Иммунитет Вселенной (Путь Знахаря)

Трофимов тем временем наблюдал за появившейся на фоне угольно – черной бездны впереди и чуть снизу маленькой светящейся точкой. Это был «Пересвет». Расстояние между кораблями с каждой секундой сокращалось. Александр отстегнулся от своего ложемента и прошел в пилотажную рубку. Управлял «моськой» средних лет крепыш, судя по голографической татуировке на его руке, служивший ранее в Космической службе Управления чрезвычайных ситуаций. Попросив разрешения, Трофимов забрался в свободный ложемент и обратился к сидевшему на месте лид – пилота парню, одетому, согласно регламенту биологической защиты, в скафандр:

– Слушай, дай сближение провести. Так давно настоящую космическую машину не пилотировал, что аж руки чешутся!

– А ты хоть раз это делал? – спросил пилот.

– Обижаешь. Я по первой специальности пилот внутренних космических сообщений. Закончил пилотажный факультет Звездного университета с отличием и имею налет 3120 часов на трассах кЮпитеру, Сатурну и Нептуну.

– «Каботажник», значит, – произнес пилот несколько уничижительное у «дальнобойщиков» прозвище пилотов ближнего космоса.

– Ага, – не прореагировав на «подколку», продолжил Александр. – На последнем курсе подал заявление в отборочную комиссию КЭДРа. Год после выпуска стажировался как раз на «моськах» на ГИМПе «Торнадо», потом второй этап отбора, спецкурсы – и я стал прогрессором. А здесь моя уже третья миссия.

– Ладно, раз так. Если предстыковочные манвры правильно сделаешь, дам «порулить» на траектории выхода на ближнюю орбиту. Ну а саму посадку, сам знаешь, возьмет на себя автоматика.

– Договорились.

Трофимов включил антенны для сопровождения объекта стыковки и задал режим параллельного сближения. Хотя энергетически это было менее выгодно, но технически реализовалось проще, чем сближение по свободной траектории. При сближении до 100 километров произошел "захват" – бортовые комплексы причаливания "увидели" друг друга и между ними создался замкнутый автономный контур управления.

– Контакт совершен, – послышался в кабине чужой голос. – Включите систему ориентации и управления движением при стыковке.

– Вас понял, – ответил Александр. – Приступаю.

Выполняя процедуры тестирования систем причальной навигации, он подумал, как там себя чувствует Дмитрий и, включив внутреннюю связь, произнес на родном языке гостя:

– Как себя чувствуешь, лекарь? Взгляни вниз – мы сейчас будем сближаться с кораблем, на котором полетим к другим мирам.

Тем временем тестирование причальных систем закончилось, и бортовой комплекс включил систему управления автоматическим сближением и стыковкой «Орион – 3». Уже на подходе к раскрытому створу посадочного ангара бортовая система запустила интегратор линейных ускорений и выполнила заход на посадочную платформу и причаливание. После чего Александр, поблагодарив пилота, выбрался из ложемента и пошел обратно в пассажирский отсек.

Вернувшись, Трофимов достал из шкафа два легких скафандра, в один из которых забрался сам, а во второй помог облачиться Дмитрию. Заплечный мешок знахаря он убрал в герметичный контейнер. В переднем шлюзе их уже ждал пилот, и они втроем вышли в ангар. Там их встречал знакомый Трофимову по одной из его предыдущих миссий темнолицый седоватый мужчина лет сорока – начальник прикрепленного к «Пересвету» отряда физической защиты Антон Федорович Павлов.

– Ну что, с прибытием, – сказал тот по системе связи между скафандрами. И, бросив быстрый взгляд на Дмитрия, спросил. – А это, как я понимаю, и есть тот иномирянин, о котором ты руководству все уши прожужжал?

– Да. И поскольку он не привык к скафандру, то давайте – ка быстрее пройдем в карантинный блок. Кстати, у него в ящике мешок с разными местными лекарствами, так что их тоже надо будет протестировать на аллергены и вирусы. А вообще – то он один стоит всего нашего диагностического комплекса.

– Ну – ну. Пожуем – увидим.

– Увидите, увидите.

