Откроется не каждому

– Есть кто дома? Полиция. Открывайте, – громко сказал папа Клары, директор компании по продаже чего-то там. – Выходите, обниматься будем!

– Тоже ничего, – буркнула Клара, облокотившись на крыльцо. – Может, они уехали?

– Куда уехали? – удивился отец и посмотрел на часы. – Мы же договаривались.

– А… Так ты их предупредил, во сколько мы приедем… Тогда понятно. Минут за десять до нашего приезда они переместились.

– Куда переместились? – не понял отец.

– В безвозвратное.

В этот момент дверь дома, однако, открылась, и поскольку день уже начался плохо, то неудивительно, что в дверях стоял Йошка.

– Женщина, вам чего? – сказал Йошка, обращаясь к Кларе. Клара была готова к чему-то подобному, но не к этому. И она подумала, что у них за спиной действительно стоит какая-то женщина, и Йошка обращается к ней. Клара обернулась и по громкому смеху Йошки и своего дорогого папули сразу поняла, что счёт уже «один – ноль» в пользу этого пятнадцатилетнего верзилы.

– Иосиф, приглашай гостей в дом, – послышалось из чёрной глубины дома Резниковых.

– Можно я тут?.. – Клара сделала последнюю попытку, прекрасно зная, что отец будет настаивать.

– Хочешь пропустить все новости и сплетни о себе? – удивился Йошка.

– Переживу.

– Не трусь, они тебя любят, – сказал отец.

– Мне радоваться? – сказала Клара и снова подумала с досадой: почему все тут же замечают, когда она чего-то боится? У неё на лице написано, что ли? Да что там вообще написано?

Клара в сопровождении Йошки и отца зашла в дом соседей. Сколько раз она тут бывала? Тридцать? Сто? Она знает всё: какие портреты и на каких стенах висят, какие ковры лежат в каких комнатах, какие цветы как пахнут. Больше всего Клару интриговало пианино. Никто никогда не играл на этом инструменте. Под строгим запретом было прикасаться к нему. На вид – старый, облезлый, чёрный гроб. Местами чёрная краска отслоилась и отлетела. Название фабрики, выпустившей это чудо, выцвело, и прочитать его было решительно невозможно. Пианино, как и положено, было укрыто накрахмаленной салфеткой. Той же самой, которую Клара видела 13, 12, 11, 10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2 и 1 год назад. На салфетке стояла ваза с живыми цветами, как на могильном холмике. И конечно, как без него, – фото Мухтара в траурной рамке.

Некрашеные полы – вот что всегда удивляло Клару в доме Резниковых. Во всех домах, которые она посещала, доски пола были всегда покрашены. Видела Клара полы, покрытые линолеумом. Видела Клара полы из ламината и из паркета. Видела полы из кафельной плитки. Но некрашеные доски? Нельзя сказать, что Резниковы были бедными и нуждались в деньгах. Может, они и небогаты, но денег на покраску пола у них точно должно хватить. Интересно, сколько стоит покрасить пол?

– А Клара закапризничала и решила остаться в Питере? – поприветствовал гостей дядя Сёма.

– Ха, – ответила Клара, ожидавшая более обидных нападок.

– Папа, эта женщина и есть Клара. Время не пощадило её, – сказал Йошка с драматизмом в голосе, едва не рыдая. – Смотри, какие синяки у неё под глазами. А волосы? Ты помнишь, какие были волосы у той Клары?

Кларе стало совсем не по себе. Что не так с её волосами?

– Да может, она в гриме? – предположил дядя Сёма.

– Да прекратите вы! – решительно заступилась за неё тётя Лиза, и, пока Клара ещё испытывала к ней благодарность, добавила: – Может, это она ещё хорошо выглядит.

Отец Клары засмеялся. Ему было забавно, что эти Резниковы издеваются над его дочерью. Это и правда так весело? Клара уже двинулась к двери, чтобы уйти, но потом поняла, что тогда Резниковы победят. Она решила остаться и свести пикировку, как это называл отец, хотя бы к ничьей. Клара принюхалась.

– А что за вонь тут у вас? – сказала Клара, и все замолчали, как если бы она сказала невиданную глупость или пошлость.

В комнате воцарилась тишина. В чём дело? Над Кларой можно шутить, а Кларе нельзя? Все молчали. Клара не собиралась извиняться. Если она кого-то и задела, то они должны понять: это произошло потому, что сначала кто-то задел Клару. В некоторых фильмах это называется расплата. Все продолжали молчать.

– Ну а хорошая новость – что ест Клара немного, а если не контролировать её, то может выжить на одних чипсах, йогурте и шоколадных батончиках, – с улыбкой нарушил тишину Кларин отец, и можно было подумать, что до этого он десять минут характеризовал свою дочь, а теперь решил закончить её гастрономическими привычками.

– Спасибо, – поблагодарила Клара папу.

– Но кормить её надо кашами и овощами. Из овощей Клара лучше всего ест брокколи и свёклу…

– Ну это как раз понятно, – сказал Йошка.

– Будешь спать на втором этаже? – спросила тётя Лиза.

– У вас есть второй этаж? – удивилась Клара.

– У Йошки кровать двухэтажная. После того, как Витя поступил в Ленинградский государственный университет имени А. А. Жданова, как мы его привыкли называть, и переехал в общежитие, Йошка переехал на первый этаж кровати, а тебе готов сдать второй, – объяснила тётя Лиза.

Клара жалобно посмотрела на отца. Он не заступится за неё и сейчас? Она была готова убежать, если бы это не расценивалось как поражение.

