Откроется не каждому

– Как волк, – сказала Клара и сильно удивила этим тётю Лизу. Не ожидала она такой доброжелательности в ответ. Тётя Лиза ещё раз улыбнулась и показала на дверь в дом.

– Я сделала перчики, ты ешь перчики?

– Да, – ответила Клара, даже не понимая, о каких перчиках идёт речь; впрочем, она понимала: случись что – отказаться она успеет и в последний момент.

– Десять минут – я накрою на стол и разогрею тебе перчик, – сказала тётя Лиза.

– Я пока почитаю, – снова неожиданно для себя миролюбиво ответила Клара.

Клара вошла в дом, прошла в гостиную. Села на диван и взяла книгу, первые три страницы которой вчера её замечательно усыпили. Ну что ж, уснуть бы и сегодня до ужина. Клара начала читать. Главный герой – неудачник и трус – решает вернуть себе свою честь. Идёт драться с теми, кто его унизил. За это Клара могла бы уважать. Этого она хотела и для себя: пересилить свой страх и сделать шаг вперёд, даже если тебя там ждут неприятности. Клара хотела бы иметь такой характер. Но где его взять?

Вообще-то характер Клары был именно таким: шагать вперёд, проявлять любопытство, бороться и достигать. Но по глупому стечению обстоятельств, запущенных укусом собаки, оставшимися после этого шрамами на подбородке и руке, из-за появившегося страха собак и столкновений вообще Клара привыкла думать о себе как о девочке трусливой, нерешительной и неинтересной. Привыкла думать о себе, прямо сказать, плохо. Привыкла думать так, и постепенно превращалась в ту самую трусливую, нерешительную и неинтересную. Если бы не фехтование, то она давно бы стала такой.

Внезапно Клара поняла, что хочет быть больше, чем её страх, и стать чем-то больше, чем он ей позволяет. Встать и сделать шаг навстречу страху… Ха. Забавно: вернувшись, герой книги не застал хулиганов. Магазин закрыт, и никого уже нет. Надо же, только собрался подраться, а драться не с кем. А если бы хулиганы были здесь, он бы точно осмелился на столкновение или ограничился бы словами и упрёками? Клара не могла поверить в то, что трус может однажды пойти навстречу своему страху. Наверное, если только этот страх накапливался, накапливался, накапливался – и перелился через край.

Клара окунулась в книгу: она будто почувствовала прохладу весеннего вечера, она словно стояла за спиной героя… Она не могла видеть его лица, зато прекрасно понимала его мысли. Герой осознал, что назад, в прежнюю трусливую жизнь, у него дороги уже нет. Шорох веток за спиной…

И тут в комнату вошёл Йошка.

– Читаешь?

– Пляшу, – съязвила Клара и поняла, что в этот раз с Йошкой она не успела отследить свою реакцию. Уколола его в ответ на очевидный вопрос. А теперь зачем-то решила исправить ситуацию. – Читал эту книгу?

– Не, я не продавец. Мне больше нравится творчество, искусство. Психология. Как бы это тебе попроще объяснить… – начал Йошка.

– Даже не старайся. Хочешь совет? Найди хорошего юмориста и подыгрывай ему в шутках про умников. Вы объездите с ним весь мир. Все вокруг будут тебя узнавать. Девушки станут выстраиваться в очередь за автографом. К юмористу, конечно же, для которого ты будешь всего лишь реквизитом.

– А ты злая. Что ты имеешь против собак?

– Отвали.

– Как психолог, я должен сказать, что у тебя проблема.

– Как психолог! – фыркнула Клара.

– Хочешь, скажу тебе кое-что на психологическом? – предложил Йошка.

– С вас пять тысяч? – предположила Клара.

– Ого! Пять?! Я планировал сказать «тысяча». Офигеть, поеду работать психологом в Питер.

В гостиную заглянула тётя Лиза и пригласила всех ужинать. В этот раз ужинали без дяди Сёмы. Клара хотела было спросить, где он, но передумала: в этом доме все её слова и действия обращались против неё самой. Поэтому лучше всего было просто съесть фаршированный болгарский перец и пойти спать.

Тётя Лиза перчила блюда так сильно, что у Клары постоянно першило в горле, и ей приходилось всё время «прокашливаться», не открывая рта. Теперь Клара думала о том, что её мама, скорее всего, не использует перец вовсе. Как там говорится? Всё познаётся в сравнении. А тётя Лиза, наверное, добрая женщина. Старается угодить гостье. Как умеет, так и старается. То, что она старается не так, как этого хотелось бы Кларе, возможно, не её вина. А вдруг и Клара не всем нравится и не всех устраивает?..

Клара сильно задумалась. А если и правда она не всем нравится? Не все в восторге от её ожиданий по отношению к ним. И не все хотели бы быть на неё похожими. Не всем нравится, что она норовит уколоть, когда не боится. От таких мыслей стало нехорошо. Клара решила вернуться к перчику.

– Вот и хорошо, – сказала тётя Лиза своим мыслям.

Клара закончила ужин, и теперь можно было немного почитать. Надо было бы ещё подумать над событиями сегодняшнего дня и спланировать свои действия на завтра. Что она станет делать, если следующий покупатель тоже захочет украсть тетрадь? Кому вообще нужны тетрадки деда?

– Тётя Лиза… – начала Клара, но передумала спрашивать совета; поэтому, когда хозяйка дома вопросительно посмотрела на неё, Клара просто похвалила перчик. Йошка тоже советник никуда не годный. Придётся искать решение самой.

– Ма, а знаешь, что Клара сегодня учудила? – начал Йошка, и Клара в очередной раз почувствовала, как сильно она его ненавидит.

– Заткнись, – шикнула Клара.

– Ребятки, не ссорьтесь, – успокоила тётя Лиза.

– Она кинулась на Альму со своей шпагой, – рассказал Йошка и загоготал.

– Альма – добрейшая собака, – заметила тётя Лиза.

– Спасибо за ужин, – поблагодарила Клара и встала из-за стола.

– Ты обиделась? Не обижайся, – сказала тётя Лиза.

Волшебная формула: – Когда тебя обижают, надо просто не обижаться. Спасибо!

– Я домой, – сказала Клара. И добавила: – Сейчас заберу вещи.

– Куда ты?! А что я отцу твоему скажу?

– Правду. Скажете: «Достали мы её так, что она решила пожить пару недель без еды в пустом доме». Он поймёт, что выбора вы мне не оставили, – выпалила Клара, но потом пожалела, что сказала слишком резко. А потом подумала: «Пусть знают».

Всё то время, пока Клара собирала сумку, тётя Лиза отговаривала её и просила хотя бы подождать дядю Сёму. Йошка же с уверенностью предполагал, что Клара вернётся ещё до полуночи. Тётя Лиза записала свой телефон на листке и предложила Кларе звонить, если потребуется помощь.

– Последнее, чем я воспользуюсь, – буркнула Клара и сделала вид, что уронила листок с телефоном на пол.

– Я не пущу тебя одну, – тётя Лиза внезапно перекрыла собой дверь.

– Правда? Хотите потом объяснять своё насилие над несовершеннолетней? Уже наняли столичного адвоката? Точно всё продумали? – неожиданно для самой себя Клара перешла в атаку.

Тётя Лиза отошла от двери. Сдалась.

– Пусть хоть Йошка с тобой за компанию пойдёт. Страшно же одной в доме!

– Пусть лучше страшно, чем с вами, – сказала Клара и решительно вышла сначала из гостиной, потом из дома, потом со двора. Теперь ей осталось только перейти улицу. Однако за это время Кларина решимость провести ночь в доме деда уменьшилась вдвое. Она замедлила шаг. Поняла, что ей в спину смотрят Резниковы, и, несмотря на страх, добавила энтузиазма в свою походку. Получалось не очень правдоподобно, но всё равно это было лучше, чем волочить ноги и оглядываться с надеждой на то, что тебя позовут обратно.