Из шлюза все прямо как были, в скафандрах, прошли в специальную капсулу внутренней транспортной системы ГИМПа, которая домчала их до медицинского отсека. Здесь Трофимова и Дмитрия поместили в специальный изолированный диагностический модуль. Сняв скафандр, Александр помог разоблачиться Дмитрию и предупредил:

– Сейчас ты можешь почувствовать, как нас будут, как бы это объяснить, ну, в общем, изучать. Чтобы понять, нет ли в нас чего вредного, способного передаться всем другим на корабле и вызвать болезни, от которых нет защиты. Да, поэтому твои сборы лекарственные тоже надо проверить – а то вдруг они тоже содержат что – то, что для жителей твоего мира полезно, а для жителей моего вредно.

– Хорошо. Я понимаю. Берите. Но я уверен, что ничего вредного для вас там нет. Я же тебя лечил и поэтому позаботился, чтобы там были сборы растений и камней, только полезные для таких же, как ты.

– Да я верю, верю. Но порядок такой.

– Хорошо. Кстати, я чувствую, что на нас словно смотрят, причем так, что смотрят внутрь. Мне это не нравится. Сначала я должен понять, что это ничем мне не повредит. Прости, но я закрываюсь.

Спустя несколько секунд в комнате раздался транслируемый по внутренней связи голос:

– Здравствуйте. Говорит главный врач корабля Ованесян. Мы не можем «просветить» нашего гостя. Еще пять секунд назад мы видели его внутренности, а сейчас он словно в карбид – нейтритовую оболочку оделся – темное пятно на всех сканерах. Это нечто – скажи мне кто, что такое может быть, я бы не поверил! Саша, попросите его открыться, а то я вас обоих выпустить не смогу. Сами понимаете.

Александр повернулся к невозмутимо севшему прямо на пол лекарю:

– Дмитрий, сними, пожалуйста, свою защиту. Мы не хотим причинить тебе никакого вреда. Просто нас сейчас изучают наши лекари. Ну, как если бы ты смотрел, болен ли кто – то пришедший в твою деревню и не может ли он заразить членов твоей общины. Вот и наши лекари так смотрят.

– Ладно. Я уже успел разобраться, что эти просвечивающие насквозь лучи и еще какие – то вступившие в контакт с моими тонкими оболочками потоки не нанесут моему телу существенного вреда. Но ваши методы грубее тех, которыми пользуюсь я. Они более жесткие, что ли. Мои тоньше и незаметнее. Надо будет разобраться, как так получилось. В моем мире не умеют летать к другим звездам, а вот проверять, есть ли в теле скрытые болезни, получается, мы можем даже лучше вас.

Спустя полчаса, когда все необходимые карантинные процедуры были выполнены, Трофимов и Дмитрий переоделись в комбинезоны экспедиционного персонала и получили возможность покинуть бокс. А на выходе из медотсека их снова ждал Павлов. Он жестом пригласил их в стоящую рядом кабину капсулы внутренней транспортной системы, и передал Дмитрию усик минирации, попросив его надеть дужку устройства на ухо. Когда тот это проделал, Павлов произнес на русском:

– Вы понимаете, что я сейчас сказал?

Дмитрий, ничего не ответив, посмотрел на Павлова, потом снял устройство с уха и, пристально рассмотрев его, надел обратно. После чего произнес на своем языке:

– Чудно, такая маленькая штучка, а внутри очень сложно устроенная – я мало что понял. И совсем не понял, как она ухитряется толмачить с вашего языка на мой.

Павлов, бросив быстрый взгляд на Александра, который лишь ухмыльнулся, ответил знахарю:

– Ничего, вы еще освоите языки, на которых говорим мы. А мы выучим ваш. Но пока придется некоторое время общаться так. А сейчас разрешите представиться – Павлов Антон Федорович, начальник отряда физической защиты экспедиции.

Трофимов понимал, что участие в экспедиции Дмитрия было согласовано совсем недавно и поэтому ее высшие чины не освоили еще язык, на котором говорил Дмитрий, хотя в лингвоархиве экспедиции он наверняка был, как и образцы всех языков всех тех планет, которые предстояло посетить. Но ничего – с помощью современных обучающих систем любой язык, семантика и лексическая база которого были известны, усваивался максимум за неделю.

