Цветные сны

Она посмотрела на него с подозрением. Он вообще нормальный?..

– Не-не, с головой у меня все в порядке, – он без труда прочитал ее мысли. – Не ударялся ею уже давно.

Гость, не отвлекаясь от своей чашки, окинул ее краем глаза и опять улыбнулся.

– Что? – воинственно спросила она.

– Миссис Вэпстер, я, может, ошибаюсь, но, кажись, вы позабыли одеться. И больше, собственно, ничего.

Она глянула на себя, и ее щеки окрасил яркий румянец смущения – она стояла перед незнакомцем в одной пижаме. Почти раздета, но зато при оружии. Хорош наборчик, нечего сказать!

– Впрочем, – тут же с моментальной находчивостью, добавил он, – вы можете ходить так, как вам удобно. Это, в конце концов, ваша квартира. А на меня не обращайте внимания. Как на мебель.

– Размечтался! – не удержалась она.

Не до конца доверяя неожиданному гостю, Глория попятилась в прихожую – незнакомец, занятый своим кофе, даже не проводил ее взглядом.

Умывшись, Глория вернулась в спальню, сунула револьвер обратно в кобуру и стала переодеваться. Где-то она уже видела этого нахала. Но только где?.. Бывает такое – ты уверен, что видел где-то определенного человека, однако никак не можешь вспомнить, в каком месте и в какой ситуации. И вообще, кто он такой? По какому праву пролез в ее квартиру? С неожиданным злорадством она подумала, что такого права во Всемирной декларации точно не указано. Но документ документом, а этот… сидит в ее кухне и пьет, как ни в чем не бывало, кофе. Причем, пьет ее кофе! Что ему надо? Не ради же завтрака он сюда залез, в самом деле! И на вора совсем не похож… Воры так себя не ведут и тем более не знают наизусть статей из декларации прав человека.

А может… это необычный вор?.. Глория застегнула пуговицы на рубашке. Вот то, что он необычный – так это 100 процентов!

Перед тем, как снова выйти на кухню, рейнджер опять посмотрела на револьвер. Взять или нет?.. Так она хоть сможет оказать сопротивление в случае чего. Но с другой стороны… Она проспала с этим «сюрпризом» под одной крышей целую ночь, и он мог сделать с ней за это время все, что угодно.

Однако не сделал…

Что же все-таки ему нужно? Глория протянула руку, взяла с прикроватной тумбочки телефон и открыла дверь.

«Смит-и-вессон» остался в кобуре.

Гость уже успел выпить почти весь кофе и теперь развлекался тем, что читал рассказы. Увидев хозяйку, снова улыбнулся и спросил:

– Миссис Вэпстер, что вы будете, кофе, чай, какао? Я приготовлю. Не бойтесь, травить я вас не собираюсь.

– Очень любезно с вашей стороны, – заметила она, а потом командирским голосом заявила: – Хочу горячего чаю. С лимоном. Как русские пьют.

– Как русские?.. О! – загадочно отреагировал собеседник, потом кивнул, налил в чашку воды и засунул ее в микроволновку. – Мой вам совет – если вы пьете чай, купите уж чайник. Заваривать чай в воде, разогретой в микроволновке, – преступление против человечества.

– Вы это серьезно?

– Абсолютно. Спросите любого китайца. У вас, поди, и чай-то только в пакетиках, – он даже не спрашивал, он откровенно утверждал, и эта уверенная догадка, со снайперской точностью попавшая в «яблочко», почему-то подействовала на Глорию раздражающе. Как травинка, которой щекочут пятку.

– И что, чай в пакетиках не имеет права на существование? – с вызовом спросила она.

– Имеет, – он вытащил из звякнувшей микроволновки чашку и положил в нее пакетик чая. – Но настоящий чай только заварной.

– Это я тоже могу спросить у любого китайца?

– Китайца, англичанина, русского, – покивал он и, быстро взглянув на нее, спросил: – Миссис Вэпстер, у вас есть знакомые русские?

– Нет, – честно ответила она.

– Будут, – заверил он с уверенностью и нарезал лимон аккуратными кружочками. Затем незнакомец непринужденно переместился к духовке, и Глория только тогда заметила, что духовка, оказывается, тоже работает.

– Кстати, миссис Вэпстер, а вы в курсе, что в мире для обозначения чая существует всего два слова?

«Да уж откуда мне!» – все на той же раздраженной ноте подумала она.

– Есть наше «tea», – продолжил он, так и не дождавшись ответа. – Это слово используют в странах, куда чай доставлялся морем. И есть «чай» или, например, как греки говорят – «цай». Это слово прижилось в странах, куда чай привозили по суше.

Он опустил дверцу, и через несколько мгновений на пустой тарелке с голубыми цветочками выросла горка обжигающе-горячих, дымящихся бутербродов.