– Ну если хочешь спать на первом, то надо просто доплатить, – сказал Йошка.

– Да ни за что! – возмутилась Клара.

– Ну что ж, мы должны были попробовать, – вздохнул дядя Сёма. – Спи в гостиной, на диванчике. Там удобно и тихо. Знаешь, как показывать дом покупателям?

– Справлюсь, – сказала Клара, больше всего желая, что бы этот разговор поскорее закончился и по возможности не начинался снова. – Пап, а почему я не могу ночевать в дедушкином доме?

– Ты больше не боишься оставаться одна в доме? – спросил папа.

– В сравнении с этим дом деда кажется довольно милым, – сказала Клара. – Дай мне ключ, я дождусь тебя там.

Клара встала и протянула руку. Отец, подумав, вложил ключ в требовательно раскрытую ладонь дочери.

1.7.

«Дурацкие соседи и Йошка дебильный, ноги моей не будет в их доме», – думала Клара, а её руки тряслись, и она не могла вставить ключ в дверной замок. У соседей двор был светлый, открытый, залитый солнцем. А двор деда больше походил на дремучий лес: разросшиеся кусты сирени непреодолимой стеной отделяли двор от улицы, а хмурые ели создавали даже не тень – они создавали мрак. Было холодно. Наверное, и руки у Клары тряслись не от обиды, не от гнева, не от недавних переживаний, не от раздражения, а от холода. Конечно, от холода.

Замок клацнул и поддался, только дверь всё равно не открылась. Эту проблему Клара помнила с детства: входная дверь всегда открывалась с трудом. Забавно, но самому деду дверь поддавалась и открывалась легко. Может быть, он знал, куда потянуть и что нажать. Бывают и такие секреты.

Клара вошла в дом и прикрыла дверь, но не стала закрывать её на внутренний замок: скоро придёт отец, и не надо будет идти обратно через тёмный коридор, чтобы открыть ему. Пожалуй, именно тёмный коридор пугал Клару в этом доме. Наверное, он. Правда, ещё она не хотела бы залезать на чердак. Клара очень надеялась, что ей не потребуется этого делать. Дед всё время говорил, что если ходить по чердаку, то однажды пол провалится у неё под ногами, и она полетит вниз, и её засыплет досками, мусором и мышиным помётом. Из всего, чем её могло бы засыпать, мышиный помёт был на последнем месте в списке желаний Клары. Она этого не пожелала бы даже Йошке, а уж чего она ему только не желала!

Кроме коридора и чердака, Клару почти ничего не пугало в этом доме. Просто она ещё очень не хотела бы оказаться в подвале. «Если ты окажешься в подвале, а крышка сама собой закроется – то всё. Выберешься ты оттуда, только когда кто-то снаружи снова откроет крышку», – говорил дед. Клара допускала, что история про самозахлопывающуюся крышку – просто страшилка, но проверять правдивость истории желания не было. Клара дала себе слово: что бы ни произошло, что бы ей ни показалось, она не полезет на чердак и не спустится в подвал. Она не такая дура, как герои каждого фильма ужасов! Спят себе такие, а потом среди ночи слышат вдруг вой или, скажем, скрежет – и давай по тёмным углам шарить! Идиоты. Клара смотрела фильмы ужасов, прикрыв глаза ладонями: так ей они казались не такими уж страшными. Однако полностью закрывать глаза она не любила, потому что, опираясь только на слух, фантазия рисовала ей такие картинки, до которых не смог додуматься даже режиссёр.

Клара решила, что ночевать она будет в доме деда. Терпеть издевательства Резниковых или остаться на ночь одной в этом доме? Непростой выбор. Клара выбрала ночевать здесь, превозмогая страх. Чего бы ей это ни стоило.

1.8.

Определившись с местом ночёвки, Клара решила навести порядок в своём новом жилище. Нужно было снять пыльники с мебели, протереть пыль там, где она бросается в глаза, сполоснуть посуду. Работа привычная: каждый раз, приезжая в этот дом после исчезновения деда, они с мамой снимали пыльники, протирали всё и споласкивали. Клара засучила рукава и принялась за дело. Заглянула в кабинет деда. В этой комнате почти не было мебели: стол, кресло, диван и шкафы с книгами по всем стенам. Кларе запрещалось одной заходить в эту комнату и играть здесь. Да и чем тут можно было играть? Во что тут можно было играть? Когда дед был жив, они сидели вместе на этом диване и разговаривали. Иногда он читал Кларе книги и объяснял непонятные слова. То есть делал всё, на что у родителей не хватало времени.

Клара вошла в кабинет и села на диван. Дед много говорил о доброте. Он считал, что доброта отличает человека: чтобы быть добрым – нужно усилие; чтобы быть способным на усилие – нужно быть человеком. Клара однажды сказала ему, что она и так человек: она родилась им, а значит, уже человек независимо от того, добрая она или нет.

Дед на это сказал: «Мы рождаемся млекопитающими, а человеком и личностью становится каждый в отдельности. Человека из нас делает воспитание, самовоспитание, обучение, культурное развитие. Все рождённые человеком – человеком и станут. Этот момент будет сопровождается появлением личности. Личность, в свою очередь, характеризуется устойчивыми чертами характера, привычками и тем, что человек считает важным. А вот каким человеком и какой личностью ты станешь, зависит от того, во что поверишь. Веришь ли ты, что доброта – это ключ к самой сильной магии? Ведь самое большое волшебство не откроется злому человеку, потому что мир устроен так, чтобы в борьбе всегда побеждало добро».