Клара подошла к дому и, всё ещё ни разу не взглянув в сторону соседей, не зная, вышли ли вообще они на улицу или смотрят на неё из окна, легко открыла замок.

«Какие у него могут быть проблемы с замком? Его ребёнок может открыть одним движением», – подумала Клара про дядю Сёму, под ребёнком имея в виду какого-то абстрактного малыша лет восьми.

Клара вошла в дом, включила свет и дала себе слово не проверять комнаты. Иначе она будет проверять их каждые пять минут и при любом шорохе. И тут в дверь постучали. Чёрт! Йошка? Тётя Лиза? Или всей семьёй пришли?

– Я не пойду к вам, уходите! – крикнула Клара через входную дверь так громко, чтобы её точно услышали на улице. Её и услышали.

– Я хотела узнать по поводу продажи дома, – ответил ей незнакомый женский голос.

– Уже поздно, приходите завтра, – не растерявшись, сказала Клара.

– Я звонила вам по телефону, – настаивала женщина на улице.

– Вы одна? – спросила Клара по-прежнему через дверь.

– Да. А дома есть взрослые? – спросила в свою очередь женщина.

– А собака у вас есть? – зачем-то уточнила Клара.

– Есть. А вам зачем? Вы можете открыть дверь?

– А собака на поводке? В наморднике? – уточнила Клара.

– Лили в наморднике? – удивилась женщина.

Клара на мгновение задумалась. Где её рапира, защита и маска? В гостиной? Или будет слишком странно встречать покупателя в фехтовальной форме?

– Секунду, – попросила Клара и убрала сумку со своими вещами в котельную.

Клара открыла дверь. На крылечке стояла женщина лет пятидесяти. В летнем сарафане, с сумочкой и в соломенной шляпке. Эта шляпка своими дырочками напомнила Кларе о том, что её маска по-прежнему в гостиной и она сейчас безоружна.

– Я говорила с вашим… – женщина показала на свой мобильный телефон.

– Папой, – подсказала Клара.

– Я так и подумала, – произнесла женщина и окончательно ей разонравилась. Клара однажды решила: если ей нужно будет выбесить окружающих, она будет говорить «я так и знала», «я так и подумала» по любому поводу, – и результат гарантирован.

Клара ждала.

– Можно посмотреть дом? – спросила женщина.

– Смотрите, – согласилась Клара, отступила вглубь дома и шагнула спиной назад на кухню, чтобы женщина смогла пройти в дом и осмотреться.

– Кухня старенькая, – сказала женщина, которой тоже было не три годика.

– Ага, – поддержала разговор Клара.

Женщина принялась ходить и трогать всё подряд: занавески, столы и стулья, ковры и даже посуду. Посуду-то зачем трогать? Ого, она даже попыталась что-то соскрести со сковородки. Все свои исследования женщина сопровождала оценками, упрёками, громким цоканьем языком и тяжёлыми вздохами разочарования.

– Вы хоть убирались тут? – спросила женщина, стоя посреди идеально убранной кухни.

– Не заметно? – не удержалась Клара.

– Да, так вы дом не продадите, – дала ценный совет женщина.

– Папа говорил о привидении? – между прочим спросила Клара.

Женщина внимательно посмотрела на девочку, сказала что-то неприятное, судя по выражению лица, и направилась в гостиную. Она встала в центре комнаты и с наслаждением начала критиковать всё, что видела: старую мебель, пыльный ковёр, уродливый камин. Клара, сжав зубы, терпела из последних сил. В конце концов, продаётся дом, а не мебель и посуда. Клара стояла в дверях около кабинета, желая только одного: пусть эта покупательница провалится в тартарары, что бы это ни значило. Дама направилась к кабинету.

