Твёрдая не сказка о царе Салтане и прочих персонажах

– Мне надо тебе кое-что рассказать. Это важно. Видишь ли, я была в той экспедиции на этом репере, про которую рассказывала нам Тихе. Именно я была одной из двух эсперов в экипаже. Экспедиция прошла в целом штатно, и мы вернулись домой. А через некоторое время меня пригласили на беседу в Орден Матерей, где рассказали, что моя генетика идеальна для зачатия ребёнка от Детерминатора. И дали три недели на размышление о том, соглашусь ли я принять эту честь – и участь.

В ближайшее воскресенье после визита в Орден на одном из мероприятий коллегии космогаторов-исследователей ко мне подошёл Хрон – эспер из нашей экспедиции, кто и создал бумажную книгу, и попросил отойти с ним на балкон для личного разговора. Мы вышли из зала, в котором проходила встреча, на опоясывающий зал балкон на 327 этаже, и тут он меня удивил. Хрон достал и активировал глобулу устройства высшего класса защиты от считывания информации, а меня попросил заблокировать нейроинтерфейсную гарнитуру. Затем наклонился вплотную и голосом шёпотом рассказал, что такого было написано в той созданной им на репере книге, почему он никому не раскрыл её содержание и закрыл от чтения сканированные файлы.

В ней оказались записаны ключевые, поворотные, судьбоносные моменты биографий всех членов экспедиции с их рождений и до смертей. Хрон, убедившись, что отсканированные записи пережили удаление от репера, хотел их уничтожить. Но выяснилось, что командир экспедиции заблокировал возможность стирания этой записи. Да, командир не мог её прочитать, поскольку она была зашифрована личным квантовым ключом Хрона, но и тот не мог её удалить из памяти бортового синтинта. А когда корабль прибыл на Землю, Хрона уже поджидали сотрудники СВБ (службы внутренней безопасности) Корпуса Космогаторов. И ему пришлось передать им запись книги, заодно дав подписку о неразглашении. Но никто не подозревал, что ещё в момент сканирования книги он пропустил – словно почувствовав возможность подобного развития событий – некоторые описанные в ней моменты. Например, тот, в котором описывался этот разговор на балконе – этот момент создавшая книгу неведомая сила, видимо, посчитала важным в их судьбах. Убирать же более существенные моменты он не стал, т.к. думал, что удаление значительной части информации, или совсем уж ключевых моментов непосредственно во время пребывания на «изнанке» репера может привести к уничтожению всей записи. И тогда не удаться проверить, можно ли сохранить после удаления от репера информацию, полученную путем сканирования. Сам он был уверен, что после того, как они отлетят от репера на расстояние, на котором пропадали артефакты других экспедиций, запись, вероятнее всего, исчезнет. А если все сохранится, он сам удалит эти записи, чтобы не создавать потенциально опасных прецедентов предсказания будущего. Но он не предусмотрел действия капитана. И, что самое странное, в книге об этих действиях капитана ничего написано не было. Словно это было не важно. Так записи попали в СВБ Корпуса Космогаторов. А из неё, наверняка, и в Службу Безопасности Атлантиды, поскольку часть содержащейся в ней информации касалась самого Детерминатора.

Естественно, что судьбы всех членов экспедиции начали отслеживать – всё, что было написано в той книге, начало сбываться! Так, в книге было написано о преждевременной смерти одного из членов экспедиции во время занятий альпинизмом в первую неделю полуторамесячного отпуска, полагающегося после возвращения на Землю. Космогатора под некоторым благовидным предлогом оставили в карантинном центре под наблюдением врачей. На всякий случай приставив к нему скрытую охрану. Однако это его не спасло – он внезапно умер во сне и реанимационные процедуры не помогли. А сканирование показало, что смерть наступила от тех же причин, которые были бы в случае гибели в горах.

Про Латону в книге говорилось, что через полтора месяца после возвращения она должна была забеременеть от – ни много, ни мало – самого Детерминатора, родить ему сына с выдающимися, если не сказать феноменальными способностями, и потом отправится вместе с ним в ссылку. Больше ничего о ней в книге не было – так, словно она исчезнет из этой реальности. Как не было ничего и о судьбе её сына. И это самое странное, потому что про всех остальных было написано всё до момента их смерти.

