Аурлийский цикл. Книга 2. Потерянный мир

– Я не замечал за Лазаром признаков преждевременной паники, – мрачно проговорил Кэр, когда их повозка продолжила путь.

– Ты плохо его знаешь, но боюсь, что в этот раз его опасения действительно оправданы. Как бы мне не было неприятно это признавать, сейчас мы с ним, скорее всего, думаем об одном и том же. Империя должна знать о возможной угрозе, – Итану на секунду показалось, что Минна напугана, хотя она была последней, от кого он мог ожидать открытого проявления подобной эмоции.

Вечером их ждал очередной блокпост. Чем ближе путники приближались к столице, тем меньше недоброжелательных взглядов они на себе ловили, а места стоянок с каждым днем становились все более и более ухоженными.

Здесь же Кэру повезло увидеть представителя еще одной прежде невиданной им расы. Человекоподобный ящер стоял у прилавка, увешанного необычными шкурами. Он был немногим выше аурлийца, но куда шире и плотнее. Высовываясь из-под потрепанного плаща, по земле волочился крупный хвост. Вместо волос голову торговца покрывали разноразмерные щупальца, обрамленные редкими украшениями. Когтистые руки имели по пять пальцев, а вот на ногах их было всего по три, зато куда более мощных. Обувь ящер предпочитал не носить.

Когда существо заговорило с подошедшим утларгом, его пасть обнажила острые ряды клыков, не оставляющих сомнений в том, что плоть и кости аурлийца вполне могли бы сойти ему за сносный обед.

– Это ялг. Торгует собственной шкурой, – предупредил вопрос лейтенанта проходящий мимо Уве, несущий на спине тяжелые пожитки отступницы.

Дальнейших вопросов отступник дожидаться не стал и скрылся в дверях трактира. Кэр невольно задержался во дворе, желая подольше изучить интересного торговца. Прервал его сам объект наблюдения.

– Либо покупай, либо проваливай, – обратился ящер к человеку на имперском.

Итан слегка растерялся и, ничего не ответив, сделал вид, что помогает молчаливому Клосу переносить вещи из телеги в трактир. Уже сидя у теплого камина, он позволил себе расспросить Минну о местном торговце.

– Один из ялгов. Этот народ соревнуется с нами в рейтинге тех, кого империя недолюбливает больше всего. Слишком уж они непокорны и доставляют много неприятностей. Диарки тоже причиняют много беспорядков, но они не так централизованы и едины.

– Уве сказал, что он торгует собственной шкурой. Это буквально?

– За жизнь ялг сбрасывает свою кожу как минимум один раз. Становясь взрослым, он проходит через обряд в окружении своих сородичей. Не самое приятное зрелище, я тебе скажу, но ялги относятся к своим ритуалам с особым почтением. После первой процедуры очищения последующее количество раз зависит от того жизненного опыта, что проживает ящер. Я когда-то знала одного представителя их народа, который обновлял свою кожу шесть раз. Интересная была личность.

– И шкуры покупают? – усомнился аурлиец.

– Еще как. После отделения от своего хозяина они не теряют полезных свойств. В плаще из шкуры ялга ты не замерзнешь и в самую лютую зиму, а в летний зной не будешь страдать от жары. Ящеры торгуют ей и вполне успешно. Даже имперцы не гнушаются становиться их покупателями. Одежду, правда, они себе шить из нее не позволяют, зато используют как материал для полотна, из которого впоследствии возводят шатры, – по тону отступницы чувствовалось, что она тепло относится к этому народу.

– Империя не любит их, но при этом позволяет жить и торговать в своих владениях?

– Кто тебе сказал, что устройство мира должно быть простым и понятным? Фундамент империи состоит из взаимных компромиссов. К тому же никто до конца не знает, что у имперцев на уме. Если спросишь меня, то мне ялги нравятся. Они, в отличие от многих других, не забыли, что такое честь.

– Почему мы встретили гестал и ялгов только сейчас?

