Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 3

– Ты на себя посмотри, светлый! Мы все тут как черти в преисподней… Давай живей, шевелись! Осталось чуть-чуть…

Голова в проеме поднимается, превращаясь в уже более менее четкий облик. Это капитан Левицкий. Он машет рукой и кричит в полутьму коридора:

– Здесь они! Живы… Не напрасно столько времени возились. Чутье не подвело!

– Виктор? Ты? – восклицает Бурмин, – Ну ты спаситель! Как с небес спустился…

– Это не я! Лейтенант Велигонов! Инженер каких еще сыскать надо! Гений… Все просчитал, все увидел! И указал верный путь… Он ваш свет свыше, ваш ангел-хранитель! Я бы со своими архаровцами, точно вас не нашел! Это все он…

– Спасибо, Коля! Не забуду… – выкатывается Бурмин весь измазанный в белесой тырсе, – А то ведь мы уже в мумий превращаться начали! Каких-нибудь боспорских вельмож. Верно, Толик? Гляди, все свои, а ты переживал…

– Да похоже! Не сильно ли чудесное спасение? В реальности так не смогло бы быть. Нас замуровало на века! Такие монолитные плиты рухнувшие вокруг. Как могли бы наши пробить такую толщу? Непозможно. Может это все мираж? Все в нашей голове? Красивая завлекающая картинка… Напущенный туман отравляющий? А на деле все не так? И нас схватили?

Глава 3

Комиссар Исаков поворачивается в тесном проходе и замирает… Странная перекошенная тень, наклоняется, зависая в любопытстве сверху! Качается из стороны в сторону, словно приглядывается и по контурам на человека мало похожа. И такое чувство, что как-то обволакивает самым непонятным образом. Будто набрасывается невидимая сеть…

Что-то происходит, странное и явно не дружелюбное. Как будто просыпается темный хищник и ищет случайную добычу. Боковое зрение не дает убедительного обзора. Угол скалы мешает… Лишнее шевеление тоже может стать роковым. Исаков медленно наклоняется в сторону, опускает руку на кобуру, нащупывает холодную рукоять трофейного парабеллума. Делает шаг…

Тень продолжает, завораживая двигаться ближе. Комиссар втыкает лучину в трещину стены и старается сам уйти в темноту. Как вдруг кто-то резко и громко чихает, заставляя чуть ли не подпрыгнуть от неожиданности. Вся суеверная система выстроенная воспаленным воображением, рушится.

– Значит человекоподобный, из плоти! – мелькает мысль в голове Исакова, – уже лучше… Теперь оружие поможет точно!

Во мраке раздается какая-то невнятная возня, щелканье, изменение формы – она словно сжимается, непонятные напевные звуки то ли неизвестного наречия, то ли глухой бухтящей под нос песни. В сумраке каменоломен что-то перекатывается и движется в сторону комиссара. Столкновения не избежать…

Исаков приготовившись, даже сам подается навстречу, огибает скалу и невольно отшатывается…

– Твою мать, Николай! Ты как черт на утесе сидишь! – выдыхает Исаков, опуская пистолет, – Ты зачем туда забрался? Так высоко? Под самый потолок?

– Может я и есть черт? – лукаво подмигивает сидящий, – А политрука Горошко мы забрали к себе в наши тайные глубинные проклятые обители. А ты уверен, что до сих пор комиссар Сергей Михайлович Исаков? А не кто-то другой?

– Хорош уже шапитошничать… Слезай уже! Я чуть башку тебе не прострелил с дуру! Итак все на взводе…

– Промахнулся бы в такой темени! – скалится сидящий наверху, беспечно свесив ноги, – Зачем слезать? Мне и здесь замечательно… Все видно, все слышно, обзор как на курорте, с горы Ай-Петри, аж дух захватывает, что еще надо? Давай, лучше ты ко мне!

– Чего там у тебя делать? Сидеть, нахохлившись в шинели, как ворона после дождя? – усмехается Исаков, – Подпирать своды агромадной толщины макушкой, и в грусти бесконечной куковать? Пожалуй, нет…

– Да брось, Сергей, давай до меня! Тут совсем другая картина открывается! Шикарная…

– Какая нелегкая тебя туда занесла? С тобой все в порядке, товарищ старший политрук? Помощь не требуется?

– У меня все отлично! – гудит из-под потолка довольный голос, – Я вознесся до каменных небес… И созерцаю подземного бога и ангелов его! Во всей их славе…

– Ты там не пьяный? Или просто веселишься?

