Крамблроу

– Летучий Голландец? – я скептически посмотрел в сторону Адама.

– Ну, например.

– Не жди сейчас долгого рассказа… Уже поздно, но, конечно, в любом месте в запасе имеются и легенды, и необъяснимые случаи. В штормовом шуме часто мерещатся гудки просящих о помощи судов, крики людей, необъяснимые стоны. Однажды мой дед всем рассказывал про то, как после очередного шторма нашел на камнях русалку – банальные зеленоватые волосы, жабры, хвост, голосок трескучий… Просилась обратно в море. Так он ей и помог. Потом носился по городу с какой-то побрякушкой, то ли медальоном, то ли ракушкой. Никто, конечно, всерьез его не воспринял. Тогда еще он только год, как скорбел по моей покойной бабушке. Поэтому местные жители снисходительно списали поведение старика на боль одиночества, – от разговоров остатки сна развеялись окончательно.

– А ты что думаешь? – глаза Адама горели неподдельным интересом.

– Думаю, что каждый имеет право на безграничную фантазию, – мое лицо озарила печальная улыбка. – Но я, скорее, относился к тем, кто переживал больше за состояние старика, чем за выброшенное из моря мистическое существо. Меня переполняло чувство вины. После поступления в институт я все реже находил время, чтобы навестить его. Теперь безумно об этом жалею. Но молодость захватывает и часто ставит на первый план совсем не стоящие вещи.

– Понятно… А что за медальон?

– Так, Адам, ты окончательно прогнал от меня сон! Наверное, придется прогуляться. Дэвид все равно спит, пойду один, принесу воду для завтрака… Сейчас это будет сделать намного проще, чем с раннего утра.

– Ну, как всегда, только собралась послушать про русалок, как история оборвалась, – улыбаясь, вышла из палатки Мэри. Она переоделась во флисовый костюм бирюзового цвета.

– Если у нее были жабры, то можешь не переживать – ты бы обошла ее по красоте, – выдал неуместный комплимент Адам.

– Эмм… Наверное, спасибо, – сконфузилась девушка.

– Не обращай внимания на его слова, – мне хотелось подбодрить Мэри, – Адам судит о красоте девушек по наличию или отсутствию жабр.

– А у вас какие критерии красоты? – улыбнувшись мне, вдруг спросила она.

Мы с Адамом переглянулись. Я хотел что-то ответить, но не успел. Из глубины палатки донесся голос Тима – он настойчиво звал Мэри, и ей пришлось вернуться к нему. Она смущенно пожала плечами, махнула рукой и ушла спать.

– А он не дремлет, – Адам с трудом смог подавить улыбку. – Хотя, думаю, у нее будет возможность дослушать твою сказку.

– Даже не продолжай! Пойду посмотрю на ваш с Когровичем секретный источник – вдруг найду твою русалку.

Я отошел от нашего лагеря на несколько метров и сразу почувствовал ночную прохладу, которая почти не ощущалась вблизи костра. На безоблачном небе мерцали первые звезды. В руках позванивали два котелка, единственные спутники моего маленького путешествия. Я все дальше уходил от лагеря, но свет от костра все еще был хорошо различим и служил превосходным ориентиром. Надеюсь, Адаму не придет в голову его затушить до моего возвращения. В противном случае оно может затянуться до рассвета. Полчаса спустя я услышал журчание воды и вздохнул с облегчением, радуясь тому, что правильно понял местоположение источника. Стало совсем темно. Последние метры пришлось передвигаться осторожно, почти на ощупь – Адам предупреждал о близости обрыва. И вот, наконец, мои руки коснулись холодной как лед воды. Она пахла свежестью и на вкус оказалась изумительной. Я вспомнил про налобный фонарь, но не позволил себе испортить искусственным светом волшебство этого уединенного места. Присев на большой валун, я ненадолго разрешил себе отдохнуть, прислушиваясь к монотонному шуму воды, дышал глубоко и спокойно. Рядом ждали котелки, наполненные водой, в их темном омуте отражались звезды, которых становилось все больше. Пора было возвращаться в лагерь, времени на сон оставалось все меньше, а второй день пути потребует свежих сил.

Сделав всего пару шагов от источника, я резко остановился. Меня охватило необъяснимое чувство опасности. Что-то изменилось в темноте… Шум воды приглушал другие ночные звуки, позволяя любому подкрасться незамеченным. Так и произошло – всего в паре метров от меня возник темный силуэт. От неожиданности все тело вздрогнуло, вода в котелках чуть не расплескалась, а сердце забилось вдвое быстрее. И тут раздался насмешливый знакомый голос, что вначале меня даже обрадовало, ведь в темноте меня ждал не чужак.