– У Лазара договор с императором. Народы империи не лезут в дела своих же юго-западных владений, а хозяин Долины гарантирует, что будет сдерживать подобных мне и Лотэйру. Древних империя за полноценный народ не воспринимает, считая лишь придатком жителей Долины. Постоянные столкновения с отступниками также не способствуют возникновению желания других народов развивать торговые пути в юго-западном направлении, – на удивление, Минна произнесла эти слова без капли злобы.

– Ты и сейчас считаешь, что путь Лотэйра был верным? – спросил Кэр и сразу понял, что зашел дальше дозволенного.

Оба отступника помрачнели. Минна впервые за все время знакомства взяла паузу, прежде чем ответить.

– Мы все допустили слишком много ошибок, но я и сейчас считаю, что во время войны с империей надо было идти до конца. Оставаясь в стороне слишком долго, мы подвели тех, кто доверял нам, – холодными нотками в голосе отступница ясно дала понять, что разговор окончен.

На следующий день во время обеденного привала у небольшого озера Минна оторвала от дерева тонкую упругую ветвь и позвала к себе аурлийца. Ловкими движениями по песку прут вырисовывал очертания мира, оказавшегося значительно больше, чем представлялось Кэру еще год назад.

Материк походил на приоткрытые створки устрицы, сжимающие в своих объятиях жемчужину, которую аурлиец называл своим домом. Уверенная рука отступницы провела черту вдоль узкой восточной части континента, отсекая север от юга. Затем она сразу же заштриховала всю южную часть.

– Земли, принадлежащие рою. Страшная пустыня, в которой не может выжить никто, кроме этих тварей. Тебе туда ходить не стоит. Никому не стоит. Рой – злейший враг империи.

– Я был уверен, что император владеет всем миром. По крайней мере, такое впечатление у меня сложилось из того, что я слышал, – удивился Итан.

– Никто уже не помнит, как и когда появился рой. Империя несколько раз направляла на юг свои дипломатические миссии, но оттуда никто и никогда не возвращался. Отбросив попытки покорить пустыню, империя возвела стену на границе. Бои на этом рубеже не прекращаются по сей день. Границу приходится стеречь лучшим легионам империи.

– Ты бывала на этой стене?

– Только однажды. Поверь мне, надолго в тех местах задерживаться не хочется. Видела ночную атаку роя, омерзительные существа. Похожи на саранчу, от того их так и прозвали. Нам везет, что пустыня не богата ресурсами. Они хуже вооружены, слабее опытных легионеров, но количеству их нет предела.

Аурлиец не был до конца уверен в том, что отступница не выдумывает все вышесказанное прямо на ходу. В настоящий момент он никак не мог проверить ее слова.

– Больше всего меня испугало то, что я увидела утром. На поле боя не осталось ни одного трупа воина армии роя. Сперва я решила, что со временем они рассыпались в прах, но не нашла подтверждений своей теории даже при самом тщательном изучении. Скорее всего, отступая, они забрали тела всех павших до единого. Не только тела, но и все потерянные в ту ночь конечности. Словно их там и не было вовсе.

Кэр невольно вздрогнул. Вряд ли отступница врала. Минне очень хорошо удалось погрузить его в свои воспоминания о том дне. Аурлиец буквально представлял, как самолично ходит по полю, полному мертвецов только одного из сражающихся воинств.

– Есть и хорошие новости. Рой не любит воду, а юго-восточный перешеек не так широк. Таким образом, империя может чувствовать себя в относительной безопасности до тех пор, пока удерживает этот рубеж.

Отступница поведала о том, что каждый месяц из столицы выступали легионы, собранные из подвластных империи народов. Их радостно встречали отслужившие свой срок легионеры со стены. Само собой, те из них, кому удалось пережить месяцы кровопролитных боев. Помимо двенадцати легионов, занимающихся охраной границ, существовало еще шестнадцать. Девять из них следили за порядком в наиболее крупных городах подчиненных народов. Жителям Долины удалось отстоять у императора право справляться с кризисами самостоятельно, и легионеры не маршировали по землям Лазара. Четыре легиона были брошены на охрану каждого из секторов столицы империи. Три оставшихся всегда находилось в резерве у восточных границ.

