Запад против Москвы. От Ивана Великого до Ивана Грозного
Константин Кусмауль
Запад против Москвы. От Ивана Великого до Ивана Грозного: историческое исследование
«Пазлы истории должны сложиться».
А.В. Пыжиков
Серия «Исторический контекст»
© Константин Кусмауль, 2025
© ООО «Издательство АСТ», 2025
Предисловие
Откуда пришёл этот человек, на Руси никто не знал. Пытливые летописцы утверждали, что появился он откуда-то с Запада и был «мейстерского рода», даже родственником тевтонского магистра. Да и западное имя с собой он не принёс, оставил где-то в Пруссии. Внешний вид его был совсем не латинский. Звался везде Исидором. Борода чёрная, спина сутулая, глаза как две маслины – вылитый грек.
Явился людям в Ростове Великом. Собрал тощими костлявыми руками со всей округи прочные ивовые и ореховые ветки и построил себе из них хижину на болотистом пустыре. Люди мимо проходили разные: то добрые, то злые. Исидора часто били, бросали в него тухлые яйца и коровий навоз. Он молился за всех. Днями напролёт ходил юродивый по городу и исцелял добрых жителей. Злым тоже помогал. За исполнение своих пророчеств Исидор получил прозвище Твердислов.
Множество чудес при жизни совершил Исидор. Однажды во время морской бури явился он одному купцу, которого по жребию за его грехи спустили в воду на простой доске, чтобы облегчить вес тонущего корабля. По молитвам Исидора Бог простил грехи ростовского купца и спас его от морской пучины. Вернувшись в город, купец застал Исидора в своём ивовом шалаше на болоте. В знак благодарности подарил ему золотое кольцо.
Однажды в Ростове играли свадьбу. Женился молодой князь Савва Оболенский. Неожиданно в княжеский терем посередине пира стремительно вошёл бродяга Исидор. Он направился прямо к жениху. В руках у него было то самое золотое кольцо и странный предмет из веток лозы и сухих листьев.
– Вот тебе, княжич, архиерейская шапка! – прокричал Исидор, вложив в ладонь жениха кольцо и опустив на его голову свой странный венец.
Все присутствующие удивились дерзости юродивого, но отпустили его с миром. В тот день больше всех был потрясен молодой князь. Он думал, что впереди долгая и богатая семейная жизнь. Какое тут архиерейство?
Через год пророчество Исидора начало исполняться. Молодая жена Саввы неожиданно умерла при родах. Оплакивая утрату, князь принял решение уйти в монахи и постригся в Ферапонтовом монастыре под именем Иоасаф.
Тем временем юродивый Исидор мирно умер в 1474 году. В то майское утро по всему Ростову распространился запах небывалого благоухания. Жители города пришли на Исидорово болото. В своей хижине из веток мирно лежал почивший юродивый. В тот же день в Московском Кремле разрушился построенный на скорую руку Успенский собор. Ростовчане и москвичи тыкали пальцами в небо и говорили: «Никак князь великий чем-то Бога прогневил». Как знать, может, они были и правы?
Вскоре горожане осушили болото и над местом захоронения Исидора возвели деревянную церковь в честь Вознесения Господня. В церковь со всей Московии стекались люди, ищущие исцеления, стояли на коленях, молились со слезами на глазах, просили Исидора помочь. На седьмом году от смерти странного юродивого тот самый Иоасаф, которому Исидор во время свадьбы надел ивовый венок, стал архиепископом Ростовским. Еще через два года Иоасаф участвовал в избрании новгородского архиепископа. По жребию им становится Геннадий. Долгие годы именно Геннадий и Иоасаф будут активно бороться с заговорщиками, угрожавшими жизни Ивана III и Софьи Палеолог.
Благословлённый на архиепископство юродивым Исидором Твердисловом Иоасаф мирно скончается столетним старцем в 1512 году в Ферапонтовом монастыре. В его мёртвой руке монахи найдут то самое золотое кольцо, подаренное когда-то ему на свадьбу юродивым.
