Вознесенная грехом

Порой мне казалось, что я понимаю жестокость папиной работы лучше, чем Амо. Брат по-прежнему считал это развлечением и не видел никакой опасности. Пожалуй, мама была права, когда решила держать его подальше от больших боев. Его бы точно убили.

– Мне нужно с тобой поговорить. Спускайся со мной в лодку, – сказал отец Амо.

Тот кивнул.

– Дай мне только захватить сэндвич. Я умираю с голоду. – Он побежал обратно в дом, вероятно, чтобы выпросить у Лоры жареный сэндвич с сыром. Папино лицо напряглось от недовольства. Очевидно, он хотел поговорить немедленно.

– Он считает конфликт с «Тартаром» и «Братвой» развлечением, похожим на очередной уровень из компьютерной игры. Ему пора повзрослеть, – сказал папа. Его взгляд переметнулся на меня, словно он забыл, что я рядом.

Я пожала плечами.

– Ему пятнадцать. Рано или поздно он повзрослеет и осознает свою ответственность.

– Мне бы хотелось, чтобы он стал таким же ответственным и разумным, как ты.

– Девушкам проще с этим, – сказала я с улыбкой. Но еще это означало, что моя ответственность и ум никогда мне не пригодятся. Я никогда не смогу участвовать в делах Семьи.

Папа ободряюще кивнул.

– Не волнуйся насчет всего этого, принцесса. У тебя и так достаточно забот с колледжем, помолвкой, планированием свадебного банкета и… – Он замолчал, словно не знал, чем еще я занимаюсь в свободное время. У нас с папой было не так много общих интересов, но не потому, что меня не интересовали дела Семьи, а потому, что он не хотел вовлекать меня в них. Вместо этого папа пытался проявить интерес к вещам, которые, по его мнению, мне нравились, а я делала вид, что они мне и вправду нравятся.

– Вечеринка уже запланирована. И до свадьбы еще много времени. – Вечеринка в честь нашей с Джованни помолвки должна была состояться через две недели, хотя мы были обручены уже почти два года, и до свадьбы оставалось еще два года. Впереди меня ожидало тщательно спланированное будущее.

– Я знаю, ты любишь, когда все идеально. – Папа дотронулся до моей щеки. – Джованни приедет?

– Нет, – ответила я. – Он слишком занят.

Отец нахмурился.

– Я мог бы позвонить Франческо и сказать, чтобы он дал Джованни пару выходных, если ты хочешь…

– Нет.

Глаза папы сузились.

– Он…

– Он ничего не сделал, пап, – твердо сказала я. – Мне просто нужно немножко времени, чтобы заняться учебой и подумать о цветовой гамме для вечеринки, – солгала и широко улыбнулась, как будто не могла придумать лучшего способа провести день, чем размышлять над разницей между кремовыми и желтовато-белыми оттенками. Я еще даже не начала планировать свадьбу и ни капельки не чувствовала себя обязанной заниматься этим прямо сейчас. Через пару дней отдыха от праздничной суеты после дня рождения я, вероятно, воспряну духом.

Амо вышел из дома с тремя сэндвичами на тарелке, запихивая в рот четвертый. Если бы я так питалась, то могла бы распрощаться с просветом между бедрами. Папа вновь поцеловал меня в макушку, прежде чем спустился с Амо к пристани, чтобы обсудить дела Семьи. Я глубоко вздохнула и взяла книгу, погружая себя в происходящее на ее страницах. Папа хотел защитить меня от нашего мира, мне лишь следовало с этим смириться.

Мэддокс

– Ты знаешь, к чему все это? – спросил Гуннар, как только подъехал к моему «Харлею». Я взмахнул рукой и провел по своим растрепанным волосам. У меня еще никогда не было такой короткой стрижки. Я оставил длину только на макушке, чтобы зачесывать волосы назад, но из-за шлема на голове все равно было черт-те что.

– Эрл мне ничего не сказал.

Гуннар слез со своего мотоцикла старой модели с обилием хромированных деталей. Мой же байк марки «Фэт Бой» был полностью черный, даже спицы были матово-черными. Единственным ярким элементом на нем была надпись «Мотоклуб “Тартар”», вышитая кроваво-красным цветом на кожаном сиденье рядом с изображением адской гончей.