Раскрывающиеся к западу клешни материка образовали пролив, позволяющий Лазару не беспокоиться об угрозе роя. Итан смотрел на очерченный на песке силуэт континента и думал о том, что экспедиции могло не повезти еще сильнее.

Не попади тогда корабли в шторм, заставивший их немного изменить курс, и они вполне могли бы проскочить мимо клешней, так и не увидев землю. Точнее, материк бы они увидели, но только появились бы с его восточной стороны и с большой вероятностью могли бы смело рассчитывать на «теплый прием» хозяев пустыни.

Минна продолжала водить прутом, выводя на песке силуэты северных гор, в недрах которых когда-то давно находилась богатейшая цивилизация гномов. Восточные эльфийские леса, хранящие память о царстве Сейн, сейчас были заброшены. По словам отступницы лес был проклят, и никто из авантюристов, решивших поживиться утраченными артефактами эльфов, оттуда не возвратился. Орки никогда не имели крупных городов, предпочитая кочевой образ жизни. Следы мест их стоянок давно стерло время.

Немного северо-западнее от центра имперских владений находился Корпакс. Каждый из подчиненных народов имел свое представительство в столице и разрешенную область расселения за ее стенами. Множество городов и деревень разных народов было разбросано по всей северной части континента. Порядок определения климатических зон совпадал с аурлийским. Пики северных гор были покрыты вечными снегами. Сезонность средней полосы ничем не отличалась от той, к которой привыкли жители Корквила, а знойная жара южных песков была непригодна для жизни большинства имперских народов.

Мысли Кэра пронзило неожиданное осознание. По своей сути Аурлия представляла из себя мир в миниатюре. Должно быть, возведенная Венделем стена создала своеобразную независимую экосистему. Теперь же, когда магический барьер спал, климат Аурлии должен был претерпеть значительные изменения. Возможно, вернувшись домой, участники экспедиции не узнают родных мест.

Минна была горда успехами своего ученика в освоении нового для него языка. Пускай пока построение фраз и было весьма некорректным, тем не менее общий смысл послания был понятен. К концу месяца, проведенного в пути, на горизонте стала виднеться башня неописуемых размеров, вершина которой исчезала в облаках. Казалось, что исполинское строение пронзает небо.

– Башня Бури. Впечатляет, не правда ли? – отступница уже давно ждала, когда Кэр заметит архитектурное чудо.

– Как такое вообще возможно?

– Все возможно, когда ты не ограничен временем и у тебя бесконечный ресурс рабов. Самое интересное, что живут в этой башне не более тридцати имперцев, – улыбнулась Минна.

– Император заседает на самом верху? – спросил Итан, вспоминая аналогичный выбор резиденции Лазаром.

– Что ты, император редко бывает в башне, а большинство имперцев за свою жизнь поднимаются на вершину всего лишь раз. Башня – это храм, владение жрецов. Только им дозволено жить в ее стенах.

Кэр разглядел, как рядом с верхними этажами небо разрезала молния. Повинуясь неведомой силе, вместо того чтобы вспыхнуть и исчезнуть, она потянулась к куполу башни и исчезла в его недрах.

– Что это было? – воскликнул аурлиец, уверенный в том, что увиденное ему не померещилось.

– Главное оружие империи. Причина, по которой мы не смогли остановить ее. Некоторые представители правящего народа обладают способностью подчинять себе саму стихию. Выходя из юного возраста, каждый член их общества проходит обряд инициации. Те из них, кто справляется с испытанием, получают свою личную молнию, которую впоследствии может использовать как оружие.

– И много таких избранных?

– Кто же знает, примерно каждый десятый. Те, кто смог пройти обряд, пользуются всеобщим уважением до конца жизни. Считается, что воля и внутренний дух в таких гражданах крепче камня. Кроме того, им куда легче получить назначение на высокий пост.

Итан печально ухмыльнулся. За время путешествия он успел повидать много нового, но принцип сословного неравенства, пусть и в различном виде, был постоянной величиной, где бы аурлиец ни оказывался.