Теперь Латона знает и вольна решать, попытаться изменить предначертанное, или же довериться провидению. Сказав это, Хрон выключил экранирующее устройство и сразу же ушёл

.

Я же, – продолжила Латона, – хотя и взволнованная его рассказом, решила, что поскольку в Ордене Матерей мне уже сказали о том, что я выбрана в матери ребёнка Детерминатора, то эта часть предсказания совпадает, а значит ничего нового это пророчество не открыло. А насчёт ссылки – так может быть в книге имелось в виду что-то иное, например, что их с сыном отправят с Земли, если её атакуют фаэты. В любом случае, пытаться куда-то сбежать с Земли можно только на космическом корабле, причём очень желательно, обладающим ГИМПом. Угнать такой корабль невозможно, а купить не хватит денег. И поэтому никаких бегств я предпринимать не стала.

А уже на следующий день спецкурьер доставил мне домой пакет с личной печатью Детерминаттора. Вскрыть его можно было только после считывания генокода, сетчатки глаза и сканирования ауры, иначе содержимое уничтожалось. Внутри пакета был нейрочип, подсоединившись к которому я пронейронила, что мне предписывалось быть в личной резиденции Детерминатора – адрес и нейрокод для прохода через охрану прилагались – завтра к 14 часам дня. Так что на следующий день я вызвала глайдер и отправилась на встречу с Детерминатором. При этом не было не то, чтобы секса, а и даже тактильного контакта. Более того, Детерминатор во время встречи был окружён защитным полем! Словно я могла представлять угрозу. При этом он был любезен, шутил и вообще вёл себя так, словно мы были давно знакомы. И не задал мне ни одного, даже косвенного вопроса о том, согласна ли я стать матерью его ребёнка – в качестве жены, или неофициально. В основном он расспрашивал меня о работе, о занятиях математикой и биоинженерией (как оказалось, сам он тоже был весьма сведущ в математике – на уровне как минимум мастер-специалиста), о том, какие ощущения у меня сложились после экспедиции на репер. В общем, очевидно, что Детерминатору захотелось самому увидеть и ощутить, насколько я люблю то дело, которым занималась и насколько я могу подойти ему в качестве спутницы, или как минимум насколько хорошей матерью смогу быть. Я вернулась домой, а уже вечером ко мне пришли сотрудники Службы Особого Контроля Совета Верховных Лидеров и предложили проследовать за ними. Подумав, что это Детерминатор решил на всякий случай поместить меня под охрану, я спокойно последовала за ними. И в результате оказалась в подземном исследовательском центре, где меня изолировали, полностью оградив от контактов с людьми – даже все медицинские процедуры при необходимости делали роботы под наблюдением синтинтов.

А потом я забеременела! Как это произошло, не знает никто! Но в один из дней очередное сканирование определило у меня наличие плода, а скрининг показал, что его геном содержит генетический код Детерминатора. Через три дня после этого меня усыпили и в бессознательном состоянии привезли в медицинский блок, где уже почти начали процедуру абортации. Но по какой-то причине, о которой мне тоже ничего не известно, процедура вдруг была остановлена и мне дали тебя выносить. Возможно, кто-то наверху решил, что можно понаблюдать за тем, что получится, и кто родится, а убить его всегда успеется. Однако потом что-то в очередной раз изменилось – и вместо того, чтобы ликвидировать и тебя, и меня, нас поместили в спасательную шлюпку и в сопровождении двух кораблей эскорта отправили на какую-то дальнюю исследовательскую базу, расположенную на одной из планет, открытых космогаторами-исследователями. Вот только кто-то достаточно могущественный, видимо, не хотел, чтобы мы туда долетели. Поэтому уже при втором уходе в подпространство навигационный блок синтинта вошёл в режим хаотического блуждания, и мы с тобой отправились в бессрочный полёт в одну сторону. И теперь мы находимся на том самом репере, на котором я уже была с экспедицией.

После некоторого молчания Гидо спросил:

– Мам, а почему ты не рассказала мне всё это раньше?

– Да потому, что если бы у нас не появилось шанса выжить, то зачем тебе было всё это знать? А теперь это знание может повлиять на твои мысли и поступки – и поэтому это важно.

