Крамблроу

Когрович кинул рюкзак на небольшую полянку. Ландшафт менялся, пологие склоны становились более каменистыми, а температура воздуха понизилась на несколько градусов.

– Дети мои, привал! Даю час на обед, и возвращаемся на тропу. Каждый день будем назначать по двое дежурных. Отвечаете за все приемы пищи в течение дня. Перед завтраком встаете на час раньше, чтобы развести огонь, сделать суп и принести воды для чая. Итак, сегодня, думаю, справятся Адам и Мэри.

– Так точно, коммандер, – отозвался довольный Адам, бросил свой рюкзак и начал выбирать место для костра и ставить треногу для котелка.

По правде сказать, я не ожидал от него такой прыти. Видимо, на просторах сети он не игнорировал всяческие руководства о пикниках, разведении костров и выживании в неприступных Альпах. Мэри медленно подошла к нему, присела рядом на корточки и принялась обсуждать меню нашего предстоящего обеда. Когрович стоял рядом с ними и эмоционально распоряжался насчет провизии, то и дело поглядывая на неумелые попытки Адама добыть дар Прометея. После третьей неудачи Джек, не выдержав, отпихнул парня в сторону, мастерски сложил ветки и разжег огонь, на что ему потребовалась всего минута. Тим же, заняв удобное место на камне и разжевывая неаппетитного вида мясной сублимат с несвойственным нормальному человеку остервенением, внимательно наблюдал за всеми движениями и взглядами Мэри, словно Цербер, не отходя от нее и на метр. Мы же с Питером, который вел себя невероятно тихо с начала похода, решили немного осмотреться.

С нашей первой стоянки открывался великолепный вид на ледник. Легкие по-прежнему с жадностью вдыхали невероятно чистый воздух, ту самую непередаваемую «альпийскую свежесть», которую так любят нам навязывать маркетологи. На глаза наворачивались слезы от красоты первозданной природы, от слепящего солнца, от такой никчемности человеческой жизни с ее будничными, по сравнению с мощью и бессмертием гор, проблемами. Просто невероятно, как мы не вымерли от такого удушающего смога мегаполисов! Сейчас этот контраст ощущался особенно остро. Я позавидовал Когровичу, который чувствовал себя здесь, на альпийских лугах, как дома. Наверное, это как наркотик – горы однозначно найдут ключик к любому сердцу. Он почувствовал мой внимательный взгляд, оторвавшись от своей карты, в которой делал очередные пометки, и подошел ко мне.

– Что, Дэниел, как тебе просторы? В предвкушении приключений? Это же ты у нас архитектор?

– Именно. Рад, что решился на это путешествие.

– Ну, все самое интересное еще впереди! У гор особый характер, не стоит их недооценивать. Погода изменчива, как настроение юной девчонки. Поэтому смотри в оба – и вернешься домой целым и невредимым.

Погода действительно менялась, по небу потянулись вереницы облаков, а температура воздуха продолжала снижаться.

– Небольшое объявление! Через десять километров после выхода на тропу нас ждет первый подъем по скале. Но не волнуйтесь. Три дня назад команда с другим проводником оставила там свои крючки, поэтому подняться не составит особого труда. Далее, чтобы не облегчать вам путешествие, мы возьмем левее на северо-запад, пройдем по новому маршруту и освоим несколько высот. Все это – наш план на сегодня. Если не будем отставать от графика, успеем разбить лагерь до темноты.

Судя по настороженным взглядам ребят, не всем понравилась идея уходить с маршрута. Ощущение, что мы не первые в этих диких местах, слегка расхолаживало и в целом настраивало на прогулочный лад, чем на опасные приключения в горах.

