Откроется не каждому

– Это не моя проблема, – сказала Клара последнюю фразу вслух, и это было дерзко. За дерзость Клара могла быть наказана.

– Мы семья, – сказал папа и даже попытался пошутить: – Мы один за всех и… Что там дальше?

– Понятно, – отозвалась Клара. – Когда это выгодно вам, то мы – семья.

– Ты справишься, – примирительно сказал папа. – Когда придёт покупатель, тебе нужно будет просто открыть дом. Пусть он ходит, смотрит, да хоть видео снимает. В общем, пусть делает всё что хочет. Потом покупатель позвонит мне, и я уже буду говорить с ним о цене и других условиях. Я договорюсь с агентством, они помогут с потенциальными покупателями; но в остальном нам лучше обойтись без посредников.

– Ты точно не можешь сам это сделать? – с последней искрой надежды спросила Клара.

– Не могу. И мама не может: она уже пробовала взять отгулы.

– Ну правильно, мне-то не надо ни у кого отпрашиваться…

– Проси что хочешь, – сдался папа, хотя Клара и не думала о каком-то вознаграждении.

– Три желания? – уточнила Клара.

– Прям три. Одного хватит, – подключилась мама. – И не дороже пяти тысяч рублей.

Клара, взглянув на папу, поняла, что условия обсуждаемы.

– Никаких советов и никакой критики по поводу внешнего вида… – начала Клара.

– Ну, ты уж не отрывайся от земли, – возмутилась мама.

Клара снова посмотрела на папу: он согласно кивнул и мельком взглянул на свои дорогие часы, доставшиеся ему от отца – именно его дом предстояло продавать внучке. Клара была единственным ребёнком в семье, и папа однажды в шутку – конечно, в шутку – сказал, что если бы Клара была мальчиком, то часы деда достались бы ей по наследству; а так придётся передавать её мужу.

– Как бы не пожалеть, – предупредила мама папу и пододвинула тарелку с зелёным салатом ближе к Кларе. Так могут только мамы: вести столь серьёзный разговор и одновременно заботиться о том, чтобы детка была сытой.

– Никакого родительского контроля по поводу телефона, – назвала Клара своё второе желание.

Мама молчала. Папа кивнул. Ого! Проблема, видать, серьёзная.

– Третье желание потом скажу, – Клара решила не торопиться.

– Ты бы и про первые два хорошо подумала, – посоветовала мама.

– Едем после обеда, – сообщил папа, снова посмотрев на часы.

– Сегодня?! – Клара подпрыгнула на стуле.

– Да, давайте сейчас поедим и поедем.

– Я не могу сегодня! Давай поедем завтра после обеда? После… После 14 часов?

– Завтра мне с утра уже нужно быть в банке. Неизвестно, как долго они будут выкручивать мне руки. Едем сегодня.

– Папа! – с нажимом сказала Клара, хотя понимала, что решение уже принято, его не изменить и что своей настойчивостью она даже выдаёт себя.

– У тебя были планы на сегодняшний вечер? – тут же спросила мама. Она, конечно же, заметила желание дочери задержаться в городе по крайней мере до завтра.

– Нет никаких планов… – тихо отозвалась Клара. – А может, мама меня завтра отвезёт?

– Я на работе. Это у тебя каникулы, – напомнила мама.

– Тебе бы такие каникулы, – уныло сказала Клара, ничего конкретного не имея в виду.

– Я расскажу тебе потом, как проводила свои каникулы, – пообещала мама.

– Так, обедаем и собираем вещи. Ориентируйся на пару недель, – сказал папа Кларе, уже вставая из-за стола.

– Две недели?! Да у меня в среду тренировка! Я же опять проиграла Кузнецовой… Тренер сказал, что вообще выгонит меня из команды, если я пропущу хотя бы одну тренировку! – Клара вдруг увидела призрачную возможность уклониться от поездки в Старую Руссу.

– Я поговорю с Бернаром, объясню ситуацию, и он поймёт. А ты возьми свою шпагу и тренируйся там хоть на том же Йошке. Он уже большой теперь… На сколько, на год, кажется, старше тебя? Вы же дружили. Давай, не вешай нос.

– Ты хорошо подготовился, – сказала Клара. Она поняла, что папа точно уже позвонил Резниковым, обо всём договорился и даже уточнил, как зовут их сына и сколько ему лет. Иначе он в жизни бы не вспомнил имя какого-то пацана. – Только у меня не шпага, у меня рапира.

Кларе стало ясно, что попасть на дуэль ей не суждено – разве что только устроив феноменальную сцену протеста. Но сложившиеся обстоятельства на такую сцену не тянули. «Ладно, купит кто-нибудь быстренько дом, – решила она, – и я вернусь домой до среды. Ещё и на тренировку успею. Кузнецова сама себя не проткнёт».