Новый полет по транспортным шахтам ГИМПа и капсула остановилась напротив дверей, у которых застыли двое подчиненных Антона Федоровича в походном комплекте снаряжения. «Серьезные у них порядки. Похоже, по «желтому» уровню тревожного режима», – подумал про себя Трофимов, шагая в открывшийся за скользнувшей в стену плитой двери, короткий коридор. В другом его конце у такой же двери, стояла еще пара караульных, только уже из сотрудников службы внутренней безопасности корабельной команды.

Это означало, что идут они в центр ситуационного планирования. Потому что так охраняли только два помещения корабля – ЦСП и рубку управления. Но в рубке им делать было нечего.

В большом зале ЦСП из мебели был лишь один овальной формы стол со стоящими вокруг него креслами. Но Трофимов знал, что обстановка в большинстве помещений корабля, трансформировалась в самом широком диапазоне в зависимости от команд находящихся в нем людей (голосовых или мысленных). Там гостей и вошедшего вместе с ними Павлова ждали трое. Одного из них Александр знал лично: начальника экспедиции Валентина Григорьевича Гарчева. Второго, Трофимов не раз видел на разного рода совещаниях и в аналитических материалах. «Да. Серьезно готовили эту экспедицию, раз в нее отправили таких монстров, как один из самых выдающихся на Земле ксенопсихологов и специалистов по альтернативным логикам, профессор Носов», – подумал Александр. Третьей была женщина, которую прогрессор видел в первый раз.

Носов с любопытством посмотрел на Дмитрия и протянул ему руку.

– Будем знакомы – Носов Владимир Григорьевич. Руководитель исследовательской программы экспедиции.

Известный ученый был плотным коренастым мужчиной, вызывающим ощущение некоторой тяжеловесности. Он казался случайно попавшим в эту компанию, но все сотрудники КЭДРа знали, что Носов не только прекрасный специалист и теоретик, но умный стратег и блестящий коммуникатор, лично участвовавший в установлении четырех труднейших контактов с инопланетными расами разного уровня развития. Перехватив взгляд Трофимова, профессор с улыбкой добавил, показав рукой на девушку:

– Позвольте представить единственную среди нас даму. Екатерина Егорова. Медик, биолог и одна из сильнейших на Земле психоэнергетиков. Лучший специалист по инопланетным заболеваниям из Межпланетного Красного креста. Она возглавила входящую в состав экспедиции группу из спецотдела FIB КЭДРа.

«Только ли в таком качестве? – подумал про себя Александр. – Или начальство решило на всякий случай подстраховаться и на всякий случай прикрепить к Дмитрию, так сказать, своего мага. Ладно, разберемся по ходу дела».

Екатерина была красивой девушкой славянского типа – с пышными, но коротко подстриженными волосами, с большими синими глазами, пухлыми губами и ямочками на щеках. Но столкнувшись с ней взглядом, Трофимов мгновенно ощутил, как с его мозга за мгновение считали всю имеющуюся на поверхности сознания информацию. Мгновенно сработал рефлекс, выстроив ментальный барьер – тренировке методам психоэнергетической защиты в школе прогрессоров уделяли много внимания.

На Дмитрия же, казалось, попытка «забраться в мысли» не произвела никакого впечатления. Либо девушка не смогла нащупать частоты его мозговой активности и спектр биоэнергетики, либо он сумел эффективно защититься и решил не подавать вида.

Завершив этот свой мгновенный эксперимент, молодая женщина протянула руку сначала Александру, а потом Дмитрию. Немного дольше задержав ее в руке знахаря.

– Егорова Катерина. Надеюсь, нам будет приятно работать вместе, – сказала она.

– Еще бы, – протянул Трофимов и посмотрел ей в глаза еще раз.

В свои двадцать девять лет он еще не женился. Подруги у него были, но женщины, которая смогла бы его покорить, не находилось. Но он мечтал, что когда – нибудь еще встретит ту самую – единственную и неповторимую.