Последний сон

– После похорон вроде бы не был.

Нонремов встал с кресла и заходил по кабинету:

– Я считаю, что Вам стоит туда наведаться. Пока что триггером выступали знакомые вам обоим места. На кладбище Вы наверняка снова подвергнетесь воспоминаниям и снова у Вас будет видение жены. И я надеюсь, что у Вас случится нечто вроде тюремного свидания. Извините, лучшего сравнения не придумал.

Он остановился и посмотрел на Макса:

– Незнакомая, даже неприятная для вас локация может послужить безопасной комнатой, где будете только Вы и она. Ну это, конечно, если мои теории чего-то стоят.

Макс задумался и не нашел в этом плане ничего плохого.

– Хотите схожу с Вами? – предложил Сергей Осипович. – В сторонке могу погулять, само собой.

– Спасибо, доктор, честное слово спасибо, но я хочу сделать это сам.

Психолог понимающе покивал.

Погост раскинулся на холмах за городом. С самой верхней точки на траве виднелись разбросанные цветные лоскутки участков. Из–за неровностей ландшафта и проходящих сквозь холмы кряжей каких-то линий или секторов у кладбища не соблюдалось. Кто-то лежал на склоне, другой – в яру. Но им уже было неважно, лишь бы покой. Макс не спеша спускался по тропинке, покачивая купленным по дороге букетом.

«Иду на свидание» – абсолютно точно и правдиво резюмировал внутренний голос.

Он шёл по натоптанной полосе посматривая на высокие заборы со стреловидными наконечниками и одинокие, заросшие травой, памятники. С эмалевых овалов на него строго смотрели владельцы могил. Было ощущение, что передвигаешься по архиву, просто ящики у всех разные. Макс думал о некотором виде парадокса, похожим на ситуацию с фотографией в паспорте. Ведь образ в документе смотрят только в присутствии самого человека. Какой тогда смысл делать для этого кадра специальную прическу, макияж и прочие украшательства, если «оригинал» всегда стоит рядом с картинкой? Может даже получится обратный эффект «неузнавания». Примерно та же ситуация и с памятниками, посещаемыми родственниками умершего. Ведь они помнят его веселым, грустным, злым или бог знает каким, но очень маловероятно, что он всегда смотрел прямо и делал напряженное лицо.

Редко разбросанные деревья шумели на резком ветру, который хозяйничал в степи и почти никогда не угасал. Макс подошёл к очередному скоплению захоронений и задумался. Вновь напряг память. Ну здесь же вроде хоронили. Большое дерево, накатанное пятно, где разворачиваются машины. Черт, как же так.

Макс даже похолодел от крамольной мысли. Его так настигло горе, что некоторые части памяти просто стёрлись. Может он уже не помнит что-то ещё? Зашагал по лабиринту между оградок, читая таблички. Как выглядит памятник он тоже не сумел найти в воспоминаниях. Почему он вообще пришёл именно в эту точку? Вот сейчас память услужливо подсказала: здесь похоронены родители Юли, и Макс был на их могиле только однажды. За несколько лет до их свадьбы произошла трагедия, скорее всего связанная с пищевым отравлением. Деталей, насколько помнил Макс так и не узнали. В один вечер и мужчине и женщине резко поплохело, одновременно. Увезли в больницу, где через несколько часов её отец скончался. Мать пролежала в коме еще неделю и пошла вслед за мужем. Полетела. Грешили то на сметану, то ещё на что-то. Факт был твёрд в своей безжалостности – Юля осталась сиротой. Оставались у неё где-то родственники, но не в этом городе. Однажды, во время визита на кладбище, она сказала, что в конце своего жизненного пути хотела бы лежать рядом с родителями.

Разве мог я похоронить её в ином месте, спрашивал себя Макс, сканируя взглядом одинаковые белые прямоугольники, с информацией и нарисованными гвоздиками. Сердце бешено колотилось от страха, стыда, чувства совершенной ошибки. Поиски, выглядевшие со стороны метаниями заблудившегося в лесу, окончились неудачей, он не нашел искомый клочок земли. Возле того самого большого дерева, служившего ориентиром, лежал кусок спиленного ствола, который мог служить табуретом. Судя по валившимся рядом бутылкам, наверное, еще и столом. Нужно было как-то успокоиться. Макс присел на него и опёрся спиной на широкий ствол. Он думал о недалеком будущем. Что делать дальше. Найти конторы, занимающиеся похоронами, не так уж их много. Обзвонить, поспрашивать, где и когда хоронили такую вот девушку. Да, будет выглядеть, мягко говоря, странно. Подумают, что с головой не в порядке. И будут, в принципе, правы. Переживания утомили Макса гораздо сильнее ходьбы. Солнце пригревало, заставляя зажмурится. В темноте думалось легче, птичьи голоса создавали приятный звуковой фон, ветер не давал телу перегреться. Максим и не заметил, как уснул

Он шёл по степи. Цвел ковыль и холмы казались покрытыми тканью, которую треплет ветер. Извилистая лента грунтовой дороги уходила вниз, и там наверняка раздваивалась. Макс знал, что Юля тоже где-то рядом. Чувствовал. Он обернулся и поискал ее взглядом. Степь выглядела по природному чистой.