Исидор, первый божий человек, пришедший с Запада, так и останется в истории России тем, кто явится, словно исполняя пророчества о грядущем противостоянии, растянувшемся на многие века русской истории.
Глава 1
Между турками и унией: начало русской геополитики
Вундерваффе бедного Урбана
Жарким летом 1452 года ко двору византийского императора Константина привели странного молодого человека. Его руки были черны, а под левым глазом на бронзово-красном лице чернел небольшой шрам. Молодого человека звали Урбан. Он был родом из Венгерской Трансильвании. Урбан мечтал заработать денег, чтобы открыть своё артиллерийское производство. Он положил перед императором чертёж. На бумаге была нарисована огромная пушка.
– Сколько ты хочешь за то, чтобы сделать для меня такое орудие? – спросил Константин.
Урбан назвал сумму.
– Нет, таких денег у меня нет, – развёл руками император.
Урбан свернул бумаги и ушёл. Через несколько месяцев бедный пушкарь стоял перед турецким султаном Мехмедом II. Султан, увидев чертежи Урбана, всплеснул восторженно руками и предложил сумму вчетверо больше, чем пушкарь просил у Константина. Мехмед приказал не жалеть ни пороха, ни денег, ни бронзы. Вскоре у турок появилась самая мощная в мире артиллерия, украшением которой стала 8-метровая мортира, которая могла стрелять полутонными ядрами.
Ещё через несколько месяцев вундерваффе Урбана начала обстрел стен Константинополя. Днём 29 мая 1453 года артиллерия султана окончательно разбила стены Константинополя: в каменные дыры хлынули полчища османов, в городе началась жуткая резня.
В тот момент, когда янычары Мехмеда грабили Константинополь, в далёкой провинциальной Москве дьяк «по особо важным делам» Стефан Бородатый получил от тогдашнего правителя – великого князя Василия II Темного – деликатное задание: устранить главного конкурента на московский престол Дмитрия Шемяку.
Шемяка – не просто конкурент, он – двоюродный брат Василия II, один из наследников московского престола.
Пророчество юродивого княжича
Степан Бородатый придумал верный способ – яд. Зелье он передал новгородскому посаднику Исааку Борецкому, а тот, подкупив княжеского повара, насыпал его Шемяке в блюдо из курицы.
Незадолго до смерти Дмитрий Шемяка приехал в Клопский монастырь к некоему монаху Михаилу. Этот монах был очень непрост. За ликом Христа ради юродивого скрывалась серьёзная биография. По Руси ходили слухи, что он – внук самого Дмитрия Донского (а значит, тоже двоюродный брат Шемяки и Василия II). Получается, что монах этот тоже мог бы править или вступить в кровавую схватку, если бы его Господь не уберёг?
Юродивый напророчил скорую смерть Шемяке. «Михайлушко, – говорил князь Дмитрий, – бегаю своей вотчины, и збили мя с великого княжения», просил старца молить Бога, «чтобы досягнути» ему «своей вътчины, великого княжения». На это Михаил ответил: «…досягнеши трилакотнаго гроба». Эх, если бы Шемяка послушался брата-монаха и покаялся, отказавшись от междоусобной грызни…
Но всё произошло быстро и наверняка. Ещё не остыли угли пожара Константинополя, как в Москве Василий II Тёмный получил важное известие: люди Бородатого всё сделали исправно, Шемяка скончался. На Москве окончательно завершилась последняя феодальная война. Московский слепой князь Василий уже передавал дела своему сыну Ивану, которого прозовут Великим. Молодому Ивану, наследнику Московского царства, предстояло стать основателем новой, уникальной русской империи, не похожей ни на западную католическую, ни на канувшую в Лету Византию.
Средневековый краш и развратник Папа Римский
Ни у кого в Европе не вызывало сомнений, что турки, разгромив наследников ромеев, уничтожили главного конкурента Запада – Восточную Римскую империю. И с этого момента на звание «свободного мира» претендовал Рим католический. А его лидером является Папа Римский. Ватикан на несколько веков станет для Московии не только олицетворением Запада, но и одним из важных геополитических противников.