– Я бы выпил… да нечего! Запас даров Диониса закончился. А до Желтовского топать далековато. Если у тебя что есть горячительного, не откажусь! Огонь в крови никогда не помешает…

– У меня только курево! Да сахар пара кусков… Чтоб в голодный обморок не упасть! На всякий случай. А то бывает, идешь в тоннеле, и голова вальсировать начинает, чувствуешь, что проваливаешься куда-то. И только в последние секунды выскакиваешь из всего этого! Не хватало еще комиссару без сознания в коридоре валяться… Какой пример! Мы должны быть впереди, образцом для всех солдат.

– Благодарю! Я перестал курить, – откровенничает Горошко, – что-то здесь как отрезало. А от сахара уже тошнит… Один он, похоже остался! После него пить охота невыносимо. То еще удовольствие! Воздержусь… Посижу тут, погляжу по сторонам!

– Так какая холера тебя туда забросила, Коля? – допытывается Исаков, – Что ты там все-таки делаешь?

– Размышляю… Пребываю в аскетически-духовных подвигах! – улыбается политрук, – Ко мне снизошло что-то… устанавливаю контакт с местными духами и богами. Прохожу обряд посвящения…

– Другого места нет? Кроме как коршуном сверху нависать?

– А чем тебе это не нравится?

– Да нелепо выглядит, сидишь на верхушке скалы, как орлан, караулишь рыбу плывущую подземную! На себя не похож… Весь взъерошенный!

– А сколько можно по норам ползать? Пора уже ощутить пьянящую мощь высоты! Человек – это звучит гордо! И он должен занимать соответствующее положение.

– Ну а если серьезно? Зачем ты здесь? – хитро прищуривается Исаков, – Ты ведь просто так ничего не делаешь… Это я точно знаю!

– Верно. Я зря время не привык терять… Ладно, сейчас спущусь, поговорим. А то сильно шумно стало, ты сам как черт из табакерки выскочил! Прошел бы тихо своей дорогой! Поднял переполох… Что все призраки наверно перепугались бравого вида красного комиссара! Погоди, я сейчас…

Горошко исчезает во тьме так быстро, словно его там никогда не было и все это просто привиделось, оставляя комиссара в недоумении, а потом неожиданно появляется из черноты мрака сбоку, едва не за спиной.

– Тьфу, ты! – вздрагивает Исаков, – Ну ты точно демон, Горошко! Ты как здесь возник вообще?

– Тут проход есть маленький, – поясняет политрук, довольный своим трюком, – едва заметный. Вообще эти катакомбы – вещь занятная! Годами можно ходить и удивляться.

– Мне эти удивления, как и всем остальным, давно уже поперек горла! Сидим как в могиле, в гробу каменном! Уж скорей бы на волю! К Свету… Надоело. Обычная полевая война курортом покажется после нашего подземелья.

– Война – она везде вещь гадкая! – замечает Горошко, – Кто вообще изначально это придумал… Еще в начале времен? И теперь эта порочная практика, жуткая технологическая схема реализуется в каждые приходящие века… А мы лишь послушные исполнители! Вынужденные… защищаться! Как можем.

– Ну давай уже, выкладывай, что тебя заставило по вершинам скал наш острых ползать? С ума сходить?

– Охота! Как обычно… Ничего особо не изменилось! – пожимает плечами политрук.

– И на кого ты охотишься? – усмехается Исаков, – На крыс? Так высоковато… А кроме них у нас и нет никого!

– Почти угадал.

– В смысле? На животных или привидений?

– На крыс я и охочусь, вернее на одну… Которая больно шустро по нашему гарнизону гоняет. И покоя не дает. И после нее могилы наших товарищей остаются… И одна из них полковника Ягунова!

– Так, это уже что-то… интересное вырисовывается! – приглядывается к товарищу Исаков, – Ну-ка, теперь поподробней, будь любезен…

– Предателя я ловлю! А здесь позиция просто замечательная. Лучше не придумаешь!

– Почему именно здесь? А не в другом месте?

– А ты сам посмотри, приглядись внимательней! – наклоняется ближе Горошко, – Это же «узловая станция», пересечений всех путей из батальонов, штаб недалеко, хозяйственные службы… Отличная тропа для зверя, вышедшего на охоту! Но только он не знает, что теперь и на него охотятся… и за ним наблюдают. Правила игры изменились!

– И как? Получается? Результаты есть?