– Не знаю, как вы, а я предпочитаю с утра перекусить. Ведь неизвестно, когда потом выпадет свободная минута. Тут бутерброды с сыром и беконом. И вместе, и по отдельности. Прошу!

Он пододвинул к ней чашку с чаем и подтолкнул блюдо с бутербродами, предварительно взяв себе парочку. От такой изысканной дерзости она просто лишилась дара речи, и все вопросы, что она хотела ему задать, растаяли в ее внутреннем возмущении. Нет, ну каков нахал! Бутерброды! «Прошу!» Это просто поразительно! Он определенно издевается над ней!

Чтобы дать улечься буре чувств, Глория сделала маленький глоток и украдкой стала разглядывать «утренний сюрприз», который снова склонился над книгой. Высокий, отлично сложенный. «Прожженный пройдоха, – почему-то решила Глория. – Хоть и нестандартный». Что есть – то есть, экземпляр штучный, это сразу ясно. Она чуть прищурилась. Черты лица, пожалуй, грубоваты, но их смягчает задорная, мальчишеская улыбка. Чуть широковатые скулы… Явный признак упрямства. Волосы цвета воронова крыла на солнце наверняка приобретают стальной металлический оттенок. Но замечательней всего, безусловно, его глаза. Серые, спокойные и ироничные.

Глория взяла с тарелки бутерброд. В общем, ничего, довольно симпатичный мальчик. Интересно, а сколько ему лет? На самомделе, сколько, а то выглядит он лет на двадцать с небольшим. Она откусила кусочек, хлеб аппетитно хрустнул… Вдруг она снова посмотрела на него, уже в открытую, внезапно озадаченная. Странно, если он пробрался в квартиру вчера, провел здесь ночь (рубашка, да, вон мятая, сразу видно), то почему его физиономия так гладко выбрита?..

– Слушайте, – она опустила чашку на блюдце и в упор посмотрела на гостя, – вы что, бритву тоже с собой носите? Ибо на человека не достигшего половой зрелости вы определенно не похожи.

Он прервал чтение, поднял голову и подпер подбородок ладонью. Она заметила, что в его глазах прыгают озорные чертики, словно он заранее знал, что этот вопрос прозвучит. Знал и уже давно приготовил ответ. И вообще вся эта ситуация, похоже, его немало забавляет.

– Нет, бритву я с собой не ношу, – Глория видела, что он едва сдерживает рвущийся наружу гомерический хохот, – я воспользовался бритвой вашего мужа. Вашей – не стал. Женскими, знаете ли, бриться адски неудобно.

Услышав это чудовищное по своей откровенности признание, рейнджер поперхнулась бутербродом и закашляла. «Сюрприз» тут же вскочил на ноги и легонько, предельно аккуратно, с деликатностью, которой она от него почему-то никак не ожидала, похлопал ее по спине.

– Запейте, – посоветовал он, пододвигая к ней чай, но она, прокашлявшись, замахала на него рукой, будто говоря: «Уйди ты, Бога ради!»

Он уселся обратно на свое место, отутюжил ладонью сгиб страниц в книге и чуть виновато развел руками:

– Я, конечно, прошу прощения, но, согласитесь, миссис Вэпстер, джентльмен не имеет права предстать перед прекрасной незнакомкой, заросшим, как дикобраз. Я и к куафюру вчера специально сходил, подстригся.

– Да? – ей польстил комплимент, но она скрестила руки на груди, решив выяснить, наконец, что за дурдом здесь происходит. – А этот самый джентльмен разве имеет право влезать к незнакомке в квартиру?

– Ну, миссис Вэпстер! Неужели вам чужда романтика? Да ладно, не разбивайте мне сердце!

– Слушайте, джентльмен, прекратите паясничать и ерничать! И вообще, уважаемый, кто бы говорил о джентльменстве, ведь вы даже не потрудились назвать своего имени.

– Так ведь вы не интересовались, – выдержав ее взгляд, невозмутимо ответил он. – Стало быть, вам это до лампочки. Спрашивается, чего это я тогда буду приставать к вам со своими именами-фамилиями?

– Зато теперь это меня крайне интересует.

Он едва заметно пожал плечами, словно сказав: «Сами хотели. Я не настаивал».

– Ну, меня знают только в определенных кругах, и лично вам мое имя ничего не даст, – он сделал паузу. – Хотя… кто знает. Как говорится: «Есть многое на свете, друг Горацио…»

Он оборвал цитату[6 - У. Шекспир, «Гамлет» (Hamlet), пер. Н. Полевого.] на полуслове, ибо что-то вдруг привлекло его внимание на страницах книги, лежавшей перед ним. Гость уткнулся в нее носом и как будто позабыл обо всем на свете. Прошла минута… две… три… Он определенно не собирался продолжать разговор.