Золотая пряжа

Дупляки принялись протирать грязные стаканы, и Уилл снова достал ручку и листок. Написать ли ей о том, что Клара впала в смертный сон, а незнакомец на «скамье слез» заверил Уилла, что именно ему суждено восстановить нарушенный порядок?

Он свернул бумажку и сунул в карман.

Дупляки брызгались водой, гремели посудой и, будучи ростом не выше стакана, производили на удивление много шума. Увлеченный их проделками, даже Венцель не сразу заметил, как в корчму вошел гоил, а когда обернулся, тот уже стоял посреди зала.

Дупляки едва взглянули на непрошеного гостя и снова принялись за свое. Зато девочка едва не опрокинула ведро от страха, а лицо Венцеля стало белее мела.

– Я знаю, что вы уже закрыты, – бросил гоил, предупреждая его возражения. – Я всего лишь хотел кое о чем спросить.

Уилл успел забыть, как звучат их голоса. Забыть золотой блеск глаз, матово-красную кожу короля и яшмовую – его верного пса. Неужели это происходило с ним? Голова снова разбухла от воспоминаний.

Но кожа этого гоила была из благородного оникса, разве только с необычными зелеными вкраплениями. И одет он был не в мундир, как его соплеменники, попадавшиеся Уиллу на улицах Шванштайна, а в куртку из шкур ящериц, которых Уилл собственными глазами видел на берегу одного из подземных озер.

– Я готов обслуживать таких, как ты, но вот болтать с тобой не нанимался, – прошипел Венцель и стукнул о стойку тростью так, что дупляки разом вздрогнули.

Гоил оскалился в улыбке. Ростом он был поменьше большинства своих собратьев.

– А я вижу, ты забыл, кто нынче хозяин в этой дыре? Это может стоить тебе второй ноги.

В широко раскрытых глазах девочки застыл ужас, смешанный с восхищением. Но она снова склонилась над грязным столом, поймав взгляд Венцеля.

– Человек, который мне нужен, обычно останавливается здесь, – гоил посмотрел на руку людоеда над стойкой, – хотя, безусловно, мог бы подыскать себе жилье получше. Джекоб Бесшабашный!

Венцель повернулся спиной к Уиллу и шикнул на дупляков, чтобы возвращались к работе.

– Бесшабашный не показывался здесь уже несколько месяцев. Но если б я и знал, где он скрывается, не понимаю, с какой стати я должен докладывать об этом каждому булыжнику?

– В самом деле… – хмыкнул гоил, разглядывая свои когти. – Но даже если ты и в самом деле такой дурак, каким выглядишь, ты мог бы найти тому по крайней мере несколько причин. Передай Бесшабашному, что его ищет Бастард. А он всегда находит то, что ищет, и Бесшабашному известно об этом, как никому другому.

– Я передам Джекобу, что его спрашивал какой-то безмозглый гоил, – отвечал Венцель, – а там пусть понимает как хочет.

Уилл поднялся из-за стола и облокотился на стойку рядом с непрошеным гостем, но тот едва взглянул на него. Уилл вспомнил, какое отвращение вызывал у него когда-то один только вид человеческой кожи.

– Что вам нужно от Джекоба Бесшабашного?

– Есть одно дельце… – гоил запустил руку в сумку и выложил на стойку лунный камень, – хотя не понимаю, с какой стати мне докладывать об этом каждой улитке… Бесшабашный кое-что украл у меня, скажем так. Если откроешь мне, где он прячется, получишь вот это. Потому что он, – гоил кивнул на Венцеля, – не заслуживает.

Лунный камень красного цвета. Уилл так и застыл с разинутым ртом.

Такие носила на воротниках личная охрана короля.

– Я всего лишь слышал о нем, – пробормотал он. – Вы ведь имеете в виду знаменитого охотника за сокровищами? В любом случае то, что он вор, для меня новость.

Уилл опустил голову. Он знал, как легко читают гоилы по человеческим лицам.

– Я передумал насчет записки, – обратился Уилл к Венцелю. – Но я должен передать кое-что Темной Фее. Не подскажете, как мне ее найти?

– Никто не знает, где она прячется. – Венцель озорно прищурился, заглядывая гоилу в глаза. – Ведь Фея покинула Кмена. Теперь посмотрим, как истуканы выигрывают битвы без ее колдовства.

– Темная Фея… – (Уилл почувствовал на себе взгляд Оникса.) – Разве мама не рассказывала тебе, что она делает с влюбленными идиотами? Фея превратит тебя в мотылька прежде, чем ты успеешь взглянуть на нее. – Он спрятал камень в сумку, выхватив его из-под носа у дупляка, который уже тянул к нему руки.

