Поколение призванных

* * *

Как-то заехав в гости спонтанно, я застал необычайное оживление – гости наводили марафет[10 - Прихорашивались – слэнг]: причесывались и приглаживались, дамы «наштукатуривались» ярче обычного, джентльмены «наглаживали шнурки». Хозяин уже давно как «застрял в душе». «Что за торжество?», – поинтересовался я у случившегося поблизости «Рыбы». «Двое наших однокурсников женятся, и мы все приглашены!». «Остаешься за хозяина!», – распаренный Сашка, наконец, вышел из ванной. «Скоро „Портос“ с дамами должен объявиться. Так что не заскучаете!».

За год до описываемых событий я недолго вечерами подрабатывал вышибалой в популярном баре «Синий» между Калужской и Беляево. В тот короткий период приключилось множество интересных встреч и знакомств, одно из которых особо запомнилось. Сексапильная и пышнотелая девушка Оксана перед самым закрытием заведения попросила проводить ее до дома, расположенного поблизости, на противоположной стороне Профсоюзной улицы. Пока я в сладком предвкушении коротал минуты с бокалом шампанского в ожидании барышни из ванной, внезапно открылась входная дверь и явила папу, маму и младшего брата хозяйки, вернувшихся с курорта на два дня раньше ожидаемого. Глава семейства быстро и доходчиво, но вполне корректно объяснил мне, что дочь окончила десятый класс и готовится к поступлению в институт. Ей недавно исполнилось семнадцать, и, во избежание неприятностей, мне следует немедленно покинуть квартиру. Учитывая, что время приближалось к двум ночи, он даже выдал невезучему кавалеру трёшку на такси, что несколько скрасило «романтическое» фиаско, но ощущение незавершенности осталось.

Прошло не более получаса после всеобщего отъезда, как у входной двери затрезвонило. И в коридор радостно ввалились «Портос» и пара «пеструшек», одна из которых показалась мне знакомой. «Алена и Оксана», – представил их Шура. «Первый курс у нас закончили, теперь собираются в Крым отдохнуть!». У себя в Текстильном «Портос» был личностью известной и приметной, и как магнит притягивал внимание студенток всех курсов и молодых преподавательниц. Наскоро отметив встречу друзей, попарно мы разбрелись по комнатам.

Самый разгар нашего с Оксаной сладкого реюньона прервал невыносимо громкий и настойчивый дверной звонок. В коридор влетела опухшая от слез незнакомая барышня и тут же заперлась в ванной, откуда послышались звучные рыдания на грани истерики. Следом прибрели убывшие на свадьбу товарищи в разной степени опьянения и некоей ошарашенности.

Как выяснилось, бурно и весело начавшееся празднование неожиданно окончилось печально. Во время второго перерыва застолья на танцы новобрачная уединилась с другом детства в своей комнате, а молодожен решил проверить, чем они там занимаются. И, будучи сильно нетрезв, не нашел ничего лучшего, чем вылезти через кухонное окно на фундаментальные лепные украшения, опоясывающие шестой этаж. Он успел добраться до окна нужной комнаты, когда архитектурные «излишества» сталинского дома довоенной постройки рухнули вниз вместе с незадачливым «Отелло». Шанса выжить судьба ему не предоставила. Что началось на торжестве – описанию не поддается. «Скорая» – родителям молодого; милиция – опрос свидетелей; и прочие, тому подобные «развлечения». Ничего удивительного, что большинство гостей двинули править тризну и поправлять нервную систему обратно в «странноприютную» Сашкину квартирку.

