Опасная невинность

– Ирландская девица, чистая, как первый снег, – усмехнулся мужчина. – Это повысит ставки.

Он толкнул меня вперед.

– Что? Я не… – Я сделала паузу. – Ставки? У меня фиксированная цена. – Как минимум пятьдесят миллионов долларов, чтобы никто не купил меня, мое тело. Очевидно, в этом месте женщины продавали только одну вещь. Действительно, «Сучий двор».

Но этот мужчина проигнорировал меня, а другой схватил мою руку и потащил к очереди из женщин, ожидающих, чтобы их вывели на сцену, как только там закончится выступление. С поклоном и взмахом руки артист удалился, и начался первый аукцион. Стартовая цена за ночь с женщиной составляла двадцать долларов.

– Эй, – я пыталась высвободиться из хватки мужчины, – у меня фиксированная цена.

– Женщины не определяют свою цену. Это делают участники аукциона. – Он подтолкнул меня в конец очереди.

– Это недоразумение. Я здесь не для того, чтобы выставлять себя на аукцион. Мне нужно идти.

Мужчина преградил мне путь.

– Ты уже пришла. Теперь тебя продадут с аукциона. Единственный способ уйти – это дождаться, когда покупатель закончит с тобой… Или когда выяснится, что тебя никто не купит.

Я пыталась с ним спорить, но он вел меня вперед, пока мы не подошли к сцене. Он грубо толкнул меня, и я споткнулась на лестнице. Мое сердце бешено колотилось. Взгляд заскользил по собравшимся гостям, и вся смелость тут же испарилась. Мужчины, смотревшие на меня, выглядели как преступники, как будто их перевезли сюда прямо из Синг-Синга[2 - Синг-Синг – тюрьма строжайшего режима в городе Оссининг, штат Нью-Йорк. В ней содержатся более 1700 опасных преступников.], или как там называлась худшая тюрьма в Штатах. Большинство из них были покрыты татуировками и шрамами с ног до головы и смотрели холодными любопытными глазами. Они хотели сожрать меня, поглотить и причинить мне боль, а может даже убить, судя по выражениям лиц некоторых из них. Работая официанткой в туристическом районе Дублина, я иногда чувствовала себя как свежий кусок мяса и получала пару хлопков по заднице, но это нельзя было сравнить с настоящим ужасом, который я испытала, став потенциальной жертвой.

Мой пульс резко ускорился. Я порылась в сумочке в поисках телефона, но обнаружила, что его нет. Усатый парень, должно быть, забрал его во время обыска. Меня бросило в пот.

Я отвернулась ото всех, внезапно охваченная страхом. Я не могла этого сделать. Мне придется придумать другой способ найти Имоджен. Может быть, дядя Гулливер найдет в глубине своей души желание помочь мне.

Крупный парень широко улыбнулся, но не позволил мне уйти со сцены.

– Без шансов, куколка. Ты подписала контракт. Никакого побега.

– Какой контракт? – Я замерла, мое дыхание прервалось. – Подождите…

– Никаких «подождите». Топай на сцену или я отнесу тебя туда. У нас даже есть цепи, если потребуется.

Я отшатнулась назад, подальше от него, и оказалась в центре внимания. Тяжело сглотнув и пытаясь скрыть панику, я встретилась с десятками голодных мужских взглядов.

– Выставлена на торги: застенчивая рыжая прямиком из Дублина. – Загорелся еще один луч света, на мгновение ослепивший меня.

– Начальная ставка: двадцать долларов до восхода солнца.

До восхода солнца? Двадцать долларов? В горле пересохло, а паника распустила крылья, которые начали остервенело трепетать в моем животе. Я молилась, чтобы никто не захотел меня. Что я могла сделать, чтобы дать им отпор? Мой разум был переполнен огромным количеством мыслей. Может быть, вызвать рвоту? В любом случае я была близка к этому.

– Сюда, – позвал мужчина с резким акцентом, определенно восточноевропейским.

Мое сердце замерло. Я отчаянно искала в толпе говорящего, но из-за прожекторов его было трудно разглядеть. Я могла уловить лишь нечеткие формы, особенно в задней части здания.

– Двадцать пять! – прокричал американец.

Наконец свет слегка приглушили, и мои глаза снова смогли сосредоточиться на толпе. Однако это не принесло большого утешения, поскольку я снова столкнулась с ухмыляющимися взглядами десятков мужчин.