– Ты знаешь, где она?

Тут дупляки о чем-то заспорили, что со стороны походило на стрекотание сверчков.

– Даже если бы и знал, с какой стати мне докладывать об этом каждой улитке? – повторил гоил. – Читай газеты. Сейчас они только и пишут о том, как Темная Фея покинула Виенну.

– Вместе со своей магией, – подхватил Венцель, поднимая стакан с водкой. – Человекогоилы снова превращаются в людей. Скоро у вашего короля не останется солдат.

Бастард постучал когтем о край стакана на барной стойке.

– Останется вполне достаточно, – возразил он Венцелю. – И потом, кто сказал, что они будут сражаться на вашей стороне, даже с мягкой кожей? Может, они предпочтут умереть за короля, который не отлавливает новобранцев по деревням, словно зайцев, и не покупает их в колониях на деньги своей любовницы.

Умереть за короля… Уилл застыл, не в силах оторвать глаз от его черных когтей. Острые как бритва. Такими можно без труда вскрыть человеческий череп. Воспоминания хлынули потоком. Он снова стоял в церкви, защищая своим телом Кмена.

Все это время гоил внимательно его разглядывал.

– Ну, желаю удачи, – проговорил он наконец и схватил со стойки бутылку шнапса, прежде чем Венцель успел ему помешать. – Только знаешь, – Оникс снова повернулся к Уиллу, – у тебя могут появиться конкуренты. Амалия назначила за поимку Феи хорошую награду: рубин, который был на ней в день свадьбы. – Гоил отправил бутылку в рюкзак и бросил на стойку несколько монет. – А этот камешек стоит побольше, чем аустрийские земли вкупе со всем, что на них стоит. Ее мать украла рубин у князя Оникса.

В корчму вошли еще двое посетителей. Как и все люди, они покосились на гоила со смешанным выражением отвращения и страха и даже скривились, когда тот проходил мимо них. В дверях Бастард обернулся и, взглянув на Уилла, прижал к груди сжатую в кулак руку.

Уилл спешно запустил ладонь в сумку, потому что почувствовал, как пальцы сами сжимаются в ответном жесте. За его спиной Венцель и новые гости на чем свет стоит честили каменных истуканов и вслух мечтали о новой жизни, когда всех гоилов загонят под землю, где они задохнутся, как крысы. Один из посетителей, до того бледный, что действительно напомнил улитку, высказал интересную мысль: как хорошо было бы с практической точки зрения, если бы после смерти гоилы окаменевали. Какие сокровища можно было бы извлекать из их трупов!

Он всегда находит то, что ищет.

Уилл вышел на площадь, где крестьяне расставляли палатки и раскладывали на прилавках товар. В базарный день, кроме обычных фруктов, овощей и ощипанных птичьих тушек, покупателям могли предложить говорящего осла или парочку дупляков. Но Уиллу нужна была всего лишь лошадь и немного еды в дорогу. Озирая торговые ряды, он заметил Бастарда на противоположной стороне площади. Оникс стоял, прислонясь к арке, с высоты которой на шванштайнских бюргеров взирала каменная голова единорога. Толпа шарахалась от гоила и обтекала его по широкой дуге, что, судя по всему, порядком его забавляло.

– Что такое? – Взгляд Бастарда скользнул по лицу Уилла. – Я все еще не могу открыть тебе, где скрывается Фея.

Малахит. Только сейчас Уилл вспомнил название зеленого камня, испещрившего лицо Оникса зелеными прожилками. Он и сам не помнил, где его слышал.

– Я брат Джекоба Бесшабашного.

– И что мне теперь делать? – Бастард насмешливо сощурился. – Ахать или умиляться? Он ведь повсюду таскает с собой твою фотографию – трогательно, да? Лично я избавлен от такого рода соперничества и не устаю благодарить за это свою мать.

– Но Джекоб не вор. Зачем ты сказал, что он тебя обокрал?

Взгляд Бастарда будто проникал ему под кожу. Или там еще оставался нефрит?

– Жаль лишать тебя этой иллюзии, даже если у тебя их целый мешок в запасе, но Джекоб Бесшабашный вор и лжец.

Уилл отвернулся, чтобы Оникс не видел его лица. Злоба подобна скорпиону, выползающему из самого темного уголка человеческого сердца. Абсолютная невозмутимость – вот что больше всего пугало людей в гоилах. Одно только выражение ненависти или страха на лице считалось у каменного народа признаком безумия.

– О, а ты гораздо несдержанней своего брата, – произнес насмешливый голос Бастарда. – Так, значит, тебе нужно отыскать Темную Фею?

Уилл снова повернулся к нему лицом.

– У меня нет денег.