За время их отсутствия «Портос» во время перекура на балконе обнаружил давно позабытую Сашкиным отцом трехлитровую банку настойки спирта на чесноке, в лечебных дозах употребляемой когда-то для улучшения аппетита. Наша с Шурой дозировка существенно отличалась от целебной. И, к моменту объявления возвращенцев, события воспринимались «как свозь сито». Опять же, немаловажную роль в ослаблении сознания сыграло полное отсутствие закуски. Озвученное нами недоумение по этому поводу вызвало нестандартные действия хозяина. Он внезапно растянулся на полу перед книжным шкафом в гостиной и, пошарив под днищем, начал метать оттуда банки рыбных и мясных консервов в товарном количестве. В тот момент этот аттракцион «невиданной щедрости» совершенно не удивил.

После восстановления «статуса-кво» между полезным напитком и закусью, все присутствующие с новой силой приступили к застолью. И только тогда вспомнили про исчезнувшую в ванной несчастную молодую. Сашка путем длительных уговоров сумел убедить ее открыть дверь. После чего немедленно заперся изнутри, и вскоре оттуда послышались откровенные звуки, присущие «таинству любви». Спустя минут сорок утешитель присоединился к честно?й компании, процитировав известные строки Высоцкого[11 - «Молодая вдова, Верность мужу храня, (Ведь живем однова) Пожалела меня».]. Сотрапезники высоко оценили его чуткость, отзывчивость и готовность жертвовать собой. Дальнейшее употребление окончательно затушевало случившуюся драму, и беседы переключились на предстоящие Гурзуфские приключения. Больше тема «свадебной трагедии» не поднималась, но отнюдь не из-за душевной черствости присутствующих, а в силу присущей человеческой психике способности отринуть неприятные и пугащие впечатления в целях самосохранения.

Утреннее возвращение в «родные пенаты» «было не лишено приятности[12 - Цитата из В. Аксенова]» – в битком набитом автобусе вокруг меня образовался полутораметровый «вакуум». Я всячески старался дышать носом и втягивать воздух в себя, но за годы спирт чрезвычайно настоялся на чесноке, и выхлоп буквально валил окружающих с ног. Дома, потрясенная густотой аромата, Мама предположила, что он уже сочится через поры кожного покрова.

* * *

Радостно, что основные персонажи этой рассказки по- прежнему получают удовольствие от жизни. Хозяин «веселой» квартирки еще при советской власти сочетался счастливым браком с дочерью совиспанца и сумел выехать на ее историческую родину. И уже много лет регулярные визиты друзей молодости переносят «moveable feast[13 - Праздник, который всегда с тобой! – англ.]» в небольшой городок под Валенсией. Мишка «Рыба» с женой практически перебрались в Голландию, к вышедшей туда замуж дочери, но несказанно радуют меня регулярными появлениями на моей автограф-сессии вместе с Андрюшкой «Крексом» и Шурой «Портосом», серьезно окопавшимися в нынешней, уже неСоветской России.

Настоящая свадьба

Посвящается А. М.

«Ну, конечно, был романтизм… закуска»

    Из к/ф «Не может быть!»

Весна в 1975 году выдалась теплой, и уже в конце апреля мы с лучшим другом Костей «Малышом»» наслаждались яркими солнечными лучами на лоджии его комнаты огромной коммунальной квартиры. Наш слух услаждала музыка голландского гитариста Яна Аккермана из альбома «Tabernaсkel», наконец то, появившегося в Москве. Метровая толщина стен «сталинской» семиэтажки позволяла включать аппаратуру на максимальную громкость, не вызывая недовольства обеих нездоровых на голову соседок, Марии Ивановны и Майи.

Милая пенсионерка Мария Ивановна Чапаева, известная во дворе как «Матильда», вела себя тихо, и болезнь проявлялась только во время её телефонных разговоров: «Алё, Америка?! Это Чапаева, Мария Ивановна!», и дальше – совершенный «мох с болота» минут на сорок. Затем аккуратно опускала трубку на рычажки и, выждав минуты две, снова её снимала: «Алё, Англия?!», и опять минут на сорок. Дозвониться в квартиру удавалось только в ее отсутствие. Дважды в год старушку укладывали в «психушку» на месяц-полтора для профилактики весенне – осенних обострений.