– А вам на месте не сидится, мистер Гилберт! И в горы он залез, и водички принес, и девушку увел… – Тим бросил мне в лицо обвинения с явным презрением в голосе.

Он подошел еще ближе, и теперь черты его лица стали хорошо различимы. Его злая ухмылка уж очень мне не понравилась – за ней скрывалось что-то зловещее и непредсказуемое.

– А тебе, похоже, заняться нечем, как только все время следить за мной! Какого черта ты вообще здесь делаешь? – пора было заканчивать быть с ним любезным.

– Ох, какие мы дерзкие! Посмотрите, может, не так уж и идеален наш архитекторишка! – Тим сделал еще шаг, приблизившись почти вплотную.

– Дай пройти! У тебя что, крыша поехала?! Пойми – виновник всех твоих бед не я, а ты! И никто твою девушку не уводил! При всем уважении к Мэри, мне сейчас совершенно не до этого, – я инстинктивно выставил руку вперед, чувствуя угрозу.

– Значит, вот как! Думаешь, можешь как ни в чем не бывало с ней флиртовать, а потом отнекиваться? Так дело не пойдет! – Тим резко схватил меня за запястье и с отвращением отбросил руку от себя.

Вода из котелков разлилась нам под ноги, стало очевидно, что он не настроен на мирное решение проблемы. Хотя проблемы толком и не было, ему не давал покоя сам факт моего существования и непонятно откуда взявшаяся вражда.

– Предлагаю остыть… Поверь, нам делить нечего, – я все еще надеялся сгладить наш конфликт.

В ответ же получил увесистый удар в челюсть. Я до последнего надеялся, что до этого дело не дойдет. Вероятно, мне бы удалось удержаться на ногах, если бы не эти дурацкие котелки, о которые я споткнулся и упал навзничь. В тот момент я думал, как ужасно глупо это выглядит. Даже сдачи не успел дать. А как же коронный левый, которому меня учил один из одногруппников, увлекавшийся боксом? Сейчас он был бы мной недоволен… Не успел я об этом подумать, как Тим схватил меня за грудки и рывком поставил на ноги, чтобы продолжить драку. Здесь все-таки мне удалось нанести ему несколько метких ударов и с силой оттолкнуть от себя. Он оказался весьма приставучим созданием, никак не мог угомониться… Я медленно пятился назад, стараясь не выпускать его из поля зрения. Мои ноги ступили в ледяную воду. Теперь борьба продолжалась у источника, разбитая губа саднила, но ледяная вода отлично отрезвляла. Неожиданно Тим взревел, как бешеный, и со страшной силой врезался в меня. Я отлетел назад и не почувствовал почвы под ногами. Так вот он, злополучный обрыв, о котором меня предупреждали! Несколько метров свободного падения, за ним последовал удар о выступающую скалу, теперь я скользил по ней на животе, судорожно пытаясь зацепиться за любой выступающий камень. Но скорость, с которой я летел вниз, не позволяла этого сделать. Каждую секунду я ждал злополучного удара, который станет для меня последним. Но тут мне удалось зацепиться за выступ. Руки не слушались, все тело болело, грудь сотрясали тяжелые, судорожные вздохи. Фонарик слетел со лба еще во время драки в воде, оценить свое положение было невозможно. «Держись, только держись!» – приказывал я себя, но последние силы покидали. «Неужели это конец, меня поглотит бездна?! Злая насмешка судьбы, так меня должны были исцелить горы? Мэтт оказался не прав – мне стоило бояться не суровых Альп, а озлобленных людей. Вот что может стать настоящей причиной трагедии в нашем мире».

Глава 10

Странное состояние – чувствовать, что находишься между жизнью и смертью. Боль в руках и теле ежесекундно напоминала о моем плачевном положении. Темнота и сияние звезд в глубоком черном небе, горячие струйки крови и ледяные брызги стекающей воды помогали ярче прочувствовать каждую секунду уходящей жизни.