В ответ Гидо хмыкнул и сказал:

– Ну что ж, поскольку у этого твоего Хрона был всего 4-ый уровень эспера, а у меня твёрдый 6-ой, то попробую-ка и я создать такую же книгу. И тогда мы узнаем нашу дальнейшую судьбу.

– Что ж, попробуй, но я сомневаюсь, что это получится.

– Ну, попытка не пытка, как говорил один из древних инквизиторов

.

И Гидо, быстро войдя в транс, попробовал создать чёткий образ книги с предсказаниями. Из транса его вывел смех мамы. Открыв глаза, он увидел, что мама держит в руках раскрытую книгу в кожаном переплёте и, глядя в неё, смеётся. Подойдя к ней, Гидо заглянул в книгу – и глаза у него полезли на лоб. На странице был очень красочно нарисован фиг – не тот, что едят, а тот, который складывают из пальцев на руке. Латона, продолжая смеяться, перелистнула страницу – и на новой Гидо увидел не менее красочно изображённый кулак с выставленным из него средним пальцем. Тогда он наугад раскрыл книгу в другом месте – и там на него со страницы смотрела розовая задница с пририсованной сбоку стрелкой, указывающей в анус

. Хмыкнув, Гидо сказал:

– Ладно, раз книга не выходит, давай «надумаем» еду.

Однако и тут и его, и Латону постигла неудача. То, что возникало, по внешнему виду было едой, но есть это было невозможно.

Поупражнявшись минут 10, Гидо сказал:

– Если здесь морфинг работает как-то странно, пойду попробую что-то синтезировать в каком-то другом месте. Ведь, насколько я понейронил те отчёты об экспедициях на реперы, которые есть в памяти нашей Тихе, свойства морфинга могут быть различны для разных локаций. Ну а поскольку у нас есть некое точно отличное от остальных место – там, где растёт местный дуб, то пойду к нему. Может там удастся синтезировать если и не книгу пророчеств, то хотя бы какую-то еду. И возьму-ка я с собой бластер. Так мне как-то спокойнее будет.

Интересно было то, что не смотря на трансформацию шлюпки в яхту, и Гидо, и Латона довольно быстро поняли, где находятся и как выглядят все приборы, оборудование и прочие предметы. Поэтому, взойдя обратно на борт «яхты», Гидо уверенно прошёл в её кормовую часть и открыл ящик, в котором хранилось оружие.

– Однако, – сказал он, разглядывая то, во что превратились бластеры, гравиударники и излучатели плазмы. Вместо бластера в ящике лежал «боевой лук» с т.н. «центральным» положением стрелы на рукояти

, он попытался представить, откуда он возьмёт к нему «стрелы». Взяв лук в руки, он захватил «тетиву» большим и согнутым указательным пальцем

и начал её натягивать. Тут же между «тетивой» и «рукоятью» «лука» возникла светящаяся «стрела». Т.е. намерение натянуть «тетиву» имитировало «выбирание» спуска на бластере, при котором возбуждался генератор, готовя оружие к выстрелу. А прицел на «луке» оказался почти идентичен бластерному, который определял направление фиксации взгляда стрелка и корректировал положение излучающей трубки так, чтобы импульс шёл точно по этому вектору. Так что особых проблем с использованием этого «лука» не должно было возникнуть.

– Мам, я пошёл, – сказал Гидо, спускаясь с палубы обратно на землю (если, конечно, можно было так назвать поверхность этой более чем странной планеты). После чего он направился к видневшемуся в примерно километре дубу.

Подойдя к дереву, Гидо заметил две точки, стремительно приближающиеся со стороны моря. Спустя минуту стало возможно различить двух птиц, напоминающих лебедя и коршуна, только раза в полтора больших своих земных аналогов. Коршун нападал на лебедя, стремясь ударить его клювом и когтями. А лебедь уворачивался и старался клювом ущипнуть коршуна за крылья. Исходя из всего пронейроненного Гидо материала с описаниями репер-планет, подобных проявлений агрессии на них ранее не было зафиксировано ни одной из экспедиций. И это уже пугало. Потому что у них с матерью все надежды на выживание были связаны со свойствами реперов. И если те начали меняться, то это существенно понижало их надежды на спасение. Конечно, они могли попробовать покинуть эту планету и прыгнуть на остатках энергии к другому реперу, полагая, что там всё будет работать так, как раньше. А если нет?