Папа Римский Пий II увидел в захвате Константинополя поле для реализации своих политических амбиций. После падения столицы Византии он задумал новый крестовый поход против неверных. В Европе до этого момента он был известен больше как автор самой продаваемой эротической книги середины XV века «Storia di due Amanti» («Повесть о двух влюблённых»).
Сюжет ее прост: некая Лукреция и некий Эвриал встретились на похоронах и именно там очень захотели заняться любовью. Затем, будучи в разлуке, они писали друг другу предельно эротические письма, в которых перечисляли все непотребства, которые они друг с другом хотели бы сделать.
Книга стала бестселлером. Но вскоре Сильвио Бартоломео Пикколомини (так в миру звали будущего Папу) отрёкся от грехов молодости и сказал: «Когда видишь женщину, всегда считай, что видишь дьявола». Затем Сильвио сделал духовную карьеру, дойдя по лестнице успеха до престола святого Петра. С тех пор он старается забыть о прошлом и представляет себя великим геополитиком.
Крестовый поход, на который никто не пришёл
Через несколько недель после коронации, в августе 1458 года, Пий II созывает общеевропейский конгресс для подготовки нового крестового похода против турок. Следующий год проходит в бесплодных внутриевропейских конфликтах и взаимных претензиях. Вспоминая эту бесплодную европейскую дипломатию, Папа с сожалением пишет: «Их речи далеки от образа их мыслей: на словах они были за войну с турками, а в душе отвергали её. Они не принадлежат к тем народам, которые стремятся к подвигам; более всего они торговцы, природа которых, движимая наживой, сторонится добрых дел, требующих издержек».
И действительно, на Мантуанском конгрессе все заботились только о себе. Миланский герцог сказал, что не нужно посылать в Венгрию те войска, которые готовы воевать с ней самой. Франция и Венеция выступили против Неаполя. Немецкий рейхстаг заболтал тему выделения имперских солдат. Планы Пия II рушились, как рушилась так и не созданная европейская коалиция.
Как бы там ни было, крестовый поход не состоялся, а на Западе одновременно появились два конкурирующих антитурецких проекта: папский и проект Габсбургов. Две главные антиосманские силы будут активно призывать русских великих князей и самодержцев возглавить гибридную войну против турок, пытаясь заставить Московию воевать до последнего русского.
Агент Рали: как Москва играла против Габсбургов
Провал Мантуанского конгресса привёл в движение тайные винтики неформальной дипломатии. Папа Пий II то и дело запрашивал контактов с Василием II. Дело было деликатным: Василий давал понять Ватикану, что он умён и просто так в антиосманский блок влезать не будет. Для налаживания общения между cвятым престолом и молодым русским государством нужен был правильный переговорщик со стороны Московии. И такой человек у московского князя был.
В мае 1461 года миланский герцог и командир наёмных войск Франческо Сфорца пишет Пию II, кардиналу Таено и своему представителю в Ватикане Оттону Каретто три письма, в которых рекомендует отличного московского переговорщика, некоего Николо Рали. Самого Рали он называет «посланцем деспота России» («illustrissimus despotus Russie»).
Кто такой этот Рали? С какой целью он понадобился Ватикану? Впервые о роде Рали становится известно в 1433 году, когда венецианцы захватывают некоего Иоанна Рали, отряды которого были прокси-наёмниками при деспоте Фоме Палеологе. Иоанн Рали активно противостоит воинам-венецианцам на Пелопоннесе. Когда через пятнадцать лет турки будут подходить к Константинополю, то фамилия Рали снова всплывёт в исторических документах. Еще один прокси императора Фомы некий Мануил Рали, командующий албанскими наёмниками, в письмах венецианского сената предстаёт жестоким грабителем. Третий Рали в записках последнего византийского историка Георгия Сфрандзи назван неким Георгием, «архонтом в области знаний и действий». Интересно, что уже потерявший всякую власть и статус, находящийся в Италии Фома Палеолог направляет Георгия Рали к турецкому султану Мехмеду II. Но Георгия до султана даже не допустили. Посадили в тюрьму, чуть не отравили и дали убежать. То есть ещё во время правления Василия II люди Палеологов были доверенными послами в Ватикан по особо важным делам, например, пытались вести переговоры с людьми султана.