Глаза, привыкшие к полумраку, различали острые камни, выступ скалы, который спас меня от падения, и черную бездну под ногами. В голове пролетали картинки недавней драки, до сих пор не верилось, что Тим оказался способен на такое безумство. Игра его больного воображения чуть не стоила мне жизни. Мы два чужих друг другу человека и, несмотря на это, он сделал меня виновником всех его бед, проследил и исполнил свой зловещий план. Кошмарное стечение обстоятельств! А родители… Они будут убиты горем, мать обвинит во всем Софию, Мэтт их поддержит, не сомневаюсь, но не перестанет твердить, что изначально сомневался в безопасности этого похода. Если выберусь отсюда, буду стараться иногда прислушиваться к его советам…

Течение моих мыслей прервало еле уловимое движение, за ним последовал шорох осыпающихся мелких камней. Возможно козероги – бесстрашные обитатели здешних мест, выбрались на ночную прогулку. Способно ли любопытство привести их ко мне? Я напряг слух, но ни блеянья, ни цоканья копыт рядом не услышал. Но то, что предстало перед моими глазами, чуть не заставило разжать пальцы и сорваться в бездну. Прямо перед моим лицом кто-то протянул мне широкую ладонь в черной перчатке. Сердце забилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди, а от переизбытка адреналина стало трудно дышать.

– Спасен… – обессиленно, но радостно выдохнул я. – Когрович, слава богу, вы здесь! Без сомнений, мое отсутствие в лагере не осталось незамеченным, и он пришел спасти меня…

Я уверенно ухватился за протянутую руку. После чего последовал невероятной силы рывок, перенесший меня на десяток метров вверх, по крайней мере, мне так показалось. Оказавшись на широкой ровной площадке, я упал на колени и долго не мог отдышаться – уж очень быстрым было это перемещение. Но осознание того, что обычному человеку невозможно такое осуществить, заставило меня немедленно вскочить на ноги.

Каменная площадка пустовала – ни Когровича, ни моего неизвестного спасителя. Но так казалось только на первый взгляд. У подножия скалы, прямо в воздухе, висела та самая перчатка. Я прищурился, но так и не смог разглядеть ее хозяина. «Быть такого не может! Обман зрения не иначе! Что не привидится после такого падения!» – глаза отказывались верить. Перчатка висела бездвижно, словно не хотела меня напугать, но потом очень осторожно сделала подзывающее движение. От неожиданности все тело окаменело, ни с чем подобным мне раньше не приходилось сталкиваться. Но другого выхода не было, за спиной все тот же роковой обрыв, а боль и усталость во всем теле только усиливались. Пришлось рискнуть и подойти ближе. Перчатка сделала что-то наподобие реверанса и указала прямо в скалу. Сначала кроме каменной стены ничего разглядеть не удалось, но затем, подойдя почти вплотную, я увидел еле заметное голубоватое сияние. Оно исходило из глубины узкой зигзагообразной расщелины, на которую и указывала моя спасительница. «Неужели она предлагает, мне туда войти?» – меня переполняли сомнения и страх.

Больше всего на свете в этот момент мне хотелось проснуться в своем спальнике в холодном поту и осознать, что все события этой ночи всего лишь дурной сон. Вспомнить, как я вернулся с котелками воды, как пошутил с Адамом, как поймал улыбку Мэри. Но к сожалению, реальность была там, где я находился, с неизвестно откуда взявшейся живой перчаткой и загадочным проходом в скале, уж точно ничего хорошего мне не предвещающего. Он оказался шире, чем выглядел на первый взгляд. Его края обрамлял искусно выкованный узор, напоминающий ползучий плющ, настолько правдоподобно выполненный, что если не трогать его и не чувствовать холод металла, легко перепутать с живым растением.

– Возможно ли, что кто-то бывал здесь до меня? – собственный голос показался чужим, осипшим и глухим.

Я оглянулся в сторону обрыва и понял, что другого пути все равно нет. Стоило мне шагнуть внутрь, как плющ пришел в движение, его цепкие стебли кружевным узором полностью закрыли проем за спиной. Разве что-то должно меня удивлять после всего произошедшего? Видимо, нет. Что же, посмотрим, куда приведет меня эта дорога.

Глава 11

Некоторое время мы двигались по скалистому туннелю. Перчатка летела впереди меня, то и дело останавливаясь, словно желая убедиться, что я все еще следую за ней. На мгновение мне показалось, что я потерял ее из виду. Но она метнулась в сторону, только чтобы снять со стены старый масляный фонарь. В нем тут же вспыхнул тусклый огонек, но и его было достаточно, чтобы осветить предстоящий путь. Перчатка подняла его высоко над головой, как будто для нее он ничего не весил, и уверенно полетела вперед. Казалось, этому пути через скалы не будет конца. Время потеряло свою значимость. Меня окружали, только влажные каменные стены, поднимающиеся высоко вверх, куда-то в непроглядную даль. Сил двигаться дальше не оставалось, а спросить, когда же мы из него выйдем, я не решался и, вообще… как-то странно разговаривать с перчаткой. Но она как будто поняла мой молчаливый вопрос и в знак одобрения подняла вверх большой палец. И действительно, не прошло и десяти минут, как показался долгожданный просвет.