Гуннар огляделся.

– А где мальчишка?

– Наверное, потерялся в чьей-то киске, – с усмешкой сказал я, пока мы направлялись в сторону клуба. За последние два года это была четвертая по счету база клуба, в которой мы засели. Витиелло и его люди продолжали вынюхивать наше местоположение, поэтому нам неоднократно приходилось покидать старые места. Еще одной резни допустить было нельзя.

Мы расселись вокруг дубового стола, за которым нас уже ждал Эрл, развалившийся в своем чертовом массажном кресле. Нам приходилось таскать это тяжелое кресло с одной базы на другую. Эрл выглядел так, будто выиграл гребаную Нобелевскую премию. Все больше братьев по клубу рассаживались вокруг стола, пока не собрались все члены «Тартара» с правом голоса. Кроме одного. Эрл покачал головой, встал и передвинул незанятый стул от стола в угол комнаты. Затем вернулся и устроился в своем президентском кресле, готовый начать собрание.

Дверь распахнулась, и, шатаясь, вошел Грей с расстегнутой ширинкой и в надетой наизнанку байкерской жилетке. Его длинные светлые волосы были в полном беспорядке. Я подавил улыбку. Этому мальчишке предстояло многое пройти, прежде чем стать взрослым.

Лицо Эрла помрачнело, еще сильнее подчеркнув многочисленные шрамы. У нас с Греем был его цвет волос, но у Эрла с годами они стали седыми.

– Ты опоздал.

Грей, казалось, становился все меньше, пока, спотыкаясь, направлялся к своему обычному месту у стола. Он остановился, когда понял, что его стул пропал. Начал оглядываться по сторонам и, наконец заметив его в углу, двинулся за ним.

– Ты будешь сидеть в углу, пока не научишься приходить вовремя, сынок, – гаркнул Эрл.

Грей бросил на него недоверчивый взгляд, но, судя по злобному блеску в глазах Эрла, тот явно ни черта не шутил.

– Садись или проваливай, – рявкнул он. – И надень свою чертову жилетку правильно, идиот.

Грей взглянул на себя, его глаза округлились. Он неуклюже снял жилетку, затем вывернул ее и надел обратно, прежде чем усесться в углу.

– Закончил? У меня нет времени. Нам надо кое-что обсудить.

Грей кивнул, готовый провалиться на месте.

Подмигнув ему, я расслабился, откинувшись на обитый подголовник своего стула. Эрл попросил плотника сделать тяжелые стулья из красного дерева с красной обивкой, чтобы наш стол для переговоров выглядел по-королевски. Даже его массажное кресло было обито красным атласом. Конечно же, все пошло под откос после того, как Эрл умудрился оставить первый след от сигареты на дорогой ткани.

Грей ссутулился на стуле, выглядя нелепо и испуганно. Он всегда принимал близко к сердцу порицания Эрла. Наверное, он вел себя так из-за возраста, но, когда мне было семнадцать, я не жаждал одобрения дяди так сильно. Правда, мне Эрл всегда давал добро охотнее, чем своему сыну. Хотя теплых слов в свой адрес я никогда не получал. Раньше всего добрыми словами меня начали баловать женщины, а не братья по клубу, и уж тем более не мой дядя.

– Так в чем дело, президент? – спросил Коди.

Неодобрение на лице Эрла сменилось на хитрую улыбку.

– Я придумал идеальный план, как надрать задницу Витиелло.

– Ну и ну, – сказал я. – И что же пришло в твою гениальную голову?

– Мы похитим Марселлу Витиелло.

– Его дочь? – ошарашенно спросил Грей. Его откровенное потрясение отразило мои собственные эмоции, только я научился это скрывать. Позже я поговорю с Эрлом наедине по поводу своих опасений.

Дядя сурово посмотрел на сына.

– А кого же еще? Или ты знаешь еще кого-то с таким же гребаным именем? От того, как ты порой себя ведешь, складывается впечатление, что бог явно обделил тебя мозгами.

Шея Грея покраснела – явный признак смущения.