В тот самый момент, когда Георгий Рали бежит из турецкого плена, из Москвы от Василия II к Папе Римскому выезжает Николо Рали, про которого в своём письме писал Франческо Сфорца. Николо Рали прибывает с таинственной миссией в Милан, а затем – в Ватикан, к престолу Римского Папы. Тайну миссии раскроет в своих бумагах сам Сфорца: «…по делам светлейшего господина деспота России и его земель, так как он терпит немалое разорение от ужаснейшего турка». Выходит, что Иоанн Рали был уполномочен Василием II вести переговоры «на турецком треке». В своём тексте Сфорца выдал желаемое за действительное. В отношениях Ватикана и Московии так ничего и не поменялось: Василий II не позволял втягивать себя в западные антитурецкие коалиции. Так зачем же приезжал в Италию Рали?
Фряги на Руси
В Италии Николай Рали встречался с Франческо Сфорца и обсуждал отнюдь не геополитические антитурецкие проекты Василия Второго. Таких проектов у московского князя не было. Герцог Милана, «старый лис» и коварный интриган, Франческо Сфорца прибрал к рукам практически все денежные дела в своём городе. Вероятно, что Николай Рали был послан с заданием: найти для Московии приличных денежных мастеров. Василий II понимал, что сильное княжество остро нуждается в независимой чеканке монет. Особенным символом могущества Московии могли стать золотые монеты, которым рады на всех рынках мира при покупке и продаже любых товаров.
Василий помнил, что «доморощенные» денежные преобразования лишь усиливали его врагов. Совсем недавно на Москве свои денежные реформы проводили его дядя Юрий Звенигородский и Дмитрий Шемяка. Мастера, привезенные ими из Галича, получили долгожданные контракты – откупы на чеканку серебряных монет. То есть князь платил чеканщикам монет за их важный труд. В итоге, пока боролись между собой наследники Дмитрия Донского (Василий II с братьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым), значительная доля серебра покинула Москву, усилив экономику оппозиционных княжеств, особенно Тверского, Псковского и Новгородского.
В конце феодальной войны, когда дни последнего противника Василия II Дмитрия Шемяки были сочтены, в Московском княжестве уже трудились несколько итальянцев (фрягов), которые «делали деньги». В середине XV века в Москву прибывает монетных дел мастер Джакомо. Он был знаком с Франческо Сфорца. В Москве ему дали русское имя Яков. Так Джакомо стал фрягом, точнее Фрязиным.
Сразу после того как Николай Рали посетил Милан, герцог Франческо Сфорца пишет в январе 1463 года письмо в Москву, где характеризует Джакомо следующим образом: «carissimo Jacobo, Monetano monete auri et argenti totius regni Illustrissimi domini Albi Imperatoris» («дражайшим Якопо, чеканщиком золотой и серебряной монеты всего царства славнейшего господина Белого императора»). Белым императором в переписке иногда называли московского князя. Русский дипломат, привезший бумагу с этими строками в Милан, захватил с собой и несколько золотых московских монет.
Параллельно Джакомо во славу московской монетной системе трудился еще один фряг – Джан делла Вольпе. Он будет наречён на Руси Иваном Фрязиным. Через несколько лет именно Иван Фрязин станет переговорщиком, который устроит брак сына Василия, будущего Ивана Великого, с Софьей Палеолог.
Чеканка собственных московских монет с помощью «фрязей» ненадолго усилит Московское княжество. Через несколько десятков лет, в правление сына Василия Второго Ивана Великого, Запад введёт масштабные санкции на поставку серебра и приглашение монетных дел мастеров. Это станет реакцией на масштабные геополитические притязания Ивана Третьего.
Уния. Рождение западного глобализма
Молодая Московия, не имевшая в середине XV века своих геополитических амбиций, становится объектом самого мощного западного глобального проекта. Проекта церковной унии, в которую Запад будет затаскивать Московию несколько веков. Унией тогда называли процесс объединения церквей, конечно же, с явным доминированием католических правил и канонов. За четырнадцать лет до того, как амбициозный пушкарь Урбан отольёт свою знаменитую мортиру, разворотившую стены Константинополя, Византия сделает свой первый шаг в пропасть – подпишет с католическим Западом унию.