– Юля! Юль! – крикнул Макс, озираясь.

– А? Звал меня? – её голос выплыл слева. Секунду назад ее там точно не было, а теперь она медленно, наслаждаясь каждым шагом вышагивала рядом.

– Да потерял тебя. В открытой степи, – улыбнулся Макс. – А это же тут кладбище недалеко да?

– Не надо тебе думать о смерти, – ответила Юля. Спокойно, как ответила бы «Ага. Ты прав»

Макс нахмурился:

– В смысле?

– Не хочу видеть тебя на кладбище.

– Юль ты чего? – Макс даже остановился и обернулся к ней. Никого рядом уже не было.

– Ты звал меня? – раздался теперь голос из–за спины.

Макс резко развернулся и увидел Юлю метрах в двадцати от себя, уходящую вдаль.

– Юль! Юля! Да подожди! – Макс ускорил шаг. – Почему ты исчезаешь?

Шаг был еще ускорен и Макс слышал свое учащенное дыхание. Как бы он ни старался, но расстояние не сокращалось, а ровно наоборот – растягивалось. Максу казалось, что его ноги на беговой дорожке и невидимый безумный механизм, скрытый под травой, уносит Юлю вдаль тем сильнее, чем Макс работал ногами.

– … фотографию… – донеслось до его слуха. Все окружение вместе с травой, могилами и деревьями уехало, словно невидимый великан стягивал весь мир как огромную скатерть. Макс не удержался и упал. Земля продолжала уноситься вдаль, и он хватался за все, что попадалось под руку. Небо почернело. Сзади на Макса наступала тьма, сплошная, поглощающая. Страшная. Несмотря на все усилия, окружение в буквальном смысле ускользало от него. Ещё немного и его стряхнет в чернильное небытие. Увидев неизбежное падение во тьму Макс напрягся, зажмурился и…

… открыл глаза. В спину больно давила кора дерева, тело холодило от пота. Сон все ещё четко держался в голове. Он встал и побрёл в сторону дома. Букет оставил на одной из могил, которая выглядела самой заброшенной. Может здесь тоже живет призрак, только навещать ему некого. Уже дойдя до границы этого царства мертвых с миром живых, Макс достал из кармана телефон.

– Алло, Сергей Осипович? Да, это Максим. Я хочу попросить Вас съездить со мной в одно место.

Глава 6. Дачные заботы

Большую части пути до дачи Макс потратил на рассказ психологу. Проезжая окраинные громады кварталов, поведал про забытое место захоронения. Когда за окном быстро замелькала, расплываясь, степь – про очередной сон и разговор с Юлей. Нонремов похвалил Макса за открытость к решению проблемы и заверил, ему не то, что не в тягость, а даже интересно побыть рядом, как специалисту.

– Глядишь напишу научную работу благодаря Вам, – пошутил он.

– Да ради Бога, док, – легко ответил Макс. – Сейчас главное, чтобы я не забыл дорогу к нашему домику…

Дача выглядела как на картинке, на той самой, из парка. Она понравилась тогда им обоим тем, что была непохожа на современные дачи. Ведь многие из них представляют собой пёстрое полотно, сшитое из кучи одинаковых по размеру и, очень похожих по наполнению, кусочков. Дело было не в личных амбициях, мол посмотрите сколько лично у меня земли. В данном случае исчезало чувство уединения, некой природной чистоты. Выйдешь во двор, в простой домашней одежде, не думая, что кто-то в десяти метрах есть рядом с тобой, что с другой стороны орёт музыка из старых колонок старого автомобиля, что можно, в конце концов, куда-то пройтись, вперёд или в сторону. Может библейское предание о чудесном саде не такое уж выдуманное, иначе откуда у нас тяга походить в одиночестве по лесу, в скалах или поле, где самым большим разочарованием будет встретить еще одного человека.

Этот участок полностью удовлетворял внутреннюю философию Макса, и насколько он знал, Юли тоже. Огромный, около двух гектар кус земли, с трех сторон окруженный деревьями и плотными стенами терновника. Сам двор порос низкой красивой травой. Даже без ухода он не выглядел одичавшим. Дом не был прямо уж крошечным, лишь бы переодеться, но и без изысков. Обычный кирпичный куб с крышей, покрытой шифером. В стенах – деревянные рамы с наличниками. Остроконечным грибком торчал колодец, а чуть позади дома стоял покосившийся дощатый сарай для инструментов. Несмотря на обособленность участка, было проведено электричество. Бывший владелец потрудился, вкопав добытые, неизвестно где, старые столбы. По ним к даче был протянут кабель от основной линии, шедшей в паре сотен метров. Как сие чудо сохранилось в такой уединенности Макс не знал. С запада растеклась лужа тех самых шестисотковых владений, но, видимо, прилив иссяк и движение остановилось.

– Хорошо то так, – выдохнув полную грудь местного воздуха сказал Нонремов. – Я Вас ещё благодарить должен, что вытащили меня на природу. Давайте я хоть сумку понесу.

Они забрали купленную на случай задержки снедь и зашагали к дому. Дверной замок легко открылся, узнав своего хозяина. Макс ожидал, что на него пахнёт затхлостью, пылью, но помещения ощущались так же приятно, как и в первый их с Юлей приезд. Он покосился на доктора. Тот с любопытством осматривал внутреннее убранство и никаких признаков брезгливости не выказывал.

Жилье Максу досталось уже с интерьером. В зале висело две картины: один холст с прогуливающимся на поляне оленем и нечто вроде панно, изображавшее корабль в открытом море. Ещё тускло поблескивала чеканка. В углу стоял неизменный человеческий спутник – телевизор. Старая модель, огромный деревянный короб, в который, как в стол, вкручивались ножки. Экран заботливо прикрывала вязаная салфетка. Диван, два кресла, половичок – такое называют «заходи и живи». В коротком коридоре, загораживая половину прохода, теснилось пианино. На кухне был пусть и старый дребезжащий, но рабочий холодильник.

– Ну вы устраивайтесь поудобнее, доктор, – Макс махнул рукой сначала на зал, затем на кухню, давая психологу выбор. – Я схожу посмотрю, как тут с электричеством. На стене где-то был щиток.

Металлический ящик со счётчиком действительно спокойно висел, укрытый лозой дикого винограда. Макс рывком открыл дверцу и уже протягивая к электрическому рубильнику руку, задумался. На что он рассчитывает этим визитом? Получится ли у него почувствовать всё, что ощущалось раньше, в присутствии Нонремова? Но тогда он также был не сказать, что один – ведь в парке и магазине присутствовали люди. Главное – он в мыслях был один. Знал, что сейчас за ним никто не наблюдает и мог позволить уйти в себя. Моментами появлялось чувство некой обязанности, ответственности. Он ведь участник эксперимента или лечебной процедуры и должен как-то действовать. Но альтернатива сойти с ума в одинокой квартире его пугала. Макс видел одного городского сумасшедшего, который любил выскочить на проезжую часть и грозил машинам кулаком, со злостью посылал им вслед пинок ногой. Причем это не был какой-то спившийся оборванец, а вполне прилично одетый мужчина. «Вот так и я могу стоять посреди магазина и отмахиваться от монстров», попытался пошутить сам с собой Макс, но веселье не включалось. Зато без всяких проблем включилось электричество.

Нонремов уже тоже был во дворе – набирал воду из колодца.

– Вы уж извините, что хозяйничаю – весело сказал он, энергично вращая ручку, – не привык сиднем сидеть, когда другие работают. А может просто устал сидеть на работе, организм требует движения. Фух.

Он с довольным видом достал ведро и направился обратно в дом.

– Итак, Максим, мы с Вами сейчас, что называется, совмещаем приятное с полезным: отдыхаем на природе и занимаемся психоанализом, – сказал психолог, когда стаканы были ополоснуты, сырноколбасный натюрморт разложен и бутылка разливного пива ждала своего открытия. Макс сначала испытывал смущение за любовь к такому слишком народному напитку, предложив взять вина. Нонремов же убедил его, что нет ничего хуже наигранности, особенно в тот момент осмотра темных уголков души и разума.

– Честно говоря, расслабленности пока не ощущаю, – признался Макс.

– Это поправимо, – успокоил доктор наливая тихо шипящую пенную жидкость в стаканы. – Мы с вами попробуем легкий вариант гипноза, так сказать, пошаговый.

– Гипноз? – заинтересовался Макс отхлебывая пива.

– Чейчас изожу вам, – сказал Сергей Осипович прожевывая кусок колбасы и сыра одновременно. – Для начала, Вы просто расслабитесь и активизируете свои воспоминания. Как вы здесь бывали с супругой, где гуляли, разговаривали, кушали. Я буду наблюдать за происходящим. Вы же постарайтесь не думать обо мне, это может все разрушить. Если этот план не удастся – попробуем уже медицинский, так сказать, гипноз. Мне просто очень интересно посмотреть, как у вас самого это получается.