– Тут ничего интересного, – остановила её Клара и встала у книжного шкафа так, что открыть нижние дверцы, не отодвинув Клару, у женщины не получилось бы.

Клара решила, что не сдвинется с этого места ни под каким предлогом. И надо же, именно в этот момент она вспомнила, что снова не закрыла на замок входную дверь.

Тем временем женщина решила снять видео: достала телефон и стала крутиться в центре кабинета, ничуть не смущаясь того, что в кадр попадает и сама Клара.

– Снимать несовершеннолетних без их согласия нельзя, – спокойно заметила Клара.

– Детка, отодвинься, ты полкабинета закрываешь. Куда ведёт эта дверь? – женщина показала на ту самую дверь, которая на памяти Клары никогда не открывалась.

– Для вас – в ад, – отрезала Клара. Обычно она вела себя со взрослыми вежливо, но эта женщина выведет из себя кого угодно. А ещё Клара помнила о том, что она теперь – сама за себя. И сейчас, в этот самый момент, Клара впервые поняла, что люди имеют в виду, говоря про границы.

Встречаются два человека и начинают исследовать границы друг друга. Им необходимо выяснить: какие темы для них общие и объединяют их, а какие – могут вызвать конфликт. Теперь Клара, как никогда раньше, поняла: обычно люди через намёки и подтексты, через аксессуары и бренды сообщают окружающим, что можно делать в их отношении, а чего – лучше не надо. Вот только подростки и дети, судя по всему, не имеют своих границ, и всякий лезет к ним с советами и поучениями.

Ещё Клара поняла: когда другой человек не замечает тонких намёков, подтекста и шуток, с помощью которых другой обозначает свои границы, тогда приходит время для фраз, не заметить которые уже невозможно. Вот как в этом случае.

– Фу, какое воспитание, – разочаровалась женщина в Кларе.

– У вас вышло бы ещё хуже, – Клара решила не останавливаться. Если одна атака окончилась результативно – надо добивать. Кажется, так говорил Бернар на тренировках.

– Я пожалуюсь твоему отцу, – пригрозила женщина.

– Выходите, осмотр завершён, – твёрдо сказала Клара и сама удивилась тому, что женщина смутилась, послушалась её и пошла на выход. И тут Клара подумала, что, наверное, напрасно она так грубо встретила и недружелюбно общалась с этой женщиной. Сейчас стало очевидно: тетради деда её совсем не интересовали. Перестраховалась, получается.

Проводив женщину до дверей, Клара выглянула на улицу.

Краешком своего сознания она хотела, чтобы Резниковы извинились, покаялись и попросили её вернуться, и ей не пришлось бы ночевать одной. Но другим краешком того же сознания Клара понимала, что не хочет ночевать у Резниковых. Здесь – страшно. Там – противно. Выбирай, что хочешь, всё равно приличного выбора нет. Извиняющихся Резниковых тем временем не было видно.

Клара сомневалась, сможет ли она справиться со своим страхом, если в доме начнёт вдруг что-нибудь происходить. Например, появятся привидения. Раньше их просто не было – не было и разговора об этом. И надо же было ей самой придумать, что они существуют. Клара знала, что ей нельзя загоняться. Если она позволит своему страху получить доступ в комнату фантазий, то всё – тушите свет. Страх, лишённый фантазии, был скучным. Но стоило ему объединиться с фантазией, как он тут же становился совершенно безграничным. Другими словами – без пределов и границ. И в такие моменты весь здравый смыл, которым Клара, по её мнению, обладала, улетучивался без следа.

Клара пошла на кухню и включила чайник. Прикинула, сможет ли сделать печенье к чаю, и оставила эту идею на утро. Нашла шоколадку, спрятанную за банкой гречневой крупы, и после этого решила, что надо провести более глубокое исследование запасов. Где есть одна шоколадка – там можно найти всё что угодно. Внезапно Кларе захотелось жареных пельменей, но ей стало стыдно в этом признаться даже самой себе.