В 30-е годы XV века турки наступают на Балканах. Константинополь в осаде. Император Иоанн VIII Палеолог обращается за помощью к Папе Римскому и делает фатальную ошибку. Папа затаскивает Византию в униатство.
Иоанн Палеолог пишет верноподданнические письма на Запад. А тем временем в Московии идёт последняя династическая война: молодой Василий II Тёмный против своего дяди Юрия Звенигородского и его отпрысков: Василия, прозванного позже Косым, и Димитрия, наречённого Шемякой, того самого, которому ещё один княжий родственник – юродивый Михаил Клопский – напророчит смерть. Занятый междоусобной борьбой, Василий II упускает из виду новый униатский геополитический проект Запада. Под его носом католики уводят Византию в религиозный блуд.
Флорентийский собор
Пока соперники-Рюриковичи друг друга крадут и ослепляют, в Москве на церковном соборе избирается новый митрополит Иона, бывший рязанский епископ. Иона едет в Константинополь получить одобрение патриарха. Там, в столице Византии, он узнает, что патриарх Иосиф уже назначил на должность митрополита грека-униата Исидора. Когда Василий II в Москве узнаёт об этом, поднимается жуткий скандал: Москва никогда не будет под латинами!
Финансовый вопрос также волновал Константинополь. Десятилетия Москва щедро финансировала и императора, и патриархию. Василий I и Василий II не раз отправляли на берега Босфора серебро и золото. На эти деньги богатели монастыри и приходы. Однако мечта об антиосманской евроинтеграции Иоанна VIII Палеолога вынудила поменять спонсоров. По соглашению на Базельском соборе, в обмен на униатство, Папа Римский брал на себя обязанность финансировать греков. Однако суммы постоянно задерживались, а греки постоянно жаловались. Европейские партнёры оказались прижимистыми.
В августе 1438 года на Флорентийском соборе византийский император обратился к Папе Римскому с вопросом: что тот обещает, если уния будет заключена? С потолка собора Santa Maria del Fiore на этот торг смотрели Христовы апостолы, особенно радостно и внимательно смотрел Иуда.
Уния была подписана. Византийская православная христианская империя перестала существовать. Семнадцатого августа Папа Римский «облёк Исидора высоким званием легата от ребра апостольского для России, Литвы, Ливонии, и на города, диоцезы, земли и места Польши». Так одним росчерком пера папский престол соединил под управлением униата столь разные земли, население которых состояло из язычников, католиков и православных. Уния действительно была первой попыткой продвижения Западом идеи глобализма.
Однако Запад недолго радовался включению Московии в свою католическую колониальную систему. Князь Василий II, не желающий уничтожения православия на Руси, нанёс ответный удар.
Спасти русскую церковь: миссия выполнима
Путь Исидора в Москву занял несколько месяцев. Во многих городах новоиспеченный униат служил в церквях по католическому образцу. Вскоре уже в Москве после литургии в Успенском соборе Кремля Исидор впервые читает с паперти текст буллы нового начальника – Римского Папы о принятии унии. На службе присутствуют Василий Тёмный и его сын будущий Иван Великий. Отец слушает внимательно. Сын видит, как в гневе пальцы на руке отца белеют и сжимаются в кулак до хруста костей.
Василий, выслушав текст буллы, кричит на весь храм: «Ты не пастырь! Ты – волк!» На следующий день Исидор как раскольник и униат отправляется на покаяние в Чудов монастырь. Вскоре Василий II разрешает ему бежать на Запад. Там Исидор сделает карьеру настоящего униата и станет католическим кардиналом. После падения Константинополя он будет участвовать в том самом Мантуанском соборе по подготовке несостоявшегося крестового похода.
