Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба

Удар грома.

Ты вернешься, даже если против этого будет весь мир, все Творение, и все Небеса.

Удар грома.

Ты вернешься, потому что там, куда ты всех зовешь, есть только безответные вопросы, на которые нет и никогда не будет ответов.

Удар грома. Шум внезапного ливня за окном. Ослепительнаямолния.

Ты вернешься, Мартин, вернешься, как возвращаются все те, которые думали найти там радость и избавление, а нашли горечь и печаль.

Удар грома,вслед которого усиливается барабанная дробь ливня.

Вернешься, чтобы начать все сначала, не подозревая, что ты уже проходил сотни раз по этому пути.

Удар грома.

Ты вернешься, потому что все возвращается на круги свои и здесь не бывает исключений.

Оглушительный удар грома. Электричество мерцает и медленно гаснет. Сценузаливает мрак.

(Кричит в подступившую тьму.) Ты вернешься, чтобы вновь услышать раскаты этого грома, потому что пока он гремит, ты можешь строить планы и обсуждать божественные истины, которые никогда не приходят вовремя.

Издалека доносится не сильный ужеудар грома.

Ты вернешься, Мартин, вернешься, потому что ничего другого человек за десять тысяч лет не придумал, и только мы с тобой будем знать, чего стоит эта история.

Едва слышное ворчание отступающей грозы.

Гроза уходит и вместо нее приходит Великая тишина, которая, возможно, одна способна различать наши лица.

Занавес

Фауст

Пьеса в одиннадцати эпизодах

Действующие лица:

Фауст

Вагнер

Дьявол, он же священник

Могильщик

Мертвец

Кетхен

Крестьянин

Эпизод 1

Небольшой безлюдный палисадник, примыкающий к городской площади и отгороженный от нее увитой плющом металлической решеткой. Несколько чахлых деревцев, клумба, скамейка. Слышен шум гуляющей по площади толпы и далекие звуки музыки, которые доносятся из городского парка. Время от времени мимо решетки проходят гуляющие пары.

На сцене появляютсяпрогуливающиеся Фауст и Вагнер.

Вагнер: И все же согласитесь, доктор, что скромность не должна переходить границ, положенных ей Небесами… Зачем, скажите на милость, таскаться по пустым и мрачным закоулкам, в то время как весь город, радуясь первому солнцу, гуляет сегодня на площадях и в парках?..

Фауст: Мне что-то тяжело сегодня, Вагнер… Дай-ка я присяду. (Садится на скамейку).

Вагнер: Так развеселитесь!.. Нельзя все время думать о науке, тем более в такой прекрасный день. (Садится вслед за Фаустом, понизив голос). Хотя, признаюсь вам, когда заходит дело о науке, я становлюсь сам не свой и просидеть могу над толстым фолиантом до утренней зари…

Фауст: Сказать по правде, Вагнер, в последнее время мне кажется, что я устал и от этих фолиантов, да и от самой науки тоже…

Вагнер: Вы шутите!

Фауст: Нисколько, друг мой… Подумай сам, ну какая нам польза знать, как устроен этот чертов мир, если мы не в состоянии даже ответить на вопрос – кто мы такие и зачем нужны?.. Неужто Творец сотворил нас только для того, чтобы мы беспрестанно тревожили его слух своими жалобами, просьбами и вопросами?

Вагнер: Я вижу, вы сегодня не в духе, доктор.

Фауст: Переменно, Вагнер, переменно.

Вагнер: Коль ваша милость не возражает, то я бы определил ваше состояние, как morbus hypochondriacus, и посоветовал бы вашей милости пить настой валерьяны и почаще бывать на свежем воздухе.

Фауст: Но я не болен, Вагнер.

Вагнер: Так говорят все ипохондрики, сударь. Сначала они перестают радоваться жизни, потом начинают видеть все в черном цвете, а затем доходят до того, что говорят, будто наш мир несовершенен и его следует побыстрее исправить, как будто Бог нуждается в человеческих советах и наставлениях.

Фауст: А что если Он и правда в них нуждается, Вагнер?.. Не для того же, в самом деле, Он нас сотворил, чтобы мы кадили ему благовонья и распевали наши рождественские гимны!

Вагнер (озираясь и приложив палец к губам): Тш-ш-ш…

Фауст: Мне бы больше пришлось по душе, если бы я знал, что Он советуется с человеком и интересуется его мнением, чем думать, что Ему доставляет удовольствие сидеть на облаках и совать свой нос во все дела, как это делает наш бургомистр.

Вагнер (умоляюще): Прошу вас, доктор, тише!.. Что, если нас услышат?.. Не оберетесь после неприятностей. Вспомните лучше тех двух ведьм, которых сожгли на болотах прошлой зимой.

Фауст: Сдается мне, что они были ведьмами не больше, чем мы с тобой.

Вагнер: Герр доктор!.. Ради Бога!.. Умоляю!

Фауст: Молчу, молчу… Уже умолк, как видишь. (Поднимаясь со скамейки). Не знал, что ты так осторожен, Вагнер.

Вагнер: Скорей – благоразумен. При нынешнем стечении обстоятельств, я бы, ей-богу, не поручился и за родного брата.

Фауст: И после этого ты хочешь меня уверить, что мы живем в самом лучшем из миров?