Я неосознанно крутил в руках маячок, выданный Когровичем. Он невольно напомнил мой старый браслет из коричневой кожи с подвеской в форме лисицы, который София привезла из Калифорнии. Она знала о моей мечте – посетить Национальный парк величественных секвой. Но поскольку только ей в одной из рабочих поездок довелось побывать в этом живописном месте, мне досталось лишь море ее впечатлений, смешных фотографий на фоне знаменитых деревьев, пакет огромных шишек и браслет из сувенирной лавки. Лисица была сделана из древесины одной из упавших секвой, что не могло не греть душу. Раньше я носил его постоянно, мечтал о путешествиях, сидя на работе, вспоминал Софию, когда она надолго улетала в командировки, нервно теребил пальцами брелок, когда мы вновь и вновь с ней ругались. Ей всегда удавалось выворачивать все так, что груз своей вины я начинал ощущать не только морально, но и физически. Когда София ушла, мне хотелось уничтожить все, что могло напомнить о ней… Однажды чуть не выбросил старинное зеркало, но вовремя одумался, и оно осталось на прежнем месте, мирно храня все секреты моего душевного надлома. Браслет же я то ли бросил ей вслед, то ли нарочно обронил где-то на улице… В любом случае его больше нет…

– Надеюсь, брелок с маячком вам не понадобится. Если будете и дальше грустить, то все съедят без вас, – Мэри держала в руках плошку супа и нескромно большой ломоть хлеба. Я заглянул в ее чистые голубые глаза и понял, насколько она юна – ей, скорее всего, не было и двадцати пяти. Как она оказалась здесь с этим вспыльчивым неудачником? Одному богу известно…

– Думаю, ты права, без супа остаться совсем не хочется. Но разве на моем лице была заметна грусть? – спросил я у девушки, забрал из ее рук тарелку и окинул взглядом команду, которая успела приступить к обеду.

– Воздух вокруг вас стал таким тихим и плотным, что могу сказать наверняка – ваши мысли вернулись в прошлое.

– Занятно…

– Дэниел, возвращайтесь к свету, – она скромно улыбнулась и вернулась к костру.

– Мэри… – она обернулась на мой голос. – Давай на «ты»…

Она молча кивнула, но ее улыбка тут же погасла, встретившись с недовольным взглядом Тима. Адам сидел у костра и ухмылялся, а мне же совершенно не хотелось участвовать в его играх. Какими бы заинтересованными взглядами меня не одаривала девушка – а теперь сомнений не было, что они предназначались именно мне, – я понимал, что придется ее разочаровать и не дать ни единого шанса нашим возможным отношениям. Ведь пришел я сюда совершенно не за этим.

Полчаса спустя мы вышли на маршрут. Когрович не позволил нам долго рассиживаться и грозился не возвращаться, если кто-то отстанет, что очень мотивировало, поскольку никто из команды не хотел остаться в одиночестве, тем более в незнакомом месте. Вскоре показалась скала, которую нам следовало преодолеть.

Дэвид вызвался подняться первым и протянуть страховочную веревку. И как самый крупный из нас, он считал, что сможет вытащить любого, кто по каким-либо причинам сорвется. Никто не стал его переубеждать. Когрович быстро обсудил с ним все детали, указав на удобные выступы на скале, куда тому следует крепиться, и Дэвид сразу приступил к подъему. Он, как большой медведь, вцепился в камень и начал медленно взбираться. Не могу сказать, что парень был очень грациозен, скорее, я все время удивлялся тому, как ему это удается, но, к счастью, закончилось все удачно. На самом верху он пропал из виду, выбравшись на плато, и сбросил страховочную веревку. Тим полез следующим. В отличие от предыдущего члена команды, он оказался на редкость гибким и цепким, прощупывал каждый сантиметр в поисках надежной опоры. Мы не стали ждать, когда он доберется до Дэвида. Как только оставалось около пяти метров подъема, начинал следующий – Мэри, затем Адам, и, наконец, пришла моя очередь. Я проверил карабин, размял пальцы и подошел вплотную к неровной каменной поверхности. Джек скептически наблюдал за происходящим, периодически отпуская нелестные комментарии. По его мнению, нашу подготовку можно было оценить, как ниже среднего, и в следующий раз предлагал ограничиться пикником на природе.