Клару опять передёрнуло: неужели ей придётся одной, в чужом городе, где она практически никого не знает, жить и продавать дом? Она не справится. Она просто не выживет! Что они делают? Разве родители не понимают, что это – непосильная задача для четырнадцатилетней девочки, за которую всю жизнь всё решали родители? Она же не способна к самостоятельной жизни; она ещё тот птенец, которому рано выбираться из гнезда. Она же разобьётся о землю! Разве это непонятно? Как может быть такое непонятно! Они думают только о своих проблемах, а проблемы Клары их вообще не волнуют. Выкинули из гнезда, а там уж выживешь – значит, выживешь.

– А если у меня не получится? – спросила Клара несколько обобщенно, хотя имела в виду: как ей там выжить одной?

– Что не получится? Открыть и закрыть дом? Что не получится – сказать мой номер телефона покупателю, которому дом понравится? Что именно у тебя не получится? – папа начинал злиться.

– У меня что-то нет аппетита, – сказала Клара и тоже встала из-за стола.

– Ну вот, что я тебе говорила? – сказала мама, обращаясь к папе. – Надо было сначала пообедать.

Клара зашла в свою комнату и упала на кровать. Зато они не разводятся! Только сейчас Клара поняла, почему она была на самом деле так спокойна по поводу развода родителей: кроме шёпота за закрытой дверью, не было никаких признаков разлада между мамой и папой. Почему она подумала про развод? Просто первое, что пришло в голову? А потом она сама загналась по этому поводу. Уж что-что, а загнаться Клара умела. Стоит только прочитать страшную книгу – всё, неделю потом будет спать и думать, что у неё под кроватью живёт чудовище.

1.3.

Кстати, про книгу. На четырнадцатилетие родители подарили Кларе кое-что из одежды – то, что они хотели бы носить, когда сами были подростками. Ну, понятно. Такое себе. Купили ещё новый костюм для фехтования и тем самым признали право Клары получать синяки и закалять свой характер именно таким способом. Самый никчёмный из подарков был вручён максимально торжественно и пафосно – ещё бы. Это была книга. Родители полчаса говорили о том, как важно, чтобы Клара прочитала эту книгу; мол, она объяснит, что такое жизнь, как это замечательно и интересно… Может быть. В каком-нибудь другом мире. В другое время. С другими родителями.

Клара помнила анекдот, который одно время очень любил рассказывать её папа и хохотал над ним громче всех. Сам расскажет – сам и хохочет.

– Говорят, в России с деньгами плохо?

– Вы знаете, с деньгами в России хорошо. Вот без денег – плохо.

«Помогите деньгами, советы можете оставить себе», – думала после этого Клара про книгу и про желание родителей рассказать, как жить. Время уже другое, всё изменилось. Родители подростками играли на улице, потому что дома из развлечений были только программы «Новости» и «Спокойной ночи, малыши!». Максимум, где родители бывали, пока учились в школе, – это на даче. Самые везучие провели месяц в пионерском лагере. Что они там видели? Что они знают о жизни? Клара чувствовала временами, что может сама дать пару советов своим родителям. Точно – по теме воспитания детей, а возможно даже и про выстраивание семейных отношений.

Кларе сразу настолько не понравилась книга, что она ещё даже не открывала её. Во-первых, детские рисунки на обложке. Клара не ребёнок – это хотя бы можно было понять? Да, ей страшно оказаться одной, без взрослых, в новой ситуации и делать то, что она никогда до этого не делала. Но это ничего не значит. Она не ребёнок, чтобы читать детские книги.

Во-вторых, что за дурацкое название? Лучшим подарком является телефон, планшет, ролики. Новая рапира, в конце концов. Жизнь не может быть подарком. Жизнь может быть каторгой, испытанием, драмой – чем угодно, но не подарком. «Тоже мне, щедрые дарители, – фыркнула Клара. – Детей рожают с одной целью – заставить их делать работу, которую самим делать неохота. То посуду мой, то пылесось… И слово дурацкое. Дети нужны, чтобы не делать работу по дому и чувствовать себя при этом хозяином положения». Из всех, кого Клара знала лично, возможно, только Анька считала жизнь подарком. Но ей повезло с родителями. Уж её бы не отправили дом продавать. Поехал бы какой-нибудь специальный сотрудник или даже секретарь.

Теперь Старая Русса. Клара считала, что у неё всё ещё есть шанс отказаться от поездки, но цена, кажется, была слишком высока. А вот отсутствие родительского контроля за телефоном, за внешним видом – это в сто раз больше, чем те уступки, на которые она могла бы рассчитывать за выполнение рядовой просьбы. Чтобы мама согласилась не проверять, с кем и о чём Клара переписывается? Да на это должно было уйти ещё года два-три. Значит, у родителей сейчас и правда нет выбора. «Если я стану упрямиться, то надолго испорчу с ними отношения. С одной стороны – испорченные отношения с родителями. С другой – я же могу там просто не выжить! Они думают только о себе! Им кажется, что это просто – поехать чёрт знает куда… И что? Что мне там делать? Терпеть Резниковых? Общаться с Йошкой? Он бесил меня в двенадцать лет, он бесил меня и в прошлом году. Могу представить, что будет теперь. Придурок. И шутки у него дурацкие.