Шпага генерала Раевского. Исторические рассказы для детей

– Ох, давно, милый. Еще при светлейшем князе Потемкине. Чудное было время, и князь чудной был.

– Расскажи, деда.

– Да что рассказывать… Память слаба стала. Хуже нету… А Потемкин любил твово батюшку. Сам его в полковники произвел, сам ему и наставления давал.

– Какие наставления?

– А вот, пример, говорит он ему: «Слышь-ка, братец, трус ты или не трус?» – «Думаю, нет», – отвечает твой отец, – «А даже ежели не трус, то укрепляй свою смелость частым обхождением с неприятелем». Во как!

– И что?

– Что-что, укрепляли… На нашу долю хватило. Воевал твой отец под началом у Кутузова, знаемо, хорошего енерала. В другую войну даже наградили его шпагой, эфес золотой, а на ней нацарапано – «За храбрость». Сам чистил клинок. Помню…

Дед, вдруг, закрыл глаза, как будто заснул, и чуть ли не захрапел.

– А еще расскажи, дедушка Ипатий…

– Далее рассказывать – мало интересного. Времена другие и люди другие. Хлебнули и мы горя.

– Как же?

– На Кавказе воевали. Там как раз братец твой Александр на свет и народился, дай ему Бог здоровья. А при императоре, при Павле, всех прежних командиров стали менять на других. Тот, кто пороху не нюхал да выслужиться хотел, тот и стал командовать. И отца твоего исключили со службы. Отправились мы домой, будто ничего с нами прежде и не было. Так и сидели на домашних харчах. А я вот с тех пор с энтой самой лавки и не слазил. Стар стал, к службе не годен. Уж и помирать скоро…

– Не-е, дедушка, ты не помрешь.

– Да ну, – усмехнулся Ипатий. – Как это?

– Нельзя без приказа-то. Ведь батюшка в отъезде, приказать некому.

– Ну, насмешил. Смерти не прикажешь… – Ипатий улыбнулся беззубым ртом. – Тебя, чай, уж ищут. Снова Маше, няне твоей, попадет.

– Я мигом назад. Прощай, дедушка…

Николенька вскочил, и, что есть сил, побежал обратно. Окно было отворено, он влез на подоконник и спрыгнул на пол. Мосье Тильон заворочался на диване, открыл один глаз.

– Внимательней, внимательней надо читать. И поменьше стоять да в окна глазеть.

– Там кто-то приехал…

Действительно, по дороге к усадьбе подъезжала коляска. Вот она остановилась, из нее вышел офицер. Он что-то сказал кучеру и стал подниматься по ступенькам к парадному входу.

– Где? Кто приехал? – Мосье Тильон подскочил и принялся складывать подушки. – Урок на сегодня закончен.

Николенька быстренько собрал перья и книжки, и, не спрашивая разрешения, вприпрыжку побежал в залу.

Софья Алексеевна Раевская, урожденная Константинова. С картины В. Л. Боровиковского.

Матушка за столом читала бумагу. Рядом сидел приехавший важный офицер.

– Ты должна ответить ему, что это никак невозможно. Что за блажь такая! – сердито говорила Екатерина Алексеевна.

– Не знаю, дорогая, как поступить. Но раз просит Николай Николаевич, отказать не могу…

– Да неужто прямо так вдруг и сорвешься? Бросишь все дела, поедешь невесть куда? Хорошо еще, хоть времена мирные наступили. Но сама знаешь, что говорят. Вон Бонапарт у самой российской границы стоит. А что, если и у нас война будет? Что тогда?

– Не знаю, не знаю. Но ехать надо.

В залу вошел Александр. Он не слышал разговора и потому спросил:

– Кто приехал, матушка?

– Да вот, Саша, папенька письмо прислал. Просит приехать к нему в войска, привезти вас с Николенькой. Тебе, Александр, в полк, а Николеньку пора, говорит, приобщать к службе.

– Да куда же ехать? Ты глянь, у Александра отпуск, а уж Николенька… – не унималась сестра.

– Что же вы решили, маменька? – перебил ее Александр.

Софья Алексеевна важно оглядела всех присутствующих. Рука с письмом опустилась на стол. Тихо, почти шепотом, она ответила:

– Ехать…

В БОЮ ПОД САЛТАНОВКОЙ

Весной 1812 года в братья Раевские выехали к западной границе России.

На самом деле, двинулись целым обозом. Матушка решила сопроводить их некоторое время. Так и ехали, впереди, в старенькой, потрепанной карете, матушка с сыновьями. Следом – на повозке с багажом и провиантом – дядька Ефим, назначенный присматривать за Николенькой.

Тракты длинные, от одного селенья до другого добираться долго, оттого и взяли с собой всяческую поклажу.

Карета висит на мягких рессорах, и когда, особенно под гору, она разгоняется, то качается во все стороны и подпрыгивает, словно мячик. Колеса у кареты громадные, поворачиваются медленно и слегка поскрипывают.

На козлах сидит Сидорка. Когда настает длительная стоянка, он не спеша выпрягает свою двойку. Лошади чистокровной вятской породы подобраны одна к другой, так, что и не отличишь. Пышные гривы и черные хвосты их свисают чуть ли не до самой земли. Сидорка очень гордился своей упряжью. «Вятки» определены были для прохождения службы вместе с Николенькой и Александром.

После ночевки собирались в дорогу быстро. Сидорка уже сидит готовый, держа поводья. Лошади, отдохнув, грызут удила в возбуждении, перебирают ногами, но карета стоит на месте как вкопанная. Сидорка сдерживает их окриком.

Наконец все рассаживаются по местам.

– Ну, давай, пошел! – командует Сидорка, взмахивая поводьями.

Лошади срываются с места.