Гонки на маршрутных такси

– Послушайте, Джеймс! – человек в дорогом коричневом костюме так сильно сжал карандаш, что тот сломался. – Я не могу Вам сейчас сказать, успеет или не успеет товар прибыть к покупателю в указанный срок… – он выбросил остатки карандаша в мраморную пепельницу, стоящую на его массивном письменном столе.

Разговор двух джентльменов проходил в огромном кабинете, из панорамных окон которого открывался великолепный вид на историческую часть Лондона.

– И всё-таки, Ричард, мне бы хотелось определённости… – сидящий по другую сторону стола седой господин сделал вид, что не заметил эмоций собеседника.

– Определённо могу Вам сказать, Джеймс, – голубые глаза хозяина кабинета после мгновенной вспышки гнева приняли прежнее ледяное выражение. – Что товар находится у моего человека в России. Но его ищут. Поймите Вы – ищут! – в ледяном взгляде снова сверкнула искорка недовольства. – Это главный государственный музей, это очень серьёзно…

– А Вы уверены, что его уже не нашли? – Джеймс посмотрел на Ричарда, как на соперника по шахматам, которому только что объявил шах. – Я внимательно отслеживаю русские новости на данную тему, – продолжил он после небольшой паузы. – И заметил, что в последние дни с русских новостных сайтов исчезла какая-либо информация по данному делу.

– Джеймс! – губы обладателя коричневого костюма расплылись в улыбке. – Вы плохо знаете журналистику. Срок жизни любой новости, даже самой сенсационной, очень мал. Русским читателям надоели одинаковые сообщения о краже картины, а русские репортёры устали о ней писать. Ведь ничего нового не появляется: спецслужбы ищут, найти не могут…

– А если уже нашли? – Джеймс попытался снова объявить шах.

– Если бы нашли… – Ричард посмотрел в сторону. – Они бы раструбили о такой находке на весь мир.

– Найти картину и непосредственного похитителя вовсе не означает отыскать того, кому похищенное предназначалось… – заметил Джеймс. – А они, наверняка, будут искать заказчика.

В кабинете воцарилась напряжённая тишина, прерываемая только звуком покачивания маятника старинных часов.

– У меня есть один план, – нарушил молчание Ричард. – Но его детали ещё нуждаются в проработке. Картина прибудет к нам сама, Джеймс… – на его лице снова появилась лукавая улыбка. – Да-да, сама, – добавил он, заметив, как приподнялись брови собеседника. – В качестве сувенира.

***

Толпа буквально вынесла Ферзя с футбольного стадиона. Впрочем, Миша Ферзь сам был частью этой толпы. От окружающих его разъярённых фанатов Михаила отличала лишь ясность ума и готовность к продумыванию дальнейших действий. Наблюдая матч, Ферзь выкурил целый косяк, который настроил его на активную перспективу вечера. Первой мыслью было снять девку и оттянуться с ней по полной программе, но когда Миша вместе с толпой оказался на ближайшей к стадиону станции метро, у него появился новый план. Нет, этот план не имел никакого отношения к дурманящей траве, но он мог сослужить хорошую службу для завтрашнего выпуска новостей.

Готовясь к претворению очередной задумки в жизнь, Михаил стал прямо на ходу, как профессиональный фокусник, переодеваться. Молниеносным движением он снял очки, надел парик, скрывший его чёрные кудри, заправил брюки в высокие ботинки и достал спрятанную в могучей пряжке ремня телескопическую дубинку. Бандитский облик бритоголового отморозка завершил наклеенный на левую щёку шрам.

Все эти превращения случились так быстро, что остались незамеченными окружающими людьми. Как и орущие рядом с ним гопники, Ферзь ловко перепрыгнул через ограждение турникета и устремился на эскалатор.

– Красно-оранжевые! Бей красно-оранжевых! – прогорланил он не своим голосом.

Стоящие рядом фанаты обернулись, посмотрели по сторонам, и вот уже один из них ударил в лицо соседа в бордовой куртке. Сосед не только удержался на ногах, но и, ухватившись за поручни, ответил нападавшему теми самыми ногами в живот. Получив столь мощный отпор, агрессор покатился по ступеням эскалатора вниз, увлекая собой стоящих там людей. Увлечённые люди активно втянулись в драку, противоборствующие стороны в которой было уже не различить.

Находившийся выше всего этого и духовно, и территориально, Миша одним движением руки раскрыл телескопическую дубинку и ударил ей по стеклянному плафону балюстрады эскалатора. Возникшие при этом звон и треск, а также некоторое ухудшение освещения настроили дерущихся на новую агрессивную волну. В сторону головы Ферзя направился чей-то кулак, но Миша, успев увернуться, врезал обидчику по башке дубинкой. От удара тот потерял сознание. «Отлично! Пострадавшие уже есть», – с журналистской наблюдательностью подметил Михаил и продолжил сокрушать «проезжающие» мимо плафоны. «Десять… Одиннадцать… Двенадцать…», – скурпулёзно подсчитывал он.

На сходе с эскалатора разбушевавшихся хулиганов уже ждала милиция. Милиционеры, как заправские грузчики, принимали дерущихся, словно мешки с цементом, и, отделяя при необходимости их друг от друга, бросали принятые тела стоящим по близости коллегам. Коллеги, отделав фанатов резиновыми дубинками, швыряли своих жертв головой в стену и лицом в пол.

Ехать на эскалаторе до ментов Михаилу оставалось не более тридцати секунд. Ферзь присел на корточки и за несколько мгновений стал прежним хроническим интеллигентом Михаилом Шаховым.

