Дети Антарктиды. Лёд и волны

Прежде ему казалось это бессмысленным занятием, пока однажды отец во время очередной из вылазок не сказал ему:

– Вот тебе важный совет, сын. Считай это даже не совет, а строгое правило: при каждой вылазке обязательно прихватывай с собой книжонку другую. Неважно какую, художественную, научную… Написанное в них может помочь тебе узнать старую землю до Вторжения получше, понять как тогда жили люди и где они хранили те или иные вещи, а еще, что немаловажно, это поможет тебе помнить как люди должны жить, а не выживать. Это понятно?

– Да, пап.

– Время от времени мы должны стирать грань между жизнью и выживанием, иначе так и свихнуться можно. Запомни это и вбей себе в голову как следует, понял?

– Да, пап.

– Вот и хорошо.

Отец оказался прав, это и правда помогало. Читая выдуманные истории у Матвея иногда появлялась надежда, что все это когда-нибудь закончится, мерзляки сдохнут, а человечество начнет все заново.

Жаль только, что с каждым годом надежда на это отчего-то становилась для Матвея все менее реалистичной.

От размышлений его отвлек стук в дверь. Матвей нехотя поднялся с кресла и открыл замок. В коридоре его встретил Сэм, укутанный в старую куртку.

– Привет, Сэм. Заходи…

– Привет. Благодарю тебя, но я только на минутку.

– Что случилось?

– Со мной около часа назад связались по рации, спрашивали остались ли на станции собиратели. Я сначала сказал нет, наши то уже как два месяца на вылазке, а потом вспомнил про тебя и… вообщем то, вот.

– Кто связался? Какая станция?

– Они не назвались. Просто спрашивали, есть ли собиратели. – Затем почесав за ухом он добавил: – Странно, да? Зачем им собиратели когда окончание сезона на носу?

– И что ты им ответил?

– Только назвал им твое имя и вроде как дал обещание, что ты с ними свяжешься завтра в десять утра. Это все.

– Ясно. В таком случае, можешь связаться с ними завтра сам и ответить, что я больше этим не занимаюсь.

– Как скажешь!

– И еще, Сэм… Постарайся не распространяться на счет имен в следующий раз.

– Да, согласен, – виновато опустив взгляд, ответил американец. – Просто этот тип был так настойчив… Ладно, не буду тебя больше беспокоить. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, – ответил ему Матвей и закрыл дверь.

Жаль только, что ночь эта оказалась вовсе не спокойной. Когда Матвею наконец удалось заснуть, его тут же окутали кошмары.

В них он снова видел как мерзляки разрывают его ребят на части, одного за другим. И он ничего не может с этим поделать.

Совсем ничего.

Глава 3. Чужаки

Кто бы мог подумать, что оставшиеся в прошлом способы шить одежду из шкуры животных вновь станут актуальны? До чего причудливо наблюдать, как синтетические куртки постепенно сменяются на парку из тюленьей шкуры, а нейлоновую обувь вытесняет унты с прокладкой из пингвиньего меха. Исчезают стальные иглы – их место занимают маленькие косточки птиц и китовый ус. Ничто не пропадает даром.Зная, что еще тридцать лет назад во всем мире использовать шкуру и мех животных в качестве материала для одежды полностью запретили, подобное не укладывается в голове.

Будущее стало тесно сосуществовать с прошлым.

(Из личного дневника Фридриха Шульца, старосты станции «Конен», 2069 год)

21 января, 2093 год.

Йован никогда не упускал шанса раз в год провести собственные именины с размахом, напоив всех братьев и сестер бормотуха собственного приготовления.

Вот и сейчас, несмотря на пришедшую на Восток беду, он созвал всех кого только смог в столовую станции, которую он уже много лет назад переделал в бар и нарек тот Полярным Переполохом. Подобное ироничное название было как раз в духе здоровяка с его непростым характером.

Йовану стоило отдать должное, поскольку в собственное заведение он действительно вложил душу, превратив его в крохотный островок прошлого. Именно в баре посетители могли найти множество разных штуковин с захваченных земель, будь то игрушки, картины, статуэтки, музыкальные проигрыватели и еще много прочего хоть и бесполезного, но крайне любопытного барахла. Сам Йован любил коллекционировать бутылки из под разных алкогольных напитков, которые он с гордостью демонстрировал гостям станциям, иногда останавливающиеся на Востоке по пути в другие станции. Матвей лично принес ему с захваченных земель три бутылки: из под виски, коньяка и вина, каждую довольно чудаковатой формы.

Но, откровенно говоря, Полярный Переполох славился своей аутентичностью куда меньше, нежели местным самогоном на картофеле, которую Йован выращивал в одной из контейнеров-ферме. Разумеется, большая часть картофеля шла на стол в качестве еды, и лишь малую ее долю он тратил на крепкую бормотуху.

По началу Олег Викторович был против затеи Йована, посчитав ее излишней растратой пищи, но с подачи Матвея все же дал добро. Людям нужно было немного успокоиться и отвлечься перед наступлением зимы, а заодно отдохнуть от изрядно надоевших собраний по вопросу решения голода, которые все равно ни к чему не приводили.

Вечером в Переполохе собралось полсотни восточников. Поочередно они подходили к стойке, за которой хозяйничал именник, и поздравляли того с юбилеем.

– Тридцать лет! – настала очередь Олега Викторовича. – Эх, вернуть бы и мне мою тридцатку.

– Ну это мы организуем, Олег Викторович, – отблагодарил его за поздравление Йован и стал наливать самогон в рюмку из китовой кости. – Не телом, так духом помолодеете. Вот.

– Так, сколько с меня стало быть ватт? – Староста закатил рукав свитера, обнажив свой старенький ваттбраслет, представляющее из себя портативный аккумулятор соединенный с дисплеем старого смартфона. Он вытянул небольшой кабель для передачи энергии на браслет Йована, но тот его остановил.

– Олег Викторович, ну вы чего, сегодня все за мой счет. Забыли? Весь вечер об этом талдычу.

– Вот как? Видать запамятовал. Ну раз такое дело… – Он взял рюмочку с наперсток и залпом ее осушил.

Йован и сидящий рядом Матвей тем временем обменялись взглядами, как бы говоря друг-другу: Викторович уже не так молод, как это было когда оба мы были совсем мальчишками.

– Ох, хорошо пошла, зараза, – сморщившись, произнес староста и поспешил закусить сушеной рыбой. – Щас бы хлеба, или лучка… Гадство! Жаль нет у нас семян.

– Я слышал, у палмеровцев есть семена чуть ли не сотни видов разных овощей, – вспомнил Матвей, отламывая кусок вареной картошки.

– Палмеровцы? Это которые на полуострове? – уточнил староста.

– Они самые. Станция Палмер.

Олег Викторович отмахнулся.

– Тоже американцы. Цену заломят такую, что за эти ватты потом можно полгода всю станцию энергией снабдить. До них еще и ходу две недели.

– Зато у нас есть картошка, – с ухмылкой подметил Йован и добавил: – И, собственно, больше ничего.

– Эй, громила! – К стойке прильнула Арина. – Ну с днем рождения тебя что ли, с сорока чем то летием.