– Тридцать!

– Пятьдесят!

Ставки росли, достигнув трехзначной суммы, когда мое внимание привлек ирландский акцент.

– Двести, – произнес глубокий властный голос.

Я сразу узнала этот голос. Я сомневалась, что когда-нибудь смогу его забыть. Его обладателю не нужно было говорить громче, чтобы привлечь мое внимание или внимание ведущего аукцион. Мой взгляд выхватил его в толпе, будто меня магнитом тянуло к нему. Лоркан Девани стоял за последним рядом стульев и наблюдал за мной. Рядом с ним за столом сидела группа мужчин; только один стул был свободен, вероятно, его.

Зная репутацию Девани, я не хотела, чтобы он меня купил. Но я также не хотела, чтобы он меня не купил. Остальные мужчины были не лучшим вариантом, и если я правильно поняла загадочные слова дяди Гулливера, Лоркан был человеком, который знал об Имоджен больше других.

Больше всего мне хотелось бежать, но повсюду была охрана, следившая за тем, чтобы женщины не ушли, не будучи проданными с аукциона.

Я оказалась в ловушке, и моей единственной возможной надеждой был Лоркан Девани. Я молила Бога, чтобы его связь с моим дядей заставила его пожалеть меня. К сожалению, он не был похож на человека, который умеет испытывает жалость. Выражение его лица было холодным и расчетливым, когда он делал ставку.

Торги длились целую вечность, и я мечтала о чуде: чтобы появился Гулливер и спас меня. Многие из головорезов носили кресты на шее или наносили их на кожу в виде татуировок. Они были богобоязненными. Это должно было что-то значить. Верно?

По мере того как ставки все росли и росли, мне казалось, что я становлюсь все меньше и меньше. Наконец аукционист ударил по столу молотком, представлявшим собой фигурку обнаженной, нагнувшейся женщины.

– Сегодня вечером наша юная ирландка отправится к мистеру Лоркану Девани!

Мысли спутались, дыхание участилось. Лоркан Девани купил ночь со мной за несколько тысяч долларов.

Я надеялась, что моим покупателем станет именно он, ведь другие варианты были не лучше, но теперь, когда я посмотрела на этого высокого, задумчивого мужчину, кровь в моих жилах заледенела. Что я натворила? Он должен ожидать чего-то взамен за такие большие деньги, и даже если это не так, задолжать такому человеку, как он, было ужасной идеей.

Господи, помоги мне.

Лоркан

Устав от разговоров и демонстрации отчаявшихся женщин, продающих себя тому, кто предложит самую высокую цену, я был готов уйти. Многие из экспонатов едва ли стоили минимальной цены в двадцать долларов, и жалкий вид тех, кто был слишком потрепан, чтобы платить двадцатку, действовал мне на нервы. Я никогда не платил за секс раньше, не стану и теперь.

Мой моральный компас, конечно, и без того сбоил, но мысль о том, что в моей постели будет женщина, которая не хочет, чтобы я ее трахал, была отвратительна. В конце концов, у меня была гордость.

Я кивнул своим деловым партнерам, не зная, почему они отдали предпочтение этому месту. Эти грязные заведения, казалось, особенно нравились добрым католикам и женатым старикам из Ирландской республиканской армии[3 - Ирландская республиканская армия – ирландская военизированная группировка, целью которой является достижение полной самостоятельности Северной Ирландии от Великобритании. Официально военные действия не ведутся с 2005 года. Далее по тексту – ИРА.].

– А далее у нас ночь с настоящей ирландской девственницей.

Краем глаза я заметил ее огненно-рыжие волосы. Я повернулся к сцене, и меня охватило странное чувство дежавю. Эйслинн Киллин, спотыкаясь, направилась к центру сцены с большими, круглыми от страха глазами; одетая по-прежнему в платье, в котором была сегодня в церкви, она прижимала к груди потертую кожаную сумочку.

Симус проследил за моим взглядом. На его лице промелькнуло узнавание:

– Лоркан, это племянница Гулливера, не так ли?

Я кивнул, но мое внимание было сосредоточено исключительно на испуганной рыжей девушке на сцене.

– Думаю, я все-таки останусь выпить еще.

Он усмехнулся.

– У священника случится сердечный приступ, когда он узнает.