Под сенью жёлтого дракона. Том 1

Когда Владимиров оказался за дверью, Сорокин сказал:

– Я вас провожу до самолёта, Пётр Парфёнович. – И продолжил. – На месте обратите внимание на одну личность. Это Кан Шэн. Он ближайший помощник Мао Цзэдуна и самый могущественный человек Особого района. Родом из Циндао. Выходец из помещиков. Там же окончил среднюю школу. В 1920 году стал студентом университета. Затем был учителем сельской школы в уезде Чучэн. В 1923 году снова учился, но уже в Шанхайском университете и одновременно посещал курсы по подготовке партийных кадров при ЦК КПК…

– Будучи беспартийным? – уточнил Владимиров.

– Да. Но уже через год он вступил в КПК и ещё через два года был избран секретарём одной из районных парт-организаций Шанхая. В двадцать седьмом году возглавил в Шанхае вооружённое восстание рабочих. Восстание было подавлено, однако на судьбу Кан Шэна это не повлияло. Наоборот его авторитет в КПК только вырос. Через год Кан Шэн стал заведующим отдела Цзянсунского комитета партии и членом ревкомиссии при ЦК КПК…

Сорокин достал на ходу из пачки папироску, но прикуривать не стал, понюхал её и положил в пачку.

– Отвыкаю, – объяснил он и продолжил: – С 1931 года Кан Шэн – заведующий отделом ЦК КПК и уже в следующем году его вводят в состав ЦK и политбюро. Что ещё вам нужно знать о нём… Да! В 1935 году он был делегатом седьмого конгресса Коминтерна. В настоящее время – начальник службы безопасности Особого отдела. Под его непосредственным контролем находятся разведка, контрразведка, юстиция, суд, прокуратура. В конце 1941 года Кан Шэн умудрился подчинить себе и некоторые функции Генерального штаба, во главе которого стоит Е Цзяньин. Личность довольно интересная. Кстати, Кан Шэн возглавляет и комиссию по проверке кадров. Члены этой комиссии являются Гао Ган, Пэн Чжэнь и Чэнь Юнь – люди Кан Шэна. На это тоже обратите внимание, – посоветовал Сорокин.

– И когда они уже были у трапа самолёта, добавил:

– Я не знаю, для вас это будет важным или нет, однако я должен вам сообщить: первая жена товарища Мао – Ян Кайхуэй в 1930 году была казнена гоминдановцами. Нынешняя его супруга – Цзян Цин была представлена Мао, знаете кем?

– Кан Шэном, – не задумываясь, ответил Владимиров.

– Совершенно верно, Пётр Парфёнович, – улыбнувшись, сказал Сорокин. – И по нашим сведениям, она очень дружна с ним. Но об этом вы поговорите с Алеевым. Он всё знает. И ещё, Пётр Парфёнович, вокруг Особого района и его провинций Шаньси, Ганьсу и Нинся сложилась непростая обстановка. С Северо-Западного район блокирован войсками генералов братьев Ма, которые никому не подчиняются, но ведут активную торговлю с японцами. На границе провинции Шаньси стоят войска маршала Янь Сишаня. Формально он подчинён центральному правительству в Чунцине, а на деле ведёт себя, как и братья Ма. Как видите, вам придётся работать не в простых условиях.

Сорокин остановился и подал Владимирову руку.

– Ну, всё, Пётр Парфёнович, счастливо вам долететь до Яньиня. О семье не беспокойтесь. Мы постараемся, чтобы у них всё было хорошо. Ещё вот что! – вдруг вспомнил Сорокин. – В одном из донесений Южин сообщил, что за Мао Цзэдуном, в бытность его командиром одного из отрядов КПК, закрепилось прозвище Жёлтый Дракон. Теперь, пожалуй, всё.

Сорокин слегка приобнял Владимирова за плечи. Повернулся и, не оглядываясь, направился к зданию аэропорта.

…Когда самолёт тяжело взлетел и взял курс на северо-восток, из кабины вышел командир экипажа и сообщил:

– Если всё будет благополучно, долетим до Яньаня с ночёвками в Кульдисе, Урумчи, Хали и Ланьчжоу. – И добавил: – От Ланьчжоу до Яньаня 600 километров. Лететь будем вдоль Великой Китайской стены. Это для нас главный ориентир. Иначе можно залететь на территорию, где хозяйничают японские истребители. Затем полетим вдоль одного из притоков реки Хуанхэ. А там уже до Яньаня недалеко. Так что мужики, крепитесь! – напоследок добавил он и скрылся за дверью кабины.

На что Орлов насмешливо заметил:

– Успокоил…

– Андрей Яковлевич, а чего нам волноваться? – в тон ему отозвался Риммар. – Долетим, если не перехватят японские истребители!

Владимиров укоризненно качнул головой.

– Коля, ну и юмор у тебя! Прекрати…

– Есть прекратить, – ответил Риммар, и всё же не стерпел. – Без юмора нам среди китайцев придётся тяжко. Знаю я их, Пётр Парфёнович. Кто-то сказал, что вы за малым не стали лётчиком истребителем. Передумали или как? – вдруг спросил он.