Меня окутал свежий ночной воздух, наполненный пьянящим ароматом трав. Сердце забилось в нетерпении – хотелось как можно скорее завершить это ночное приключение. Но выйдя из расщелины, я не увидел ни долины, где мы остановились на ночлег, ни огней нашего лагеря, ни ищущих меня людей…

Перчатка привела меня в совершенно другое и особенное место. Стояла все та же безоблачная и звездная ночь, на небосклоне взошла полная луна, осветившая невероятно одинокий пейзаж. Прекрасную, уединенную долину со всех сторон окруженную грядой неприступных Альп. Слева ютилась старинная деревушка, множество каменных домиков, стоявших так тесно друг к другу, что они образовывали узкие извилистые улочки. Некоторые из них превратились в развалины, но большую часть время не тронуло. Из крыш, покрытых темно-серой черепицей, торчали длинные печные трубы, а за невысокими изгородями дремали заросли садовых растений. Ближайший ко мне дом находился где-то в ста метрах, одинокий, с заколоченными окнами, не оставляющий надежды на то, что здесь остались местные жители. Передо мной стоял высокий прямоугольный камень, когда-то надежно укрепленный на теперь почти рассыпавшемся постаменте. Я не сразу обратил на него внимание, но заметив, отпрянул назад, сперва приняв его за надгробие, но это оказалась своего рода приветственная табличка. По кромке каменной плиты скользили вензеля, похожие на плющ, скрывавший проход в скалу, и всего несколько сохранившихся фраз. Мне удалось разобрать немногие из них – большинство выгравированных слов стерлось. Они предназначались для пришедших в деревню – что-то о правилах поведения, и сверху, вероятно, ее название, но по оставшимся буквам прочесть его было невозможно.

Я огляделся в поисках перчатки. «Может, хоть она объяснит, зачем привела меня в это место, где нет ни одной живой души на километры. Кто должен мне помочь вернуться?» – пока мои мысленные вопросы оставались без ответа. Перчатка терпеливо дожидалась, пока я осмотрюсь. Неподвижно висела в воздухе, как дорожный знак, указывая направо вверх по холму. И то, что предстало перед моими глазами, заставило напрочь обо всем забыть.

Величественный средневековый замок возвышался над поселением. Он стоял на скалистом холме, одинокий и прекрасный. Суровая громада из темного камня, скованного цепкими ветвями многолетнего плюща, с высокими башнями и угловыми эркерами, множеством узких стрельчатых окон и глухих ставень. Острые крыши со шпилями, покрытые темно-зеленым сланцем, устремлялись далеко ввысь, бесстрашно пронзая ночное небо. Одной стороной замок вплотную примыкал к скале, что делало его еще более внушительным и неприступным. Я мог разглядеть впереди тяжелые ворота и стеклянный купол огромной оранжереи, от которой исходило еле уловимое изумрудное сияние и то, что заставило сорваться с места и поспешить за ожидающей перчаткой, – свет в одном из окон самой высокой башни.

Пройдя прямиком через поляну, я ступил на каменную дорогу. Большие плоские булыжники, из которых она была выложена, выглядели отполированными. Вероятно, этой дорогой раньше пользовались постоянно. На редких столбах покачивались масляные фонари, каждый из которых с треском вспыхивал, стоило мне пройти мимо.

Путь до замка занял около получаса. Дорога петляла, заходила в редкий сосновый лес, отчего становилась зловещей и туманной. Но перчатка уверенно летела вперед, не оставляя мне времени на сомнения.

Когда я увидел свет в высоком окне башни, в моей голове пронеслось множество вариантов исхода этого путешествия: воссоединение с группой, разоблачение Тима и звонок Мэтту, чтобы он отправил поисковый вертолет. В моем воображении меня искали не один час, но, вероятнее всего, команда пока не заметила моего исчезновения и спокойно спала в теплых спальниках. Не удивлюсь, если Тим навел порядок у родника, устроив все так, чтобы падение со скалы выглядело как несчастный случай, и затем, стараясь остаться незамеченным, по-тихому вернулся в свою палатку. Буду надеяться на острый глаз Когровича, от которого ничто не скроется, особенно свидетельства недавней драки. Но когда я подошел к замку, все мои мысли занимали только мечты о сухой и теплой одежде. Тело болело и продрогло, казалось, этому ночному приключению не будет конца. Я окинул взглядом величественные стены. Меня переполняло нетерпение, хотелось как можно скорее получить ответы на массу возникших вопросов, например: «Что это за загадочное место?»

