Шторм-2

Грид последний раз попытался разжать веки, но это малое усилие застыло, совсем потеряв волю, и он рухнул в небытие.

В глазах стоял свет и было холодно. Утро, сырое и капризное, примерялось к морю, где ещё бушевал шторм. Грид потянулся, зевнул… и вдруг сообразил, что он жив!

Он вырвался из своего убежища, пытаясь убедиться в том, что он существует, и это море и этот холодный шторм – реальность. Так и было!

Ветер скрипел чёрными соснами, сбивал брызги с каждой волны и трепал волосы на голове Грида. Он стоял, открыв лицо шторму, и не знал чего сейчас было больше в душе: радости от понимания себя живым, или тревоги за Зосю? Она сразу сейчас завладела его мыслями и чувствами.

И в этот миг над сыпучей грядой дюн показались даны. У него не оказалось никакого оружия. Грид ещё мог убежать, как мальчишка, что убегает от рассерженной матери, поднимающей с земли хворостину. Убежать? Когда в его мыслях властвовала Зося? Даже сам намёк на такое спасение выглядел нелепо. И он равнодушно смотрел, как даны, подбираются к нему точно голодные лисы.

Рыжебородые[3 - от eldi-skegg – древнесканд. буквально «горящая борода» – прозвище датчан] обступили Грида со всех сторон.

– Нет, этот слишком щуплый, этот не может быть дрекибёт[4 - dreki-b?? – древнесканд.(norrCnt mаl) «дракон битвы» – выдающийся воин], – говорили они разглядывая Грида, как придирчивые сваты невесту, – неужели Йорк не справился бы с таким? Нет, этот точно не дрекибёт!

Будучи ругом Грид не мог понимать «кошачьего» языка, на котором говорили все викинги: и свены и даны и норманны. Но близость его острова к их землям, а главное – постоянные набеги ругов-руян на датские острова позволили Гриду кое-что слышать раньше из их речи. Слово, которое они произнесли несколько раз, он никогда не слышал. Правда, как звучит на языке рыжебородых «дракон», Грид, разумеется знал.