совершенно ничего сегодняшнем опыте не кажется мне возвыщающим. Мексиканки обхватили себя руками. Одна из них недавно родила третьего ребенка, и ей, судя по всему, очень неуютно сидеть перед нами обнаженной. Мы, кстати, с ней единственные в этом кругу с детьми, и я смотрю на нее с пониманием. И хотя обычно она вдет себя вполне уверенно, сейчас кажется, что ей очень некомфортно в своем теле – ее живот немного обвис, груди набухли. Я узнаю в ней свою боль… И сама ее чувствую. Я прижимаю колени к животу и снова вспоминаю о своем сыне. Сейчас, в этом месте, я вспоминаю, каково это – быть ребенком.

– Нужно преодолеть проблемы с восприятием своего тела, дамы, – говорит Лорен. Она повторяет это весь день.

Что было после, вспоминается с трудом… Помню только, как у меня кружилась голова. Мысли метались между поисками причины встать и уйти и попытками успокоиться. Лорен продолжает читать с компьютера: странные слова больше походят на древние переводы, что-то о гуру и учениках. Она объясняет, как будет функционировать DOS – так Лорен назвала нашу группу, просто «досс», – потом говорит, что мы официально вместе, в «круге». Она объясняет, что теперь она наша хозяйка и наша задача – служить ей, поддерживать ее и помогать

ей в ее высшей миссии. Мы должны научиться меньше думать о себе и сосредотачивать свое внимание на «других». Это, говорит Лорен, главное духовное упражнение. И, как и в случае со всем, чему мы учились в течение нескольких лет в Программе Успеха Руководителей (ПУР[2 - В оригинале ESP. Espians адаптированы как пурианцы. – Прим. пер.]) в NXIVM, нам снова будет некомфортно. Ее задача – давить на нас, но если мы справимся, то достигнем такого развития, о котором и мечтать не могли. Это ее обещание в ответ на наше. В итоге она говорит, что все данные, собранные у нас, – данные банковских счетов, фотографии, для которых мы позировали обнаженными, видеозаписи, на которых мы признавались в своих самых потаенных, самых темных секретах, – станут залогом того, что мы никогда не сдадимся на пути достижения высшей идеи. Страх шантажа поможет нам не сходить с «пути».

Лорен отпускает нас на небольшую перемену, чтобы одеться, и велит собраться через пару минут для ужина. Я встаю, голова кружится, но обращаю внимание как она берет свой iPhone, который, осознаю я, все это время стоял на камине. Нас и раньше снимали во время тренировок. У Кита и Нэнси имеется целая библиотека аудио- и видеофайлов, сделанных за все эти

годы. Но я не знала, что они снимают тайно… и уж точно не в тот момент, когда мы сидим здесь голые.

Неужели Лорен все это снимала?

Нет, не может быть. Так не должно быть… без нашего согласия.

Я принесла к столу приготовленный заранее суп из мускатной тыквы, которую купила в ближайшем магазине органических продуктов «Whole Foods». Все женщины аккуратно отмеряют свои порции: полчашки супа, маленькая тарелка салата. Они считают калории – обычная практика NXIVM, от которой я всегда отказывалась. Меня называли «декадентом», когда я ела целый авокадо на обед, сердито смотрели на меня поверх чудесной бескалорийной лапши, обезжиренного йогурта и запеченной тыквы. Позже я узнала что Киту нравилось, когда его женщины весили примерно сто фунтов[3 - 45 килограммов. – Прим. ред.], и он требовал, чтобы его последовательницы оставались худыми.

После ужина, мы все забираемся в BMW Лорен и, следуя ее инструкциям, снова надеваем повязки. Она рассказывает, что везет нас в «секретное место». Интересно, что подумают люди на улице, если увидят проезжающую мимо машину с пятью женщинами, скучившимися на

заднем сиденье с повязками на глазах? Столько всего заставляет меня сомневаться в надежности и адекватности организаторов этого мероприятия. «Это женщины, которых ты знаешь», – сказала Лорен, когда пригласила меня в январе присоединиться к DOS. Она объяснила, что это будет пожизненное доверие и привязанность друг другу. Это была совсем не трудная часть решения присоединиться, поскольку я всегда представляла себе, что мы с Лорен друзья на всю жизнь. Мы постоянно шутили, как постареем и вместе будем заниматься тренингами для NXIVM, совсем старушками. Я верила ей безоговорочно… Но этот вечер такой странный. Я никогда не состояла в сестринстве, но видела достаточно фильмов, чтобы понять, что такое испытание и инициации. Я решила, что когда-то это начали молодые женщины, приезжавшие сюда на постоянное место жительства. Они всегда более склонны считать себя подружками на век и обещают быть верными друг другу всегда.

Я пытаюсь насколько это возможно следить за маршрутом, пока мы пробираемся по лабиринту улиц Нокс-Вудс. Лорен ехала так долго, что даже под повязкой я чувствую, как садится солнце. С наступлением сумерек она притормаживает, и мы прибываем в место назначения. Я думаю, что она, скорее всего, просто тянула время, ожидая, когда стемнеет.

Мы выходим из машины, встаем в ряд и беремся за руки. Одна ведет другую, и все стараются не споткнуться.

– Никаких разговоров, дамы, – говорит Лорен, пока мы осторожно пробираемся в тишине и заходим внутрь, и, судя по знакомому ковру, который я вижу из-под повязки, я знаю, где мы: это дом Эллисон Мак в стиле ранчо, на углу улицы в самом сердце Нокс-Вудс. Моя догадка подтверждается, когда мы проходим дальше в дом, я замечаю ножки резной мебели. Вкус Эллисон всегда был… уникальным. Как и все в ее жизни, мебель тут особенная – богатая, искусно украшенная, позолоченная и посеребренная. Богемно-королевский шик. В воздухе витает запах духов. Цветочный, острый, очень стойкий. Ландыш.

После того как Лорен заводит нас в гостиную и закрывает дверь, нам позволяют снять повязки. Она велит не уходить, если только не нужно срочно в туалет, но в таком случае нужно будет снова завязать глаза, чтобы пройти через коридор и сделать вид, что мы не поняли, где находимся…

Лорен снова требует, чтобы мы разделись, в этот раз до белья. Я еще не знаю, что уже через пару минут в комнате станет жарко, и мы будем потеть от паники и боли.

Мое внимание привлекают окна – жалюзи опущены. Я медленно осматриваю остальную часть комнаты: стол для массажа, диван и сундук. Ника-