Высокие кованые ворота были приоткрыты. За ними скрывался сквозной коридор, который проходил через Восточную башню и заканчивался выходом во внутренний двор замка. Здесь было все так же тихо и пусто. Двор имел овальную форму и напоминал небольшую площадь, по ее краям шла крытая колоннада, где стояли лавочки и мерцали неярким светом настенные фонари. В центре площади находился старинный колодец с острой высокой крышей, как и у всех башен в этом замке. Из него доносились шорохи и плеск воды. На всякий случай пришлось обойти его стороной – ведь сегодня вечером мне как-то не очень везло с водой…

Перчатка продолжала вести меня дальше через площадь к башне, в которой ранее я видел свет. Перед ее входом рос громадный тис с высокой, плотной кроной и широким стволом. Он прилегал так плотно к башне, что стал с ней единым целым, и определить, что из них появилось здесь раньше – это дерево или каменное сооружение, было невозможно. Подтверждением их дружеского соседства являлась резная дверь, проходившая сквозь ствол дерева. Сразу за ней находился красивый парадный зал, его можно было назвать читальным. По периметру располагались массивные деревянные диваны с мягкими темно-зелеными подушками, несколько журнальных столиков, напольные лампы с абажурами и множество книжных стеллажей, практически полностью скрывавших за собой матерчатую обивку стен с неповторимыми рисунками. Полки провисали под тяжестью старинных книг, толстых альманахов, свитков и древних артефактов.

С интересом рассматривая комнату, я обратил внимание на большую распахнутую книгу с золотым оттиском, лежащую на одном из столиков. На открытой странице красовалась броская иллюстрация. Невероятно четкое изображение замка, в котором я сейчас находился, и герба с орлом, несущим в своих цепких лапах ветку плюща. Очень хотелось задержаться и перелистать страницы, но перчатка щелкнула пальцами, предлагая двигаться дальше. Я отложил книгу в сторону, пообещав себе вернуться к ней позже, если представится такая возможность.

Из читального зала наверх вела широкая каменная лестница с множеством пролетов, каждый из которых служил выходом на следующий этаж башни. Я поднимался все выше, не переставая удивляться средневековому убранству замка, вдоль стен лестницы висели рога животных, картины, ковры, деревянные панели с искусной резьбой, множество шпалер с загадочными орнаментами.

Следуя за перчаткой, я оказался на нужной площадке и, пройдя небольшой коридор, попал в длинный каменный зал с невероятно высоким сводчатым потолком, как в католическом храме. Между узких окон-витражей висели старинные гобелены с разнообразными вытканными сюжетами, на которых угадывались образы деревни, заснеженных Альп, неизвестных людей и мифических животных. Чтобы рассмотреть их все потребовались бы часы, но моим вниманием полностью завладел самый величественный из них с изображением огромного дерева. И что-то подсказывало мне, что это тот самый тис, растущий у входа в башню. Он занимал почти всю площадь полотна, а на его игольчатых раскидистых ветках красовались десять щитов с гербами. Каждый из них был особенным, отличался по цвету и геральдическому рисунку. В центре зала стоял длинный обеденный стол из темного дерева с расставленными возле него стульями. На его гладкой поверхности возвышался одинокий канделябр с тремя трескучими сильно оплавленными свечами. На меня нахлынула невероятная усталость, хотелось присесть и хоть немного перевести дух. Но перчатка быстро подлетела ко мне и вручила старинный железный ключ. Хотелось узнать, к чему такая спешка, ведь мы и так пробежали насквозь ползамка. Но моя проводница упорно продолжала звать меня дальше. Вдоль правой стены поднималась небольшая открытая лестница, ведущая к коридору с несколькими дверьми. Перчатка зависла у одной из них, нетерпеливо подергивая за ручку. Вероятно, ее миссия подходит к концу. Долго возиться не пришлось, ключ легко провернулся в замочной скважине, дверь отворилась, и я зашел в уютную спальню. В комнате было тепло, в небольшом камине потрескивали поленья. Противоположную от входа стену почти всю занимало высокое окно, десяток маленьких стекол, соединенных в единое целое изящным, словно кружево, каменным переплетом. Я подошел ближе и отдернул в сторону тяжелую ткань старинных гардин. На улице начался дождь. Погода резко поменялась. Холодные струи с силой хлестали по стеклу, превращая пейзаж за окном в сплошное мутное пятно. Я отошел от него в сторону и осмотрел комнату. В углу стояла кровать из черного дерева, заботливо застеленная к моему приходу, с массивным балдахином, бархатным покрывалом и множеством подушек разного размера.