Я приложил ладони к отвесной скале, которая оказалась холодной и влажной. На фоне темной и плотной породы скальника руки выглядели бледными и слабыми. Попытки вспомнить все, чему учили меня последние два года, не увенчались успехом, как бывает в таких случаях, все сразу же напрочь вылетело из головы. Оставалось надеяться на мышечную память месяцами хорошо заученных действий. Медленно, но верно начался мой подъем. Будто дрессировщик, желающий найти общий язык с диким зверем, я пытался приручить камень. Сверху доносилась болтовня Адама, он пользовался случаем, подбадривал и страховал Мэри. За мной следовал Когрович, я посмотрел вниз, было интересно понаблюдать за его техникой. Он без труда, словно настоящий паук, пульсирующими движениями с легкостью находил упоры для пальцев рук и ног. Мне пришлось поторопиться, чтобы он не дышал мне в затылок. Последний рывок – и вот мы на новой точке нашего маршрута. Уши закладывало. Команда нервно хихикала и пыталась отдышаться. Когрович быстро сматывал страховку.

– Похоже, зяблики, вы тренировались на детских площадках. Молодцы, ничего не скажешь…

– А почему вы с нами постоянно разговариваете в таком тоне? – неожиданно выступил Тим.

Вся команда переглянулась. Определяющим правилом успешного похода является безоговорочное выполнение всех решений проводника, его опыт – наша гарантия на безопасное путешествие. К удивлению, Когрович даже не удосужился посмотреть в его сторону. Прошел между нами и, не оборачиваясь, сразу ушел на маршрут. Ясно дав понять, что никаких подобных разговоров не потерпит. Мэри нервно сорвалась с места и поспешила за ним. Мы тоже решили не отставать.

– Мэри, не волнуйся, если бы у Джека на самом деле возникли хоть малейшие сомнения в нашей подготовленности, он не дал бы нам шанса продолжить поход. Не бери в голову! Это же Когрович, – Мэри почти перешла на бег, и мне очень хотелось подбодрить ее.

– Дэниел прав. Он нас всех раскусил при первой же встрече. Это его стиль – держать нас в напряжении. Я ему доверяю, – уверенно подтвердил Адам.

Мэри обернулась и кивнула, соглашаясь с нами, но темп не сбавила, чтобы окончательно не потерять из виду нашего проводника. С нами поравнялся Тим, довольно грубо оттолкнул меня с тропы в сторону и быстрым шагом пошел за девушкой. Видимо, хотел как можно скорее прочитать ей нотацию о нецелесообразности общения с малознакомыми мужчинами.

– Боже мой, он начинает меня нервировать! Как будто нельзя было обойти тебя и не задеть, – прищурил глаза в сторону удаляющегося Тима, Адам.

– У человека проблемы с самим собой, но он упорно хочет найти виноватого из окружающих.

– Возможно, это хорошая тема для нового поста, займусь им, когда вернемся.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся я и ускорил шаг.

Глава 6

На большом плоском камне, сложив ноги в позу лотоса, сидел Когрович. В своих руках, мирно лежащих на коленях, он держал очки и карту маршрута. Никто из нас не решался нарушить повисшую тишину. Джек впервые за все время пути снял очки-хамелеоны, и мы с интересом рассматривали знаменитые шрамы, множество раз пересекающие глаза от темных бровей до высоких скул.

Когрович ни в одном интервью так и не прокомментировал свой одиночный поход, из которого вернулся другим человеком. Множественные насечки, словно оставленные острым осколком скалы, стали поводом для многих легенд, ходивших среди альпинистов. А в журналах с завидным постоянством начали появляться статьи о встрече в горах с загадочным йети. Вероятнее всего, так никто и не приблизился к разгадке истинной причины появления этих шрамов, оставшихся навсегда на его невозмутимом лице. Что это за история, я не имел ни малейшего представления, и даже не знаю, хотел бы услышать ее или нет.

– В одном из путешествий по Тибету, – неожиданно прервал свое молчание Когрович, все еще не открывая глаз, – я познакомился с местными проводниками, шерпами. Отличные, скажу я вам, ребята! Очень терпеливые, чего не скажешь обо мне, – он приоткрыл глаза и посмотрел на Тима. – Так вот… Был у них паренек, не очень-то смышленый, но крепкий. Так он ни разу не выходил на подъем без своих ритуалов. Ложился поочередно по направлению к каждой стороне света, шептался с духами предков, заговаривал тропинки, прислушивался к звукам земли…

– Чушь какая-то! – прошептал стоявший рядом со мной Адам.

