Невеста из проклятого рода. Книга 1

Мелиссе было пятнадцать, и она была прехорошенькой. Сестра с восторгом принялась рассказывать о своей работе, и я залюбовалась ею. Жаль, что я не обладала склонностью к рукоделию. Стоило мне взглянуть на иголки и пяльцы, как меня охватывала тоска.

Закончив с супом, я потянулась к жаркому, принесенному Эльзой, нашей бессменной поварихой. Конечно, девушке не пристало столь открыто демонстрировать свой аппетит, но я понадеялась, что никто не заметит.

– А ты, Сильвия, чем занималась целый день? Сегодня я тебя не видела, – вдруг обратилась ко мне мама.

Я, пойманная на месте преступления, замерла, лихорадочно соображая.

– Читала тот роман, что ты советовала.

О чем он там был? Я не осилила и десятка страниц, повествование о добродетельной девушке, ставшей жрицей Создателя, показалось невыносимо скучным!

Мама с подозрением взглянула на меня:

– И что же тебе понравилось больше всего?

– Невероятная добродетельность Алисии, она так самоотверженно бросилась на защиту нищего! – с жаром поведала я, сложив руки на груди.

Мелисса тихонько хмыкнула, а у Эстер дрогнули уголки рта. Они знали, что я терпеть не могу читать книги по маминой рекомендации.

– А еще?

Я замялась, не представляя, что еще могла сотворить эта Алисия. О, наверняка того бедняка она накормила! Ответить не успела, мама вдруг прищурилась и повела носом:

– Почему от тебя пахнет дымом? Ты снова убегала к этому ужасному мальчишке?!

Мысленно я застонала. Я забыла побрызгаться духами! Теперь отпираться бесполезно… Мама заставит меня целую неделю сидеть дома и читать благочестивые романы!

– Сильвия! Ты глубоко огорчаешь свою матушку.

Ее расстроенный голос и разочарование на лице задели меня, но я не отвела взгляда. Я привыкла быть самой неудачной дочерью. Эстер любила занятия по этикету и мамины истории про дам и кавалеров, Мелисса охотно занималась рукоделием. И лишь я предпочитала прогулки по острову и общение с отцом.

Упрямо сжав губы, я выпалила:

– Да, я ходила с Диком смотреть на новорожденных оленят! Это поинтереснее, чем читать про несчастную сиротку, которую обижает каждый прохожий!

Мама отшатнулась, со слезами на глазах глядя на меня. Я тут же прикусила язык, жалея о своей вспышке. Я снова расстроила ее… И почему я сначала болтаю, а потом думаю?

Я поднялась со стула:

– Мам, я вовсе не это хотела сказать…

Мои слова прервал громкий хлопок. Пентаграмма переноса в углу столовой засветилась ровным желтым светом, давая понять, что вскоре мы получим корреспонденцию.

Мама отвернулась, и я опустила плечи. Сейчас она не станет слушать меня, а не обнаружив писем, расстроится еще сильнее… Ну что мне стоило побрызгаться духами?!

Прошло несколько минут, и отец нахмурился. Что-то не так. Пентаграмма вдруг изменила цвет на ярко-синий, и вспышка ослепила нас. Когда зрение восстановилось, я изумленно ахнула. Вместо свертка с журналами в центре пентаграммы стоял незнакомый мужчина в неприметном черном сюртуке и штанах, заправленных в сапоги. Его волосы были рыжеватыми, а черты лица – тонкими. Отвернешься – и забудешь, как он выглядел.

Мама, схватившись за сердце, покачнулась, отец поддержал ее и подозрительно уставился на гостя:

– Кто вы такой?

Впервые за двадцать лет изгнания на Ледяной остров явился человек.

Отец встал из-за стола, загородив собой маму и нас. Мелисса до боли вцепилась в мою руку. Незнакомец вышел из пентаграммы и огляделся. Вряд ли он решил собственноручно доставить нам корреспонденцию. Под ложечкой засосало от страха. Зачем бы он ни явился, теперь все изменится.

– Господин и госпожа Кэнн? – спросил мужчина, остановив взгляд на родителях.

Отец, побледнев, кивнул.

– Меня зовут Моррис Браун. Его величество Роберт рассматривает вопрос о вашем помиловании. Мы можем поговорить наедине?

Мама громко ахнула, закатила глаза и провалилась в обморок. Отец, огорошенный словами гостя, едва успел подхватить ее и не дать сползти лицом в салат. Она бы никогда не простила себе такого позора!

– Идемте в мой кабинет, – произнес отец.

По его подрагивающим губам я видела, что он заметно нервничает, но пытается держать себя в руках. Эстер первая догадалась прийти ему на помощь и привела маму в чувство. Сообразив, как близка была к провалу, она сконфуженно улыбнулась и предложила Брауну чаю. Тот отказался, и родители увели его в кабинет.

Надо ли говорить, что мы трое, выждав пару минут, помчались следом? Шикая друг на друга, остановились возле двери и прислушались.

– Его величество надеется, что в эти годы вам всего хватало. Продуктов, вещей, – начал Моррис.

Я закусила губу от нетерпения. К чему эти расшаркивания? Переходи к делу! Мы же сейчас лопнем от любопытства! Глаза Мелиссы сверкали от возбуждения, даже обычно сдержанная Эстер раскраснелась и дергала пряди светло-рыжих волос, испортив прическу.

– Да, мы благодарны за заботу, – раздался голос отца. – Все это время мы надеялись, что его величество смилуется над нами.

– Возможно, вы получите помилование. Все будет зависеть от…

Гость неожиданно замолчал. Я отпрянула от двери и дернула за рукав увлекшуюся Мелиссу. Кажется, она постукивала туфелькой по полу, тем самым выдав наше присутствие.

Дверь рывком отворилась, и на пороге возник Моррис. Он укоризненно посмотрел на нас, и мы, залившись румянцем, сделали вид, будто шли мимо. То, что нас застали здесь, – чистая случайность!

Конечно, чуть позже мы вернулись к кабинету, но из-за дверей не доносилось ни звука. Похоже, гость применил магию. Его-то дар не проклят!

– Как вы думаете, зачем он приехал? – выпалила Мел, когда мы собрались в моей комнате, которая ближе всех находилась к кабинету отца.

– Может, мамина мечта сбудется и проклятие снимут? – задумчиво проговорила Эстер.

– Двадцать лет не вспоминали про нас, а теперь решили помиловать? – фыркнула я. – Странно это.

Не сумев усидеть на месте, я принялась бродить по комнате. Да, мама будет безмерно счастлива вернуться на материк, но я вовсе не уверена, что хочу этого. Остров был моим домом, холодным, но родным. А что ждет нас в Киаринте?

Дверь в спальню стремительно распахнулась, и внутрь вошла мама. Ее глаза лихорадочно блестели, губы были искусаны. Я вжала голову в плечи в ожидании отповеди за подслушивание. Однако она обвела нас слегка растерянным взглядом и сказала:

– Девочки, спуститесь в столовую.

– Конечно, мам, – хрипло отозвалась Эстер.

По спине пробежал холодок. Не похоже, что новости будут хорошими. Сбившись в кучу, мы последовали за ней. Мама уже взяла себя в руки: расправила плечи и превратилась в себя прежнюю, лишь пальцы, стиснувшие подол платья, выдавали ее напряжение.