Все эти размышления пронеслись у Гидо в голове буквально за секунду, но этого мгновения хватило, чтобы коршун смог-таки ухватить лебедя когтями за одно из крыльев и начал его рвать. Лебедь пытался бить коршуна вторым крылом и клювом, но безуспешно. И тогда Гидо решил – ну раз уж на репере всё стало как-то странно, то может быть птиц то можно будет есть. Ну лебедя то уж точно. Однако сначала надо было убить коршуна, иначе коршун вряд ли оставит свою добычу и может её утянуть на дно вместе с собой.

Гидо представил «стрелу» и, поймав в прицел коршуна, выстрелил.

Крик, который издал коршун, больше походил на человеческий, чем на птичий. Ещё живой (после попадания в шею!) коршун отпустил лебедя и попробовал улететь. Но тут уже лебедь ухватил коршуна за крыло и потащил вниз, к воде. Коршун начал тонуть, а лебедь плавал вокруг и крыльями, и клювом бил коршуна до тех пор, пока тот полностью не скрылся под водой.

В этот момент Гидо прицелился ещё раз и уже собирался выстрелить в лебедя, когда в его сознании прозвучал мысле-голос:

– Не стреляй! Я помогу тебе! Я не то, что ты видишь, а похожее на тебя разумное существо, только здесь ты видишь меня в этом образе.

Удивлённый Гидо опустил «лук». «Лебедь» подплыл ближе, и он снова услышал мысле-голос:

– Я знаю, что сейчас свойства этого места отличны от тех, которые застали здесь твои сородичи, которые уже побывали тут раньше. И ты не можешь мысленно создавать нужные вещи. Это потому, что тот, кого ты видел, как другую птицу…

– Коршуна, – подумал в ответ Гидо. – А ты мне видишься в образе лебедя.

– Поняла.

– Это женщина, – мельком подумал Гидо, а «вслух» промыслил:

– А откуда ты знаешь, что это место уже посещали подобные мне?

– Мои сородичи уже давно посещают подобные места по всей вселенной и стремятся освоить их возможности и даже усовершенствовать их. И мы видели твоих сородичей – и здесь, и в других подобных местах. Но мы не стремимся первыми идти на контакт с другими разумными. Потому что в прошлом у нас был негативный опыт, последствия которого тянутся до сих пор.

И одно из них ты видел только что. Тот, кого ты воспринял, как коршуна, является представителем расы, способной изменять материю прямым мысленным усилием. В твоём языке его бы назвали «чародеем». И его раса умела использовать свойства подобных мест задолго до нашего, и уж тем более вашего появления в них. Они хотят сохранить эти возможности только для себя. Моя раса вступила с ними в контакт, но нам сразу же сказали, что использовать данные места нам не позволят. Мы с этим не согласилась – и нам фактически объявили войну.

– Но почему они не сделали ничего плохого тем моим сородичам, которые посещали подобные места раньше?

– Потому что даже те из вас, кто наиболее хорошо управляет своим разумом, не имеют сил и способностей, необходимых для полного проявления потенциала этих мест. Вы в подпространстве ещё, если так можно выразиться, только-только начали учиться ходить, в то время как мы уже научились бегать, ну а раса «коршунов» умеет в нём «бегать» и даже «летать» с рождения. И именно поэтому они вас просто игнорировали.

– А свойства этого места изменились из-за вашей войны?

– В некотором смысле. Однако поскольку проекция этих существ, представителя которых ты увидел, как коршуна, здесь уязвима, то твоё вмешательство изменило ситуацию. Этого он не ожидал. И теперь, пока он снова сможет здесь проявиться, я и мои сородичи успеем модифицировать свойства этого места так, что вернуть контроль «коршунам» будет трудно. Так что и я, и мои сородичи тебе обязаны.

– Это, конечно, интересно, но если через месяц мы не сможем создавать себе пищу и воду, то у нас кончатся запасы, и мы умрём если и не от жажды – пока есть энергия, сможем опреснять морскую воду, то от голода.

– Ну прости уж, что ты не съешь меня на ужин, – с усмешкой промыслила «лебедь». – Но не печалься. Возвращайся к своей родительнице и ложитесь спать. А завтра мы ситуацию поправим.

Промыслив это, «лебедь» поплыла в море и постепенно стала блекнуть, словно «растворяясь» в воздухе.