Я приложил палец к своим губам, попросив его помолчать. Мне хотелось послушать эту историю, ведь однажды мне тоже посчастливилось быть знакомым с подобным человеком. Еще в институтские годы я участвовал в одном архитектурном проекте, к которому привлекали студентов с разных курсов. Один из них был очень талантливый парень из Сербии. Я восхищался его нестандартным подходом к решению любой задачи. Но отличался он не только своей фантазией, но и методами. Во время практики мы выезжали на объект, где должны были решить вопросы о сносе, реставрации или постройке здания. Он всегда имел при себе монетку, пробитую насквозь. Цепочка с ней висела на его смуглой шее и в нужный момент служила маятником. Этот молодой архитектор стоял посреди комнаты с непроницаемым лицом, затем обходил все углы и выносил свой вердикт. Многие откровенно смеялись над ним, дразнили и пародировали, как он носится со своей цепочкой. Но факт остается фактом – он ни разу не ошибся. Даже спас одну старушку, указал маятником на часть лестницы, которая в любой момент могла обвалиться. К несчастью, его теорию проверила собака, ринувшаяся вперед своей хозяйки. Почти все, кто смеялся над ним, ничего по окончании института в плане карьеры не добились. Этого же серба еще тогда оторвала с руками одна очень престижная компания.

– Вот и я перенял некоторые методы тибетцев, – продолжал наш проводник. – Знания особенностей высокогорной местности, правила медитации и еще несколько секретов, которые вы все равно не поймете. Но не думайте, что ваш инструктор сходит с ума. Там, наверху, решается судьба вашего восхождения! – он указал рукой в сторону темного ледника. – Решено! Все-таки будем сходить с маршрута. Возьмем левее на северо-запад, там нас ждут острые скалы, но, возможно, маршрут получится короче первоначального, и вы не заметите, как окажетесь в своих теплых спальниках.

После этих слов он вскочил на ноги и, слегка рисуясь, вернул на место свои любимые очки-хамелеоны и зашагал вперед, напевая под нос незнакомую мелодию. Мы переглянулись, никого не радовала идея стать первопроходцами, но все прекрасно понимали, что спорить по поводу маршрута бесполезно. Чем ближе мы подходили к леднику, тем суровей становилась окружающая нас природа.

Наша команда, как маленький паровозик, идущий в горы, синхронно выпускала над собой облачка пара. Постепенно солнце перевалило за полдень. Необходимо было успеть при свете дня преодолеть опасный подъем по леднику и потом спокойно поставить лагерь для ночевки.

Мэри была очень расстроена, что и неудивительно, – Тим устроил ей очередной допрос с пристрастием. Он постоянно подталкивал ее перед собой, чтобы она не выходила из поля его зрения. В итоге девушка не выдержала и заняла место между мной и Адамом. Что еще больше взбесило ее жениха.

Я удивлялся, каким ошибочным может быть первое впечатление! Ведь эта пара казалась довольно милой, пока не стали вылезать все змеи их отношений. Обиженный на жизнь мужчина, ненавидящий и обвиняющий в своих неудачах всех, кто попадется на его пути, хотя, возможно, он все это время ждал меня, чтобы излить свои душевные переживания. И совсем юная девушка, которая не смогла разобраться в этом человеке. Вероятней всего, приняла его упорство в отстаивании своей правоты за достойное мужское качество, что наверняка сыграет с ней в дальнейшем злую шутку. За этим было грустно наблюдать, но по-рыцарски спасать даму в мои планы не входило. Я не за этим отправился в горы.

Надеюсь, Мэри не успела ничего себе нафантазировать и не ждет от меня шагов в ее сторону. Она ошиблась не только в Тиме, но и во мне. Сейчас в моих мыслях не было места для идеальной картинки, где я влюбляюсь, женюсь и завожу детей. Мне хотелось ни о чем не думать, просто идти вперед, вбивать ледоруб в твердый лед, спать в уютном спальнике и наслаждаться долгожданным путешествием. Столько нервов было потрачено, что сейчас хотелось зависеть только от самого себя. Больше никаких переживаний и чувств!