– Или как, Коля, – ответил тот. И пояснил: – По состоянию здоровья не допустили летать…

Риммар понимающе кивнул головой.

На этом разговор был окончен. Самолёт вдруг стала сильно трясти – он вошёл в плотную облачность, и даже казалось, что надрывный гул моторов стал тише. Потом тряска прошла, и старый ТБ-3 снова оказался в чистом и бескрайнем небе.

Как и говорил командир экипажа полёт проходил в непростых условиях. После взлёта с аэродрома в Урумчи самолёт дважды снижался почти до самой земли. На вопрос Владимирова к торопливо проходившему мимо них стрелку-радисту: «Что случилось?», тот ответил:

– Ничего страшного… На всякий случай…

Уже после приземления в Хали узнали, что на горизонте были замечены какие-то самолёты, и командир экипажа принял решение, на всякий случай, спуститься до предельной высоты. В Хали самолёт задержали до полудня. Что-то случилось с одним из моторов. Вылетели уже во второй половине дня. До Ланьчжоу было два часа лётного времени. Здесь предстояла ночёвка, дозаправка самолёта и вылет на следующий день, в Яньань.

2

Уже где-то на середине пути до Яньаня из кабины вышел второй пилот и предупредил:

– Ребята, мы в зоне возможного появления японских истребителей. Сейчас пойдём на снижение. Не волнуйтесь.

И действительно, бомбардировщик сбросил обороты двигателей и стал резко снижаться. Владимирову даже показалось, что двигателя совсем не работают, а только вращаются лопасти винтов. Было похоже, что самолёт не летит, а крадётся над самыми вершинами горных хребтов.

Владимиров не выдержал и направился в кабину самолёта, чтобы узнать, сколько ещё так лететь. И перед ним открылась удивительная панорама: чистое -пречистое голубое небо до самого горизонта, горы, до которых было не больше сотни метров, бегущая навстречу самолёта долина, покрытая изумрудной зеленью и прижатая к горным отрогам взлётно-посадочная полоса аэродрома.

Бомбардировщик пошёл на снижение, коснулся колёсами грунтовой полосы, поднимая за собой тучу лёссовой пыли. Прокатил ещё сотню метров и остановился напротив приземистого здания местного аэропорта.

Когда экипаж самолёта, а следом за ним Владимиров, Орлов и Риммар спустились по трапу на землю, из издания аэропорта появилась довольно большая группа китайцев. Впереди шёл Мао Цзэдун. Его Владимиров узнал сразу. За ним все остальные.

По всей видимости, Мао Цзэдун был хорошо осведомлён обо всех, кто прилетел. Он сразу подошёл к Владимирову со словами:

– Товарищ Владимиров, я от всей души приветствую вас. – Затем повернулся к Орлову и Риммару. – Приветствую и вас, друзья. Вы, – обратился он к Орлову, – будете, насколько я знаю, работать в нашем центральном госпитале. А вы, – Мао Цзэдун внимательно посмотрел на Риммара, – радист. Давайте пройдём в здание аэропорта. Здесь жарковато. Там и поговорим.

Владимиров не мог не обратить внимание на то, как был одет Мао Цзэдун: на нём – тёмного цвета куртка и такие же брюки. На ногах – верёвочные тапочки. Но больше всего Владимирова поразили заплаты на куртке и брюках Мао Цзэдуна.

Уже в здании аэропорта, который представлял собой один большой, и не уютный зал с деревянными скамейками вдоль стен, Мао Цзэдун коротко представил прибывших с ним китайских товарищей. Затем, обращаясь к Владимирову, сказал:

– … Я смогу принять вас в ближайшее время. Возможно завтра… Всего вам доброго. Да! За свой груз не волнуйтесь. Сегодня же всё будет у вас.

И направился к выходу из здания, где его ждал старенький автомобиль, похожий на санитарную машину непонятно какой марки.

За Мао тут же двинулась его охрана – шесть маузеристов, накаченных здоровых парней. Каким-то чудом все они поместились в автомобиле.

Владимирова удивила и осведомлённость Мао Цзэдуна о их грузе. Это были бочки с бензином и контейнеры с новым оборудованием для радиоузла.

Когда машина с Мао Цзэдуном отъехала, к Владимирову подошли двое, одетые, как и китайцы, но явно не китайцы.

Их Владимиров заметил ещё раньше в толпе встречающих у самолёта.

– Алеев, – представился один из них. И добавил: – Борис Васильевич.

– Долматов Леонид Васильевич, – представился другой. Усмехнулся и добавил: – Правда китайцы называют меня почему-то Ли Вэнем. С приездом вас, Пётр Парфёнович.

Владимиров крепко пожал им руки и представил Орлова с Риммаром. И тут же поинтересовался:

– А где Южин?

– Дежурит у приёмника вместо меня, – ответил Долматов. – Да и приболел он немного. Простудился. – И пояснил: – Повезло вам. Тут на днях такая буря была – думали всех засыплет. Ну что, поехали?

Когда они вышли из аэропорта Владимиров заметил в тени под стеной здания пять низкорослых лошадок под седлом.