Однако вошедшие в трудовой ритм милиционеры не вглядывались в лица сходящих с эскалатора людей, и Миша был самым бесцеремонным образом схвачен.

– Что вы себе позволяете?! – завопил он с интонацией бессильного сопротивления произволу. – Я требую, чтобы мне разрешили пройти на платформу!

Схвативший Михаила страж порядка никак не ожидал такой нетипичной реакции. Выкрики «Менты – козлы!», «Сука, больно!», «Отпусти, легавый!» являлись нормальным звуковым фоном милицейского труда, естественным шумом, к которому милиционеры давно привыкли. А вот визг очкарика являл собой нечто новое.

– Тебе чего здесь надо? – готовившийся перекинуть Ферзя в объятия дубинок внезапно растерялся.

– Во-первых, говорите мне «Вы», – дрожащими от негодования губами потребовал Михаил. – Во-вторых, представьтесь, как положено. А в-третьих, очень странно, что работник охраны метрополитена не знает, зачем люди спускаются в метро.

– Да ты… Да Вы… – милиционер окончательно сбился с толку. – Извините, конечно… Я думал, Вы с ними… – он показал на груду лежащих у противоположной стены обезвреженных фанатов.

– Кто? Я?! – от возмущения Миша перешёл на визг. – Мало того, что Вы не способны защитить законопослушных граждан от произвола всяких маргиналов, так ещё и возводите напраслину на честных людей!

– Зубенко, что там у тебя? Почему не работаешь? – к Михаилу и задержавшему его милиционеру подошёл широколицый капитан МВД, наблюдавший за процессом обработки вандалов.

– Да вот… Я думал… – начал оправдываться Зубенко.

– Ты меньше думай и больше делай! – внушительно произнёс капитан, кивнув на трудящихся в поте лица других сержантов и рядовых милиции. – А то потом граждане на милицейский произвол жалуются… Надеюсь, гражданин, у Вас к нам жалоб нет? – обратился капитан к Михаилу. – Я от лица своих подчинённых приношу Вам официальные извинения.

Он отдал Михаилу честь.

– Извинения принимаются, – со сдержанным удовлетворением произнёс Михаил. – Мне как пассажиру метрополитена и журналисту очень приятно узнать, что в нашем метро несут службу такие культурные офицеры правопорядка.

– Да х..ня! – лицо капитана от услышанной лести стало ещё шире. – То есть я хотел сказать, – спохватился он, – что вежливое обращение с гражданами – это наш долг.

Рядом с капитаном и Михаилом раздался глухой удар. Вернувшийся к работе сержант Зубенко утихомирил одного из гопников кулаком в печень.

– Позвольте узнать Вашу фамилию, – Шахов достал из портфеля блокнот и авторучку.

– Не понял… – глаза капитана недобро сузились.

– О нашей милиции пишут много плохого, – поспешил пояснить Михаил. – Но я хочу сломать этот стереотип и рассказать слушателям «Радио Фокс», где я работаю, о добропорядочных офицерах. На Вашем примере, если позволите…

– А точно хорошее расскажете? – с подозрением, но уже без агрессии, спросил капитан.

– Конечно, – приготовился записывать Михаил. – А как по-другому можно охарактеризовать Ваш поступок? Вы спасли меня и от хулиганов, – Миша кивнул на груду уложенных тел, охраняемую полукольцом милиционеров. – И от некомпетентных действий Вашего менее опытного коллеги.

– Только о неопытности писать не надо, ладно? – попросил капитан. – Зубенко – отличный сотрудник. Можно сказать, гроза неорганизованной преступности… Ну, той, которая стихийная. Удар у него поставлен… То есть я хотел сказать, что профессионализм высокий.

– Это я уже понял… – многозначительно произнёс Михаил, глядя в сторону задержанных. – Так как Ваша фамилия? – повернулся он к капитану.

– Розочкин, – чётко отрапортовал офицер. – Вячеслав Розочкин.

Чтобы спрятать улыбку, Миша уткнулся в свой блокнот и записывал имя и фамилию капитана необычайно старательно.

– Извините… – прервал каллиграфию Шахова капитан. – А где я смогу о себе прочитать?

Миша поднял глаза. Лицо Вячеслава Розочкина выражало почти детское смущение.

– Вячеслав, – Шахов закрыл блокнот. – Вы о себе сможете услышать на «Радио Фокс». Я там работаю ведущим новостей, и завтра в полдень расскажу о Вашем поступке.

– Спасибо! – Розочкин с воодушевлением протянул Михаилу руку. – От всей милиции метрополитена Вам спасибо, – он так крепко сжал ладонь Шахова, что выражение лица Миши изменилось. – Что-то не то?

– Да нет, всё в порядке… – Михаил, попытавшись улыбнуться, потянул руку на себя. – Просто мне надо идти… Завтра – эфир.

– Да-да, конечно, – отпустил его руку капитан. – Да и мне самому пора. Служба, понимаете ли… – козырнул он и направился помогать своим подчинённым.

Задержанных фанатов уже повезли на эскалаторе вверх, и Михаилу пришлось вливаться в их пёструю компанию. Сжавшись, он стоял на ступени, стараясь не оглядываться по сторонам. «Ботаник» среди гопников, Михаил выглядел декоративной болонкой, случайно оказавшейся в стае бродячих собак. Внезапно он ощутил на себе чей-то взгляд и обернулся. Стоящий двумя ступеньками ниже парень в бордовой куртке – первая жертва спровоцированной Ферзём заварухи – смотрел на Шахова исподлобья подбитым глазом. Взгляд был презрительно-равнодушным, но Михаил, как и большинство интеллигентов в подобной ситуации, быстро отвёл глаза.