В самой Москве боярство и духовенство осуждают унию: русские – не византийцы, они никогда не отдадут Западу своего православия. Василий Тёмный пишет в Константинополь патриарху Митрофану с осуждение буллы Исидора. Просит патриарха осудить опального митрополита. Он, конечно, знает, что патриарх тоже предал православие. В чём же тогда был расчет московского князя?
Отказ патриарха осуждить Исидора даст Москве полное моральное право осудить Митрофана и начать борьбу за независимость Русской православной церкви. Но в самый последний момент Василий II передумывает, понимая очевидное предательство патриарха.
Так после болезненного удара Запада по апостольской церкви Россия остаётся единственной поместной православной церковью. И желание Запада затащить Московию в унию будет одним из главных геополитических проектов на ближайшие несколько сот лет.
Глава 2
Противостояние Москвы и папского престола
Римские Папы всегда были активными участниками антирусской политики. По сути, у святого престола было несколько способов давления на Русь. До начала XV века папы пытались военным путём захватить части северных и западных земель бывшей Киевской Руси силами военных орденов. Затем, когда военный потенциал в Восточной Европе иссяк, а турки захватили Константинополь, Римские Папы стремились затащить «лукавыми словами» русские княжества в католическую унию, организуя ловкие дипломатические интриги с использованием папских легатов, нунциев и амбициозных германских императоров из рода Габсбургов.
С начала правления Василия III папский престол перейдёт к активному сбору разведывательной информации о ресурсах Московской Руси, северных морских портах, судоходстве, денежной системе, русском духовенстве. В начале правления Ивана IV Грозного Ватикан создаст специальную службу по устранению врагов папского престола «Священный альянс» (La Santa Alianza) и контрразведывательную службу Sodalitium Pianum. Некоторые папские легаты, занимавшиеся контактами с Московией, имели прямое отношение к этой службе.
Флорентийский беспредел
После Грюнвальдской битвы 1410 года военное продвижение католичества на Восток было остановлено. Поражение потерпел военно-католический таран папского престола – Тевтонский орден. Однако святой престол не растерялся и перешёл к политике мягкой силы. Новая идея заключалась в том, чтобы обратить восточных славян в католичество, навязав им унию. Облегчало задачу принятие католичества Польско-Литовским государством в конце XIV века. Таким образом, на границах земель бывшей Киевской Руси создаётся не только военный, но и религиозный плацдарм для нападения на Русь.
Ещё в XIV веке двоюродный брат польского короля Ягайло Витовт, наоборот, стремился к сближению с Москвой и не желал уходить под католические знамёна. Но и здесь не всё было гладко. При посредничестве Витовта в украинских и белорусских землях, оккупированных в XII–XIV Польско-Литовским государством, был избран враг Московии – митрополит киевский Григорий Цамблак.
На живописном берегу Боденского озера в Германии по настоянию Папы Римского Иоанна XXIII прошел Констанцский собор. Цамблак явился туда, чтобы всё-таки принять католическую унию. Пока шли долгие бюрократические согласования, как это бывало часто, Папа Иоанн XXIII был низложен. Обвинения были, увы, тоже стандартны для многих Римских Пап: отравление предыдущего Папы, мужеложство, педофилия (растление двенадцатилетней девочки), ну и ещё шестьдесят других преступлений. Избрание Цамблака было, пожалуй, первым случаем в истории, когда на землях бывшей Древней Руси Рим так безапелляционно устанавливал свой униатский порядок.
Дальше – больше. За несколько месяцев до смерти Папа назначает Ягайло и Витовта генеральными викариями Новгорода и Пскова. Естественно, мнение жителей Северной Руси святой престол не интересовало.
28 февраля 1418 года новый понтифик Мартин V выслушал пламенную речь киевского митрополита о том, что нужно обо всём договориться честно, особенно об обрядах. Цамблак хотел присутствия представителей русского населения польско-литовского государства. «Среди русских, – говорил Папе Цамблак, – имеются многие, которые желают этой святой церковной унии». Но Мартин V, посмотрев надменно на киевского митрополита, так рьяно стремившегося броситься в объятия католической церкви, просто выставил его за дверь. Через несколько лет Цамблак умер.