– Показалось, – сказала она вслух.

Было около восьми вечера – время детское. Спать рано, делать нечего, и поэтому Клара решила, что настало самое время для вечерней пробежки и тренировки. Она достала из сумки спортивные штаны и кроссовки. Переоделась, мельком взглянув в зеркало. Каждый раз, когда Клара смотрела на себя в зеркало, то первым, что она видела, был маленький, похожий на молодую луну шрам на подбородке, уродующий её и без того немодельное лицо.

Общаясь с другими людьми, Клара всегда считала, сколько раз её собеседник посмотрит на шрам. Того, кто не смотрел на него, как и того, кто намеренно отводил глаза, Клара презирала. Того, кто смотрел, – не любила. Клара и сама не знала, как правильно. Потому что правильно – это когда собаки не портят жизнь девочкам!

Клара вышла из дома и без малейших проблем закрыла замок. Да, точно: дядя Сёма просто не хотел помогать папе, и поэтому придумал историю про то, что не способен открыть и закрыть дом. Чего тут сложного? Клара с рапирой в чехле трусцой направилась в сторону парка. В душе она очень надеялась, что там не будет ни людей, ни собак. Рапира, конечно, придавала ей смелости и уверенности, но даже вооружённая спортивным клинком Клара не хотела бы встретиться с собаками. От людей тоже ничего хорошего ждать не приходилось: будут таращиться на неё, как дикие. А то ещё и телефоны достанут, снимать начнут. Как же! Это ж #девочкасрапирой!

В парке было пусто. Клара положила рапиру под скамейку и начала разминку, как называл её Бернар, общефизическую. Неожиданно для себя Клара проявила рвение и довольно хорошую форму. Она заметила, что амплитуда махов сейчас значительно превосходит привычную для неё. «Накопившаяся злость, что ли, выходит?» – подумала Клара, делая глубокие выпады и растягивая мышцы бедра.

Клара вернулась к скамейке, достала из чехла рапиру и сделала пару взмахов; лезвие прорезало тишину. В спортивном зале из-за гула голосов редко можно услышать такой сильный и чистый «вжух». Клара ещё несколько раз резко взмахнула своим оружием и осталась довольна звуком. Она повесила чехол на ветку – пусть играет роль мишени – и выбрала дистанцию: с этого места в глубоком выпаде кончик рапиры должен едва коснуться чехла. Клара поприветствовала чехол, сказав вслух: «Готов? К бою!», – и сделала выпад. Кончик рапиры чуть-чуть не дотянулся до мишени. Клара хмыкнула, выпрямилась, встряхнула мышцы ног, вернулась в стойку и снова сделала выпад, чуть сильнее потянувшись вперёд. Теперь рапира коснулась мишени.

– Так бы сразу, – сказала Клара.

– Я думал, что ты встанешь ближе, но ты и оттуда дотянулась, – произнёс мужской голос сзади.

От неожиданности Клара развернулась в прыжке, как кошка, и встала лицом к противнику в стойке, готовая нападать и защищаться.

– Легче-легче, я не собирался тебя пугать. Я ж думал, что ты меня всё это время видела, – сказал мужчина лет сорока примирительным тоном и поднял руки: мол, сдаюсь.

– Вы тут были всё время?! – удивилась Клара.

– Вот те крест! Провалиться мне на этом месте, – поклялся мужчина. – Ты что ж, меня правда не видела?

– Не видела… Не обратила внимания, – уточнила Клара.

– Ну ничего. Я тут каждый вечер сижу.

– Каждый вечер?.. – переспросила Клара и, быстро догадавшись о причине ежедневных прогулок, посмотрела по сторонам в поисках собаки, которую каждый вечер этот собачник тут выгуливает.

– От жены убегаю сюда, – уточнил собачник.

– Она вас бьёт? – изумилась Клара.