Глава 7

На пятнадцатиминутном привале мы, не сговариваясь, стали утепляться. Раскрыв рюкзак, я сразу обнаружил все необходимое: не продуваемая куртка, перчатки с открытыми пальцами и балаклава – было приятно натянуть ее на голову, сразу стало теплее, она превосходно спасала от постоянного холодного ветра, который начинал усиливаться. Сверху валялась упаковка ирисок с перцем чили, Мэтт выдал мне их на случай, если нужно будет взбодриться. Но думаю, что они ему просто оказались не по вкусу. Большой любитель сладкого, Мэтт, похоже, не оценил такое взрывное сочетание. Мне пришла идея поделиться ирисками со всеми, к удивлению, никто не отказался. Вначале я подошел к Мэри. Она протянула вперед свою маленькую ладошку в ожидании конфетки, что показалось мне очень милым. Ее светлые локоны выбились из-под балаклавы, а голубые глаза сверкали хитринкой. Все дело в конфетах, успокаивал я себя. Тим стоял в отдалении один и копался в своем рюкзаке. В руку девушки упала еще одна конфета, чтобы она передала и ему. Совершенно не хотелось опускаться до обид и как в детском саду не делиться сладостями. Когрович тоже не отказался от угощения, попробовав, одобрительно ухмыльнулся и взял небольшую горсть себе в карман.

– Настоящего перца вы отведаете быстрее, чем вам кажется! Наш подъем начинается, – довольным тоном объявил Джек, указывая на продолжение маршрута.

Перед нами развернулась невероятная картина. Настоящий обман зрения: за обычной невысокой скалой, у которой мы сделали привал, начинался ледник. Его не увидишь, пока не пройдешь пары метров. Под ногами валялись темные камни – осколки заледенелой породы. Воздух стал по-настоящему морозным, в нем кружились редкие снежинки. Всех охватило волнение, только Когрович все так же улыбался, усевшись на камень и вытаскивая из рюкзака ледорубы и кошки. Для него, похоже, начиналась самая любимая часть путешествия. Не верилось, что нам предстоит еще не один день в таком походном режиме. Первый день – морально самый сложный, хотелось поскорее вернуться домой, но я искренне надеялся, что все трудности временные. Мэри стояла неподалеку. На ее выбившиеся пряди ложились снежинки. Мне стоило немалых усилий удержаться от желания их стряхнуть. Адам опять крутился возле нее. Глаза у него стали красными от острых ирисок, от последней он и вовсе поперхнулся. Надеюсь, у него нет аллергии на перец. Его раскрасневшееся лицо и снежинки в волосах девушки напомнили мне о нашем последнем Рождестве с Софией в старинном Зальцбурге.

Такой заснеженный, романтичный и волшебный город просто не мог не привлечь нас на рождественские праздники. Крыши домов и башни средневековых соборов мирно дремали под белыми шапками. Мы выбрали уютный отель в Старом городе и теперь почти все время проводили на улице, наслаждаясь витавшими в воздухе ароматами свежесваренного глинтвейна, сосисок, жареного миндаля и печеных яблок с корицей. Перемещались с одной площади на другую, проходили по украшенным узким улочкам города, где над головой нависали сети гирлянд, лампочек и елочной мишуры. София дурачилась, как ребенок, ложилась на снег и делала снежного ангела.

Зальцбург был переполнен всевозможными рождественскими ярмарками, перетекающими из одной в другую по всему городу. На один из таких базаров мы попали, выйдя на площадь Резиденцплац. У входа в собор выстроился хор, начинающий исполнять традиционные рождественские гимны. София встала передо мной, а я подошел ближе и приобнял ее за плечи. Нас окружала настоящая сказка. Праздничные мелодии добавляли настроение. На свежем воздухе дышалось легко и радостно. Хотя мы и так пребывали в легкой эйфории после нашего примирения. До поездки мы почти два месяца не разговаривали из-за серьезного скандала. Но как-то одним декабрьским вечером столкнулись в любимом кафе, поняли, что соскучились, а причина последней ссоры показалась не такой уж и значительной. В этот же вечер София вернулась ко мне.