Без срока давности

– Скажите, господин Корсаков, почему я должна отвечать на ваши вопросы?

Главной интонацией женщины была тревога. Влада старалась ее скрывать, но это плохо удавалось, и Корсаков решил быть откровенным.

– Денис исчез, и это связано, боюсь, с опасностями. Он сейчас – единственная возможность узнать хоть что-то об этом. Именно поэтому я и приехал в Ярославль, именно поэтому пришел к вам. Почему-то мне кажется, что след идет из вашего города. Спросите – почему так считаю? Не отвечу. Просто убежден. Безмотивно убежден.

Наступила тишина, которую нарушила Лешко:

– Подробностей я не знаю, но боюсь, что вы правы. Во всяком случае, я виню себя.

– В чем?

Лешко помолчала, но заговорила точно и без пауз:

– Дело в том, что я работаю в музее. Часто нам приносят какие-то вещи, фотографии, воспоминания – в надежде, что мы это купим. Знаете, кем-то движет тщеславие, кем-то желание воссоздать историю края, кем-то жадность. Разные люди бывают.

Она поднялась, принесла сигареты, закурила.

– За несколько дней до приезда Дениса к нам снова пришел такой посетитель, среднестатистический старичок, дядя Коля. Предложил купить документы, которые у него остались якобы от деда. Наша заведующая – баба склочная и сволочная, стала кричать, поэтому я его потихоньку вытолкала, а потом, когда уже были у выхода из музея, сказала, что могла бы взять пару листков для консультаций со специалистами. Он согласился и вечером бумаги мне отдал. Знаете, как в шпионском романе встречались, – усмехнулась Влада Глебовна. – Он ждал меня по пути домой.

Она затушила сигарету, отхлебнула чая.

– Документы, конечно, интересные, но немного странные. Складывалось впечатление, будто это несколько разрозненных листков из какой-то книги. Текст хороший, интересный, угадывается стиль, увлекательный сюжет, но все это – отрывками. И при этом нет никакой гарантии того, что целое произведение окажется соответствующим этим отрывкам, понимаете? В общем, меня в них привлек скорее стиль, чем смысл. Но я уверена, что бумаги эти представляют большую ценность.

Она помолчала, потом сказала:

– И видимо, их практическая ценность гораздо выше ценности научной. Не спрашивайте почему. Не знаю. Интуиция, если хотите.

– Ну а о чем там шла речь? – не выдержал Корсаков.

– Да ни о чем, как вы не понимаете?

– Ну а к какому времени эти бумаги могли бы относиться?

– Мне показалось, что это тридцатые годы. Там еще упоминался кто-то из НКВД.

– Кто?

– Не помню. Я же вам уже несколько раз сказала: это были разрозненные листки, и только! Кстати, этот сукин сын меня обманул, – усмехнулась Влада.

Она снова закурила, но на этот раз курила по-мужски, сделав сразу несколько затяжек подряд так, что сигарета сразу же прогорела до середины.

– Бумаги он мне показал мельком, и там было три листка. И я их тоже просмотрела мельком. На двух листах текст, рукописный, на третьем – какая-то схема, улицы, перекрестки, а на обратной стороне – несколько слов. Я решила, что текст на обратной стороне – это описание, то есть названия улиц, понимаете? Ну и заплатила за три листка. Дома посмотрела внимательно, и, оказывается, схема и текст никак не связаны. И текст, строго говоря, не текст, а просто несколько слов. Вот, полюбуйтесь.

Корсаков окинул взглядом протянутый листок пожелтевшей бумаги и сразу же вернул Владе.

– В самом деле, ерунда какая-то, – кивнул он. – Вы к нему не ходили, к этому… дяде Коле?

– Зачем?

– Ну, не знаю… Он же вас надул.

– Знаете, господин Корсаков, а вы сами с ним поговорите, – предложила Влада. – Он ведь ждет меня с нетерпением, даже адрес оставил.

Она взяла тот самый злополучный листок и написала на нем адрес, усмехаясь:

– Это уже ничего не испортит. За такой «документ» и гроша не дадут. Держите, это неподалеку, – вернула она листок Корсакову. – Это – все, чем я сейчас могу помочь.

Корсаков возразил:

– В совокупности с другими листками этот может дать больше информации, чем вам кажется, так что оставьте у себя, а адрес я запомнил.

В прихожей Влада попросила:

– Как только что-нибудь узнаете о Денисе – сообщите мне, пожалуйста.

Корсаков кивнул и постарался сохранить спокойное выражение лица. Не мог же он сказать: «Я уверен, что Денис давно мертв».

Внизу его ждала Римма, о которой Корсаков, честно говоря, совсем забыл. А Римма обрадовалась, взяла его под руку и стала расспрашивать. Говорить Корсакову не хотелось, но и молчать было невежливо: в конце концов, без помощи Риммы он бы не нашел Владу.

– Да, честно говоря, я ожидал большего, – невнятно ответил он и продолжил: – Хотя от женщин всегда получаешь меньше, чем ожидаешь.

Римма делано обиделась, и беседа перетекла к теме «вечер – приятная прогулка – красивая женщина».

– Ой, сейчас ливень начнется, – спохватилась Римма и, схватив Корсакова за руку, потащила его в сторону многоэтажных домов, выстроившихся неровным строем.

Ливень в самом деле не заставил себя ждать, и, пробежав еще метров сто, они нырнули под козырек подъезда. Они стояли рядом, и Корсаков почувствовал, как Римма прижимается к нему.

– Вы только ничего такого не подумайте, – прошептала она. – Просто очень холодно.

Игорь всем телом ощутил ее прикосновение. Ощутил так, будто оба они были совершенно голыми! Он еще молчал, когда Римма разомкнула объятия.

– Слышите, дождь ослабел. Вы, Корсаков, не робкого десятка? – Девушка глянула на небо, хотя увидеть там хоть что-то было невозможно. – Тогда побежали, пока не так сильно льет!

Идея была хорошая. В самом деле, не торчать же тут всю ночь! И они побежали. То и дело они шлепали по лужам, в туфлях уже вовсю чавкала вода, пот смешивался с каплями дождя, стекавшими по спине, но они сосредоточенно топали вперед. Сколько еще надо бежать, Корсаков не знал, и очень обрадовался, когда Римма выдохнула:

– Прибежали!

Они свернули с дороги, по которой бежали, к дому, но Корсаков район не узнавал. Это явно не была его гостиница.

– Где мы?

– Мы, извините, возле моего дома. Лучшего варианта я вам сейчас предложить не могу. Идемте, идемте, я вас не изнасилую. – В голосе Риммы сквозила неприкрытая обида. – Обсохнете, вызовете такси. – Чуть отвернувшись, добавила: – Если не хотите сохнуть, просто вызовете такси. Ну что, пошли?

Поднялись на третий этаж, вошли в квартиру. Даже аромат квартиры был теплым, мягким и очень женственным.

– Вы ступайте в ванную, а я схожу к соседям, возьму какую-нибудь мужскую одежду и водку. У меня в доме водки нет.

Только оказавшись под горячим душем, Корсаков понял, как он промок и промерз, и с удовольствием ощущал, как жизнь вливается в его тело, наполняя его каким-то весельем! В дверь ванной комнаты постучали: